Пролог, как он есть.

Прологи в книгах встречаются часто, посему имеет смысл пройтись по нему. Все изложенное — результат личных домыслов, а посему истиной в последней инстанции не является. Главная задача — это дать возможность для анализа, а вот анализировать каждому придется самостоятельно.

Итак, что такое пролог? Обратимся к такому источнику мудрости, как БСЭ.

Пролог (греч. prologos, от pro — перед и logos — слово, речь), вступительная часть литературного и театрального произведения, которая предворяет общий смысл, сюжет или основной мотивы произведения или кратко излагает события, предшествующие основному действию (сюжету).

В античной трагедии — действие до начала основной ситуации, монолог актера, обращенный к зрителю, в котором он оценивал изображаемые события, выражал свои взгляды относительно поведения героя; сцена, предшествовавшая основной действия пьесы перед пародий — прибытием хора и развертыванием основной действия (в Греции — Эсхил, Еврипид, Аристофан, в Риме — Плавт, Теренций). Функция пролога заключалась в раскрытии восходящего движения фабульный ситуации, мифа, который был в основе произведения. В средневековой драме-мистерии пролог разъяснял суть легенды, притчи, которые были в основе пьесы, превращался в проповедь. У В. Шекспира "Генрих IV&quot, Й. — В. Гете ( "Фауст&quot, Ф. Шиллера ( "Валленштейн&quot пролог стал вступительной частью пьесы, в которой излагались эстетические декларации автора и мотивировались следующие события. В XIX в. в различных родах и жанрах пролог выполняет роль композиционного фактора, превращается в вступительную часть произведения, в которой мотивируется его содержание ("Пуритане", "Роб Рой" В. Скотта, "Ярмарка суеты" В. Теккерея), сообщается, какие события и факты побудили к написанию текста ( "Последний из могикан" Дж, — Ф. Купера, "Собор Парижской богоматери" В. Гюго, "Хаджи Мурат" Л. Толстого), рассказывается об эпохе, страну, ее природу, население, где будет действие ("Прерия" Дж. — Ф. Купера, "Кармелюк" Марко Вовчок).

Литература XIX и XX вв. характеризуется разнообразными прологами: они излагаются в форме сообщения от автора ( "Сретик" Т. Шевченко), размышления над судьбой собственного сочинения ( "Гайдамаки" Т. Шевченко), предстают в форме эпизода, сцены, раздела ("Дорогой ценой" М. Коцюбинского, "Лесная песня" Леси Украинский, "Правда и кривда" М. Стельмаха, "Журавлиный крик" Р. Иваничука, "Переселенцы" И. Кравченко). В этой функции пролог сливается с фабулой, становится сюжетосоздающим фактором и похож на предысторию героев (таким был пролог к роману "Большая родня" М. Стельмаха, из которого впоследствии возник роман "Кровь людская — не водица&quot, но не тождествен ей, поскольку предыстория героя может раскрываться на протяжении всего произведения или выделяться отдельно в раздел (последняя глава первой части "Мертвых душ" Н. Гоголя, "Boa constrictor", рассказ Регины о своем детстве в "Пути-дороги" И. Франко). В современных произведениях пролог начинает играть концептуальную роль, нарушая философские, этико-социальные проблемы бытия ("Дума про учителя", "Чернобыльская Мадонна" И. Драча).

В отличие от предисловия, пролог всегда художествен.

В.А. Калашников.

Таким образом, пролог — это первое знакомство, первый взгляд, прикосновение или даже столкновение читателя и книги, которое определит дальнейшую судьбу — быть ли им вместе либо же расстаться по причине «не сошлись характерами». Сколь часто, пробежав первые странички, книгу возвращают на полку, вынеся то самое, последнее решение. И сколь часто бывает, что с книгой крест ставят и на авторе, этакий штампик «не мое». Но при этом очень может статься, что это то самое «мое», просто незамеченное и недопонятое.

Отсюда еще одна важнейшая функция пролога: селекция, то бишь выбор.

И да, не только читатель выбирает книгу, но и книга должна выбирать читателя. Почему? Потому, что в принципе, можно создать в малом объеме текста «оружие массового поражения», такое, которое привлечет или хотя бы не отпугнет заведомо большее количество читателей. С одной стороны, это — безусловно, плюс. С другой… а сколько из привлеченных читателей пройдут дальше второй-третьей главы? Сколько отложат, возмущенные и полагающие, что автор их обманул. Пролог-то живенький, а дальше муть пошла философская. Или наоборот: пролог нарочито-задумчивый, а дальше — режут, колют, убивают…

Т.е. фактически эти люди, не подходящие для книги, будут считать автора обманщиком, а сие приведет не только к тому, что они не придут к автору во второй раз, но и станут «рекомендовать» его знакомым. И вот тут начинается реакция: «Паваротти не слышал, но Рабинович мне напел» ©.

Да, в ряде случаев читатель уже хорошо знает автора и доверяет ему, чтобы нормально воспринять этюд из жизни тараканов в преддверии боевика, или же труп на пляже, открывающий любовный роман. Плюс, конечно, помогают «не обмануться» аннотация и включенность книги в серию, но все же от слишком уж эксцентричных ходов рекомендовала бы воздержаться.

Следующий момент, о котором хотелось бы сказать: оправданность наличия пролога. Т.е. сам по себе пролог должен все же являться частью произведения, а следовательно в каком-то из планов должен быть к нему привязан. Будет ли это сюжетная (наиболее частая) привязка, информационная или какая либо еще — не так и важно, главное, чтоб не создавалось ощущение дерева посреди футбольного поля, когда, конечно, красиво, но с точки зрения функциональности не понятно.

Кроме связанности пролога с текстом, следует учесть и момент его структурной обособленности — пролог все же отделен от основного текста временем, местом, формой изложения и т.п., но именно — отделен. Нет смысла ставить слово «Пролог», когда герой выходит из конюшни и садится на лошадь, а «Глава 1» над эпизодом выезда из ворот. Действие-то одно, герой один, время тоже — зачем тогда разделять структурно?

Говоря о структуре, не могу не упомянуть, что в многотомных произведениях, пролог вполне может исполнять функцию связующего элемента между частями. И речь не идет о прямом перебрасывании действия, когда в эпилоге 1 тома герой достигает башни Злодея, а в прологе 2-го — стучит в ворота. Речь идет о единстве оформления стилистического, великолепным примером которого является Сага о Рейневане А.Сапковского, когда и «Башня шутов», и «Божьи воины» начинаются с пролога, где выступает рассказчик, каковой дает некий тезис, а после, в тексте, его раскрывает, заодно и настраивая читателя на специфику повествования. И пусть данные прологи могут показаться довольно занудными и исполненными ненужными размышлениями незнакомого читателям типа, но помимо важнейшей информации, которую оный тип до читателя доносит, они успешно выполняют функцию селекции. Читатель с первых строк видит если не сюжет от и до, то атмосферу и специфику книги.

Сравним:

Башня шутов: «В лето Господне 1420 конец света не наступил. Хоть многое говорило о том, что наступит… … Не сгинули от меча, огня, глада, града, клыков хищников, скорпионьих жал и змеиного яда все грешники мира и супротивники Бога. Тщетно ожидали верные пришествия Мессии на горах Фавор, Беранек, Ореб, Сион и Оливной, впустую ожидали второго пришествия Христа quinque civitates*, названные в пророчестве Исайи пять избранных городов, которыми сочли Пильзно, Клатовы, Лоуны, Сланы и Жатец»

Божьи воины: «Мир, милостивые государи, за последнее время взял, да и увеличился. Но в то же время как бы и уменьшился… …более просвященному уму известно, что Твардогурой мир не ограничивается, что дальше лежат Олесьница, Бжег, Немодлин, Ниса, Глубчицы, Опава, Новый Ийчин, Тренчин, Нитра…»

Кроме чисто стилистического сходства, каковое не исчерпывается той же любовью к перечислениям, оба пролога объединены фигурой рассказчика, личности весьма и весьма неординарной, а потому запоминающейся.

А вот пример селективности — читательский отзыв, взятый наугад (у автора прошу прощения за заимствование): «Пролог, первая глава — и сразу шок. Это история или фэнтези? Или это латино-немецко-польско-французск-русский словарь? Или пособие по теологии? И не религиозный ли это вообще-то трактат? Зачем это?»

И далее, ибо человек прочел книгу до конца: «Читать? Что ж можно. Вдумавшись, серьезно подготовившись. Быть может, да нет, скорее всего, и знания языков совсем не повредит. Но я не хочу. Будет продолжение цикла? Увольте, уже без меня».

Итого — явное неприятие с первых строк, которое при прочтении окрепло.

Но возвращаясь к вещам общим, по типологии разделила бы прологи на следующие:

— информативные — «давным-давно в далекой-предалекой Галактике…». Или «в 2020 году случилась третья мировая война, в результате которой мир изменился. Америка утонула, Европа объединилась…». Главная задача — передать некий объем информации, вводную «время-место-обстоятельства».

— событийные — с основным упором на некое событие, выступающее в роли «крючка» для читателя. Оно может и предшествовать изложенным в книге либо же в некоторых случаях являться именно финалом (вспомним триллеры, когда имеем труп, и дальнейший разворот событий, приведший к возникновению данного трупа). В любом случае вся вводная информация дается в контексте и привязке к данному событию (событиям).

— атмосферные — сюда бы отнесла редкие случаи, когда в прологе в сущности ничего не происходит, но есть зарисовка, этакий пойманный автором момент, фотография, которая вроде бы и неподвижна, но в то же время говорит о многом.

Ну и хочу добавить, что деление весьма условно, потому как чаще всего попадаются именно смешанные. Главное, мешать так, чтоб получилось съедобное блюдо.

И еще немного теории: Осторожно, опасные моменты:

— избыток информации — увы, случается, что автору хочется рассказать обо всем, а не только о том, где и когда происходит основное действо. Увы, порой читателю не очень интересно знать, насколько повысились удои молока в нынешнем квартале или что профсоюз гоблинов добился снижения ежедневной нормы добычи угля на рудниках. Я не то, чтобы желаю в чем-то ограничивать автора, но все же он должен понимать: не все, интересное ему, будет также представлять интерес для читателей. А потому информацию следует дозировать. И с тем же тезисом переходим к пункту 2.

— недостаток информации — ситуация обратная, как правило в результате желания автора замутить интригу, и такую интригующую… и вот выходит, что сидят некие персоны, разговаривают о неких вещах, безусловно важных для них, но вот, увы, называемые ими имена читателю незнакомы, равно как и факты, да и вообще в данный момент глубоко плевать, займет ли трон Н. или С. И вот тут, при попытке автора все-таки разъяснить, чем один лучше другого, переходим к следующему пункту.

— подача информации — здесь хотелось бы обратить внимание на момент истолкования и разъяснения, когда в диалоговой речи герои вдруг принимаются объяснять друг другу вещи, которые должны были бы быть очевидны для них. К примеру:

Н. — А ты знаешь, что герцог Н., родной брат короля, под началом которого 1000 наемников, собирается жениться на Ф. из соседней страны. А они давно планируют захватить…

А. — О да, таким образом он получит поддержку канканцев и непременно свергнет нашего доброго и доверчивого монарха.

Это — изложение для читателей, героям нет необходимости повторять, что герцог Н. — брат короля, и сколько у него наемников, скорее, если уж автору нужно подать факт о грядущей измене, диалог будет выглядеть примерно так:

Н. — Слышал? Королевский братец-таки женится на этой канканской цаце.

А. — Да быть того не может! И Святейший что, благословение дал?

Н. — А то… и благословил, и прослезился от такой благости. Ох, чует мое сердце, добром не кончится…

То же самое касается биографии героя, которая вываливается с первых строк с характеристикой личности, или путешествия в особенности мироздания, или иных фактов, каковые, вероятно, важны для создания мира, но будут ли играть роль в развитии конкретного сюжета и персонажей? Т.е. работать либо на атмосферу, либо на раскрытие характеров героев, либо на действие.

Впрочем, последний пункт относится не только к прологу.

Итого: авторам рекомендовала бы ответить на следующие вопросы:

— Нужен ли данной истории пролог?

— Зачем? (Начало интриги? Блок информации, необходимый для правильного понимания текста? Атмосферная вставка, которая с первых строк зацепит и утянет в мир?)

— Пролог ли это? (Моменты связанности и отделенности от текста)

— В какой форме будет подана информация? (Непосредственно форма с учетом функции селекции и задачи не отпугнуть своего читателя и не обмануть чужого).