Охота на вальдшнепа. Дух леса

Пролог

«Охота на вальдшнепа имеет место быть только в том случае, когда все другие виды охоты отсутствуют. Ну, подумайте сами, допустим у вас вертикалка двенадцатого калибра, патроны величиной «со стакан», пол пачки пороха и жменя картечи. Это на медведя, на худой конец на кабана можно пойти. И вот с таким арсеналом на маленькую птичку, величиной «с кулак». Вы в своём уме, «господа»?! Еще классики в восемнадцатом веке задумывались по этому поводу. Но если это признать господской охотой, то для этого нужны природные господа, выросшие в бунинских рощах и липовых аллеях. Но поскольку охота на вальдшнепа существует, как таковая, так давайте не будем отклоняться и посмотрим правде в глаза. После рабочего дня берёте с собой лояльных сослуживцев и заезжаете за своей собакой. Собственно говоря, ради всего этого охота на вальдшнепа и затевается. Чтобы увидеть вечерний лес глазами своей собаки и друзей».

Из обращений опытного охотника — промысловика…

Книга 1

Дух леса

Глава 1

Переполох в посёлке

— Буняша! Буняша! — распатланная баба выскочила из крайнего дома на просёлочную дорогу чуть не под колеса внедорожника. Длинная серая юбка бабы то и дело макала в грязь, а резиновые сапоги уже сплошь измазаны.

Внедорожник притормозил, благо, что по такой грязи ехал медленно, дверь водителя приоткрылась, и из неё недовольно выглянул импозантный мужчина

— Чёрт, кажется, приехали!

— Приехали, — отозвался голос с заднего сиденья.

— До дома твоей тётки далеко еще?

— Нет, еще домов шесть. Мы уже на Октябрьской, — окно возле заднего сиденья приоткрылось, и в проем высунулось круглое веселое лицо. — Ого, тётя Мария, здравствуйте!

Распатланная баба перестала истошно орать, всплеснула руками, да кинулась к веселому лицу.

— Игореша! Ты! Как же давно ты до нас не приезжал!

— Да, вот в отпуск долго не удавалось пойти. А как выдалась возможность, так я в N и подался. На охоту мы с друзьями. А у вас, тёть Маш, что случилось? Чего вы так кричите?

— Ой, внучку мою Буняшу помнишь?

Игорь Мамонов задумался, почесал крупный затылок.

— М-да, давно я тут не бывал, едрид мадрид! Тетя Лида сама к нам гости последние лет семь приезжала. Нет, не помню.

— Да, как же! — баба Маша закатила глаза. — Ты ж внучке моей, когда она малая была, самолетики мастерил из бумаги. Вместе их запускали! Когда ты в последний раз к тетке своей приезжал, так моя Буняша от тебя не на шаг была.

— Так та малая! — теперь Игорь хлопнул себя по лбу. — Так я ейного имени не запомнил. Прости, тёть Маш.

— Пропала моя Буняша! Второй день, как пропала! В поселке её нет. Звонила родственникам в Воронеж, мож там она. Говорят и в глаза не видели! Участковому сообщила. А тот мне: «Ничего страшного, мож вернётся еще! Девка молодая — загуляла!» Сам он идиот гулящий! Пропала Буняша! — и баба Маша зарыдала в голос.

— Залазь, — открыл дверь внедорожника Игорь, — Доедем до тётки, поговорим. А то, что на дороге стоять, едрид мадрид.

Водитель недовольно поморщился, скептически поглядывая в зеркало заднего вида, как трое мужчин теснятся, чтобы баба в заляпанных сапогах могла забраться. Кокер спаниель Брета, чувствуя настроения хозяина, ощерилась и зарычала.

Впрочем, навряд ли собака полностью понимала, чем в данной ситуации недоволен обожаемый ею Леопольд Викторович Веселовский. Шестидесяти пятилетний военный пенсионер, не утративший в своём возрасте импозантности, буквально месяц, назад купивший в кредит темно-серебристый внедорожник BMW X5. И если бы Брета могла оценивать и сопоставлять, то она, несомненно, сопоставила бы внешность хозяина: высокого, средней упитанности мужчины, с темно-каштановыми на висках седыми волосами (Веселовский немного красился), пронзительными карими глазами и красавец внедорожник.

BMW Веселовский купил напоказ. Чтобы было чем похваляться перед друзьями и знакомыми. Для скашивания скуки жизни, так сказать. Ведь чему в жизни радоваться человеку, единственный сын которого давно вырос, женился и вовсе живет на другом конце страны? Жена состарилась и превратилась в сварливую старуху. И когда Игорь Мамонов, работавший в одной с Леопольдом охранной фирме, предложил съездить на пару недель к его тёте, Лидии Филькиной в посёлок у леса поохотится на вальдшнепа (благо сезон охоты на эту птицу только открыли), Веселовский радостно согласился. Тем более что и компания подобралась небольшая, но довольно хорошая: тот самый Мамонов, ещё один из их охранной фирмы — Юрка Бубнов, корректор одной из воронежских газет, Сергей Вяликов и программист Андрей Свиридов. Всех Леопольд Викторович знал не один год, не на одной пьянке вместе побывал. Однако когда приехали в N и въехали в грязь, Веселовский занервничал, хотя и ругал себя за это. Ругал за то, что раздражала в салоне машины сельская баба в грязных сапогах.

***

Тётка Игоря Мамонова Лидия Филькина встретила гостей радостно и по-домашнему. Вся такая аккуратная грузная, высокая тётка, в цветастом халате.

— Проходите, проходите, заждалася я. Ты чего Машка зарёваная?

— Буняша пропала! — сердито ответила баба, вылезая из внедорожника, — То-то ты не знаешь что ли?!

— Знаю, все в посёлке об этом благодаря твоим воплям знают! Да прав участковый, гуляет твоя Буняша, — Лидия фыркнула и подбоченилась. Видом при этом стала очень строгим, барским. — Чёт ты думаешь, в Воронеже ей не к кому податься? А тот богатенький хлыщ на что?

— Он уж год, как Буняшу бросил! — всхлипнула Маша.

— Как бросил, так и подобрать может. Чай девка не малая, чай ей девятнадцатый годок пошёл! Взрослая, пора и замуж! А ты, Лидка, все квохтаешь над ней, как над младенцей!

— А может её мертвец из лесу, что девок портит уволок! — не сдавалась Мария. — И мобильный её молчит!

— Ты совсем на старости то лет умом тронулась! Еще легенды местные до кучи собрать решила! — Лида схватила подругу и затолкала в жарко натопленный дом. — Не нервируй меня! Объявится твоя внучка, не боись! А телефон выключила, чтобы ты своими нравоучениями не докучала. Ой, Игорёчек, солнышко моё, чего встал, проходи в дом. И друзья твои пусть проходят. Еда уж стынет и постели всем я приготовила.

Игорь вытащил из багажника и потащил в дом одну из сумок, другие две ухватили Юрий и Сергей.

— Гляди, какой мамон ты себе отрастил! — тётя Лида похлопала по пузику племянника, — Прям фамилью свою оправдываешь!

— Нормальный живот, — насупился Игорь, который и правда, очень любил вкусно поесть. А поскольку по профессии он был изначально поваром, то полученные навыки с удовольствием применял, радуя себя, жену и двух сыновей — близнецов кулинарными изысками.

— Чего ж нормальный?! — продолжала возмущаться тётка. — Парень такой симпатичный, а мамон всю картину портит. И потрепала племянника по торчащим коротко стриженным русым волосам, — да, шучу я, шучу!

***

Дом тётки Игоря Леопольду Веселовскому понравился. Уютный, просторный такой дом. Мебель, хоть и не новая, но хорошо сохранившаяся. Чистота идеальная и украшения всевозможные на стенах: то картина, то вышивка, то панно. А на столах и комодах вязаные скатерти и салфетки. Жарковато топится, правда, для апреля. Но с другой стороны приятно окунутся в приторное тепло после сырости улицы.

Кокер спаниель Брета вслед за людьми деловито вошла и улеглась на коврик для обуви у входа.

— Какая умная псина! — восхитилась Лидия.

— Да, — не без гордости сказал Веселовский. — Она у меня такая.

Пока хозяйка накрывала на стол, а гости неспешно бродили по дому, в ворота кто-то громко забарабанил.

Лида выглянула в окно.

— От, чёрт лысый, принесло его!

— Лидка, отворяй! Выпить треба!

— За самогоном моим пожаловал, алкаш! — воскликнула Лида, но открывать пошла.

— Тётка приторговывает, — хмыкнул Игорь, — Эх, хорошее у неё пойло. И мы сейчас как жужухнем!

— Это правильно! — обрадовался Леопольд.

— Не откажусь, — сказал Юрий.

А корректор с программистом скромно промолчали.

Через полминуты в дом ввалился маленький лысенький мужичок с пустой канистрой из-под бензина.

— Лидка, у тебя что гости?

— Гости, гости, бери пойло и проваливай! Совсем ты Иваныч забурел!

— Сразу и проваливай! А с гостями, за гостей, так сказать? — Иваныч заискивающе посмотрел в глаза Леопольду, решив, что тот здесь главный.

— Да, пусть человек с нами отметит, действительно, — вступился Игорь.

***

Пить компанию Лида отправила в пристройку для коз, переоборудованную под времянку. Надо сказать, что козы в ней никогда не жили. Планировала Лида завести, но все как-то не получалось. То денег не было, то здоровья. В итоге прорубили в пристройке окно, подвели газ, чуть мебелью обставили: диван старый, стол, стулья. И стала хозяйка во времянку алкашей местных пускать. Не абы каких алкашей, конечно, а тех, что Лиде по хозяйству помогали по надобности.

Вот и сейчас, чтобы разгоряченные гости не устроили в доме бедлам, проводила их Лида в «питейную». Туда самогон и закуску принесла.

— Жужух! — Игорь чокнулся стаканом с Иванычем.

— Хороша, — лысый мужичок выпил махом, не закусывая. Налил ещё, выпил. И прикусил огурчиком.

— Давненько так не отдыхали, — довольно буркнул Леопольд.

— Вкусна! — Юрка видимо, решив угнаться за Иванычем, отправил в глотку без закуси два стакана.

А корректор с программистом пили молча.

Между тем, за единственным окном, которое выходило на улицу, стемнело. Лида включила уличный фонарь. Изрядно охмелевшие гости развлекались разговорами и песнями, когда вдруг Иваныч поднял вверх указательный палец.

— А слушайте, хлопцы, не дура Машка, не дура. Верно, говорит, что схитил ее внучку мертвец из лесу, что девок портит.

— Так, Иваныч. — махнул рукой Игорь, — Она и моей тётке это по приезде сказала. Так по ходу она всему поселку говорит. А что за мертвец?

— Одни считают сказки, а я скажу вам — не сказки, — Иваныч торопливо перекрестился, — Было значится так. Лет пятьдесят тому назад жил в N мужик. Обычный неприметный такой с виду мужик. Звали его.… А хрен знает, как его звали, история о том умалчивает. И вот повадился тот мужик девок поселковых невинных портить. Да силою портить, а девки молчали, потому, как стыдно им было признаться в потере чести. Но случилось так, что сговорились девки порченные мужиком, подкараулили его у нашего озера в ночь, когда лунища во все небеса сияла, да и утопили. Но история на том не закончилась. Люди верующие говорят, что выходит из озера утопленник, да девок портит живых. Сам мертвый, а живых желает!

— Чем же, Иваныч он их желает? — хихикнул Игорь и выпил еще стакан самогона.

— А сила бесовская помогает мертвому до живых домагиваться!

— Ну, прям не мертвец, а юнайтед секси бойз! — расхохотался Мамонов.

— Ну и сказки! — Юрка тоже «хлопнул» очередной стакан горячительного.

— Чего только народец от скуки не придумает! — Леопольд скучающе допил свои полстакана.

А корректор Сергей и программист Андрей пили молча.

— Не верите старожилу, да? — насупился Иваныч и опять перекрестился, — Господом Богом клянусь, да крестом животворящим, что истину ведаю. И истину ведаю, потому как верующий, а вы безбожники не ведаете, какие чудеса силою божию, али бесовскою твориться на свете могут!

И тут в единственном окне в свете фонаря появилась косматая морда. Шерсть на морде висела сальными клочьями, один глаз полностью закрыт, другой то ли кровит, то ли синяком заплыл.

— Вы-и-и-пить! — завыло за окном и все повернулись, да так и замерли, смотря на страшную харю.

— От, тебе и сказочка! — только и смог произнести Леопольд.

— Никак мертвец! — Юрий почувствовал, что по спине у него что-то побежало.

У Игоря от неожиданности стакан выскользнул из рук. Корректор икнул. Программист, подавившись самогоном закашлялся. А невозмутимый Иваныч радостно кинулся к окну.

— Петруха! Ты где пропадал то?!

***

Косматая морда оказалась давним другом Иваныча — Петром Илюхиным, таким же старожилом в поселке, как и сам Иваныч. А страшный он был оттого, что накануне сильно подрался с другими алкашами, да так подрался, что один глаз полностью заплыл, а второй частично. Косматым же выглядел Петруха оттого, что не стригся уже года полтора. Не стригся, не брился и не чесался.

— Лихо одноглазое! — хохотал Иваныч, наливая Петрухе самогону. — А мы тебя за мертвеца из озера приняли!

— Щево токво пьяныцам в холову не притёт, — прожёвывая закуску, бормотал косматый.

Пили уже в новом составе часов до двух ночи. Первыми отключились Петруха с Иванычем, следом Игорь, потом Леопольд, потом Юрий. И только корректор Сергей и программист Андрей, молча чокаясь, продержались до трех ночи. Но затем и они уснули, полусидя на полу, положив головы на диван, на котором вповалку дрыхли все остальные.

Глава 2

Синяя мгла

Никто из жителей посёлка N не замечал синюю мглу. Она рождалась каждый раз ранним утром, исчезала днём и медленно умирала по вечерам. Синие небеса просвечивали сквозь мглу, создавая ощущение таинственного марева.

Если бы Мамонов и компания, утомленные пьянкой, выглянули часа в четыре в окно, они бы увидели клубы стелящегося по земле синеватого от предрассветных сумерек тумана. Если бы не спавшие всю ночь и теперь собравшиеся пить ягодный чай баба Маша и Лидия Филькина отодвинули цветастые занавески на окнах кухни, они бы тоже увидели извивающуюся, корчащуюся синюю мглу, проползающую по переулкам посёлка и стремящуюся в лес.

Но бабу Машу и Лидию в тот пред рассвет волновало только одно — куда всё-таки подевалась Буняша? Не появляться уже третьи сутки, не звонить и так надолго отключать телефон — такого внучка бабы Маши никогда себе прежде не позволяла. Даже если предположить, что она помирилась со своим богатым мужчиной из Воронежа, то тем более такое исчезновение и молчание выглядело странным. Теперь уже и Лидия Филькина настаивала на заявлении участковому.

— Со скольки он у себя там? — спросила Лида, подбавляя малину в итак доверху наполненную чаем кружку.

— С восьми кажись, — шмыгнула носом баба Маша. — И пусть только попробует, ирод, заявление не принять!

— Да, пусть попробует! — кивнула Лида. — Я этого оболтуса, Антошку, с детства знаю. При мне под стол пешком ходил, а теперь вишь — участковый и не подберешься!

***

Увидев на пороге своего кабинета бабу Машу и Лидию, участковый поселка N — Капельков Антон Борисович тяжело вздохнул.

— Что, не появилась Буняша ваша?

— Нет, заявление пришли писать, — категоричным тоном заявила баба Маша.

— Ладно, — Антон Борисович открыл верхнюю дверцу стола, доставая бумагу. — Вот бланк заявления — пишите.

Пока баба Маша, пришлепывая губами, читала, что надо писать, участковый нервно оглаживал начинавшую лысеть в тридцать пять лет голову.

— Так, — баба Маша взяла ручку, — ФИО и год рождения разыскиваемого. Ну, это. Бунеслава Викторовна Лебедева, — баба Маша старательно выводила буквы. — Тысяча девятьсот девяносто девятого году рождения. Обстоятельства исчезновения. Да не было никаких обстоятельств! Пошла девка в гости, да не пришла обратно. Все мне только и твердили, к хахалю своему в Воронеж уехала, к хахалю!

— Мария Семеновна, — официальным тоном сказал Антон Борисович, — Пишите кратко, когда и как пропала Буняша. И имя так называемого хахаля укажите на всякий случай.

— Имя. Вот еще б имя его припомнить!

— Я помню, — подскочила Лидия. — Владимир кажется Иванович, а фамилья кажется Выгодский.

— Кажется? — переспросил участковый, — Или точно?

— Точно! — гордо выпятила грудь Лидия. — Мне Буняша, когда с ним встречалась, все уши прожужжала. И что фамилья у него аристократичная и имя отчество красиво звучит. А Владимир Иванович то красиво звучит, а?

— Ну, пишите, — тяжелее прежнего вздохнул участковый.

— Приметы пропавшего, — баба Маша задумалась, — А чой то такое — приметы?

— Внешность это, Мария Семеновна, внешность. Рост, телосложение, цвет волос, глаз.

— А, ну тады. Высокая, в метрах не знаю, но почти в рост с тобой, Антон Борисович. Худенькая, но симпатичная.

— Про симпатичная писать не надо, — буркнул участковый.

— Чой т не надо? Симпатичная, даже красивая девка, внучка моя! Волосы русые светлые по попу длинной, глаза синие как воды нашего озера. Недаром же воронежский хлыщ на нее внимание обратил!

— Вы лучше укажите какие-то особые приметы, родинки, шрамы, татуировки, — сказал участковый.

— Не было у ей шрамов и татуировок, тьфу гадость, — возмутилась баба Маша. — Моя внучка девушка приличная, на новомодные веяния не падкая. Родинки есть, но я разве припомню точно на теле где они. На спине штуки три.

— Пишите, что особых примет нет.

— Одежда на момент исчезновения, — баба Маша задумалась. — Джинсы синие на ней были, блузка белая и курточка зеленая кожаная. Ботинки черные на небольшом каблуке. Вот, — еще немного повозившись, гордо протянула заявление Антону Борисовичу баба Маша, — управилася.

Участковый пробежался взглядом по написанному.

— Что ж, будем искать вашу внучку, хотя я все же надеюсь, что сама объявится она. Новомодные веяние, они, знаете ли, приходят неожиданно. Может оказаться, что и замуж ваша Буняша в Воронеже выскочила.

— Как это замуж? — глаза у бабы Маши стали огромными и испуганными. — Как же это она замуж могла выйти, меня не предупредив? А на свадьбу пригласить? И вообще пойти в гости и уехать черт знает, куда и там замуж выйти?!

— В наше время всякое бывает, — сказал участковый. — особенно зная ваши строгости, могла и своеволие проявить.

***

Мамонов проснулся с жуткой головной болью. Сфокусировав взгляд на полупустой бутылке «Славяновской», только было потянул к ней руку, как запищал телефон. Пришло сообщение по ватсапу. С трудом различая буквы, Мамонов прочитал: «Ты имбицил!»

— Охренела, Машка, да?! — вслух возмутился Игорь, припоминая, что же такого мог послать сотруднице «Элеганта» — одной из фирм, которую охраняло их агентство. Полистал свои предыдущие сообщения.

— А, ну вот оно что! — воскликнул Мамонов, обнаружив в отправленных видео, где подпитая дамочка прилюдно и томно стягивала с себя трусы, а трое мужиков с интересом разглядывали попу особы, причем один пытался эту попу даже погладить. Игорь видео прокомментировал: «Покажи попочку, звезда стриптиза! Машка, ты лучше нее можешь!»

Видимо Маша обиделась.

— Ну и ладно, — вздохнул Игорь, забрасывая телефон на стол и все-таки хватая бутылку «Славяновской», — не больно то и надо.

Маша в жизни Мамонова лишь эпизод. Таких эпизодов наберется десятков пятьдесят, а то и больше. Нет, жене Игорь не изменял, успел нагуляться до женитьбы. Любил и жену, и годовалых сыновей близнецов. Но вот флиртовать обожал. А дамочки, как назло на Мамонова западали и по— серьезному. Было в упитанном весельчаке что-то настолько харизматичное, неповторимое, от чего девушки и женщины просто не могли оторваться. Где бы Игорь ни появлялся, вокруг него тут же начинали виться обожательницы и воздыхательницы. Ни с кем Мамонов не церемонился, мог и пошутить обидно, и ведь обижались дамочки так, будто Игорь не охранник, а, по меньшей мере, олигарх, обещавший золотые горы.

— Мне оставь, — Леопольд Веселовский, приоткрыв один глаз, смотрел, как Мамонов с наслаждением присосался к пластиковой бутылке.

— Там есть еще, — Игорь махнул рукой в сторону угла, в котором стояла нераспечатанная упаковка «Славяновской».

— Сколько время? — Юрий Бубнов на удивление чувствовал себя бодро, спал бы ещё, но голоса разбудили.

— А хрен его знает, — Мамонов снова схватил телефон. — Ого! Уже два часа! Хорошо жужухнули, едрид мадрид!

Тут дверь пристройки распахнулась и на пороге появилась сердитая Лидия Филькина.

— Господа алкаши, вы жрать собираетесь?! Мы с Машкой уже и обед сварганили. Машка успела к себе сходить, дела все поделать и вернуться. Мы даже заявление участковому выправили, вот!

Бодрый голос Лидии разбуди всех, кроме Петрухи с Иванычем. Мамонов ринулся было их будить, но Лида махнула рукой.

— Пусть дрыхнуть! Ежели проснутся, снова бухать начнут, а я их пойлом за так баловать не собираюсь! Пусть это сначала отработают.

***

После сытного обеда со свеже слепленными пельмешками, борщом на сале и запеченной в духовке курицей Лидия Филькина, немного смущаясь, обратилась к Веселовскому. Обратилась потому, что считала Леопольда самым умным в компании. Даже умнее племянника.

— Зачем убивать эту несчастную птицу? Хочешь есть — съешь куру.

— Азарт, — снисходительно улыбнулся Веселовский. — Охота ради охоты, развлечение. Вальдшнеп — птица дикая, лесная, не то, что ваша кура, человека не боится. Поэтому и азарта нет.

— Так охотьтесь на кого посерьезнее. На волка али кабана.

— Так в том и дело, что серьезные звери и серьезная охота, а здесь так — потеха.

— Хороша потеха! Малую невинную птичку убивать! — скривилась Лида.

— Тёть Лид, да мы ещё пока никого не убили, — вступился за Веселовского Мамонов. — Мож и не убъем. В вальдшнепа в сумерках не так-то просто и попасть.

— Это как тир на природе, — продолжал рассуждать Веселовский. — Игорь прав, мы еще фиг в птичку попадём.

***

Отобедав, мужчины стали собираться на охоту. Веселовский и Мамонов складывали рюкзаки по заранее составленному списку: патроны с мелкой дробью и бездымным порохом, компас с подсвечивающимся циферблатом, складной нож, фонарь, спички, шомпол, топор. Отдельно продукты: пирожки, сыр, сало, хлеб, вода и самогон. Ну и, конечно, не забыли приготовить двустволки.

Остальные кидали в рюкзаки по памяти. Так что в итоге корректор, Сергей Вяликов, забыл патроны, а программист, Андрей Свиридов, сунул зачем-то два фонаря. Юрий же Бубнов и вовсе на радостях забил свой рюкзак чекушками, наполненными волшебным питьем, произведенным Лидией Филькиной.

— И машинке моей легче стало, — радостно потер руки Веселовский.

Когда собирались в Воронеже, в складчину покупали необходимое, да так и покидали все в багажник без разбора.

Облачились бравые охотники в бурые спецовки и кожаные болотные сапоги.

— Смотрите не упейтесь до одури, — напутствовала Лидия Филькина.

— Да, ты что тёть! — похлопал себя по груди Мамонов, — Мы ни-ни!

— А, вижу я ваше ни-ни. Пойла больше чем всего остального. И как вам только может столько в глотки влезть, не представляю!

— Ну, пока, тёть Лид! — перевел тему Игорь. — Пора нам.

Кокер спаниель Брета гавкнула, словно выражая одобрение. Ей, как никому другому, не терпелось окунуться в вечернюю сырость леса.

***

Усыпанная прошлогодней листвой тропа змеей ускользала в лес. Веселовскому подумалось, что вот оно, давно не испытываемое блаженство: ощущение утопающей мягкости под ногами, воздух, который кажется можно пить, тишина, не смеющая и малость качнуть ветви деревьев, полная отрешенность от привычного обыденного мира. Лес смыкался за спинами охотников, хватая то тут, то там за одежду. Он словно смотрел громадными буро выцветшими с желтизной очами. Не скрыться от пристального взора — пронизывает спины, сжимает сердца.

Где-то в глубине, среди вековых дубов просыпалась и уже окутывала тонкой струйкой ноги ходоков синяя мгла. Темнело стремительно. У просеки Брета навострила морду и понеслась. В этот момент Веселовский увидел летящего над просекой вальдшнепа. Леопольд вскинул ружье и выстрелил впереди предполагаемой траектории полета птицы. Но промахнулся.

— Чёрт, промазал! — Леопольд разочарованно опустил двустволку. — А вы чего зеваете?

— Так это, птица то шустрая, — Юрка Бубнов почувствовал некоторую злость. — В конце концов, ну её эту птицу!

— Мы сюда, зачем пришли? — Веселовский буравил Бубнова недовольным взглядом.

— Расслабиться пришли, — Юрий долго не мог выдерживать пристальное недовольство, отвернулся и гордо зашагал по тропе вперед.

— Внимательнее, господа охотнички, внимательнее, — назидательным тоном продолжил Веселовский. — Еще полчаса и окончательно стемнеет. Так что времени на халяву нет.

Птицы пролетали над просекой еще раз шесть, но ни одна не была убита.

— Это оттого, что восьмерку надо было брать, а не семерку, — сделал вывод Мамонов.

— Один хрен, семерка, восьмерка, если кругом одни мазилы, а Брета? — подмигнул Андрей Свиридов собаке.

Та в ответ тявкнула.

— Может, присядем, костерок разожжем? — Бубнов тёр начавшие коченеть руки.

— Ты что в лесу ночевать собрался? — изумился Мамонов.

— Да нет. Чуть так. Посидеть, поболтать, выпить, — и Бубнов трухнул рюкзаком полным чекушек.

Остановиться компания решила возле озера за просекой. Там и веток упавших больше и деревьев поваленных, есть, где присесть.

— Ух, а разжигать то как? — растерялся Мамонов. — Сыро всё мокро не загорится.

— Бересто и смольё, — с чувством превосходства заулыбался Веселовский, отдирая от березы белую кору.

В накрывающей лес ночи насобирали валежник, толстые сучья покололи на мелкие расщепы топором, им же сделали отщепы от еловых пней, сложили костер. Загорелось, но с большим трудом, дыму больше, чем пламени получилось поначалу. Когда же огонь обрел силу и уже легко пожирал и влажные ветки, придумали развлечение — стрелять в сгущающемся мраке по пустым чекушкам расставленным на поваленных деревьях. Да и ночь выдавалась не только тихая, но и лунная. Не полнолуние, но близко к тому.

***

— Игорек, пойди, принеси еще нормальных дровишек, — сказал Веселовский, — а то вокруг одна мелкота или крупняк.

— А чего это я? — Мамонов недовольно поерзал на бревне. Вставать после дюжины чекушек и десятка теткиных пирожков ох как не хотелось.

— Ну, потому что ты у нас пионер, — хмыкнул Леопольд.

— Пионер Петя, что ли? — Игорь все-таки поднялся, покопался в рюкзаке, доставая фонарь.

Хотя от луны было достаточно светло, однако под ноги приходилось светить, чтобы разобрать, где какое бревно лежит. Увязавшаяся следом Брета нещадно путалась под ногами, так что Мамонов то и дело запинался за собаку.

— Вот какого ты пошла со мной, а?

Как назло попадались либо мелкие сучья, либо большие полусгнившие поваленные деревья, такие только пилить. Чертыхаясь, Мамонов приближался к озеру. Неожиданно Брета звонко залаяла и побежала к самой воде. Игорь от испуга икнул.

— Проклятая псина! Ну что ты гавчишь попусту!

Но собака и не думала замолкать, теперь она лаяла отчаянно, с надрывом, будто нашла что-то. Мамонов открыл было рот, чтобы заорать на Брету и тут услышал стон, тихий умоляющий человеческий стон. Собака ошалело прыгала возле кустов, казалось, она сошла с ума.

Мамонов подбежал, посветил туда, куда лаяла Брета и обомлел. С залитым кровью животом там пыталась приподняться девушка. Она запрокидывала голову, морщилась, скребла пальцами землю.

— Господи Иисусе! — завопил Мамонов. — Господи Иисусе! Народ сюда! — теперь он орал, что есть мочи. — Леопольд! Юрка! Андрюха! Серый!

***

Когда из темноты донесся ор Мамонова, компания подскочила, словно по команде. Все похватали фонари и понеслись, не разбирая дороги на голоса человека и собаки. То, что увидели, заставило содрогнуться. Игорь, приподняв окровавленную блузку, с ужасом смотрел на приткнутую куском той же блузки рану на животе девушки. А девушка вцепившись в руку Игоря хотела что-то сказать, но слов не получалось, только стоны. Висок её тоже кровоточил, но кровь уже спеклась, размазалась по лицу.

— О боже, кто ж тебя так?! — Веселовский присел на корточки, соображая, что же делать.

— В…в… в.., — силилась произнести незнакомка, собрав последнюю волю, четко сказала, — Выгодский, — и потеряла сознание.

Глава 3

Лесник

— Что нам делать? — Сергея Вяликова трусило мелкой дрожью.

— Нести её в поселок, — сказал Мамонов.

— А если умрёт?

— Ну не в лесу же её бросать?!

Игорь аккуратно подхватил на руки раненую девушку.

— Костер потушить надо, вещи собрать, — прагматично заявил Веселовский

— Да к чёрту костёр! — возмутился Юрий Бубнов.

— Не к чёрту, — строго сказал Леопольд, — Секундное дело. Нам все равно вернуться за вещами надо.

Как только залили костёр и впопыхах похватали вещи, (Бубнову вручили ещё рюкзак Мамонова) погода, словно по злому волшебству стала портиться. С озера налетел отдающий морозностью ветер, стал нагонять тучи. Те свинцовыми телами накрывали сияющую луну.

— Проклятье!

— Ни хрена не видать! Где тропа?!

— Да вот же она!

Полосы света от фонарей выхватывали из тьмы еле различимую тропу. Мужчины бежали грузно. Особенно запыхался, неся на руках, бессознательную девушку Мамонов. Время словно замерло. У Игоря затекли руки, в ногах невыносимо ломило, спина встала колом, захочешь нагнуться и не сможешь. Время застыло, и те сорок минут, которые бежали до посёлка показались вечностью.

***

Когда входная дверь отворилась нараспашку, и на пороге весь красный с бесчувственным обмякшим телом на руках появился Мамонов, Лидия Филькина вскрикнула.

— Святый боже! — в первый момент женщина даже не узнала племянника, настолько волнение исказило черты его лица.

— Куда её положить? — Игорь никак не мог успокоить дыхание. Сердце ухало так гулко, что отдавалось боем в висках.

Лидия подскочила с табурета, подбежала к племяннику, заглянула в лицо обмякшей девушке и невольно облокотилась о стену.

— Буняшечка! — только и смогла произнести она побелевшими губами.

Через минуту придя в себя, Лидия стала раздавать указания: «Буняшу сюда, на широкий диван! Там аптечка — достань хлоргексидин и бинты! Да покладите вы свои рюкзаки, в конце концов!»

А потом стала звонить. Сначала в скорую, потом бабе Маше и в довершение участковому Антону Капелькову. Все обзвоненные примчались почти одновременно минут через пятнадцать.

Баба Маша, в голос рыдая, вцепилась в руку внучки и с трудом влезла вслед за санитарами в машину скорой.

— Деньги возьми! — сунула ей свернутые купюры Лидия. — Куда повезёте? — обратилась к санитару.

— В Воронеж в первую областную клиническую, — ответил тот.

— Какие деньги?! Зачем мне деньги? — закричала баба Маша

— В больницу Буняшу положат, на операцию мож, на поесть тебе, на обратную дорогу! Я тут из своих сбережений тебе, — тараторила Лидия Филькина.

— Обратно не поеду! С внучкой останусь!

— Суй в карман, тебе говорю! Операцию сделают, и все будет нормально! Ты же не собираешься вечно в больнице жить?

— Надо и поживу!

Дверь скорой захлопнулась, унося зареванную бабу Машу и ее еле живую внучку в ночь.

***

Оставшиеся еще некоторое время стояли на улице, наблюдая как тени от голых веток деревьев в палисаднике мечутся в свете фонарей. Ветер перерастал в бурю.

Игорь Мамонов и участковый Капельков отошли чуть в сторону — покурить.

— Она назвала фамилию, — сказал Мамонов.

— Что?

— Там, в лесу, она назвала фамилию — Выгодский.

Несколько секунд участковый, не мигая смотрел в глаза Игорю.

— И в заявлении указана эта фамилия…

***

Майор юстиции старший следователь отдела криминалистики следственного управления следственного комитета по Воронежской области Андрей Владимирович Голицын не то, чтобы расстроился из-за того, что придется ехать в забытый богом и властями посёлок, но и не обрадовался. Начальство передало уже шестое дело, в котором предполагаемым орудием убийства служила «черная винтовка». Правда на этот раз жертва почему-то осталась жива. Чудом, по словам врачей. Девушка с необычным именем Бунеслава теперь удачно прооперирована и находится в реанимации, однако показания пока дать не может. Из материалов переданных поселковым участковым выходило, что преступника, скорее всего, спугнула группа охотников, но надо было опросить свидетелей на месте. Из тех же материалов следовало, что и жертву нашла та самая группа охотников.

В этом шестом деле преступник отошел от своей привычной схемы: заманивать жертвы на заброшенные воронежские объекты и там убивать. Возможно, посчитал, что город уже насытился его деяниями, а может, решил сменить тактику. Хотя тактика этого изверга пока не поддавалась осмыслению. Убитых им людей ничего не связывало: ни родственные связи, ни положение в обществе, ни работа. И вот теперь он выбрал девчонку. Одно радовало, по записям участкового со слов граждан Мамонова и Филькиной эта девчонка знала убийцу, причем очень хорошо. С их же слов известны фамилия, имя и отчество стрелявшего. Забрезжившая надежда на поимку негодяя, грела сердце Галицына, который уже порядком устал гоняться за своим «невидимкой».

***

Лидии Филькиной и её гостям следователь сразу не понравился. Вошел в дом пружинистым шагом, коренастый широкоплечий и, в общем-то, приятный мужчина среднего роста, средних лет. Идеально отглаженная синяя форменная куртка идеально сидела на фигуре. Однако Лидии показался уж чересчур придирчивым прищуренный взгляд травяного оттенка глаз. «Такое ощущения, что смотрит на тебя и именно тебя считает самым настоящим преступником» — сказал позднее, когда следователь уехал Веселовский.

Андрей Голицын как приехал в N, сразу перешел к опросу.

— Вы, Лидия Филипповна, в последнее время, не встречали ли в вашем поселке незнакомых людей?

— Нет, — Лида пожала плечами. — Не припомню. Сюда редко кто приезжает, только родственники поселковых, да и то по праздникам.

— А в последнее время никто из этих родственников не приезжал?

— Нет, кроме моего племянника и его друзей никто, — Лидия Филькина начинала нервничать, не очень приятно было смотреть в пристальные настойчивые глаза следователя.

— А вы, — обратился Андрей Голицын к Мамонову, — Вы и ваши друзья, не приезжали ли случайно в поселок до вашей охоты?

— Нет, — коротко ответил Мамонов, — У нас у всех работа.

Однако, не удовлетворившись ответом, следователь повторил вопрос поочередно каждому из компании, чем вызвал совершенное раздражение.

А когда следователь предложил прогуляться в лес, показать место происшествия, Веселовский еле сдержался, чтобы не сказать: «Да вам же известно кто напал на Буняшу! Вот и ищите этого человека! Какой прок в том, чтобы по прошествии двух дней бродить по лесу, разыскивая именно тот куст!»

— Слышали ли вы, какие иные выстрелы кроме ваших в тот вечер? — Андрей Голицын с наслаждением втягивал ноздрями влажный воздух. «Какая все-таки волшебная природа в этих местах, — думал он, — Вот уйти бы в лес жить насовсем. Поселиться в избушке, дровами топить, а главное людей и мерзости ими творимые не видеть! Так нет же, и эти места пачкают люди!»

— Не слышали, — сказал Веселовский.

— А может крики или какие другие звуки?

— Ничего подозрительного, — сказал Бубнов.

— Интересно, — Голицын провел рукой по коротко спортивно стриженым волосам. "Если они спугнули преступника выстрелами, то и его выстрел должны были услышать. А если не услышали, то почему? Крики могли и не услышать слишком далеко от озера до просеки для человеческого голоса, но выстрел… Или был глушитель…» — Очень интересно, — повторил следователь.

Напоследок Андрей Голицын еще пообщался с участковым и, наверное, Антон Капельков вздохнул облегчённее всех, когда следователь уехал обратно в Воронеж. Участковому все казалось, что вот напишет Голицын какую бумагу по поводу качества его, Антона работы и бумагу нехорошую.

***

— Какая пренеприятная история с нами приключилась, — воскликнул Веселовский за ужином сразу после того, как Лидия Филькина поговорила по сотовому в бабой Машей и узнала, что Буняша постепенно приходит в себя.

— Да уж верно, едрид мадрид! — кивнул Мамонов. — Съездили в отпуск на охоту, называется!

— А вы что уже обратно обрались? — округлил глаза Юрка Бубнов. — Мы так не договаривались. Девчонка жива. Преступника скоро поймают. Плевое дело им поймать, когда известно кто он. И что нам мешает завтра на охоту махнуть?

Так и решили. Завтра под вечер снова отправиться в лес. А случай с Буняшей негласно стали считать происшествием, конечно, неприятным, однако благополучно завершившимся.

***

Раздался выстрел, и летящий вальдшнеп кубарем покатился с неба на землю.

— Кто его? — Мамонов изумленно переводил взгляд с одного на другого. — Кто это сейчас выстрелил?

— А фиг его…

На просеку вышел мужик с двустволкой. Длинный серо — зеленый плащ его закрывал высокие болотные сапоги. Мужик приближался стремительно и вот уже стоял рядом с компанией.

— Близко к птице стреляете, — сурово сказал мужик, почесывая густую черную бороду, черные глаза его при этом искрились смехом, — Не ближе полутора метров вперед надо.

— А вы кто такой будете? — подозрительно сощурился Веселовский. — Откуда взялись? Тоже охотник?

— Лесник. А вы я вижу городские? — мужик поставил ружье на землю и слегка оперся об него.

— Из Воронежа.

— Святослав Валентинович Архипов, — мужик протянул Веселовскому руку. — В простонародье Славик Архипка.

— Веселовский Леопольд Викторович, — мужчина был польщен, что первым незнакомец представился именно ему.

— В отпуска в наши места? — лесник с ухмылкой наблюдал, как Брета уносилась в лес в поисках подстреленной птицы.

— Да, да вот только с охотой никак не выходит, — удрученно заметил Мамонов.

— Это дело поправимое. Могу научить, показать. Если пожелаете.

— А если пожелаем? — Юрке Бубнову мужик сразу понравился. Видно, что настоящий лесной человек.

— Тогда милости прошу в гости. Километрах в пяти отсюда моя берлога. Там живу, за порядком в лесу слежу.

— Хм, — Веселовский несколько насторожился. — А вы же знаете, что в вашем лесу недавно произошло?

— Знаю, — кивнул лесник.

— И вы не видели, не встречали?

— Нет. Я за шмотками в город ездил дня на два, как раз когда случилось происшествие. Продукты то я в поселке покупаю, а вот за шмотьем приходиться в город. Если бы был на месте, уж не пропустил бы гада!

Веселовский невольно улыбнулся.

— Ну, ежели надумаете, то предлагаю в лес дней на пять, — продолжал лесник. — Я вам много чего интересного могу об этом лесе рассказать.

— Мы подумаем, — кивнул Леопольд.

— Как угодно. Буду вас завтра тут ждать в это же время.

Лесник подхватил ружье и кивнул на прощание.

Глава 4

Легенда о духе леса

— Архипку то? — Лидия Филькина зачерпнула пельмень из кастрюли. — Конечно, знаю! Толковый мужик! Правда в поселок редко кажется, только за продуктами. А за одежкой он в город ездит, правда не часто. Лет шесть уже Архипка у нас лесником.

— Он в гости нас тёть пригласил, — сказал Мамонов. — Дней на пять. Чтоб поохотились по нормальному.

— Ну, так идите, — пожала плечами Лидия. — У Архипки в его хибаре многие останавливались. Хибара у него добротная, большая комнат на пять, хоть и небольших. Скучно ему одному вот и приглашает в гости. Да, и если к нему подадитесь, то жратву захватите, чтобы лишний раз человек из поселка не волок.

***

— Есть у этого леса своя история, — Архипов пошуровал палкой в костре, растревоживая пламя.

Искры взметнулись в темное, затянутое тучами небо. Луна ушла, звезды, словно померкли. Ветер раскачивал верхушки деревьев, но вниз не спускался, будто путаясь в голых ветках. Тьма обступала плотно, из её вязкого плена то с той, то с другой стороны вырывались звуки: треск сучьев под лапами неведомого зверя, трагичный вскрик птицы и, словно далекое бормотание.

Этим вечером Веселовский и компания, изрядно нагрузившись провизией, расположились в избе лесника. И было у всех ощущение, что враз провалились они то ли в иную эпоху, то ли в другое измерение. Казалось, изба не человеческими руками срублена, а рождена самим лесом, взращена глухой чащей, вскормлена лесной землей. В одной из комнат дерево проросло посреди пола, который прорубили, давая растению свободу. В этой комнате хозяин и расположил столовую с кладовой.

В избе жарко и ощущается забытый, оставленный в далеком прошлом уют. Уют висящих под потолком связок с луком, уют брошенных под ноги волчьих шкур, уют вырезанных из дерева и развешанных по стенам безделушек.

— Испокон веков живет в этом лесу некто. Люди прозвали его духом леса. Никто не знает, как он выглядит и есть ли у него материальная оболочка. Только следит он за каждым, кто в его лесу появляется. И проверяет новых людей, испытывает их, — пламя от костра плясало в черноте глаз Архипова, — Делает дух леса тайные страхи из прошлого явью. Внушает чувство вины. Судит человека за грехи его, руками самого грешника. Сколько тут живу, а всякое мне мерещилось и мерещится, до сей поры.

— М, да, — расправил затекшую спину Игорь Мамонов, — Нагнал ты страху, Славка! Однако за охоту сегодняшнюю спасибо! Славно постреляли.

— Ага, даже я попал, — довольно потёр руки программист Андрей Свиридов.

— А я не попал, — пробубнил себе под нос корректор Сергей Вяликов.

— Серый, не ссы! — со смехом похлопал его по плечу Мамонов, — У нас еще несколько дней — научишься!

— А что тебе мерещилось? — поинтересовался Леопольд.

— Знаешь, в жизни всякого человека есть то, о чем он предпочитает не вспоминать. — Архипов расчесал пятерней густую бороду. — У меня жена умерла от рака лет семь тому назад. Так вот вижу я частенько жену свою в этом лесу живой. И такое меня накрывает чувство вины, будто это я виноват в том, что болезнь Ирину одолела. Поначалу я был рад видениям. Скучаю я по ней до сих пор. Но потом понял, что обман он и есть обман. Вижу, наверное, её, потому что хочу увидеть. Вот такие глюки иногда здесь бывают от одиночества.

***

Буняша снова видела этот сон. Она снова бежала по влажному весеннему лесу. То и дело спотыкалась. Возле озера валежник попадался особенно часто. Бежала изо всех сил, а в голове свербела мысль: «От смерти не убежать!» Это были его последние слова перед тем, как он окончательно перекинулся в зверя. Любящие глаза стали глазами палача. И бесполезно спрашивать за что?! Просто азарт, просто развлечение, просто охота!

Раздался выстрел. Это стрелял не он. По звуку — далеко, он намного ближе. Значит, там впереди — люди, нужно только добежать до них. Хлопок и боль разорвали живот мгновенно. К голове тут же поднялась горячая кровавая волна. Затошнило, потемнело в глазах. Буняша падала и в падении видела его лицо и дуло винтовки. Выгодский Володенька смотрел взволнованно, на его лице страх и недоумение. Он явно не ожидал появления в лесу кого-то другого. Его охота сорвалась. Долго и тщательно планируемая охота. Проваливаясь в беспамятство, Буняша словно впитывала взгляд своего возлюбленного и убийцы.

***

— Бунеслава Викторовна!

Незнакомый мужской голос говорил будто бы из-под воды. То, что её назвали по имени отчеству, девушку несколько удивило. Ни разу так никто не называл. Во сне этот голос или наяву?

Буняша с трудом подняла веки. От сна и слез, они слиплись. Возле кровати сидел мужчина, от лица которого отчего-то стало спокойно.

— Следователь Андрей Владимирович Голицын, — представился мужчина. — Врачи сказали, что с вами уже можно побеседовать.

— Можно, — кивнула Буняша.

Взгляд девушки метался по палате, и она всё еще не могла поверить в реальность своего спасения.

— Постараюсь вас долго не мучить, — улыбнулся следователь, и улыбка эта показалась Буняше такой тёплой, доброй. — Итак. Вы знаете человека, напавшего на вас?

— Да, — Буняша пыталась говорить громче, но получилось только полушепотом.

— Его имя?

— Владимир. Владимир Иванович Выгодский, — слова давались с трудом.

— Известно вам кто он? Кем работает?

— Да. Директор строительной фирмы «Гарант». Так он представился мне в первую встречу, — помимо воли Буняша вновь словно окунулась в тот вечер, в вечер их знакомства. Показалось, что в коридоре даже заиграла та самая музыка.

— Где и при каких обстоятельствах вы познакомились?

— На закрытой вечеринке. Ресторан «Мефистофель». Меня подруга по училищу пригласила. Сказала, что только на таких вечеринках девушки себе настоящих мужчин могут отхватить.

— Имя подруги?

— Светлана Пирогова. Борисовна.

— Она была знакома с Выгодским?

— Нет. Вечеринки проходили не так часто и на них каждый раз, по словам Светки, разные мужчины приходили. Обеспеченные мужчины так искали себе девушек. А девушки искали обеспеченных мужчин. Светка говорила, что кому-то везло, и они выходили замуж.

— Вы познакомились с Выгодским и долго с ним общались, пока он на вас не напал?

— Общались примерно полгода, — Буняша невольно закрыла глаза. Воспоминания теперь нахлынули с особой силой. Красивые, сказочные воспоминания. — Все было хорошо, а потом он предложил расстаться.

— Вот как? — в голосе следователя девушка уловила удивление.

— Да. Светка уговаривала забыть. Ну не получилось, говорила она. Я пыталась. А потом он позвонил и предложил встретиться и поговорить.

— И вы встретились?

— Недалеко от поселка. Он предложил прогуляться по лесу. Что-то говорил о своем статусе и о моем и о том, что ему теперь плевать на мнение друзей. Я уже не помню точно, что он говорил. Мы зашли очень далеко в лес, шли, наверное, часа два. А потом он сказал, что пришло время сбросить маску. Пришло время его охоты. Он велел бежать, сказал, что подождет некоторое время, прежде чем погонится за мной. Я ничего не поняла, кроме одного — все это время я совершенно не знала его. — На лбу девушки выступили капельки пота, она открыла глаза, и Голицын увидел, как их наполняет ужас.

***

После ухода следователя Буняша провалилась в странное состояние. Ни сон, ни явь. Что-то между. Стоило закрыть глаза и прошлое оживало, врывалось то чёрно — белыми, то цветными красками.

Своих родителей Буняша не знала. Вернее смутно помнила маму. Отец спился, и мать с ним развелась, когда дочери было три года. А когда Буняше исполнилось пять — снова вышла замуж и уехала из посёлка, оставив девочку на попечение бабушке, своей матери.

Мама никогда не писала Буняше и ту мучали молчаливые вопросы. Почему бросила? За что предала? Бабушку спрашивать бесполезно, она вычеркнула дочь из своей жизни, отдав все, что осталось внучке. Буняша только знала, что там далеко у мамы всё хорошо, муж положительный и любит, родила еще двух девочек. И, наверное, любит этих девочек. Тогда почему не любит её? Разве она не дочь, не родная плоть и кровь? Вот бы встретиться с мамой, посмотреть в её глаза, Буняша ведь даже не помнит какие у мамы глаза. Поговорить. Но бабушка если адрес и знала — скрывала. «Незачем тебе туды соваться, пустое!» — осаждала внучку в ответ на её просьбы.

Вот с годами и росла в душе Буняши пустота. Да такая, что ничем ее не наполнить. Даже мечтами. А мечты у девушки были, яркие, волнующие. Только терялись они в простоте и незамысловатости жизни.

По окончании поселковой школы поступила Буняша в училище на повара. И было у неё ощущение, что кто-то заранее всю жизнь уже расписал. Не оставил места волшебству и радости. И любви. Любовь и радость они где-то, с кем-то, только не с Буняшей.

Девушка не заметила, как уснула, и прошлое окутало, стало видимым, осязаемым.

***

— Ты чего все одна и одна? — пнула локтем Светка на лекции.

— В смысле? — округлила глаза Буняша.

— В смысле парня нет! — хитро сощурилась Светка.

— Нет и нет, тебе то что? Бабушка говорит — успеется.

— Успеется, когда состаришься! — передразнила Светка.

— Ты что-то мне хочешь предложить? — Буняша уже знала этот лихорадочный блеск в глазах однокурсницы — нечто задумала.

— Хочу. Но ты у нас скромница — откажешься, — Светка с вызовом приподняла бровь.

— А ты что на стриптиз приглашаешь? — не растерялась Буняша.

— Нет, — Светка хохотнула, вызвав шквал недовольных взглядов преподавателя. — Это приличное место.

— Что за место?

— Ресторан «Мефистофель»

— Обалдела?! — Буняша постучала по Светкиному лбу указательным пальцем. — Он же для богатеев! Всей бабушкиной пенсии за год не хватит, чтобы там отобедать.

— А за нас заплатят!

— Кто?

— Мужчины, которые ищут приличных девушек, вроде нас.

— Это ты-то приличная? — невольно вырвалось у Буняши и она прикусила язык.

— Вполне, — надула губы Светка. — Славик всего второй парень у меня!

— А я слышала — пятый, — пробубнила себе под нос Буняша, — В восемнадцать-то…

— Что?

— Ничего!

— Ты не подумай, нас не как шалав угощать будут. Просто в этом ресторане иногда проходят особые встречи. Для избранных. Ты думаешь, мужчинам с деньгами легко найти женщину не проститутку для отношений?

***

В ресторане играла музыка. Тихо, ненавязчиво. Pare Pare Таркана — любимая композиция Буняши. Девушка посчитала это добрым знаком. Не было и следа лихорадочности обычных питейных заведений. Интерьер «Мефистофеля» в бордово — чёрно — белых тонах не возбуждал, а успокаивал. Бордовые с чёрной окантовкой шторы крепились к низким натяжным потолкам, отчего помещение зрительно уменьшалось. Белые салфетки и белые живые розы в вазах на бордовых скатертях. Черный бархат пола. Буняше казалось, что они со Светкой, когда войдут, нарушат идеальность композиции. Разрушат интим. Светка притихла, похоже и на нее подействовала расслабляющая и в то же время смущающая атмосфера ресторана. Буняша же вдруг вспомнила о грязных сапогах. Долго терла ноги о коврик у входа. И прекратила только когда уловила на себе насмешливый взгляд охранника. «Простушка, — прозвучал в голове Буняши собственный презрительный голос».

— Не стесняйтесь девушки, — улыбчивая дама лет тридцати возникала рядом неожиданно, словно вынырнула из стены. — Господа вот вот прибудут, так что ждите. Одежду вешайте вот сюда, — и она отодвинула деревянную панель на стене, открывая небольшой гардероб. — Желаете выпить, поесть? — и, увидев испуганно округлившиеся глаза Буняши и нервно дергающиеся уголки губ Светки, добавила. — Вам нечего переживать об оплате! Таких красивых девушек обязательно выберут! — дама одобрительно улыбнулась именно Буняше.

А та внезапно почувствовала себя товаром в магазине. Выберут. Ей хотелось, чтобы с ней познакомились, а не выбрали.

— Может, уйдем? — схватила за руку Светку.

— С ума сошла?! Я еле уговорила Изольду!

— Это кто?

— Она только что с нами говорила. Ее муж — владелец «Мефистофеля».

— Это все как-то…

— Непривычно? Да. Но здесь все прилично, я…

— Ты раньше здесь бывала?

— Не в качестве гостьи, — Светка занервничала. — Я подрабатывала здесь на прошлых каникулах официанткой. Видела, что здесь происходит. А Изольда рассказывала, что многие девушки реально повыходили замуж.

— Вот оно что!

— Изольда всегда тщательно подбирает девушек для посетителей мужчин. Никаких дам легкого поведения! Боже упаси!

— Значит эта встреча больше для меня, — хмыкнула Буняша.

— Изольда согласилась и мне подобрать пару, — надулась Светка. — Просто просила привести с собой красивую подругу.

Между тем, в ресторан стали заходить и другие девушки.

***

Только этот мужчина появился на входе — душа Буняши словно узнала его. Именно так представляла девушка Грея из «Алых парусов». В свете бра бордо перетекало в алое сияние, окутывавшее ресторан. Плечи вошедшего обнимало алое марево. «Грей» скучающе пробежал взглядом по лицам и фигурам замерших в напряжении за столиками девушек, остановился на Буняше. Они смотрели глаза в глаза. Он улыбнулся, что-то сказал официантке и присел за пустой столик.

— Ух, какой! — от восхищенного возгласа Светки Буняша вздрогнула. А ведь подружка просто пожирает незнакомца глазами!

Между тем официантка вернулась с двумя бокалами и шампанским.

— Господин Выгодский желает вас угостить.

— Это тот с обалденной внешностью? — Светка мотнула головой в сторону «Грея»

Буняша просто завороженно молчала. Она не могла оторваться от бездны его взгляда.

— Да, — официантка фальшиво заулыбалась, ставя на стол шампанское и бокалы.

— Скажите этому господину, что мы рады его подарку, — Светка сказала это быстро, быстро.

Официантка подошла к «Грею», нагнулась и зашептала на ухо. Буняша почувствовала, что краснеет. Светка заерзала, незаметно достала зеркальце и посмотрела в него. В овальном отражении под столом — круглое взволнованное девичье лицо мелькнуло и пропало.

Он встал и подошел. Протянул руку Буняше, та растерялась, но подала свою в ответ, немного привстав.

— Владимир Иванович Выгодский, — он поцеловал Буняше руку, — строительная фирма «Гарант», директор.

***

События, последовавшие за этим, остались в памяти Буняши фрагментарно. Владимир Выгодский довольно деликатно отшил Светку. Опять явилась та самая Изольда и просто проводила подругу из ресторана. Хотя появлялись и другие мужчины и знакомились с девушками, но видимо, хозяйка всерьез не рассматривала Светку как претендентку на внимание влиятельных особ.

Что-то говорил «Грей». Что-то рассказывала Буняша. Все, все поглотило алое марево. Запомнилась только песня, под которую они покидали «Мефистофель»: «Может на крови вырастет тот дом, чистый для любви…»

***

Алые паруса расправлялись, их наполнял ветер — именно так ощущала мир Буняша в объятиях Володеньки Выгодского. Ничего, что он на шестнадцать лет старше. Ничего, что пытается все в её жизни контролировать, начиная от еды и одежды и заканчивая увлечениями. Пусть контролирует, пусть! Ведь до этого шмотки были доступны только в дешевых магазинах, дешевые, пошитые в Китае, пахнущие плесенью и пылью. Буняшу всегда поражало, что новые вещи так неприятно пахнут. Да и сами магазины «для народа» провоняли дешевизной, второсортностью. Как и люди, там покупающие. А теперь распахнулись элитные стеклянные двери, впустили в мир манекенов и духов. И в этом мире Буняша преобразилась. Приобрела доселе невиданный лоск выставочной кошки.

— Не порядочно! Не по-людски это! — срываясь в крик, пыталась достучаться до внучки бабушка.

— А по-людски выйти за алкаша и всю жизнь от зарплаты его в заначки прятать?! Да?!

— Чем расплачиваться то за благодеяния будешь, дуреха?

Как в воду тогда глядела.

— Честью девичьей ты уже заплатила, знаю! — не унималась баба Маша.

— Бабушка, времена сейчас другие!

— Времена всегда единые! Болтать разное можно. О нравах, временах. А честь девичья она и сейчас честь, и сто лет назад, и через двести не изменится! Остальное пустое, от лукавого! Что ж замуж твоя любовь тебя не зовет?! Нравы современные не позволяют?

— Не знаю, бабушка чего. Мож приглядывается?

— А то! Во дуреха, истинный крест! — и баба Маша начинала неистово, отчаянно креститься. — Дочь потеряла, тебя не упущу!

Однако упустила. Не уберегла. Да и как тут уберечь, если мечты, да иллюзии разум затмили. Минуты сливались в часы, часы в дни, дни в недели, недели в месяцы. Буняша счастлива была до беспамятства. Махнула рукой и на бабушку, и на посёлок. Перебралась жить к Выгодскому в Воронеж. Очумела, одурела от шальной разухабистой жизни. Учебу почти забросила. Иногда появлялась на лекциях, да зачеты сдавала. Жизнь словно в том мареве из «Мефистофеля». Ночи в страсти, да вине. Через день вечеринки — обошла, наверное, все ночные клубы. Сменялись лица, тела в дорогих нарядах.

***

Сказка разбилась внезапно, будто сброшенная с комода старинная хрустальная ваза.

— Я уезжаю. Надолго. За границу. Дела, — сказал Выгодский отрывисто, непривычно холодным тоном.

— Ты же вернешься? — тон Буняше не понравился.

— Вернусь, но не к тебе.

— Как так?

— Да вот так!

Разбился мир стеклянных дверей, духов, манекенов.

— Ты не подходишь мне. Мои друзья говорят…

Простушка, лохушка, добавила про себя Буняша.

Возвращалась к бабушке, а в голове крутилась песня, та самая из «Мефистофеля»: «Я раненое сердце на рваной душе».

***

Недели через две после расставания привиделся Буняше сон. Испугал ее сильно, не к добру почудился.

Во сне черная, черная ночь окутала поселок. И вдруг посреди темноты полыхнуло алым небо, и поднялся сильный ледяной ветер. Хлестануло алым по пустым без света окнам домов, и поняла Буняша, что никого в поселке, все подевались куда-то, а она осталась. И увидела девушка, что спускаются с неба золотой дракон, за ним размером с дракона некто в длинном одеянии с лицом бледным и очами пылающими белым светом и, наконец, зверь такой же громадный и страшный. Говорит громовым голосом бледнолицый речи страшные, пророчит погибель живого на земле.

— Нечестивая троица, — шепчет во сне белыми губами Буняша. — Дракон, лжепророк, да зверь!

— Грядут дьявольские времена, — пророк смотрит прямо в глаза Буняши, — когда любовь померкнет от многозакония, исчезнет и наступит эра Зверя!

Все ближе и ближе падает с небес нечестивая троица, хочет закричать Буняша и просыпается…

Уже вовсю трезвонил сотовый телефон. На экране — «Володенька Выгодский». Сердце у девушки ухнуло и словно замерло. И опять зазвучала в сознании проклятая песня: «За короткий срок мы смогли найти тысячи дорог, сложенных с могил».