Что вы делаете

Что вы делаете?

ИНТЕРВЬЮ С КААРАСУКСКИМ ПРЕДПРИНИМАТЕЛЕМ ПЕТРОМ АЛЕКСЕЕВИЧЕМ СИВОЛАПОМ

— В 1977 году я впервые приехал в Карасук. Добраться до него можно было двумя путями: по железной дороге или по воздуху с новосибирского городского аэропорта. Тогда в райцентры летали небольшие пассажирские самолеты. Про автомобильную дорогу лучше не будем говорить. Ветераны до сих пор с содроганием вспоминают ее. Я приехал на пассажирском поезде «Новосибирск — Карасук». И когда спросил у прохожего дорогу до райисполкома, то одно выражение его вызвало у меня ироническую улыбку. Не знаю, заметил он это или нет. Он сказал про Карасук — «наш город». Причем с некой гордостью. Так, наверно, москвич говорит провинциалу «наша Москва». Достаточно было подняться на железнодорожный мост-переходку, чтобы увидеть, как во все стороны тянутся одноэтажные деревянные улицы, посередине болота и учреждения, размещенные в бревенчатых бараках. А теперь те, кто несколько лет не был в Карасуке и приезжают сюда, не узнают город. Случается так, неделю — другую не побывал в каком-нибудь месте, а там оказывается уже какой-нибудь новострой появился.

— Да, мой родной город меняется буквально на глазах. Вы посмотрите, какое ведется строительство! Уже девятиэтажки строят по новым проектам. Тут перечислять можно очень долго. Причем строят быстро и качественно. Карасук принимает облик современного города. Я уже не говорю про торговлю. Весь спектр услуг есть в городе. И производство, и транспорт. Везде наблюдаем частный бизнес. Можно сказать, что у нас сформировался средний класс. Много делает железная дорога. Карасук — всё-таки крупный железнодорожный узел. Только посмотрите, как реконструировали здание вокзала. Муниципальные власти тоже не сидят сложа руки. Но во многом Карасук преобразился именно благодаря предпринимательству. Да пройдите по городским улицам! Везде кипит работа. Что-то облагораживают, совершенствуют.

— Хорошо! Как говорится, «яблоко от яблони недалеко падает». Вы поняли, что я имею в виду?

— Понял. Мои родители большую часть жизни прожили в деревне. И в общем-то не собирались перебираться в город. И мое детство тоже прошло в деревне. Так что я парень деревенский. Алексей Петрович, мой отец, работал управляющим четвертой фермы Калиновского совхоза. Во время его работы поменялось три директора. Наша деревня называлась Озерянкой. Хотя никакого озера нет и в помине. Может, в доисторические временя только! (Смеется). Но об этом народная молва умалчивает. До ближайшего озера Хорошего километров десять. На берегу его крупное село Хорошее. Хорошинский совхоз когда-то гремел. Потом все рухнуло. Что в те советские времена означала должность управляющего? Это сейчас он простой менеджер. А тогда это был человек, который отвечал за все в своей деревне. И за производство, и за торговлю, и за школу, и за медпункт, и за транспорт. С просьбами шли к нему. Кому-то лошадь, кому-то топливо завезти или роженицу отвезти. Я редко видел его дома. На отделении было и животноводство, и полеводство. Во всякую мелочь нужно было вникать, разбираться в технике, в ветеринарии. Ранним утром он уходил в контору, проводил планерку, озадачивал всех, звонил на центральную усадьбу, передавал сводку, звонил директору, специалистам. И начиналось. И весь день как белка в колесе. А как только начиналась весна и до белых мух, дома бывал только переночевать. Не помню, чтобы он ходил в отпуск. Он был требовательным, принципиальным, строго спрашивал за работу. Едва появлялся в центральной конторе, все уже знали, сейчас будет просить и требовать, ругаться, выбивать нужные материалы, запчасти. А иначе в те времена, да и сейчас никакой каши не сваришь. Как говорится, под лежачий камешек…

— То есть уже в твоем отце была вот эта предпринимательская жилка? Я правильно понял?

— Не знаю, как на счет жилки, но при нем деревня жила. Дети ходили в начальную школу, работал медпункт, магазин, в клубе показывали фильмы, проводили дискотеки, библиотека привозила книги, ходил рейсовый автобус. Играли свадьбы. Здоровье отец и подорвал на работе. А в последнее время стал конфликтовать и с директором. Уволился, и мы переехали в Карасук, купили дом на земле. Здесь я закончил школу, потом техникум, пробовал себя на разных работах.

— Озерянка продолжает процветать при других управляющих? Или как? Всё-таки твоя малая родина.

— Никакой Озерянки сейчас нет. Кажется, там всего сейчас две семьи живут, которым в общем-то безразлично, где жить. Сначала передали овец в Калиновку, потом молодняк, дойный гурт. Жители остались без работы, а значит, без средств существования. Директор совхоза вел дело к тому, чтобы совсем избавиться от Озерянки. В чем и преуспел. Его можно понять. Отдаленная ферма. По дороге 30 километров. А напрямую 18. И то можно напрямую проехать только в летнюю пору, если нет дождя. Ну, и прикинь, зачем директору нужен этот аппендикс? Главное ведь экономическая выгода.

— Но почему же Озерянку не отдали в Хорошенский совхоз, который вот рядом под боком? Я слышал, что были времена, когда этот совхоз гремел в районе.

— Не знаю, почему так определили границы совхозов. Но когда четвертую ферму ликвидировали, уже пришел крах и Хорошенскому совхозу. Закрыли школу, ФАП, магазин, клуб. То есть в деревне не осталось ничего, что помогало бы ей существовать. Стали разбегаться. Кто в Хорошее, кто в Карасук. Всё! Деревни не стало. Еще одна проплешина образовалась на территории страны. Что, конечно, печально. Едешь мимо бывших полей, а там бурьян многолетний стоит стеной. Никому земля стала не нужна.

— Ломать — не строить. Сколько таких деревень загубили, сколько сломали судеб. А потом еще и базу под это подвели: дескать, это объективный, закономерный процесс. Выживает сильнейший, конкурентоспособный. Слабый обречен.

— Согласен. Как будто речь идет не о людях. Хотя тогда какое им дело было до людей.

— Нельзя обойтись и без пресловутого вопроса о первоначальном капитале. Сами понимаете, он вызывает самый большой интерес. Многие считают, что здесь дело явно нечистое. Мол, трудом праведным не наживешь палат каменных.

— Вопрос естественный. Вот несколько дней назад я зашел на сайт регистрации предпринимателей нашего района. Они там расположено в азбучном порядке на нескольких страницах. Был шокирован, хотя вращаюсь в этой сфере не первый год, не новичок, так сказать. Со многими предпринимателями знаком, общаюсь, немало среди них моих друзей. На странице примерно фамилий пятьдесят индивидуальных предпринимателей, которые регистрировались, как положено, оформляли документы. Так вот на каждой странице сохранилось два — три предпринимателя, которые продолжают заниматься коммерческой деятельностью. Такое ощущение, что кто-то сознательно уничтожает мелкого и среднего предпринимателя.

— Не может быть! Как-то трудно в это поверить. У нас же с самых высоких трибун только и говорят о поддержке малого бизнеса.

— Да, я знал, что многие прекратили предпринимательскую деятельность в силу разных причин. Но такого и представить не мог. Подавляющее большинство ушло из бизнеса. Что я хочу сказать? Многие считают, что предпринимательство — это пироги и пышки, шикарные рестораны. Канары, крутые иномарки, золотые цепи на груди, глубоко ошибаются. Это работа, адская работа, без выходных, праздников, отпусков, постоянный риск, хождение по лезвию бритвы, суды, иски, тяжбы. О первоначальном капитале, значит. Конечно, без него никак. С этого всё и начинается. Помните девяностые годы, когда некоторые в считанные дни сколачивали капиталы? Три основных пути к этому. Во-первых, это криминальный капитал. Бандиты, уголовники, воры в законе вышли из подполья и считали себя хозяева жизни. Говорить я об этом не буду. Здесь всё ясно. Сколько фильмов на эту тему сняли! Во-вторых, это административный ресурс. Партийные, комсомольские боссы, руководители хозяйств прибрали к рукам то, над чем они были хозяева и распорядители.

— Да! И многие сейчас говорят о том, что надо пересмотреть результаты приватизации тех лет.

— Нет, я против пересмотра. Да и сделать это можно только репрессивным путем. Отобрать, наказать — это не тот путь. Если он создал эффективное производство на базе того, что ему досталось почти даром — ну, и хорошо. Флаг ему в руки! В Карасуке немало таких предпринимателей, которые сами из этой категории или их родители. И соответственно оставили им бизнес. Поэтому им не приходилось напрягаться изначально. Среди них немало толковых ребят, которые по-настоящему пашут. Ты не проел, не пропил капитал, создал рабочие места, платишь налоги. Чего теперь разглядывать, откуда у них взялись средства? Не надо этого.

— Ну да! Не будем рыться в первоначальном, порой не совсем чистом белье. Тем более, если человек, так сказать, не один раз уже искупил грехи своих отцов. Согласен!

— В-третьих, это те, кто первоначальный капитал наживали своим горбом, крутились и вертелись, начав с нуля. Всё-таки большинство как раз именно таких предпринимателей. У них не было лохматой лапы, высоких должностей, богатых папиков.

— Вы из таких? Я правильно понял? Должностей вы не занимали. Оклад же управляющего в советские времена такой, что не до жиру.

— Отец мне передал по наследству только свой характер. Продолжу рассказ о нем. Так вот! В конце концов он уволился. Здоровье было уже не то. И работать стало тяжело. Мы перебрались в Карасук, родители купили дом на земле. Выбирать не приходилось. Конечно, не голодали, не ходили в обносках. Такого не было. Но и богато не жили. Каждую копейку считали, покупали только самое необходимое. Так откуда появился у меня этот самый пресловутый капитал, который и позволил мне развернуться? Вас же это интересует в первую очередь. Сразу признаюсь, никого не убивал.

— Так откуда? Не от верблюда же? Извини, неудачная шутка. Кто-то помог, дал нужную сумму?

— Единственный путь для многих… Почти единственный… Это торговля. И большинство нынешних предпринимателей начинали с этого. Здесь взяли подешевле, в другом месте продали подороже. Так постепенно накапливали денежки. У нас ночной автобус даже прозвали барахольным. Он ходит до новосибирской барахолки.

— Понятно. Утром приехали, закупились, а вечером уже дома. На следующий день на рынок с товаром.

— Вы человек в возрасте. Я вам в сыновья гожусь. Поэтому помните те далекие времена. Вспомните ландшафты тех лет! В Новосибирск приезжаешь, и от площади Ленина до железнодорожного вокзала сплошняком стоят торговые палатки, лотки, киосочки, кто-то вообще с колен торгует. Такое впечатление, что все население подалось в торгаши. Для большинства это был единственный путь, чтобы выжить.

— Вы начинали с торговли? То есть по нескольку раз на недели мотались в Новосибирск?

— И мы начинали с торговли. А с чего еще? Наследства нет, сбережений никаких. Привозили товар. Это была одежда. Китайская, турецкая. Отечественная легкая промышленность приказала долго жить. В бутики же шли состоятельные люди. Покупали на барахолке, с рук, потом нашел оптовые базы, стал их постоянным клиентом.

— А откуда дровишки? Значит, в основном брали с барахолки? Из Новосибирска?

— С новосибирской барахолки. Привозили из Павлодара также. Там китайский ширпотреб стоил еще дешевле. Даже в Омск ездили. А помните эти сумки-баулы на колесиках? Полосатые такие? Увидел человека с такой сумкой, значит, торговец на рынке.

— А как же! Знакомая картина! Массовая безработица. Люди бросились в торговлю.

— Вот! А мама торговала на рынке. Могла бы пойти в больницу. Но тогда месяцами не платили зарплату. Она работала в Озерянке фельдшером. У нее медицинское образование.

— Понятно. Бюджетники никак не вписывались в радужную картину рыночных реформ.

— Да что понятно? Это сейчас отношение всё-таки другое. К продавцам относятся нормально. Тогда же ты был торгашом, барыгой, спекулянтом, чуть ли не ворюгой. Ты постой на ногах целыми днями, круглый год, в праздники, в выходные, и никаких тебе отпусков. Стой и в жару, и в мороз, и в дождь, и в снег. Это же не в офисе сидеть! Мама стояла. И заболела. И это ее в конце концов и свело в могилу.

— Хорошо! Хорошо! Но товар купить тоже нужны деньги? На зарплату, которую не платили, не разгонишься.

— да! Свои сбережения, где-то у родственников занимали, у хороших знакомых, брали кредиты. Тут главное быстрее обернуться и возвратить деньги, чтобы меньше платить по процентам. Поэтому, чем быстрее расходился товар, тем быстрее рассчитывались с долгами.

— Понимаю, Петя. Ничего, что я тебя так называю?

— Пожалуйста!

— Ладно! Поехали дальше! Не утомил еще вопросами? Всё-таки для меня это во многом незнакомая сфера. В городе магазинов подобного ассортимента, то есть всё дома, сада, огорода, немало. И маленькие есть, и довольно крупные. А значит, конкуренция.

— Пальцев не хватит сосчитать таких магазинов. Тут конкуренция, действительно, большая.

— Ну, раз такая большая конкуренция, зачем ты выбрал именно такой профиль? В чем же тогда твой брэнд? Всё-таки содержание магазина, как я понимаю, обходится недешево. Значит, что-то есть такое, что именно к тебе идет покупатель?

— Конечно, соблазнов было много. Что выбрать? Чтобы и товар пользовался спросом и чтобы мне было интересно с ним работать. Разные варианты прикидывал. Я понял, что нужно выбрать узкий профиль. Не нужно магазина тысячи мелочей. И делать нужно всё качественно. Можно, конечно торговать и гвоздями, и мотоблоками, и обоями. Но при таком диапазоне будешь хватать любой товар. И не каждого покупателя устроит соседство инструмента и линолеума.

— Выбрал домашний инструмент, технику, которая нужна домашнему мастеру. То есть то, что нужно для строительства и ремонта, для работы на приусадебном участке.

— Выбор не был случайным. Я и сам люблю что-нибудь сделать своими руками, могу целыми днями пропадать на огороде. Тут как раз начался строительный бум. Чуть ли не каждый месяц на рынке появляются какие-то новые строительные материалы. Нужен соответствующий инструмент, приспособления, механизмы. А вот с этим было туго. За хорошим качественным инструментом или механизмом нужно было ехать в Новосибирск. О технике для ремонта и приусадебного хозяйства приходилось только мечтать. И в Новосибирске она расходилась влет. Но постепенно рынок насыщался.

— Ты решил занять эту нишу и стал, так сказать, первооткрывателем в Карасуке.

— Я первый начал торговать мотоблоками и шлейфом приспособлений к ним. Постепенно ассортимент расширялся. На рынке появляется все больше разнообразной техники для дома. И чаще всего сначала новинки появляются у меня.

— Значит, ты играешь на том, чтобы быть первым?

— Стараюсь. Поэтому внимательно слежу за всем, что происходит на этом рынке. Я знаю, с кем, где и как связаться. Я не новичок в этой сфере. Стараюсь идти хоть на полшага вперед.

— Сейчас мотоблоки можно купить чуть ли не в десятке мест города. И у некоторых цены даже чуть пониже. Вот проходил сегодня по рынку и там торгуют.

— Конечно. Сейчас этим уже никого не удивишь. Люди ищут, где подешевле. Это нормально. Но у меня все-таки сервис повыше. И выбор побольше. Тут и проконсультируют покупателя, и довезут технику до дома, и соберут, и заведут, и покажут, как работать с ней. Гарантия, кредит. Само собой, нужна какая-то запчасть, звоните. В течение недели найдем и привезем. Теперь есть задумка: создать небольшую ремонтную мастерскую. Потом. Всё, что появляется в этой сфере, первым делом вы увидите у меня. В этом, как вы говорите, и есть мой брэнд. Ребята с рынка всё-таки таких возможностей не имеют. И оптовики на контакты охотней идут со мной, чем с мелким продавцом.

— И место выбрали удачное. Заезжаете в Карасук на улицу Кутузова и вот справа в центре ваш магазин. Не увидеть его невозможно. Как говорится, на виду у всех. На площадке перед магазином выставлена техника. Подходи, осматривай со всех сторон.

— Это в том числе. Место удачное. Я согласен. Тут, я считаю, мне повезло. Многие открыли свои магазины в отдаленных местах. Вы на рынке можете ту же самую бензопилу купить подешевле. А почему? Потому что мелкий продавец имеет минимальные расходы.

— Да.

— Вот сегодня вы купили на рынке бензопилу. А через месяц что-то сломалось не по вашей вине. Какие ваши действия? Берете пилу, едите на рынок и ищите продавца. Продавца того уже нет. Заболел, уехал, сменил профиль. Да мало ли что может быть. Пойдете в суд с этой бумажкой, написанной от руки? У него же даже кассового аппарата нет.

— Со мной уже было такое.

— Посмотрите, какое у меня здание! За всё надо платить. За аренду, за свет, за тепло, налоги, проверки. Шаг влево, шаг вправо — и вот тебя уже вызывают в суд. Юриста еще что ли собственного держать? Ты, как под стеклом. Ничего не укроешь от бдительного ока.

— В нашем городе предпринимательство всё-таки на высоте. На каждом шагу сталкиваешься. И торговля, и производство, и услуги. Деньги есть, можно даже молотка в руки не брать. Вот беру районную газету «Наша жизнь». Уважаемое издание! Делают ее профессионалы, много доброкачественного материала, есть что почитать, узнать районные и городские новости. Газета издается в цвете. Вот один номер пролистал, второй, третий, десятый. И что я вижу? Не вижу ни единой заметки, ни единой строчки о каком-нибудь предпринимателе. Ах, нет! Вот нашел о фермере. Интересно, фермерствует ли он еще? Вроде у нас предпринимателей и нет. А может быть, мне не повезло? Не те номера попались. Хотя я редко какой номер пропущу. Так как же это объяснить?

— Мы люди занятые. Как с утра поднялся и до темноты крутишься, как белка в колесе. Бывают такие дни, что и забываешь пообедать. Тут уже не до встреч с журналистами. И не всегда они найдут нас. Да по правде сказать, и не очень жалуют своим вниманием. А мы по большей части люди скромные, бахвалиться не любим. И что мне рассказывать? Я не певец, не спортсмен, не политик. Для большей части публики неинтересно то, что я делаю. Сенсаций тут не нароешь. Если только какое-нибудь судебное заседание.

— «С голубого ручейка начинается река» … Знакомая вам песенка. Так во я о чем. Мощь страны сильна такими людьми как вы, которые делают реальное дело. А у нас все об олигархах и Газпроме, как будто на них клином свет сошёлся.

— нет! Честное слово! Ничего интересного. Я имею в виду для читателя. Ну, что такого мы можем рассказать!

— Вот я так не думаю. И читатель, надеюсь, другого мнения. Всё-таки о вас он мало знает.

— Наверно.

— Ты же знаешь, отсутствие правдивой информации порождает разные кривотолки. Образ предпринимателя в глазах простых людей принимает такой не очень красивый вид. О вас бизнесменах, если посидишь на лавочке в автовокзале или еще где, такого наслушаешься, что уши вянут. А потому что люди не видят вашего настоящего лица. Для них вы барыги, кровь сосете, а все время проводите где-то на тропических островах.

— Ну, что же поделаешь? На каждый роток не накинешь платок! (Смеется). Знаю я это. Я же среди простых людей кручусь. А отпусков у меня не бывает. И за границей ни разу не бывал.

— Позволь не согласиться на счет платочка. Я опять о том же, о вашей скромности. Скромность украшает человека. Но дело тут в том, что нужно разрушить неправильные стереотипы. Я все-таки считаю, что вы должны больше рассказывать о себе, о своих трудовых буднях, мелькать на страницах газет и экранов телевизоров. Вы же не какие-то маргиналы, а те люди, которые определяют будущее страны. И представления людей о вас изменятся. «Открой личико, Гюльчитай! Не стыдись!» Так будем общаться, я надеюсь?

— Наверно, вы правы. Постараюсь быть более открытым для средств массовой информации.

#Навсюголову