Экзамен. Новогодняя сказка

— А разве есть такая школа? — спросил Прохоров. — Конечно. Ведь я оттуда… В. Бахревский «Фонтан Три Кита»

С черного, без единой звездочки, неба тихо падали большие пушистые снежинки и, едва касаясь мостовой, тут же таяли и превращались в грязное месиво, без устали взбиваемое сотнями людских ног. Как ни вылизывают городские власти центр Москвы, все равно слякоть непобедима.Кирилл подошел к станции метро «Площадь революции» и остановился возле одной из квадратных колонн. Следует отправиться домой, тридцать первое декабря как-никак, надо бы подготовиться к встрече Нового года. Жаль, поездка с друзьями на загородную дачу сорвалась в последний момент, Кирилл планировал оттянуться там по полной программе. А теперь придется сидеть дома с родителями у телевизора или махнуть на Красную Площадь. В принципе, не так уж и плохо. Несмотря на рухнувшие планы, настроение категорически отказывалось портиться. Не хотелось сейчас Кириллу нырять в душное метро, толкаться в тесном вагоне, смотреть на серьезные озабоченные лица пассажиров. На носу самый сказочный праздник, а они все такие хмурые… Вот и стоял он, прижавшись спиной к огромной мраморной колонне и смотрел на черное небо, ловя ртом снежинки.Сквозь шум толпы и льющуюся из динамиков музыку его внимание привлек странный звук, не вписывающийся в общую картину вечно спешащего города. Плачет кто-то? Он огляделся. Никого не заметив, обошел колонну. С другой ее стороны стояла девчушка лет пятнадцати и горько всхлипывала, утирая слезы кружевным платочком. Мохнатая белая шапка почти сползла на глаза, пух от таких же белых рукавиц периодически забивался ей в рот и она смешно его выплевывала. Поверх мехового воротника серой дубленки торчали две тощие косицы с голубыми бантиками на концах. Девчонка показалась Кириллу такой маленькой и забавной, что ему захотелось рассмеяться, но он сдержался, видя, как неподдельно она расстроена.- Милая Снегурочка, кто тебя обидел? Девочка вздрогнула от неожиданности и подозрительно посмотрела на парня, шмыгнув покрасневшим носом.- Никакая я не Снегурочка, — мрачно ответила она. – Я Валя, – помедлила немного и добавила. — Валентина.- Разумеется, Валентина. Как же это я сразу не сообразил, — Кирилл немного растерялся, обычно девушки реагировали на него гораздо любезнее. – Так кто же все-таки тебя обидел?- Никто, — девчонка, насупившись, уставилась в землю. — А почему плачешь?- Тебе-то что? Кирилл пожал плечами и прислонился к колонне рядом с девочкой.- Не знаю. Может, смогу помочь твоему горю.- Не сможешь, — уверенно заявила Валя.- Ты почем знаешь? Вдруг я – Дед Мороз? Кирилл улыбнулся и подмигнул девочке. Она посмотрела на парня с явным сомнением в его умственных способностях. На лице отразилось: «Я не маленькая, чтобы верить в сказки».- Я не могу сдать экзамен. Мне до Нового Года надо обязательно его сдать, а то из школы отчислят.- Ничего себе, какие зверские законы у вас в школе. Когда я учился, нас так не мучили.Валя опять посмотрела на него, как на ненормального. Но, кажется, успокоилась, слезы высохли, и говорила она уже не противным плаксивым голосом, а нормальным, даже очень приятным.- Это немного не обычный экзамен. Мне надо сделать кого-нибудь счастливым. И успеть до двенадцати часов. Кирилл присвистнул. Ничего себе задания поручают школьникам. Да еще грозят отчислением. Наверное, какой-нибудь элитный супер-пупер лицей.- И в чем проблема?- Проблема в том, что весь наш класс уже благополучно отделался, а у меня не выходит, — Валя рассержено ударила кулачком по мраморной колонне. – Что я только не делала. Пыталась нищих накормить – они меня матом посылают, решила старушке помочь сумки донести – воровкой обозвала, предлагала молодой мамаше за коляской приглядеть, пока она в магазин сбегает – та разоралась, что я хочу ее ребенка украсть. Я с добрыми делами, а от меня шарахаются как от огня.Кирилла душил смех, до того ярко представил он себе потуги несчастной девчонки осчастливить человечество. Но он не позволил себе расхохотаться и с самым серьезным видом произнес:- Нашла из-за чего переживать. Хочешь, я покажу тебе место, где можно найти самых несчастных людей? Хотя нет. Правильнее сказать – почти самых несчастных.- Конечно, хочу! – Валя мгновенно оживилась. – А где это?- Тут не далеко. Идем.Кирилл протянул руку, и девчонка безбоязненно вложила в нее свою ладошку. Он направился влево от входа в метро и потащил Валю вверх по высокой лестнице и дальше по длинному крытому переходу мимо магазинчиков, всегда почему-то напоминавших ему подпольный рынок, хотя здесь размещались вполне респектабельные фирмы. Из полутемного перехода вынырнул на сверкающую фонарями Никольскую улицу и гордо указал на здание ГУМа.Это место всегда напоминало ему о маме. Она любила величественное, построенное более века назад здание, говорила о нем чуть ли не с придыханием и хотя бы раз в год выбиралась сюда за покупками. В ее памяти магазин сохранился как воплощенная и практически недостижимая мечта советских людей о достатке и роскоши. Сюда ходили как в музей, чтобы если не купить, то хотя бы поглядеть на товары, которые больше нигде нельзя было приобрести. Кирилл этого не понимал, он вырос уже в другое время. Магазин как магазин, ничем не лучше и не хуже, чем сотни точно таких же огромных торговых центров, заполонивших Москву. Отличается лишь тем, что стоит на Красной Площади.Так он думал каждый раз, когда проходил мимо ГУМа, и каждый раз понимал, что не прав, оказавшись внутри. Залитое светом пространство, витрины, умело украшенные приглашенными дизайнерами, названия легендарных брендов, которыми сейчас уже никого не удивишь – все это можно встретить в любом крупном супермаркете. Но здесь… Все здесь дышало стариной. Даже, несмотря на то, что здание давно было отреставрировано, отлакировано, блестело пластиком и хромом, все равно чувствовалось, что это особенное строение. Бесконечно длинные торговые линии, галереи второго и третьего этажей, воздушные мостики. А фонтан? Он совершенно не похож на современные коробки, часто устанавливаемые в новых торговых центрах. Он такой простой и уютный, и в тоже время величественный. Полустёртые ступени лестниц, кованые ограждения, деревянные перила. Балконы, арки, лепнина, прозрачный стеклянный купол. Определенно, сейчас так не строят. Казалось, это место, где живет чудо.Когда парень с девочкой прошли через двери и очутились внутри, на них пахнуло атмосферой праздника. В каждой витрине красовались наряженные елки, мишура, золотой и серебристый дождик, шары всех цветов и размеров, хлопья ваты, изображающей снег, манекены, наряженные в Деда Мороза и Снегурочку.- А здесь-то что делать? – спросила Валя, оглядываясь по сторонам. – Разве в таком месте может кто-то чувствовать себя несчастным?- Эх, ничего ты не понимаешь! Только здесь и можно встретить убитых горем бедолаг. Вон, смотри, какими глазами девушка разглядывает сумку в витрине. Могу поклясться, она готова душу за нее отдать.- Вряд ли, — засомневалась девочка. – Она не выглядит несчастной. Восхищение, желание обладать вещью, намерение во что бы то ни стало достать денег для ее покупки, чуть-чуть сожаления. Вот, пожалуй, и все, что она чувствует. Нет, еще немного зависти.Кирилл изобразил деланное удивление.- Ого. Ты так хорошо разбираешься в людях? Погоди, дай угадаю. У вас школа с углубленным изучением психологии, верно? Потому и задание такое странное дали. Валя оглянулась на молодого человека и скользнула по его лицу задумчивым, отрешенным взглядом, видимо, погруженная в свои мысли. — Да, — рассеянно ответила она, — что-то в этом роде. – Она опять стала разглядывать толпу людей, выискивая потенциальную жертву для сдачи экзамена. – По-моему, здесь мне ловить нечего.- Ну, уж нет! – не сдавался Кирилл. – Взгляни на того мужчину. Мне кажется, несчастнее его никого нет на целом свете. Одно выражение лица чего стоит. Часами таскаться по парфюмерным магазинам вслед за неугомонной супругой – это настоящий кошмар.- Нет, не годиться, — покачала головой Валя. – Он всего лишь раздражен, ему смертельно скучно, надоело носить пальто жены, и он хочет только сесть за столик кафе и покурить. Его нельзя назвать по-настоящему несчастным.- Ладно, — парня охватил азарт доказать девчонке, что он прав. – Идем.Он схватил Валю за руку и потащил к лестнице на второй этаж. Затем быстрым шагом провел ее по галерее и через мостик перешел на соседнюю линию. И тут в привычный монотонный людской гул ворвался резкий громогласный вопль. Мальчик лет пяти сидел на коленях на каменном полу, вцепившись ручонками в прутья ограждения, и горестно завывал, привлекая внимание покупателей. Рядом стояла молодая женщина и пыталась успокоить сына. Похоже, что сражение продолжалось уже давно, все аргументы были исчерпаны, уговоры не возымели действия, и мать начинала закипать.- Как тебе это? – с гордостью спросил Кирилл, кивая в сторону бьющегося в истерике мальчика. – Кто может быть несчастнее ребенка, которому не купили вожделенную игрушку?- Откуда ты знаешь, что он плачет из-за игрушки? – нахмурилась Валя. – Ты умеешь читать человеческие мысли?- Нет, — рассмеялся молодой человек, — я умею читать вывески.Он указал на название магазина «Товары для детей».- Я и не заметила.- В последний раз тебе говорю: поднимись на ноги и пошли домой, — между тем ледяным, звенящим от негодования голосом обращалась мать к сыну. – Если ты сейчас же не прекратишь орать, я уйду одна.Мальчишка ответил еще более громким криком, переходящим в кашель. Слезы – огромные прозрачные капли – ручьями стекали по его щекам. Глаза опухли и покраснели. Губы дрожали. Он упирался лбом в железные прутья и содрогался от рыданий. Мимо проходили люди, не решаясь встревать в конфликт матери и сына, лишь бросали сочувственные взгляды. — Я ухожу, — предупредила женщина строгим голосом. И не дождавшись ответной реакции, развернулась и пошла прочь. Она свернула за ближайший угол и через мгновение осторожно выглянула посмотреть, не одумался ли упрямый ребенок. Но тот лишь поднялся на ноги и остался стоять на месте, намертво вцепившись в перила.- Тупиковая ситуация, — констатировал Кирилл и подошел к мальчику. – Эй, малыш, привет! – он опустился на корточки, пытаясь заглянуть ему в глаза. – Ты чего так расстроился? Посмотри, как ты напугал всех вокруг. Сейчас от твоего крика покупатели разбегутся.Но мальчишка и ухом не повел. Ему хватило одного взгляда на странного дядьку, чтобы понять, что тот не представляет для него никакого интереса, и разразиться новой порцией рыданий. Кирилл растерялся. Ему еще никогда не приходилось иметь дело с детьми, тем более успокаивать таких несговорчивых упрямцев. Пока он наблюдал за женщиной со стороны, ему казалось, будто нет ничего проще, чем заставить малыша изменить мнение. Стоит Кириллу подойти и сказать несколько добрых слов, как они тут же волшебным образом подействуют, и счастливый мальчик весело и вприпрыжку отправиться домой. Но сейчас, сидя на корточках перед малолетним тираном, он абсолютно не представлял, что надо сделать или сказать. Он ясно ощутил, что должна была испытывать мать мальчика, и едва не впал в панику. — Мужчина, это ваш ребенок? – услышал он над ухом властный, начальственный голос. — Нет, это…, — начал было объяснять Кирилл, но поднял голову и увидел Валю. Она держала в руках раскрытый ежедневник, на носу откуда-то взялись очки в толстой темной оправе, отчего девочка стала похожа на комическую старуху.- Так, так, — протянула Валя, не обращая внимания на ничего не понимающего парня. Она провела пальцем по записям в ежедневнике. – Кто это тут у нас? Ага! Да это же Петя Филимонов.Мальчишка, при появлении суровой тёти перестал плакать и прислушивался к разговору. Услыхав свое имя, он встрепенулся и испуганно уставился на взрослых, с тревогой переводя взгляд с Кирилла на Валю.- Я давно за тобой наблюдаю, Петя Филимонов, — проговорила девочка, грозно сведя брови. – Я инспектор по Делам Непослушных Детей и записываю все твои шалости, — она постучала пальцем по толстому ежедневнику. – Ты каждое утро капризничаешь и не хочешь идти в детский сад. Ты кричишь и обижаешь свою маму. Ты часто доводишь ее до слез. Ты порвал ее любимые бусы. Ты изрисовал ее сумку цветными фломастерами. Позавчера в садике ты отнял у Лены куклу и сломал ее. Вчера ты поставил подножку своему другу Диме. Но то, что ты устроил сейчас – это очень, очень плохо. За это я забираю тебя в тюрьму для Непослушных Детей. Ты будешь там сидеть целую неделю! Валя произнесла этот устрашающий монолог таким жутким, почти замогильным голосом, медленно нависая над несчастным мальчишкой, что тот стоял, не в силах вымолвить ни слова, и лишь его ясные голубые глаза все больше расширялись от ужаса.- Ма…, — еле слышно прошептал он. – Мама. Мамочка-а-а-а-а!!! – заорал он и что есть духу пустился бежать по галерее.Женщина выскочила ему навстречу, присела и поймала сына в объятья. Мальчишка повис у матери на шее и сбивчиво торопливо просил не отдавать его в тюрьму, он больше никогда ни за что на свете не будет себя плохо вести. Она с трудом сдерживала слезы, гладила его по голове и клялась, что никому его не отдаст. Затем женщина выпрямилась, мельком бросила благодарный взгляд Вале, взяла сына за руку, и они направились к лестнице.- Ну и методы у тебя, — ошарашено произнес Кирилл, когда пара скрылась на соседней линии. – Не удивительно, что тебе никак не удается сдать экзамен.Он взглянул на Валю. Она уже убрала очки и ежедневник в сумку и теперь весело улыбалась.- Ничего, все в порядке, — уверенно заявила девочка. – Ты мне очень помог. Правда. Спасибо тебе!- Как знаешь, — пожал плечами парень. У него уже исчезло всякое желание возиться со странной девчонкой. – Что ж, если помог, то давай прощаться. Счастливого Нового Года.- И тебе счастливого Нового Года! – Валя лучезарно улыбнулась. – Самого-пресамого счастливого! Она помахала вслед молодому человеку и, слегка перегнувшись через ограждение, посмотрела вниз на первый этаж торгового центра. Там в толпе покупателей, держась за руки, шли к выходу мать и сын. Ужас и горе мальчика рваными темными клочьями окружали его фигурку, постепенно превращаясь в темно-синее волнение. Но по мере того, как малыш проходил вдоль витрин магазинов, его сменяло оранжевое любопытство. Изредка появлялись пятнышки лиловой тревоги, тогда Петя крепче сжимал руку матери и пятнышки исчезали.Рядом в Валей появилась пожилая дама в строгом сером костюме. Она материализовалась из воздуха, но никто из многочисленных покупателей этого не заметил, словно произошло самое обычное, рядовое событие.- Наконец-то, Смирнова! – недовольно воскликнула она. – Тебе повезло. Если бы по твоей милости я опоздала на Королевский Новогодний Бал, клянусь, я бы тебе этого никогда не простила. И ты должна быть мне еще благодарна. Формально я не могу считать экзамен сданным. Ты справилась не самостоятельно, а с помощью молодого человека. Если бы он не пожалел тебя и не …Валя не слушала. Она неотрывно смотрела вниз на удаляющуюся женщину. Грязная муть из отчаяния, стыда, ужаса, бессилия, растерянности и злобы, окружающая ее, быстро уступала место аквамариновому облегчению. К нему присоединились бирюзовая нежность, лавандовая жалость, желтое умиление, персиковое желание защитить своего ребенка от всех бед. По краям расцветала розовая любовь, кое-где переходящая в гранатовое обожание. Не заставила себя ждать мандариновая радость, ее сменяли голубое веселье и изумрудное ликование. Они толкались и играли в догонялки друг с другом. Красная, уверенная в себе гордость важно заняла излюбленное место над головой женщины. Оливковая надежда пугливо металась, но встретив медную уверенность, успокоилась и пристроилась за ней хвостиком. Как в калейдоскопе с немыслимой скоростью появлялись все новые и новые чувства и эмоции, сверкая и переливаясь всевозможными цветами. Валя уже не успевала их различать, как вдруг сначала тонкой ниточкой, а затем уже широкой лентой поплыла лазурная мелодия, что зазвучала в сердце женщины. Она опоясывала разбушевавшиеся чувства, сплетая их в узел, затягивая его все туже и туже. И наконец, не выдержав давления, этот узел взорвался ярким солнечным светом, тепло которого долетело даже до девушки, стоящей на галерее второго этажа.- Нравится? – неожиданно мягким голосом тихо спросила дама-учительница.- Очень, — выдохнула Валя, не отрывая глаз от восхитительного зрелища. – Какое же оно красивое, счастье! Декабрь 2011г.