Я вырастила зверя

Я вырастила зверя.

Огромное рыжее чудище с ярко-зелеными глазами. Оно точно из семейства кошачьих — собаки привязываются к хозяевам. Я легкомысленно поселила его в своем сердце. Всего лишь маленькое невинное хобби… Сначала я могла его контролировать — теперь, похоже, нет. Это он контролирует меня — он стал кукловодом, а я — его куклой. Он дергает за ниточки, и я, в тайне ото всех, выполняю почти все, о чем он ни попросит.

Эта лохматая тварь не то чтобы бессердечна — нельзя ее винить и судить, как человека из плоти и крови. У нее нет органов чувств, ей неведомы людские правила и потребности. Она абсолютно, кристально чиста и честна в своей извращенной логике. Она живет по своим законам, возможно, законам безумия, а я вынуждена приспосабливаться под нее. Я знаю, что она любопытна — любит гулять в садах моей души, где оживают мечты и фантазии от прикосновений ее мягких лап. Она удивляется лишь тому, что я не всегда с ней, не всегда разделяю ее счастливый бег, ее невесомость, ее радость творения под яркими звездами. То, что я устала, завалена работой да просто хочу отдохнуть и провести время с близкими — ей абсолютно безразлично…

Иногда она давит на совесть — нудит, что в написанном мною куча ошибок и что ей стыдно за меня. Что нужно еще не раз все проверить, дополнить, показать по-другому и тогда она заткнется. Ненадолго, но это уже хорошо. Иногда сварливо попрекает, что мне наплевать и на героев, и на читателей. Мне становится совестно, и я продолжаю писать — она всегда знает, на что надавить побольнее.

Я, втайне от всех, ходила к ней в гости все чаще, сознавая, что этого делать нельзя. Ни к чему хорошему это не приведет. Она все росла, сжирая мое время. Мне было хорошо с ней. Я подкармливала ее сырым мясом своих эмоций, своими воспоминаниями, тайными желаниями, и она переставала царапать мне грудь острыми когтями. Ненадолго. Потом становилась лишь более голодной. Требовала новых поворотов сюжета, новых героев.

Она разговаривает со мной их голосами, и они становятся живыми для меня. Она тихо урчит, ластясь и тычась в ладонь хищной мордой. Убеждает, что стоит лишь постараться: еще один штришок, еще одна фраза — и твой мир, вздрогнув, оживет и станет реальностью! Думаю, это все ложь — так на краю обрыва наивно веришь, что можешь летать… Или сможешь взлететь, лишь поверив?

Пару раз я хотела ее уничтожить. Она жестокая и бесчувственная — ей нет дела до меня. Я хотела закрыть двери в свой тайный мир. Навсегда. Вернуться в реальность из призрачной Грезы. Перестать кормить своего зверя и ждать, когда он сдохнет от голода и одиночества. Вот только останусь ли я сама собой — мы так срослись с ним! Ведь мой зверь — это я.

И кто из нас более живой, я не знаю. Что останется, когда… У кого спросить? Кто ответит?

Что я увижу, глянув однажды в зеркало мира с изнанки небес: может, вертикальные зрачки в изумрудных глазах?