Умирающие в Боско

Когда-то, когда я была ещё совсем маленькая, моя мама водила меня в музей имени Р., там под стеклом лежал отрывок из письма моего предка этому миру. Он воевал на стороне северян, скошенный почерк и изрубленность страницы не позволяли сторонним посетителям различить слов, все они читали подсказку в печатном варианте. Но только не я.

"Вчера я лежал на раскалённой американской земле, и ощущал её вкус на своих губах. Горячая, перемешанная с порохом она обжигала меня, моё сердце и душу. Я хотел кричать от боли, но вместо меня это уже делал кто-то неподалёку. Я закрыл глаза, впуская в себя гимн войны, он полон грохота пушек, криков раненых и тишины мертвецов. Если ты это читаешь, значит Америка объявила войне мир. Этот приговор попридержит её пока, но знай, она рецидивна и закончится только вместе с нами."

Закрывая глаза, я убивала своё время с ним, курила "Лаки СТрайк" и запивала Дениелсом. Я делала всё, чего хочет свободный человек. Свободный от общества, законов, себя. Глядя как небо приспускает занавес я решила умереть. Вот так, просто и безвозвратно. Я помню как поднималась на лифте на 16 этаж, со мной ехал парень с вздёрнутой причёской, как шлейф единым потоком взвинчивающийся к небесам. Она улыбнула меня, он спросил тогда "чему", и кажется я не ответила. Как ни странно, я вовсе не переживала, не боялась, это в защиту того, что я сумасшедшая. Я, я, я, я. Я люблю я'кать Этот парень с причёской поднялся вместе со мной. Вышел на 16, я поняла, он что — то задумал, ведь на 16 ничего не было, только выход на крышу. Он шёл за мной повторяя шаги, мы попадали в такт моему постукиванию каблуков. Помню как это взбесило, я сняла туфли и кинула их со всего маху. Я почти дошла до края. Любопытство не позволяло сделать это, пока не спрошу. И я спросила.

— Ты тоже будешь прыгать? Можешь, но только после меня, тут очередь видишь ли...

— Не важная шутка — отметил он.

— Нет, я и вправду спрыгну.

Его глаза не поменялись, но он начал идти на меня, это было столь быстро и уверенно, что я потерялась, я дала ему схватить себя. Потом он снял обувь и мы сидели на горячей крыше здания. Жара распаляла моё тело, я чувствовала как с меня стекают капли вымученного времени. Мы много говорили о разных штуках. Я поделилась с ним тем, что заставляет меня спрыгнуть.

— Я кукла, мои механизмы дали сбой и теперь, что бы этот мир не впитывал мою неисправность я должна спрыгнуть с обрыва этого города.

— Ты смешная и...

— Странная.

— Нет, я бы так не сказал.

— А как бы ты сказал?

— Ты психопатка. Этот мир вовсе не мир, лишь крыша здания.

Изнурённая жарой, его болтовнёй и просто прошедшим днём. Я пошла домой. Что бы сделать всё завтра. Он не стал убеждать меня в чём то, не стал говорить что хорошо, а что плохо. Мы просто разошлись на первом этаже того здания. Я пошла прямо, а он на лево. Хотя мы ещё поцеловались, вкрадчиво и столь неуверенно, что я так и не поняла, кто же инициировал этот поцелуй. Мои мысли словно полотно Дали, одно тело проистекает из другого, что бы понять нужно смотреть не на одну его часть, а на всё обилие красок в целом. Этот парень понял, что мне не помешать, поэтому он извлёк максимум для себя. Поцелуй и выдуманный мной город Боско, в котором все люди куклы, настроенные для того, что бы однажды сломаться.

Принимаясь к воплощению задуманного, я оставляю этот отрывок прямо в 5 сантиметрах от обрыва, я подложу под него камень, что бы его не сдул ветер. Его не вложат под стекло, и в нём гораздо меньше смысла, чем хотелось. Если его читаешь ты, мальчик с вздёрнутой причёской знай, в моём городе, гораздо больше умирающих, чем живущих.