Одной холодной зимней ночью

Старый охотник по имени Матвей уехал в большой город на Новый Год к внукам. Обещал вернуться через неделю другую, избу и двор оставил на зверей — старшим назначил пса Татошку. Будто листья по осени срывались числа с календаря. Звери жили, как и прежде ничего не меняя. Козлик Данил бродил по двору, иногда заигрывая с Татошкой, почти все время спящим в своей будке. Гусь Леонид грелся на чердаке, иногда читал друзьям стихи с крыши, а кот Изя, как и всегда, лишь изредка покидая избу, с хитрым прищуром наблюдал за течением дней с подоконника. Совсем незаметно пробежало время, и настал крайний срок возвращения Матвея. За ним уже все сильно соскучились и ждали с большим нетерпением, даже Изя заходил взад вперед по подоконнику. Прошел, час, за ним другой, минул полдень, солнце катилось к закату, пока не скрылось за высокими елями. У, настежь распахнутой, калитки звери, подрагивая от холода, ждали Матвея, который отчего-то не возвращался. Ярко светили звезды, и узкий месяц в чистейшем небе… Тишина, ни единого дуновения ветра, но с каждой минутой крепчал мороз. От холода лес наполнился терском озябших деревьев. Звери, все как один, дрожали мелкой дрожью и переминались с лапы на лапу. Изя обратился к друзьям:

— Ну вот, что делать? Холод ужасный какой. Мьяу бы посоветовал всем пройти в избу, но давайте спросим Татошку...

— Р-р-раф, согласен, хватит мерзнуть. Идите, я калитку прикрою и тоже приду.

Мороз уже стал таким, что несчастный Леонид, опуская лапку, примерзал к поверхности. Через полминуты друзья забрались в избу и разожгли печь, как их учил Матвей. Гусь топтался около огня, разглядывал свои синие, замерзшие лапы, иногда огорченно вздыхая. Кот взобрался повыше и мял хозяйскую кровать. А козлик подошел к окну, выглядывая пса сквозь узорные ставни, но тот продолжал сидеть у открытой калитки. Данил зло стукнул копытом о пол, распахнул двери и с порога избы закричал:

— Та-ато-ошка-а!

— Р-раф, иду-иду.

Пес сделал, наконец, что обещал и пошел к остальным. И только успел Татошка сесть у печи, со двора от калитки, где он только что был, послышался волчий вой. Кот мигом скользнул к окну и увидел, как мрачные тени пробрались во двор.

— Волки! — испуганно констатировал факт Изя и тут же спрыгнул с окна. Звери быстро и дружно положили засов на двери и отошли от них подальше. Кот вернулся на хозяйскую кровать и уже оттуда смотрел в окошко. Сквозь узоры резьбы были видны яркие, алчущие крови глаза и серые, изможденные голодом и холодом, шкуры волков.

Какое-то время они бились в двери и окна, но все без толку, дом был крепок и серым ни за что не пробиться внутрь. Снова раздался протяжный вой, а после хриплый и резкий голос:

— Эй, вы, в тепле! Вы слышите меня? Знаю, слышите, у вас времени до рассвета. Отдайте нам гуся, и мы уйдем. Вы нас тоже поймите, мы ж не злые, просто кушать хочется… хы-хы-хы, до рассвета...

Татошка, стоя около дверей, чуял их запах, и в нем закипала кровь, — пес готовился к битве. К нему обратился Изя:

— Так и шо ты собрался? Хочешь один на них выйти? Их там десяток, не меньше...

— Р-раф, я должен, я за вас отвечаю! А что ты предлагаешь?!

— Мьяу предлагаю для начала все обсудить, если ты там пропадешь — у всех остальных шансов спастись станет еще меньше!

— Та-ато-ошка… — испуганно проблеял козлик, уже и не знающий за кого он больше переживает за гуся или за отважного друга. Леонид сделал несколько осторожных шажков к двери, повернулся к друзьям и заявил:

— Кхе…

Лишен покоя был от скорлупы яичной,

И вышел прочь, так как считался лишним.

Друзья, давайте смотреть правде в глаза, пара часов моей, и без того нелегкой жизни не стоит ваших. Я выйду навстречу своей голодной и безжалостной судьбе...

— Р-раф, ты никуда не пойдешь, пока я жив! Я не позволю погибнуть никому из вас!

— Мьяу думаю надо отдать им гуся! Тем более он сам не против, — сказал Изя, вылизывая лапу. — Так и мьяу высказал свое мнение, что думают остальные?

— Р-раф, категорическое нет, дадим им бой! — сказал Татошка, подрагивая от переполнявших его эмоций. Мнение кота вызывало у него лишь раздражение. Гусь Леонид благоразумно молчал и ждал, что скажет козлик:

— О-ой, я не-езнаю, как быть. Но отдавать Ле-еонида не-ельзя, он же наш друг!

— Р-раф, верно, друзей нельзя бросать на откуп врагу, лучше погибнуть в бою!

— Ну… Мьяу так не думаю, погибнуть хоть в бою, хоть как угодно — не лучше.

А со двора то и дело доносился долгий, протяжный вой. Сквозь окно уже давно ничего не было видно, причудливый и затейливый узор мороза разрисовал стекло.

— Мьяу вот, что скажу, давненько так холодно не было. И я не то, что сражаться с волками, я вообще выходить не собираюсь. Я там от холода умру, причем сразу девять раз.

Леонид, услышав это, глупо раскрыл клюв, а через пару секунд озвучил, осенившую его, мысль:

— Кого боятся волки? — Матвея, точнее охотника, а что если позвать другого охотника, егеря Владимира?!

— То-оль-ко-о, как же его позвать? — блеял козлик. Татошка стал оглядывать придирчивым взглядом двери и окна, и сделал вывод:

— Отсидеться не получится, рано или поздно они прогрызут, сломают ставни на окнах и тогда придется сражаться. Леонида мы не отдадим, и точка! Понял меня, кот?!

— А что мяу-то, гусь сам предложил.

— Р-р-р, Изя! — рыкнул на кота Татошка.

— Понял мяу, два раза объяснять не нужно. Ну вы же понимаете, что нам не победить!

Из угла, где прятался, поднялся и, подойдя к гусю на чуть подрагивающих копытах, Данил спросил:

— Что-о ну-ужно-о де-елать?

— Р-раф, готовиться к бою, помнишь как мы играли? Ты все норовил меня боднуть, так вот, теперь все по-настоящему, когда они ворвутся — бей их рогами, что есть мочи!

Леонид посмотрел на свои крылья и так грустно вздохнул, что на него все обратили внимание:

— Как грустно осознавать, что твои друзья попали в беду из-за тебя, а ты даже сделать ничего не можешь. У вас есть клыки и когти, у Данила рога, а я бесполезное существо и зачем только я на свет вылупился...

Тут уже приподнялся с насиженного места Изя, прыгнул с кровати на стол, а уже с него на высокую полку и стянул вниз пластмассой пистолет — ракетницу.

Звери переглядывались в надежде услышать объяснение.

— Что?! — вылупил глаза кот, — Это оружие для гуся!

— Р-р-раф! Изя, это не оружие, у него всего один заряд и это сигнальная ракетница!

— Ну и что, ракетница сигнальная, один заряд лучше чем ничего, опять мяу виноват...

Данил неожиданно воскликнул:

— Друзья, мы сможем позвать егеря этой ракетницей!

— Ой, какой ты молодец, Данил-ка! А как ты собираешься это делать, в потолок стрельнуть или в ставню?! — негодовал кот. Гусь попросил не сориться и робко озвучил план действий:

— Действовать надо пока не рассвело. План такой: Татошка и Данил отвлекут волков, я взлечу на крышу, куда Изя затянет ракетницу...

— Р-раф, не выйдет, их слишком много...

Все их идеи были недостаточно хороши, во всех был изъян и конец у них всех был плохой. Вроде бы и выход есть и варианты его достижения, да только, как не крути кто-то должен был пострадать...

Звери продолжали думать и решать до самого рассвета, и вот, в предрассветный час двери избы распахнулись. Из избы повалил пар, будто из бани. Серые уже облизывались, почти видя свою добычу в белесом паре. Но к удивлению стаи волков на растерзание вышел не гусь, не козел, не кот и не пес, а человек в тулупе да валенках и шапке из волчьей шкуры. Хищники голодные, замерзшие, испуганно пятились назад, они никак не могли понять, как так?! Ведь они точно знали, что Матвей уехал и до сих пор не вернулся. В какой-то момент человек рассыпался на части, одна из его частей — гусь выстрелил красной яркой ракетой в небо. Леонид и все остальные — козлик, пес и кот со всех лап и копыт ринулись обратно в дом. И все бы у них получилось, но пара хищников преградила им путь в избу. Кот огляделся и увидел, как их со всех сторон окружали враги...

— Мьяу так и говорил, давайте отдадим гуся! Мьяу глупый-глупый Изя все девять жизней прожить теперь в желудке. Волки медленно обступали друзей под их лапами, лишь слегка потрескивая, проминался снег.

" Вот так, в холоде, на рассвете в родном дворе и на белом снегу нас всех ждет верная гибель." — подул Леонид и пожалел, что уже не сможет написать об этом подвиге стих...

Но обеду не суждено было состояться, будто волшебник, явился из лесу Матвей с ружьем наперевес, и не успел он прицелиться, как волки, что было в ногах прыти, умчались прочь.

— Успел… — с облегчением сказал охотник, а звери в один голос заблеяли, загавкали и замяукали от радости у ног Матвея. Особенно счастлив был его видеть гусь, теперь он сможет написать об этом дне стих об отваге и крепкой дружбе...