Дом Осени

Дом сохранился не иначе как чудом. Зажатый между парой ветхих пятиэтажек, которым и самим-то давно требовался капитальный ремонт, он выглядел анахронизмом, стоявшим тут ещё до того, как жадный город разросся и поглотил ближайшие деревеньки, обратив их в безликие спальные районы. А может, и впрямь этот дом остался с тех пор.

Двухэтажный, но наполовину вросший в землю, покосившийся домишко выглядит убого даже на фоне ржавых гаражей и приземистых «хрущоб». На низкую крышу год за годом опадают листья и скапливаются там коричнево-чёрной гниющей массой, которую некому счистить, так что кровли и не увидишь. Краска с почерневших от времени досок давно облупилась, резные наличники, некогда, верно, украшавшие оконные проёмы, прогнили и наполовину обвалились. Сами окна плотно занавешены какими-то застиранными серыми тряпками, хоть это и ни к чему — годами немытое мутно стекло и без того не пропустит любопытные взгляды.

Вот только кому интересна убогая жизнь хозяйки этого дома?

«Хозяйки» — оттого что соседи прозвали фигуру, хромающую порой из убогой лачуги до круглосуточного магазина и обратно, Осенью, но вообще-то никто не знает ни пола, ни возраста этого существа, ни тем более имени. Что-то невысокое и неказистое, все перекошенное, кутается в побитую молью дымчатую шаль и бесконечные «бабкины» кофты одну поверх другой, грязные шерстяные рейтузы проглядывают в прорехе не то юбки, не то просто бурого платка, намотанного на бёдра… А по лицу — ничего не скажешь, кроме того, что не дай бог дожить до такого. Осень вроде и не очень старая, но уж больно побитая жизнью. Морщин на лице мало — оттого, что оно, лицо это, опухло и оплыло, волосы не седые, рыжеватые — зато уж такие реденькие, что под ними видна шелушащаяся кожа.

Соседи Осень не любят — из её неухоженного дома вечно бегут в отапливаемые пятиэтажки тараканы да клопы, как только ударят холода, а порой от старой лачуги невыносимо несет гнилью, сырым тряпьем и чуть ли не могилой. Впрочем, больше всего её не любят за то, что иной раз видят на улице. Жалкая и уродливая, ковыляет она в тряпье, прихрамывая на обе ноги, поминутно шумно сморкаясь в собственную шаль, распространяя запах старости и кошачьей мочи. Ну кому приятно такое видеть? Решительно никому. А она не смущается, идёт себе, и хватает же совести не прикрыть хоть бы шапкой свои редкие космы, и хватает же совести так заживаться на свете!..

Посмотришь на убогую Осень, поглядишь на её унылый гнилой домишко — так и дрожь возьмёт. И я ведь не вечно буду молод, и где-то я окажусь через сколько-то лет, и до чего только можно опуститься?.. Нет, решительно бессовестно вызывать такие мысли у порядочных людей!

Говорят, в будущем году дом Осени наконец-то снесут и поставят тут газетный киоск.