Всё, что пожелаешь

Красивый, украшенный новогодними гирляндами город, счастливо улыбающиеся лица, кричащая реклама распродаж, шумные ёлочные ярмарки. И эта весёлая песенка, которая слышится почти на каждом шагу: "Джингл белс, джингл белс...".

Скоро Новый год, и такой «джингл», что я… — теперь сингл… Мой парень назвал меня оторванной от реальности, наивной, сентиментальной дурой. Да, мой Митя в очередной раз сильно вспылил, но на этот раз очень серьёзно. Окончательно… Он сорвался, когда я начала рассказывать очередную глупость, которую «притащила из интернета, чтобы и дальше засорять его мозг». Это была статья про добрых людей, которые предусмотрены эволюцией в количестве ровно пяти процентов. Да, — ни больше, и ни меньше. Так считает какой-то профессор РАН. Я ему сразу поверила. Но мой парень сказал: "И как этот идиот высчитал, что добряков именно пять процентов?!.". Он сказал, что с него довольно. Не профессор РАН, конечно, а мой парень.

И вот уже на пороге такой долгожданный праздник, в который я осталась одна. Почти одна… Со мной змея, которая, кажется, хочет есть. Это прощальный подарок от Мити с большим смыслом. Он так и написал в своей открытке с нарисованным на ней широко улыбающимся снеговиком: "Пусть, забота о ней раскроет, наконец, твои глаза на всю правду жизни".

А я не знала, что там увижу, и поэтому, сняв обёрточную бумагу, закричала. Потом, еще долго сидела, совсем не двигаясь, только дышала… И вдруг мне стало её жаль… Я — одна, и она — одна, в этом стеклянном террариуме… И теперь, никто, кроме меня не может её покормить. Прошу любить и жаловать — Эскулапова змея. Дрожа всем телом от страха и отвращения, вздыхая запах стоящей рядом живой ёлки и мандаринов, я смотрела на этот бледно-оливковый клубок, водящий тонким, раздвоенным язычком по стеклу, прямо напротив моего лица и отражающихся в стекле разноцветных ёлочных огней и шаров. Вот, сволочь, он, наверное, с Дашкой… Она с характером, любит стильные тату, и парней пожестче. А мне… он подарил этого монстра… чтобы больше не сентиментальничала. Позвонить и сказать: «Митя, я её очень боюсь, не смогу кормить. Забери её быстрее, пожалуйста…». Нет, и так ясно. Со вздохом раздражения, он сразу бросит трубку.

Хорошо… — Что ты хочешь на обед, крошка?.. В интернете прочитала: "Вид Elaphe longissima питается грызунами". И только… Позвонила, в нашем городе есть только один зоомагазин, который продает хомячков, как корм, но он не работает до второго января. Ладно, ведь, совсем не обязательно говорить правду о том, для чего покупаешь хомячков.

Долго переминаясь у двери, я наконец зашла в отдел, где эти маленькие грызуны живут в большой клетке: с музыкальной поилкой, с двумя цветными вращающимися колёсиками, и специальной горкой, по которой они спускаются вниз с верхнего уровня. — Такие они милые!.. Дайте, пожалуйста, два. Нет, лучше сразу четыре… Вот, этого темного, и двоих с белой грудкой, и одного рыжего… Да, достаточно. Да, я понимаю, что у них могут быть детки. Я потом… раздам их друзьям...

Еду домой в вагоне метро. Вдруг, сидящий рядом малыш закричал, показывая на маленькую клетку на моих коленях, с которой я, задумавшись, сняла свой шерстяной шарф: — Мама, посмотри, какие они холосые! Купи мне тоже!.. Вокруг заохали: — Какие же они славные! Немного подвыпивший мужчина справа, в шапке Санта Клауса, умиленно добавил: — Особенно этот, рыженький! Я растерянно смотрела на них. Потом, чтобы не выглядеть совсем странно, собралась, и начала поворачивать клетку к желающим получше их рассмотреть. Краснощёкий малыш, уже готовый заплакать, надув обиженно губы, сказал своей маме: — Я тоже хочу таких хомячков в подарок! Дед Мороз меня не любит… Везет же ей… Я очень виновато посмотрела на него, и скорее вышла на своей остановке.

Вот, и мой дом… Вот, и ужин, детка… Должна же змея что-то есть?!.. Новый Год, чёрт побери… Но тогда умрут хомячки. "Джингл белс, джингл белс...", — ужасная мелодия. Ничего страшнее никогда не слышала… Одни — живые тёпленькие существа становятся кормом другого — хладнокровного. — Митя, ты меня недооценил. Думал, истерику устрою?!.. Голодная змея. Да и еще, моя змея! И милые хомячки… Нет, в природе же змея ест грызунов. Значит, у них такая судьба...

Первым будет… Да, конечно же… Этот рыжий смазливый красавчик!.. Я с опаской положила ладонь на стеклянную дверцу террариума. Змея никак на это не отреагировала. Отлично. — С наступающим тебя, Митя… Где-то за окном раздался свист уже разрывающихся петард и чьи-то громкие радостные крики: "С наступающим Новым годом! Ура!". Слёзы сами потекли рекой. В горле — образовался огромный ком горечи, всю грудную клетку, и даже где-то за ушами больно сковало. Я взяла его трепыхающееся пушистое тельце в ладонь, касающееся моей кожи тонкими коготками и маленьким холодным носиком, и быстро, чтобы еще больше не привязаться к нему, резко бросила сквозь дверцу в стеклянной крыше. «Будь, ты… Нет, я проклята!.. Сука любовь...». Хомяк камнем упал на дно террариума, но опомнившись, испуганно забегал в разные стороны. Змея мгновенно зашевелилась. Еще мгновение, и она ловко обхватила рыжика своими крепкими кольцами, затем, беспомощно пищащего зверька… одним махом окунула в поилку. Случайно?.. Или она его топит?.. Мааммммаа… После этого я закрыла, и без того уже ничего не видящие от слёз глаза...

— Дина?

— Мама!

— Что было в этой стеклянной коробке?

...

— Что случилось, ты поссорилась с Митей?

— Мама, он подарил мне змею.

— Кто?

— Дед Мороз, мама.

— И где она?!.

— Не знаю, она убежала...

— Зачем тебе понадобились хомяки? Ты в себе?! Что с тобой?.. Ты очень бледная...

— Мне уже лучше, её надо найти, я видела, как это делают в документальных фильмах. Надо рассыпать на пол муку, тогда мы увидим её след.

— Может, лучше вызвать специалистов?..

— Нет, я должна это сделать сама.

— Я сойду с ума, Дина, я так боюсь змей!.. Больше смерти!

— Не надо бояться, мама, я её обязательно найду, она же совсем не ядовитая, — как сеятель я начала сыпать на пол содержимое пачки муки первого сорта. Мировая у меня мама...

— Хорошо, Дина, я тогда тоже никуда не пойду и останусь с тобой дома. Позвоню всем, и скажу, что этот Новый год хочу отпраздновать в семье. Всё, решено. Иду готовить нам вкусненькие салатики. А тортик поставь, пожалуйста, в холодильник. Вот, только схожу в комнату переоденусь...

Значит так: обморок, после этого приходит мама, осталось еще три живых хомяка, и куда-то пропал гад. И совсем скоро Новый Год… Лучше бы мне было умереть...

Неожиданно послышался звук падающего шкафа, и, по всей видимости падающего вслед за ним стеклянного торшера, и много, чего ещё, а потом дикий стон, и последующий душераздирающий вопль.

"Она её нашла!.. О! Господи!.. Мамочка!..".

— Спокойно, спокойно… Вот так… Всё хорошо, мам, она правда ничего… плохого… тебе не сделает.

Трёх оставшихся хомяков я назвала "пельменями". Когда у них появилось пятнадцать малышей, пришлось в срочном порядке отвезти их в зоомагазин. Отдала без всякого сожаления. Уж кому можно было об этом сожалеть — это красотке Диметрии… Есть поштучно расфасованные в отдельные полиэтиленовые пакетики, и перед употреблением тщательно размороженные "пельмени" из зоомагазина, ей нравится не очень. А кому легко? Кому нравится их размораживать?!.. Спустя несколько месяцев она привыкла сидеть у меня на шее, уютно расположившись вокруг неё кольцом. И только иногда, приподнимая голову, чтобы полюбопытствовать, что же вокруг происходит. Это смешит Олега — моего нового парня. Ему кажется, что в такие моменты у Диметрии становится особенно глупый вид. Олег пока работает лаборантом и учится на фармацевта. И ещё он любит писать стихи. Иногда он цитирует академиков РАН. Моя мама считает, что он влюблен в меня без ума, и по секрету называет его "ванильный сыр". Я и сама, наверное, не вхожу в те пять процентов добряков… Надеюсь сильно не вспылить. Почему? — Об этом догадывается только моя мама. И еще кое-что знает Дед Мороз, который записал моё желание на следующий Новый год.