Отражение.

Шаткой походкой дойдя до ванной комнаты, я открыл кран с горячей водой и тут же подставил руки готовый умыться. Тишина, ни какого намека на то, что вода должна потечь из крана. Выругавшись, я перекрыл кран и открыл тот, который отвечал за подачу холодной воды. Напор оказался настолько холодным, что от неожиданности я одернул руки. На дворе стоял декабрь месяц, одиннадцатое число, мой день рожденья.

Собрав остатки воли в кулак, я сложил ладони и, наполнив их водой, умыл лицо. Так я проделал несколько раз, пока мне не удалось почувствовать себя хоть немного бодрее. Последнее время мне крайне редко доводилось испытать это чувство. Не поднимая головы, я взял с подставки на зеркале зубную щетку и, выдавив на нее остатки зубной пасты, принялся интенсивно чистить зубы. Облокотившись одной рукой на раковину, я без всяких мыслей стал разглядывать дырку на носке большого пальца правой ноги. Сплюнув пену изо рта и прополоскав щетку, я откинул ее и оперевшись обеими руками на раковину, уставился в зеркало. Сощурив глаза и приглядевшись внимательнее, я увидел в отражении чужого мне человека.

— Побрейся. — Промолвило едва слышно отражение.

Поморщившись, я показал средний палец этому взлохмаченному наглецу, отвернулся и направился прочь из ванны. В проходе я остановился и, не оборачиваясь, прокричал:

— Что тебе от меня нужно, тварь??? — На последнем слове я сорвался на хрип.

В ответ лишь молчание. Обернувшись, я увидел все то же отекшее лицо с обреченностью во взгляде. Плюнув в зеркало, я отправился к себе в комнату.

Комната была освещена тусклым светом настольной лампы. Шторы были всегда задернуты, в углу стоял разложенный диван-кровать, который никогда, наверное, не собирался и не становился похожим на диван. Перед ним стоял небольшой журнальный столик с разбросанными на нем чертежами. Большая часть этих бумаг валялась на полу, из-за чего не было видно ковра с красивым узором, который подарили мне коллеги год назад на мое тридцать пятое день рожденье. Шаркая по полу ногами и сгребая их в кучу, я добрел до дивана и уселся на него перед столиком. Прямо на меня, из-под макулатуры, смотрело горлышко бутылки. Взяв бутылку в руки, я откупорил ее и опрокинул залпом оставшуюся горькую смесь. Поморщившись, я поставил бутылку перед собой и лег на кровать, уставившись в потолок. Промелькнула мысль о том, что надо бы закусить и в холодильнике вроде как завалялась одна картошка. Ее я отваривал, по-моему, дня три назад и ее еще вполне можно съесть, было бы желание, но оно отсутствовало напрочь.

Перевернувшись на бок, я задержал свой взгляд на пустой бутылке и в ней увидел свое отражение. Оно было искажено и только я один во всем доме знал этот незамысловатый закон искажения света. Это хитросплетение квантов: попадая на сетчатку глаза они подают сигналы в мозг, вызывая в нем соответствующую картинку. Вспомнил кадры из детства, когда мы со всей семьей каждое лето посещали «Луно-Парк» и обязательно заходили в «Комнату смеха», где я до коликов в животе хохотал над собственным отражением, которое до неузнаваемости было искажено «кривым зеркалом».

Отражение в бутылке вдруг приобрело правильные очертания и уставилось на меня все с той же обреченностью.

— Вставай, Сашк, вставай, пожалуйста! — Жалостливым голосом произнесло отражение.

Не говоря ни слова, я со всего размаху ударил по бутылке и та, отлетев в стену, раскололась в дребезги. От своего размаха, который оказался слишком сильным для одной бутылки, мое тело, не удержавшись на краю кровати, по инерции последовало вслед за рукой и я с грохотом упал на пол. Подняться на ноги сразу мне не удалось, так как этому мешал большой махровый халат, который был на мне.

Вновь усевшись на диван, я принялся разглядывать содержимое бумаг: чертежи, схемы, «трехэтажные» формулы, вычисления, в правом верхнем углу каждого листа стояла моя подпись и дата. Скомкав несколько листков, я гневно запустил их в другой конец комнаты, который превратился в склад скомканных листков. Я так и прозвал этот угол: «Кладбище таланта». Пройдя мимо этого «Кладбища», я оказался на балконе. Взяв с подоконника пачку «Золотой явы» и обнаружив что она пуста, я вернулся в комнату и переоделся, чтобы совершить вылазку в магазин за сигаретами.

Подобные вылазки для меня всегда являлись испытанием, потому как я люто ненавидел морозы и все, что с ними связанное. Хотя нет, вру! Был момент в моей жизни, когда я безумно радовался, падающему на землю, снегу. Это было шесть лет назад. Мы с женой отправились в свое свадебное путешествие в Швейцарию. Она очень любила кататься на лыжах по снежным склонам и всегда искренне радовалась, когда мы туда приезжали. Глядя на ее улыбку, мое сердце переполняли нежные чувства и я забывал о том, что ненавидел снег и холод. Мы были счастливы в те мгновенья. Теперь же я был далеко не в Швейцарии, а за три тысячи километров от нее в городе Рязань.

Выйдя из подъезда, я встретил возле него все тех же бабок, которые, словно курицы на насесте, сидели на лавочке и ждали пока я выйду, чтобы «заплевать» мне всю спину своими колкими высказываниями на счет моего образа жизни.

Поравнявшись с ними, я остановился и повернулся всем телом в их сторону, при этом слегка наклонившись.

— Здравствуйте, бабки! И кого же мы тут караулим, позвольте поинтересоваться? — Ядовито произнес я, оскалившись в улыбке.

Бабки заерзали на своих насиженных местах и принялись нервно переглядываться. В итоге одна из них осмелилась мне ответить:

— Здравствуйте, Александр Алексеевич. Ступайте куда шли и не лезьте, и мы к вам лезть не будем. — Произнесла бабуля и деловито замотала головой, смотря мимо меня.

Сплюнув им под ноги, я послушался ее совета. «Ага, не лезете вы, — подумал я, — весь день икать теперь из-за вас!» Произнеся последние слова, я с удивлением замечаю парящую перед моим лицом мою же ногу, затем вторую и спустя мгновенье оказываюсь на земле, при этом больно ударяясь спиной о накатанный лед. С утра шел снег и я не заметил этой коварной ловушки, хотя сам же ни разу не отказывал себе в удовольствии прокатиться пару тройку метров по накатанному льду. В конце концов, сообразив, что к чему, я перевернулся на живот и встал на четвереньки, уставившись в свое отражение во льду.

— Вставай, Саш! Прошу вставай! Поднимайся с колен! — Уже с большим призывом проговорило отражение, и я невольно послушался.

Оказавшись на ногах и отряхнувшись от прилипшего снега, я вновь продолжил свой путь, стараясь не смотреть попадающимся мне людям в глаза и особенно в отражения. Как назло повсюду были стеклянные витрины, припаркованные автомобили, куда не глянь везде был риск увидеть опухшее, с мешками под глазами, не бритое лицо. Осуществив наконец-таки задуманное, я откупорил пачку сигарет, бросил фантик в урну и принялся чиркать зажигалкой, пытаясь прикурить.

— Ну что б тебя! Говорил же себе спички брать нужно! — Произнес я в слух достаточно громко и тут же осекся, боясь того, что кто-нибудь услышит и обратит на меня внимание. Вроде бы все тихо, ни кто не услышал. Зажигалка, тем временем, продолжала капризничать и я сжал ее в ладонях, чтобы согреть, продолжая стоять на одном месте с не прикуренной сигаретой в зубах.

— Позвольте вам помочь, Александр Алексеевич! — Произнес бодрый мужской голос, от которого я даже вздрогнул. Передо мной стоял мужчина средних лет, с грубыми чертами лица, смуглой гладковыбритой кожей. На голове у него была черная кепка из норки и длинное драповое пальто с таким же норковым воротником. Между ног у него был зажат большой кожаный портфель. Он протянул мне свою зажигалку.

— Благодарю вас. — Буркнул я и устремил свой взгляд мимо незнакомца, всем видом показывая о том, что к беседе я абсолютно не расположен и мне даже не интересно, откуда этот тип знает мое имя.

— Позвольте представиться, — не унимался тот, — Петр Григорьевич. — Он схватил портфель в левую руку, а правую протянул мне, предварительно сняв с нее перчатку зубами.

— Ну, мне представляться смысла нет. — Ответил я, безразлично глядя на Петра Григорьевича.

— Тут вы правы! Александр Алексеевич, вот вам моя карточка. — Он протянул мне визитку с несколькими номерами телефонов и прочей контактной информацией. — Как встанете на ноги — позвоните. А зажигалку можете оставить себе. — Больше не произнеся ни слова, этот странный человек удалился и потерялся из виду в толпе.

Стоя посреди тротуара, как дурак с этой визиткой в руках, я пытался понять, что же это за человек. Всю дорогу обратно домой, я пытался вспомнить его, но все мои попытки оказались тщетными. Добравшись до своей квартиры, мне вновь довелось повстречаться с отражением в зеркале, стоявшее в прихожей. Из-за этой странной встречи, я забыл отвернуться, проходя мимо него.

— Саш, посмотри в кого ты превращаешься? — Проговорило отражение и сделало указательный жест рукой.

— В кого?! — Заорал я. — В кого я превращаюсь?! Да тебе то до этого, какое дело??? Я был видным ученым, на мне держался весь отдел и что в итоге? Меня вышвырнули! Забраковали все мои проекты, на которые я потратил не один год исследований! И теперь ты смеешь меня упрекать во всем этом? — Я развернулся и собрался было уходить.

— Стоять!!! — Взревело отражение и до моего уха донесся звук треснувшего зеркала. — Ты — великий ум! Ты — умнейший человек во всем этом городе! Выставляешь себя на посмешище каким-то старым бабкам! Позволяешь предлагать себе помощь от лица своего бывшего младшего сотрудника! Пьешь эту дешевую водку! Ты променял тепло и уют, которые создавала для тебя твоя жена на эту прогнившую и Богом забытую лачугу!!! Ты ТВАРЬ!!! — Раздался звук разбивающегося в дребезги стекла. Осколки осыпались на пол, а я так и остался стоять неподвижно. Все поплыло перед глазами, я ничего не мог разглядеть из-за слез.

Накопившаяся злость в купе с обидами в один миг переполнили мой разум. Теперь я уже не слышал ничего кроме биения своего сердца и глубокого и частого дыхания. Мне везде мерещились зеркала. Они были повсюду: на полу, стенах, потолке, в каждом предмете. Сжав кулаки, я принялся крушить все, что давало мое отражение. Я не чувствовал боли в тот момент, под ногами раздавался хруст сотней осколков моей жизни. Втаптывая и разметая их по всей квартире, я продолжал. Когда разбивать было уже нечего, меня захлестнуло, необычайной силы, чувство апатии. Мои руки пронзила острая боль, они были все в уже запекшейся крови. Она была повсюду: жирными кляксами оставила следы на полу, мебели, стенах. В крови было все, к чему я прикасался и от этого мне стало страшно за самого себя. Вспомнив об аптечке, находившейся в ванной, я отправился туда. Передвигаясь по квартире я уже не переживал что повстречаю очередное отражение, говорящее мне о том, какое же я на самом деле дерьмо. Смыв запекшуюся кровь и, кое-как перебинтовав руки, я отправился в комнату. Мне безумно хотелось спать. Возникло желание принять снотворное и проспать дольше обычного, сутки, а может быть двое. Я даже не заметил, как оказался на кухне с упаковкой таблеток в руке. Взяв одну таблетку, затем вторую, я задумался: «А не уснуть ли мне навсегда?». Пришедшая в мою голову мысль о вечном покое, настолько успокоила и подарила ощущение свободы, что я даже улыбнулся. Будто кто-то скинул с моих плеч камень, который я тащил все эти месяцы и даже не подозревал о его существовании.

Высыпав на ладонь все содержимое упаковки, я налил воды в стакан и взглянул в него. Удивительно, но я не увидел своего отражения в воде, его просто не было, как долго я не всматривался в стакан, мне так и не довелось ничего разглядеть в нем. «Не уж то это и в прям конец» — подумал я и присел на стул. Обратив внимание на свою протянутую руку с таблетками, я пересыпал их обратно. Нахмурив брови, я отпил воды.

— Что же это получается? — В слух проговорил я. — Как же это? — Я оглянулся по сторонам в поисках поддержки, которой не откуда было взяться. Продолжая озираться по сторонам, мимо моего внимание не смог ускользнуть результат недавнего погрома. Весь пол был устлан ковром из осколков битого стекла.

Спустя некоторое время работы веником и совком, мне удалось собрать все осколки в одну кучу. Я принялся выбирать самые крупные и откладывать их в сторону.

Собрав все лишнее в целлофановый мешок, я вышел в подъезд и выкинул его в мусоропровод. Вернувшись в комнату и достав из ящика клей, я начал склеивать остатки осколков друг с другом. Они не подходили по форме, клей плохо схватывал, но все же кое-что у меня из этого выходило. Занятие оказалось на редкость увлекательным и отняло у меня уйму времени: я даже не заметил, как начало светать. Когда Солнце полностью показалось из-за горизонта, моя работа была завершена. Назвать этот слепок, заляпанный клеем, зеркалом было бы слишком, но все же сходство имелось. Прикрепив к задней его стороне крючок, чтобы можно было зацепить, я повесил его в прихожей на прежнее место и принялся любоваться своим творением. Лишь спустя некоторое время сквозь мутные разводы мне удалось разглядеть черты своего лица: все те же мешки под глазами, взлохмаченные волосы и ужасная борода. Нахмурившись и взяв зеркало подмышку, я отправился в ванную комнату. Достав из шкафчика бритву, я с удовольствием стал сбривать с себя эту ужасную бороду, не оставляя на коже лица ни малейшего намека на ее существование. С меньшим чувством радости я заставил себя принять ледяной душ. Обжигающие струи холодной воды принялись хлыстать мое тело, наливая его новой энергией, новой силой. Я энергично топтался на месте, растирая его руками. Когда я перекрыл воду и вышел из ванны, ступив на холодный кафель, с поверхности моей кожи шел пар. Мне даже не хотелось вытираться полотенцем. Я наслаждался энергией, которая теперь переполняла мое тело и мою душу.

Повернувшись в сторону зеркала я с удивлением отметил, что вижу в отражении не чужого мне человека, а себя. Выйдя в коридор, я открыл шкаф и запустил руку в карман своей куртки. Достав из него кошелек, я решил пойти магазин и купить себе новое зеркало, чтобы повесить его в ванной на место прежнего.

Одевшись наспех, я вылетел из своей квартиры. Я бежал вниз по ступенькам словно мальчишка, которого мама выпустила погулять с друзьями после наказания. Оказавшись на улице, я остановился, чтобы вдохнуть полной грудью этот удивительный морозный воздух. Задержав дыхание и дав легким насладиться столь удивительным моментом, я выпустил плотный клуб белого пара. Улыбка, сама по себе возникла на моем лице. В моих мыслях не было и намека на уныние и жалость к себе — все это осталось далеко в прошлом.

Дойдя до нужного мне магазина, я купил самое красивое, на мой взгляд, зеркало. Поблагодарив продавца за удачнейшую покупку во всей моей жизни, я вышел на улицу и с нескрываемой радостью вновь вдохнул морозный воздух. Сдачи с зеркала мне как раз хватало на пачку сигарет и я отправился за ними к ларьку. Толи волей великого случая, толи судьбы, мне вновь довелось повстречаться с Петром Григорьевичем. Он стоял и чиркал зажигалкой, которая ни как не хотела давать огня. Не говоря ни слова, я подошел к нему и помог прикурить.

— Премного благодарен. — Он бросил на меня короткий взгляд, отвернулся, и через мгновенье удивленно уставился на меня. — Александр Алексеевич, это вы?! Вас и не узнать совсем. После нашей последней встречи вы так изменились! Что с вашими руками?!

— Здравствуйте, Петр Григорьевич! Ах, это, — я взглянул на свои руки, — я случайно разбил зеркало. Вот держите, ваша зажигалка. Возвращаю, так как заработала моя! — И не говоря больше ни слова Петру Григорьевичу, я отправился прочь.

Позади меня словно выросли крылья, и мне казалось, будто они несут меня навстречу к чему-то удивительному и прекрасному. Вцепившись всеми своими силами в это чувство, я зарекся, во что бы то ни стало, никогда не отпускать его. Жизнь слишком коротка, чтобы допускать в нее уныние и отчаяние, нужно лишь помнить, что выход найдется всегда!