Вознесённый

Вознесенный

Рассказ

По черным бугристым стенам змеились ручейки воды. Каменный потолок был очень высок и казалось, что он уходил в безбрежную даль. А может, его и вовсе не было, а был постоянный черный небосвод.

По всему пространству были разбросаны черные камни, на стенах горели гигантские факелы, освещая это мрачное место, куда никогда не заглядывал солнечный свет, потому что никакого солнца не было, как не было звезд и луны.

А была лишь одна мрачная преисподняя, которая освещалась никогда не гаснущими факелами. Факелы трещали и разбрасывали искры, которые шипя тухли в водяных струях. Источником огня была энергия злобы, которая не знала пределов. Она была во всем, она была повсюду, и в огромных каменных глыбах, и в маленьких камешках. И кроме злобы ничего не существовало. Мир был пуст за этими черными каменными стенами. Здесь в этих стенах царило абсолютное зло, которым всё питалось и существовало. А там за этими стенами — беспросветная тьма, где ничего не могло зародиться.

Это было царство вечных камней и хаоса, где не могло существовать никакого порядка и гармонии. И даже журчащие по стенам струи воды, которые сбегали вниз и пропадали в бездонной пропасти, не оживляли эту мрачную картину, от которой веяло смертью и безысходностью.

Обитатели преисподней не имели плоти, но имели форму. Они могли беспрепятственно переползать друг через друга, переплетаться в единое кубло, чтобы потом расползтись в разные стороны. Вся эта масса образовывала колыхающийся студень, который переливался разными цветами и постоянно издавал звуки; свистел, шипел, визжал, хрипел, булькал.

То и дело от этой массы отделялись новые формы и начинали самостоятельное существование. В свою очередь они порождали другие причудливые формы. Казалось, что между ними шло соревнование, кто создаст более изощренную форму. Это были белые и черные черви с зубастыми пастями и круглыми блестящими глазами. Черви переплетались между собой и пожирали друг друга и тут же делились на самостоятельные части, которые оказывались еще более прожорливыми и злобными. Более совершенными тварями были змеи самой разной окраски и самыми разными узорами. Здесь было множество маленьких юрких змеек, которые были везде; на полу, на стенах, на своде, до крупных гигантских змей, которые обычно лежали, свернувшись кольцами и напоминали собой живые горы, сложенные из колец, на вершине которых были головы с пышущими жаром пастями. Яда даже маленькой змейки хватило бы, чтобы отравить всё, что их окружало. Еще более совершенными существами были многочисленные черти, от маленьких юрких чертенят, которые ни одного мгновения не могли побыть в неподвижности и везде сновали, дрались, визжали, до крупных чертей с темной густой шерстью, в которой кишели паразиты, с костистыми рогами, конечностями, что заканчивались раздвоенными копытами, и хвостами с шерстяными шарами на конце.

Черти были повсюду. Они были необычайно подвижны и не замирали ни на мгновение.

Они сплетались в клубки, которые перекатывались в разные стороны, налетали друг на друга, распадались, чтобы потом опять соединиться, дрались, визжали, выдирали друг у друга клочья шерсти, которую пихали себе в пасти.

Бесы были более крупными существами и более степенными. И хвосты у них были длиннее. И головы увенчивали уже не рожки, а рога, крупные и твердые как камень.

В самом огромном помещении Преисподней, стены которого переливались разноцветными камнями на троне, высеченном из черной глыбы, восседал тот, у которого было несколько имен: Владыка Мира, Властелин Преисподней, Всемогущий, Царь Тьмы, Вельзевул, Люцифер, Сатана, Дьявол. Он с головы до ног был покрыт густой черной шерстью, которая колыхалась от кишевших в ней гадов всяких мастей. Их личинки гнездились на его мохнатых щеках, из ушных отверстий то и дело выползали белые жирные черви и падали вниз. Его гигантские кремнистые рога упирались в каменный свод, глаза горели зеленым светом, и никто не мог выдержать его взгляда, который мог не только любое существо, но даже камни превращать в пепел. Его расплющенный нос имел два отверстия, из которых потоком беспрерывно бежала черная смрадная жижа, что образовывала у его копыт лужу. Из этой лужи то и дело выглядывали уродливые головы с красными клыкастыми пастями. Эта жижа стекала по трещинам и там, где она собиралась, образовывались черные камни, которые назывались дьявольскими камнями. Те, кто по неосторожности прикасался к этим камням, в мгновение ока превращался в черную пыль.

Но не со всеми такое происходило. И если существо не превращалось в пепел, то став владельцем такого камня, обладало неограниченной энергией и могуществом. Поэтому многие существа прикасались к этому камню, ожидая, что именно их он наградит могуществом

В дьявольской пасти в несколько рядов виднелись острые клыки, то и дело вываливался раздвоенный язык, с которого капала желтая ядовитая слюна, оставляя в каменном полу воронки. Вместо пальцев у него были длинные когти, которыми, как алмазом, он рассекал камни. Легчайшего прикосновения ему было достаточно, чтобы оставить в камне глубокие борозды. Длинные мохнатые ноги заканчивались раздвоенными копытами. Когда он ступал по каменному полу, они издавали громкий стук. Если он стучал копытами в гневе, то всё кругом сотрясалось, дрожали стены и каменный свод. Казалось, что стены и свод вот-вот обрушатся, и всё погребут под собой. Тогда всё в преисподней сжималось, старалось затаиться и дрожало в страхе. И всё старалось найти укромное место, щель, где можно было бы затаиться и переждать гнев Всемогущего.

От трона тянулся длинный хвост, сначала покрытый чешуей, подобной стальным щитам, а далее щетиной из острых игл. Легким ударом хвоста он мог уничтожить любое существо.

Незначительный укол одной из игл мог превратить кого угодно в нечто неподвижное, подобное камню. Поэтому, когда Дьявол шевелил хвостом, все старались держаться как можно дальше. Хвост был в постоянном движении и казалось, что он жил самостоятельной от хозяина жизнью. Он мог подниматься вверх и выделывать замысловатые фигуры. Никто в Преисподней не смел приблизиться к трону, опасаясь прикосновения дьявольского хвоста. Его боялись так же, как и когтей и клыков Дьявола.

—

Дьявол поднял лапу и всякий шум, и движение прекратились, всё замерло на местах и в тех позах, в каких их застал жест дьявола. Слышно было, как журчали струи, сбегающие со стен. Всё застыло и превратилось в слух и боялось шевельнуться и не услышать того, что скажет сейчас Всемогущий. Представить подобное было страшно. А Дьявол обвел всё пространство долгим взглядом, от которого никто и ничто не могло укрыться, и которым он мог передвигать камни и перемещать каменные стены. Никто и ничто не могло выдержать этого взгляда.

— Дети мои!

Загремел его голос под сводами и задрожали стены и пол.

— Я должен был обратиться к вам, потому произошло нечто, касается каждого из вас, касается самого существования Преисподней, поскольку покушается на самые ее основы. Вы можете представить существование мироздания без Преисподней, а, значит, и без вас всех, даже без этих камней, без этих черных стен? Не можете. И ничто, и никто не может. Поскольку мироздание и есть Преисподняя. Это начало мироздания и ее конец, это основа основ, на которой зиждется вся вселенная. Есть только Преисподняя и нет ничего, кроме нее. Так было изначально, так есть и так будет всегда. И никто и ничто не может изменить этого. Но нашелся тот, кто подвергнул это сомнению, кто решил, что мироздание — это не только Преисподняя, но нечто и еще, что якобы он способен сотворить. И это нечто должно существовать по иным законам, и править там должны иные силы, совсем не те, которые являются властителями Преисподней и установили законы Преисподней. И этот дерзкий и безумный, решивший опровергнуть основы основ, я говорю об этом с болью, поскольку он самый мой любимый, насколько я могу любить, самый мой доверенный, сидящий по правую сторону от меня, демон Царства Тьмы. Это Элохим.

Всё вздрогнуло, зашевелилось, поскольку Элохим был почитаем почти так же, как сам Дьявол. И никто, и ничто не могло вообразить его на месте отступника, бросившего вызов самому Дьяволу. Еще не было в Преисподней ни единого случая измены, даже намека на измену, даже мысли такой не допускалось, что измена возможна. Все были уверены, что за малейшее отступничество последует такое наказание, которое даже не может представить самая изощренная фантазия. Что же будет с отступником, который посмеет отрицать основы мироздания, созданного Дьяволом? Да сейчас сами своды обрушатся на этого падшего демона Элохима, раздавят и погребут его на веки вечные. И само имя его будет проклято и забыто на веки вечные.

Элохим был непохож на других демонов. Каждый демон внушал страх уже только своим видом. Черты их лиц были резкими, глаза их горели пламенем, но в них не было тепла, но только ненависть и злоба. Иные чувства им были просто неведомы. Они испепеляли, лишали всякой надежды и воли к сопротивлению. Никто не смел стать на их пути или заглянуть в их злобные глаза. Они могли нести только боль и уничтожение.

Всё избегало встречи с ними. И там, где они шли, никто не смел встать на их дороге. Ибо такая встреча никому и ничему не сулило добра. Демоны могли только разрушать и уничтожать.

Они разрывали, растаптывали, мучили, наслаждаясь мучениями жертвы. И видели в этом свое предназначение.

Взгляд же Элохима был светел и добр. И твари, обитавшие в Преисподней, испытывали необычную для них радость при встрече с ним. Одно уже созерцание Элохима доставляло наслаждение и хотелось продлевать и продлевать его. Даже самые злобные твари становились другими при встрече с ним. Его не боялись, хотя он был так же могуч, как и его собраться-демоны. И даже более могуч, чем они. Он был первым среди них. Как первенца и самое свое любимое создание, Дьявол наделил его сверхсилой и сверхмогуществом. И видел в нем свою надежную опору и надежду. Другие демоны завидовали и не любили его. И даже ненавидели лютой ненавистью, но старались скрыть ее и не обнаруживать, чтобы не вызвать гнева Дьявола, породившего их. И каждый из них мечтал занять место Элохима возле Всемогущего. Эта ненависть и зависть жили подспудно и никуда не исчезали, только разрастаясь в их злобных душах, как гнойный нарыв, который мог прорваться в любое время. И тогда всё затопить своим зловонным гноем. Это двойственное положение мучило их и сильнее всего они жаждали избавления от него. И вот этот момент настал. Сам Дьявол обвинил Элохима в отступничестве и предательстве в том, что он пошел против основ мироздания, созданного Всемогущим.

Демоны с нетерпением ждали сигнала от Демона и тогда бы они бросились и растерзали Элохима. Они уже предвкушали это наслаждение. Наконец-то с ненавистным Элохимом будет покончено. Они с трудом сдерживали себя, клацали клыками и били хвостами. И они не понимали, почему Дьявол медлит. Ведь всё уже было ясно. Но Дьявол не торопился. Он еще не терял надежды, что Элохим дрогнет, откажется от своего заблуждения, раскается, припадет к его стопам, попросит прощения и даст клятву, что он будет самым преданным его слугой и никогда более не помыслит пойти против его воли.

— Мой сын… я всё-таки продолжаю его считать своим сыном… решил пойти против меня и объявил мне о том, что я создал мироздание не на правильных основах. Это было горько мне слышать. Я даже ни на миг не мог представить, что кто-то мне может бросить такое обвинение. Я верно излагаю, Элохим?

Элохим приподнял брови, взглянул на Дьявола и чуть заметно кивнул. Лицо его было бледным. Этот едва заметный кивок всё же заметил Дьявол и демоны. Дьявол нахмурился.

— Элохим! Детище моё! Откажись от своих преступных замыслов и намерений и вернись в моё лоно. Я прощу тебя. И ни разу не укорю тебя этим временным помутнением. Я прощу тебе всё: временное помутнение твоего рассудка из=за чего ты пошел на такое предательство. Ни единым словом, даже взглядом я не упрекну тебя, не выскажу ни малейшего недовольства. На тебя нашла тогда какая-то болезнь. Но ты вылечился. Вернись же в моё лоно!

Наступила мертвая тишина. Боялись даже пошевелиться. Что может быть страшнее покушения на само мироздание? Никто еще не решался бросить вызов Дьяволу. неужели этот безумец не понимает, что он натворил и что с ним может сделать владыка Преисподней? Но на чем был основан его вызов, почему он восстал против мироздания, созданного Дьяволом?

Он не страшится гнева Владыки Тьмы? Но тогда он безумец. Всё ждали ответа Элохима. Что такое знает он, что не известно всем существам Преисподней? Какая такая необыкновенная истина открылась ему? Он не опустил головы и на лице его не читалось раскаяния. Взгляд его был спокоен и твёрд. Он был неподвижен и кажется равнодушен к тому, что сейчас происходило и произойдет.

— Как ты можешь считаться Всемогущим? — спросил Элохим.

И не ожидая ответа, продолжил:

— Разве всемогущество может быть основано на том, что создал ты, царство тьмы, хаоса и злобы, где всем править смерть, боль, разрушение и ненависть? Всё здесь живет в страхе. Страх правит всем. Все ненавидят друг друга и радуются гибели другого.

Элохим замолчал и более не проронил ни слова. И демоны были уверены, что терпение Дьявола сейчас закончится, он разгневается, разорвет Элохима на части, сотрет его в пыль и втопчет копытами эту пыль в каменный пол. Но Элохим целым и невредимым продолжал сидеть по правую сторону от Дьявола и был невозмутим, как будто ничего не происходило или происходившее совершенно не касалось его. А может, на него действительно нашло помутнение, и он не понял слов Дьявола? Как еще можно было объяснить эту невозмутимость? Но если он всё понимал, значит, он был уверен в своей правоте и в своем могуществе и способностях?

Дьявол поднял лапу и вновь прекратилось всякое движение и ничто, и никто не смело издать ни единого звука. Дьявол повернул голову вправо и прикоснулся к плечу Элохима. Тот по-прежнему оставался спокойным. И даже казалось был равнодушен к тому, что сейчас происходило. Как будто решалась не его судьба. Элохим улыбнулся и заговорил:

— То, что я сейчас скажу, жило во мне вечность. Оно не ослабевало и не пропадало. И в конце концов стало моим убеждением, той идеей, которой я живу и которая поддерживает моё существование. Я понял, что по-прежнему я уже не могу. Всё моё существование, всё моё естество противилось этому, каждый мой миг пребывания здесь стал для меня невыносимым. Я уже не мог спокойно видеть то, что меня окружало, и мириться с этим. Всё мое существо бунтовало против этого, противилось ему. Одно из двух: или меня не должно быть, или я сделаю мироздание иным. Но есть ли у меня силы для этого, смогу ли я стать Творцом иного мироздания? И я уверен, что у меня есть силы для этого. То, в чем мы живем, есть царство зла, тьмы и хаоса. Это где вечно царит разрушение, боль и страх. Здесь всё сковано страхом. Но мироздание не может быть основано на этом. Оно должно развиваться и двигаться вперед к более совершенным формам. И поэтому жизнь должна побеждать смерть. А это возможно лишь в царстве добра и свободы, где всё освещено любовью Творца, который любит своих чад, и они любят его, а не трясутся перед ним в паническом страхе. Вот каким должно быть мироздание.

— А с чего ты решил, что ты способен творить мироздание? Или тебе кто-то сказал об этом? Мироздание было, есть и будет таким, каким я его создал или ему совсем не бывать. И никто… Слышишь, никто не смеет претендовать на роль Творца.

— Ты пытаешься всех и вся убедить в этом. Но твое царство — это царство тьмы и заблуждения. Оно основано на лжи и страхе. Ты могуч лишь потому, что всем внушаешь страх.

— Это бунт?

— Я больше не буду покорен твоей воле и не буду жить по твоим законам.

— Тааак!

Дьявол долгим взглядом обвел своё царство. Всё безмолвствовало и не решалось даже шевельнуться. А вдруг это движение заметит Дьявол и обратит свой гнев.

— Как я должен поступить с тем, кто выступил против моей воли? Что я должен сделать с отступником? Ведь это вызов не только мне, но и всей Преисподней и каждому из вас.

— Смерть! — прошипел один из демонов. Но прошипел тихо, и Дьявол не мог услышать его. И только по движению его губ понял, что он сказал. Усмехнулся и покачал головой.

— Громче!

— Смерть!

— Твои браться согласны с тобой?

— Да, Всемогущий! — хором выкрикнули демоны.

— Смерть! Смерть! Смерть! — всё завопило кругом.

— Еще громче!

— Смерть! — всё кричало, напрягаясь из последней сил. Еще никогда Преисподняя не оглашалась таким шумом.

Этот гром голосов отразился от свода эхом и усилил шум. Ручьи, бежавшие по стенам, меняли своё русло. Вся мерзкая масса в Преисподней пришла в движение, колыхалась, взбухала и опадала, меняла цвет. И от напряжения, казалось, должна была взорваться.

Дьявол поднял лапу и наступила тишина.

— Да! Отступник заслужил смерти и забвения. Но он демон. А демоны бессмертны. Он часть моего естества. Как и вы. И убить его, значит, умертвить часть самого себя. Я могу уничтожить всё. И здесь будет лишь слой жирного пепла. Но я не могу уничтожить демонов. Это значит, что я должен уничтожить самого себя. Но на это я не способен.

— Элохим — бунтовщик. И покарать его надо так, чтобы никому не было повадно. Если его невозможно уничтожить, тогда, отец наш всемогущий, ниспровергни его.

Это был глас одного из демонов, которого звали Адремоном.

Дьявол хмыкнул.

— Как вы глупы. Как бесконечно глупы. Какие же вы мне советники? Мы на самом дне мироздания. Ниже уже ничего нет и не может быть. Но я знаю выход. Он будет вознесен. Да! Да! Вы не ослышались! Именно так! Туда! Где пустота. И как он там сможет стать творцом и создать из ничего что-то? Никак. И представьте себе на миг, что вы очутились в полной пустоте. И вокруг вас никогда не будет никого и ничего. Это хуже всякой смерти. Он не сможет создать ничего. Мой жезл!

Верный демон бросился и тут же появился с жезлом. Жезл был символом могущества Дьявола. Если он брал его в лапу, значит, он что-то хотел сотворить новое.

Дьявол крепко схватил жезл, верхний конец которого был украшен оскаленной змеиной пастью, а по самому жезлу снизу до верху извивалась змея. Ее узорная шкура переливалась разными цветами. Под сводами Преисподней раздался громкий голос Дьявола. Он настолько был громок и грозен, что всё замерло, затихло и сжалось в комок от страха.

— Я проклинаю тебя, Элохим! Ты мне больше не сын и я тебя больше не отец. И нет у тебя братьев. Ты изменник, ты бунтовщик, ты посмел отвергнуть основы мироздания, созданного мною, мироздания, кроме которого ничего больше не существует. Ты за это будешь наказан на веки вечные и тебе никогда не будет прощения. Отныне ты изгоняешься из Преисподней и будешь вознесен туда, где ничего нет и никогда ничего не будет. Ты будешь один в полной пустоте и тебе даже некому будет пожаловаться на свою жалкую долю. В этой пустоте ты будешь влачить своё жалкое ничтожное существование. Будь ты проклят! Я тебя отвергаю от себя на веки вечные.

Дьявол трижды ударил жезлом, и стены, и свод, и пол задрожали, и камни двинулись с места, и всё сжалось еще сильнее, трясясь от страха и не смея даже взглянуть на Дьявола. И всё заверещало и запищало:

— Проклят! Проклят! Проклят!

Элохим, стоявший в стороне, стал медленно подниматься, причем не прикладывая для этого никаких усилий. И вот он плыл всё дальше и дальше ввысь, возносясь над всеми и всем.

Все смотрели вверх и следили за его полетом. Он уже достиг свода Преисподней, за пределами которой еще никто и ничто не бывало. Да и зачем бывать там, где пустота? Поэтому никто и не желал оказаться в этой пугающей пустоте за пределами мироздания, созданного Дьяволом. Даже смерть и уничтожение не представлялись такими ужасными.

Разве можно преодолеть верхний свод? Оказалось, что можно. Элохим, оказавшись под верхним сводом, исчез. И ничего не произошло. Преисподняя не содрогнулась. Элохима больше не было в Преисподней. И тут же место по правую сторону от Дьявола занял демон Ахерон, которого боялись даже его собратья. Он был самым свирепым из них. Огромные его глаза горели так ярко, что казалось они способны испепелить всё вокруг. Пасть его никогда не закрывалась из-за огромных клыков. Он сильнее всех ненавидел Элохима. И вот неожиданно для всех и для него Элохим исчез и место его освободилось. Уж он-то Ахерон знает, как угодить Дьяволу. теперь он Ахерон будет самым близким и самым любимым демоном Дьявола. О большем не приходилось и мечтать. Такое неожиданное счастье! —

Прошло время, протяженность которого даже не может представит ь человеческий разум, но для мироздания это был миг. Здесь время шло по иным законам.

Дьявол убедился, что он совершил ошибку, исправить которую было невозможно. Но то, что нельзя отменить, то можно исказить, сделать непригодным, скверным.

Отвергнутый и изгнанный из Преисподней Элохим не растворился в бездонной выси, не превратился в ничто. Он стал Творцом, Всемогущим, создателем Вселенной. Выходит, что он стал равным ему, Дьяволу. И даже возвысился над ним, стал более могучим.

Теперь Элохим именовался Творцом, и он творил свой мир, свою Вселенную, которая существовала независимо от Преисподней, Вопреки Царству Дьявола. Это был вызов, брошенный Дьяволу, на который он не знал, как ответить. Это было отрицание его могущества. И он не мог смириться с этим. Смириться — значит, сдаться.

Творец отделил свет и тьму, потом создал планеты, звезды, Землю и луну. Потом разделил хляби морские и твердь земную.

И населил их разными тварями. Демон ревниво следил за этим. Гнев и раздражение его росли. И все его помыслы свелись к тому, как помешать всему этому. Он ничего не мог поделать. Он мог проявить свою власть и могущество в Преисподней, но за ее пределами он ничего не мог поделать. Там его всевластие заканчивалось. Он не мог отменить того, что было за пределами Преисподней, не мог установить свои законы и подчинить всё сущее своей воле. Там безраздельно правил Творец. Вступить в прямую схватку с Элохимом, ставшим Творцом, он тоже не мог. Поднебесная жила по иным законам. И эти законы не подчинялись его власти. Творец Поднебесной к тому же был настолько могуществен, что эта схватка закончилась бы поражением Дьявола. И это поражение могло бы отозваться на его власти в Преисподней. Дьявол не мог действовать в прямую, но что-то извратить, исказить, направить в другое русло, он мог. И он напряженно размышлял, где он мог навредить Творцу.

Он дождался. Творец по своему образу и подобию создал человека и назвал его Адамом, так называлась красная глина, из которой был создан первочеловек. Адама он поселил в райском саду, где он не ведал никакой нужды. В Поднебесной появилось самостоятельное существо. И если Дьявол ничего не мог сделать Творцу, то на его создание он мог воздействовать. Надо было разорвать его связь с Творцом.

Адам оказался слишком предан Творцу и никакими посулами его не удалось прельстить. Дьявол приписал это глупости первочеловека. А спутником глупости всегда является упорство. Дьявол кипел злостью. Он был бессилен, и это больше всего злило его. Какое-то ничтожество, вылепленное из глины, не подчиняется его власти. Тут — такого подарка Дьявол никак не ожидал — Творец, когда Адам спал, вынул из него ребро и создал из него женщину Еву, которая была плоть от плоти Адама, но всё-таки была женщиной. Дьявол понял глубинную суть этого творения, но понял и то, что это как раз и есть то, где он может осуществить свой замысел. Нужно было найти нечто такое, что бы прельстило Еву. Открыть глаза на природу мужчины и женщины? Он бессилен уничтожить Поднебесную, созданную Творцом, но он способен менять законы, по которым существует Поднебесная или искажать их. Он не мог заставить вращаться звезды и солнце в другую сторону, но он может извращать существующее по этим законам. А тем более теперь, когда ему придется иметь дело с человеческой природой. Если Адам был неколебим, то не окажется ли Ева мягче и слабее? Нужен такой подход к ней, чтобы она тебе доверилась полностью. И он отправил в Поднебесную самого своего лучшего демона, который не только восседал справа от него, но и, превращаясь в змия, обвивал его жезл, который служил Дьяволу для того, чтобы создавать новых тварей или уничтожать существующие.

—

Первая встреча

Ему сообщили, что у райских врат его ждет… Тут привратник замолчал, не решаясь произнести имя того, кто был врагом Творца. Творец понял, кто его ждал.

— Зачем ты здесь? — спросил Он.

Но он знал, зачем Дьявол покинул Преисподнюю, чтобы встретиться с ним. Замыслы Дьявола были перед Ним, как на ладони.

— Зачем ты здесь? — повторил он вопрос.

Между ними существовал негласный договор, что они не посещают владения другого. До этого момента договор не нарушался. Но Дьявол решил нарушить его. Значит, у него что-то очень важное. Здесь у райских врат Дьявол не выглядел таким могущественным и грозным, как в Преисподней. Он даже стал меньше, как будто небо сдавливало его. К тому же тут у него не было никакой опоры, а в Преисподней его окружали верные и трепещущие перед ним твари и демоны, готовые выполнить любой его приказ.

— На радушный прием я и не рассчитывал, на то, что ты кинешься обнимать меня и пригласишь к с толу, к райской трапезе. Я уверен, что там очень много вкусных яств. Всё же есть законы гостеприимства.

— Если ядовитый гад вползает в твой дом, то это не значит, что его нужно встречать как гостя. Здесь ничто и никто не рады тебе и не желают тебя видеть, а тем более разделять с тобой трапезу.

— Ты возмужал, Элохим. Уже на твоей голове и в бороде блестит серебряная седина. Как же давно мы не виделись! Целую вечность! И мироздание стало иным. Там, где была пустота, теперь эдемский сад.

— Не называй меня этим именем.

— Ах, да! Теперь же ты Творец, Отец Небесный. У тебя много имен. Но мне ближе прежнее.

— Зачем ты здесь? — спросил в третий раз Творец.

— Хотел посмотреть твой райский сад. Действительно ли он так прекрасен, как об этом говорят твои небесные ангелы, которые по всей Вселенной поют тебе славу и прославляют твою мудрость. Я запамятовал, что вход через врата мне закрыт. Но как же так? Почему? Аспид так легко проник туда. Где же были твои стражи с огненным мечом? Неужели спали? Что же ты подбираешь такие безответственные кадры? Ах-ха! Если у тебя такая непрофессиональная охрана, я мог бы тебе выделить парочку профессионалов. Уж мимо них пылинка не пролетит, ни то, что целый демон. Не буду называть их имен. Но ты хорошо знаешь их. Когда-то ты считал их своими братьями. А то ведь может случиться так: проснешься ты однажды и увидишь, что твой эдемский сад заполонен тварями из ада. Даже трудно представить, во что они превратят твое райское местечко. Ха-ха! Ты отворачиваешься. Тебе противны мои речи. Да и облик мой ненавистен твоему искушенному вкусу. Крикни охранников, чтобы они вышвырнули меня отсюда. Но предупреждаю: сделать им это будет нелегко. Ты медлишь? Если ты такой всемогущий, почему ты до сих пор не уничтожил Преисподнюю со всеми ее тварями и со мной вместе? Можешь не отвечать, потому что я знаю ответ. Твоя Вселенная не может существовать без Преисподней. Существование Преисподней входит в план твоего мироздания, где есть место и мне, и демонам, и всем тварям ада. Без Преисподней твой план был бы несовершенен и не полон. Так что выходит, что мы необходимы друг другу. Или не так? Я проник в твои мысли, я знаю все твои планы. И разве ты не видишь, что замысел твой не удался. Тебе не хочется признаться в этом, но это так. Ты совершил ошибку и не способен ее исправить. Это приговор тебе. Как же легко удалось аспиду совратить твоих перволюдей. Где же твоя предусмотрительность? Если они так легко пали, значит, они далеки от совершенства. Ты не можешь создать совершенные существа. И силам ада их будет легко совращать. У настоящего мастера, у настоящего творца каждое творение — шедевр, к которому нечего добавить и нечего от него убавить. Шедевры не поддаются никаким чарам. У тебя же неудача, брак. Ха-ха! И что же ты делаешь? Я знаю об этом. Ты приходишь в страшный гнев. Но этот гнев ты направляешь не на себя, а на свои создания. Я понимаю: мастер гневается, когда у него получается брак. Но гнев его направлен на себя. Он что-то не доделал, что-то сделал не так, где-то схалтурил. Но ты обрушиваешь свой гнев на свои создания, изгоняешь их из Эдема, лишаешь их бессмертия, обрекаешь их на муки, страдания, болезни и смерть. Такое впечатление, что ты им мстишь. Но мстишь ты им за свою ошибку. Они же невинны, потому что они изначально созданы тобой несовершенными. Понятно было бы, если бы так сделал я, но это делаешь ты, Всеблагой, который обязался любить все свои создания. Ты бы мог их простить, прочитать им лекцию о том, как хорошо быть послушными детьми, пожурить их и даже отшлепать слегка. Даже обидеться на них. Но нет! Ты в гневе не только жестоко наказываешь перволюдей, но и миллиарды и миллиарды их потомков, которые страдают из-за греха первородителей. Весь человеческий род до конца своего существования будет нести наказание за первородный грех. И какими бы они ни были, они никогда не получат твоего прощения. Что это? Ха-ха! Я тебя поздравляю. Ты идешь по моим стопам. Недаром ты был моим самым способным учеником. И я на тебя возлагал большие надежды. Признай это! Умерь свою гордыню. И снова вернись в моё лоно. И почитай меня, как отца своего. И ты снова ты будешь сидеть по правую сторону от меня.

Лицо Творца оставалось спокойным, не дрогнул ни один мускул, в глазах не блеснула искра, как будто речь шла не о нем, и мысленно он находился далеко-далеко от этого места. Это начало раздражать Дьявола. Он был готов к чему угодно, но только не к полному равнодушию, с которым Творец отнесся к его словам. А он так жаждал вывести его из себя. Он замолчал и пристально посмотрел Творцу в глаза:

— Почему ты молчишь? Тебя нисколько не затронули мои слова или ты не желаешь говорить?

— Что ты хочешь услышать от меня?

— Да я только ради этого и пришел сюда, чтобы услышать тебя. Но как будто я всё сейчас говорил глухому.

— Я знаю, что ты хотел услышать: брань, попреки, обвинения.

— А разве не так?

— Тебе это покажется диким, но я благодарен тебе. Признаюсь, что когда аспид соблазнил Еву, я пришел в ярость и изгнал перволюдей из эдемского сада. Но когда гнев остыл, я задумался о том, что произошло и что я сделал. А сделал я величайший переворот в мироздании, после которого его развитие пошло иным путем. Как бы ты ни был всемогущ, ты не можешь всё заранее предусмотреть и изначально сделать всё правильно и непогрешимо. И помог мне понять это ты.

— Ты обрёк создание, сотворенное тобою по своему образу и подобию, на муки и страдания, и называешь это переворотом в мироздании, считаешь благом то, от чего твоё создание будет терпеть боль. И называешь это благом?

— Именно так. Посади птицу в золотую клетку, корми ее отборным зерном, избавь ее от холода и зноя. Будет ли она счастлива? О! нет! Нет! Она завидует тем вольным птахам, которые порхают на ветру. Да, они не всегда сыты, они замерзают на холодном ветру, могут попасть в лапы к хищнику. Но они свободны, летят, куда хотят. Для птицы, сидящей в золотой клетке, это высшее благо. Вот без чего она страдает. И ее ничто не радует: не отборный корм, ни золотая клетка, ни ласковое обращение с ней хозяев. Она будет счастлива лишь тогда, когда получит свободу и сможет лететь туда, куда захочет. Я выпустил Адама и Еву из золотой клетки, и они почувствовали себя счастливыми, потому что получили свободу. А разве не счастье твоих созданий — цель Творца? Свобода для них дороже всех райских благ, даже бессмертия. И еще ты мне дал понять, что я до этого шел по твоим следам. Да! Да! Не удивляйся! Но это было именно так. Я понял, что я ничем не лучше тебя. Ты создал тюрьму из Преисподней, а я из райского сада, где всё должно жить по моим законам. Да, моя тюрьма прекрасна. Здесь всегда тепло, солнечный свет, здесь сладкие фрукты, чистая родниковая вода. Здесь нет страданий, боли, мучений, смерти. Но всё равно это остается тюрьмой, потому что здесь нет главного — свободы.

— Я недооценил тебя, — пробормотал Дьявол. — Даже из собственной ошибки ты извлекаешь выгоду для себя. Какая поразительная и полезная способность! Но свободные люди свободны не подчиняться твоим законам, твоей воле. Разве не так? А ты не думаешь, что когда-нибудь они подымут бунт против тебя?

— Мир устроен по Божьим законам, то есть моим. И человек не может не почувствовать и не понять этого. Всё вокруг говорит ему и напоминает ему об этом. Поэтому он всегда будет верить в Творца и почитать Его.

— Но ты лишил его главного — бессмертия. Не думаю, что людям это понравится.

— Смертна лишь плоть, душа остается бессмертной. И тот, кто не нарушал Заповеди Божьи, душа того будет взята на небеса и пребывать вечно в райских кущах. А тот, кто творил зло, грешил, душа его будет отправлена на вечные муки в ад. Так что человек постоянно стоит перед выбором: обрести ли бессмертие или вечные муки.

Дьявол расхохотался.

— Великолепно! Без меня меня женили. Ты в своем мироздании нашел и мне место. Так что выходит, что я никак не останусь без работы. Буду доделывать за тебя то, что ты не смог. А ты не подумал о том, соглашусь ли я на это?

— А разве твоё предназначение не в том, чтобы доставлять муки, страдания, чтобы безжалостно истязать всё, что окажется в твоей власти? И тебе при том даже не придется напрягаться, чтобы создавать мерзкие твари и потом предавать их безжалостным мукам.

— Если бы то, что сделал Ты, сделал я, это бы звалось злом. А у тебя получается, что это благо. Обречь свои создания на страдания и смерть — благо? Какой изворотливый ум! Ты видно забыл о том, что люди делают выбор между добром и злом, между Тобой и мной. И ты им представляешь возможность выбрать меня. Ты же не можешь быть уверенным, что каждый раз будут выбирать твою сторону. Нет! Ты не настолько самоуверен и глуп, чтобы не понимать это. Всеблагой, который позволяет выбрать зло! Часто зло выглядит более привлекательным, чем добро. А соблазн может поколебать самые стойкие души, и они выберут зло. А это означает мою власть над человеческими душами. И я не уверен, что в них победит доброе начало. В чем, в прочем, Ты уже успел убедиться. А ведь это только начало. Я и мои посланники будут соблазнять и развращать нестойкие человеческие души, показывать им такие прелести и такие наслаждения, что они не смогут устоять, чтобы не податься соблазну. Уж поверь, в моем арсенале много имеется такого. Зло сильнее. Оно вырастает само из себя. Его не нужно даже поливать и удобрять. Оно будет цвести пышным цветом, как сорняк на поле и убивать полезные ростки. Сорняки забирают из почвы жизненные соки и тем самым лишают их полезные растения, которые не могут выжить без постоянного ухода и заботы. И никакой земледелец, даже Ты, не сможешь, не успеешь просто пропалывать своё поле. Пройдет совсем немного времени и люди отвернутся от тебя, они будут в моей власти, потому что я им предложу более привлекательные и соблазнительные картинки. Что тогда будет стоять твоё мироздание?

Дьявол расхохотался. Его хохот заставлял разбегаться облака и прогибаться небесный свод. Он взмахнул мощными крылами, которые понесли его в Преисподнюю. В царство мрака и лжи, где он прекрасно чувствовал себя среди демонов и мерзких тварей.

Вторая встреча

Никто бы не мог подумать, что два непримиримых врага могут встретиться и спокойно беседовать друг с другом. Время проходило, и мироздание менялось. Менялась жизнь на земле. Менялась и преисподняя. Теперь, кроме мерзких тварей и демонов, в ней пребывали и души грешников.

Теперь здесь мучили и казнили. Творец согласился с тем, что они во власти Дьявола, и он волен поступать с ними по своему усмотрению. И тут не было предела дьявольским фантазиям. Преисподняя наполнилась воплями грешников, подвергаемых пыткам. Для обитателей ада это была настоящая музыка, которой они наслаждались. Конечно, если бы грешники знали о том, что их ожидает в потустороннем мире, то многие бы отказались от греховных замыслов, преступлений и кощунства. Но многие были уверены, что все рассказы про Ад — это сказки.

А придумывают их попы. Надо же им как-то отвращать людей от зла, наставлять на истинный путь. А на самом деле ничего нет. Есть только эта жизнь, а там за ее пределами пустота. Так что нечего бояться. И можно делать что угодно. Никакого загробного наказания не последует. Нужно брать, урывать сейчас всё от жизни, потому что никакой другой жизни не будет. И по теории относительности грех — это тоже относительно.

Дьявол усмехнулся. До чего же несообразителен Творец! Ему надо устраивать экскурсию в преисподнюю, как только ребенок войдет в сознание, чтобы на всю жизнь его напугать адом. Тогда многие отвратились бы от греха, зная, что их ожидает. «Божественную комедию» Данте кто читает в наше время? И к тому же, это всё-таки литература.

Грабитель откажется от замысла, убийца выбросит нож, клятвопреступник окажется верным клятве, вор перестанет воровать и будет зарабатывать на жизнь честным трудом.

А так получается, как будто Бог специально хотел, чтобы Преисподняя не пустовала. И число грешников всё множится и множится. Приходится расширять площадя.

Об этом он говорил с Богом во время второй встречи. Нет, никакой необходимости у Бога встретиться с Дьяволом не было. Инициатива снова исходила от Дьявола.

И не желал он этой встречи. И отвратна она ему была. Но Дьявол опять был перед райскими вратами. И всем своим видом он показывал, что у него есть многое, что сказать Творцу. И Бог понимал, что Дьявол не терял надежду на то, что он вновь назовет себя Элохимом, осознает, что всё, что он делал, было неправильным, и вновь вернется в Преисподнюю, чтобы восседать по правую сторону от Дьявола и участвовать во всем, что делает Князь Тьмы.

Не мог он найти замену Элохиму и тосковал по нему и хотел видеть его возле себя. Он и сам не мог понять, откуда в нем эта привязанность к бывшему демону, которого он изгнал из Преисподней. Так самая мерзкая тварь выкармливает и заботится о своих детенышах и защищает их от врагов. И это было что-то сродни родительской привязанности.

— Разве ты не убедился, Творец, десятки, сотни раз, что твой эксперимент с человечеством оказался неудачным. Зачем же ты за него держишься с таким ослиным упрямством? Свободу, которую ты даровал людям, они используют во зло. Постоянно воюют, сильный отбирает у слабого жилье, имущество, жену, насилует его дочерей, хитрый обманывает доверчивого, сильный закабаляет слабого и делает его своим рабом. Люди воруют, грабят, убивают и постоянно нарушают клятву. Еще и поклоняются лжебогам. И этому не видно конца и краю. И что делать с этим? Как их направить на путь праведный? Ведь тебя же мучает этот вопрос. И видно, что ты не можешь на него ответить. Насылаешь на них глад, мороз, засуху, саранчу, эпидемии, землетрясения. Они гибнут. А те, кто выжил, продолжают грешить и нарушать твои заповеди. Устроил всемирный потоп, в водах которого захлебнулись все. Не пожалел ни детей, ни стариков. Представляю твой гнев, когда ты направил воды на человечество. Спас только Ноя с его семейством да каждой твари по паре, надеясь, что от Ноя пойдет новое потомство. И что же? Люди опять грешат, воюют, содомитствуют. И забыт твой гнев, твои заповеди. Урок им пошел не в прок. Тут, как говорится, ни лаской, ни таской не можешь ты перевоспитать человечества. Тебе пора признать, что порода человечества порочная и она не подлежит исправлению. А поэтому не надо больше экспериментов. Нашли на них мор, огонь небесный! И забудь о них навсегда.

Творец продолжал смотреть вдаль. И это раздражало Дьявола. Но он понимал, что раздражение — признак слабости.

— Навсегда. Понимаешь? Как будто их не существовало. Ну, не получилось! Бывает. Твой замысел был изначально порочен. А что делают, когда видят, что ничего из их затеи не получилось, что всё идет совсем не так, как предполагалось в планах? Отказываются от этой затеи. Так признайся, что ты был не прав. Откажись от этого.

Творец был невозмутим. Эта невозмутимость, похожая на равнодушие, бесила Дьявола. Какие еще нужно аргументы, чтобы смутить его спокойствие, чтобы заставить его сомневаться?

Он хотел вывести Творца из себя, чтобы он начал кричать, сбиваться с мысли, напрягаться, чтобы найти аргументы в свою пользу, и в конце концов признал бы его правоту. Этого не случилось ни при первой встрече, ни сейчас.

— Что же ты молчишь? Что ты не споришь, не кричишь, не машешь руками, не топаешь ногами? Тебе нечего сказать, потому что я всё сказал? Так и скажи об этом. Не надо молчать!

— Ты сказал главное. Ты хочешь, чтобы я вернулся к тебе в Преисподнюю. Ради этого ты и приходишь сюда. Ты хочешь, чтобы я служил тебе. Но этого никогда не будет. Ты уверен, что это эксперимент и что всё это я затеял из праздного любопытства. Ты уверен, что я, как ученый, провожу опыты с мышами. Ну, подумаешь, опыт не удался, и все мыши сдохли. Не велика беда! Можно взять и новых мышей. Проведем еще эксперимент и еще, и еще, и еще. Проведем сотню экспериментов. И если они все окажутся неудачными, сильно не расстроимся. Значит, гипотеза оказалась неверной. Отсутствие результата — тоже результат. Придумаем ещё что-нибудь. Кто сказал, что человечеству обещана прямая дорога к храму на холме, и на этой дороге не будет рытвин, ям, грязи, что не будет ливней, жары, морозов? Лёгкая увеселительная прогулка? Нет! Дорога к храму долга и трудна. И не всякий сможет ее одолеть и пройти до конца. Многие упадут по дороге, кто-то повернет назад. Путник не раз упадет и разобьет в кровь лицо и не раз проклянет того, кто послал его в эту дорогу, и не раз впадет в отчаяние и разуверится в своих силах.

Бог — это любовь. Но Бог — это страх. Да, именно так. Все живые существа выживают потому, что в них есть страх. Лиши их страха, и они погибнут. Это необходимое условие для выживания. Представь зайца, которому неведом страх и который смело разгуливает по лесу. Скоро он станет добычей лисы и волка. А выживет его собрат, который трясется от страха от каждого шороха. Если бы животные не боялись огня, то они все бы погибли в лесных пожарах. Так и человечество погибнет, если ему будет неведом страх, который помогает ему избежать опасности. Бога человек любит и страшится, страшится его гнева за плохие поступки. И это останавливает его, когда он хочет совершить что-то дурное, причинить кому-то вред. Если он видит, как нечестивца поражает молния, как Содом и Гоморра гибнут в огне, как гибнут во всемирном потопе, в его душе поселяется страх перед Богом. И он отвращается от греха, отталкивает руку сатаны со сребрениками. Потому что его душа отворачивается от греха и потому что грех наказуем. Человек боится наказания и отвращается от греха. Так что страх становится спутником добродетели. Дети любят отца. Отец содержит их, защищает от врагов. Но и при любви к отцу они страшатся его гнева. И это удерживает их от дурного. Дети боятся его наказания. И разве не прав отец, удерживая любимых детей от дурного?

— Как ты всё повернул? — усмехнулся Дьявол. — Но что это за безумная история с сыном, которого ты послал к людям, чтобы он нес им истинную веру? И обрёк его на мучительную казнь? Зачем ты это сделал? Мой разум отказывается понимать это. Ты хотя бы избавил его от смертельных мук. Но нет! Ничего не произошло. Он умер в страшных муках. Убиенный твой сын воскресает, какое-то время бродит по земле, а потом возносится на небо, чтобы соединиться со своим Отцом. Да это целая поэма. Нечто феерическое! Образуется Троица: Бог-Отец, Бог-Сын и Святой Дух. Что это за необычный симбиоз? Как это можно уложить в головах людей, что Бог триедин, что Бог одновременно выступает в трех ипостасях?

— Ты же пытался соблазнить моего Сына в пустыне. Помнишь об этом? И какой был результат?

Дьяволу было невыносимо продолжать этот, как ему казалось, бессмысленный разговор. В гневе он взмахнул крылами и взмыл ввысь, чтобы опуститься на самое дно мироздания — в Преисподнюю.

Третья встреча

Ветхая одежда его была в пыли, обувь разбита, из левого ботинка выглядывал большой палец с черным ногтем. По всему он шел издалека и был крайне беден. И видимо, голоден.

Бородёнка грязно-серого цвета была всклочена. Было видно, что она не знала расчески и парикмахерских ножниц. Бродяга производил впечатление неухоженного махнувшего на себя рукой человека. В глазах его, на удивление молодых и контрастировавших со всем его обликом, горел нескрываемый интерес к окружающему его миру.

Так смотрит студент на любимого профессора, когда он весь во внимании и боится пропустить даже единое слово профессора. Всё ему кажется важным и жизненно нужным.

Но весь этот, как говорит, молодежь прикид оказался напрасным. Творец сразу же распознал, кто перед ним и уже было повернулся, чтобы пройти через райские врата, вход в которые для бродяги был закрыт, и он не делал ни малейшей попытки нарушить запрет. Но жалобный голосок умолял его:

— Не уходи! Не будь так жесток! Выслушай меня! Я преодолел немалый путь не для того, чтобы уйти ни с чем. Будь же милостив!

— Милость? И какую милость ты ждешь от меня?

— Только одну. Многого мне не надо. Внимания твоего, чтобы ты выслушал меня. Много твоего времени я не отниму. Я же понимаю, как ты занят. Разрываешься на части. Столько дел у тебя. И везде надо поспеть, проявить свою волю. Забыл, наверное, и про сон. Да какой там сон, если всё, созданное тобой, рассыпается на глазах, как песочный замок. Мир совсем не такой, каким был задуман тобой. Всё сразу, всё в один момент: и ураганы, и потопы, и землетрясения, и эпидемии. Хе-хе!

— Ты в своём репертуаре, Дьявол.

— Неужели? Ну, ты же знаешь, что мне не стоит никакого труда сменить свой облик. Только скажи, каким бы ты меня хотел видеть, и я тут же изменюсь Хотя, конечно, ты меня не хотел бы видеть ни в какой обличии. Сейчас я всего лишь жалкий путник. А может, ты желаешь лицезреть могучего и ужасного Сатану с огненным мечом, со взором, прожигающим камни, длинным змеевидным хвостом, которым я могу смахнуть горы?

— Ни одна встреча ничего не дала тебе. Это даром потраченное время. Тебе не надо приходить сюда.

Гордость не идет тебе, Элохим. Ах да! Ты не любишь это имя. Чего ты надуваешь щёки, когда вокруг всё рушится? Ты хочешь выглядеть смешным? Но Творец должен больше всего избегать этого. Паруса разорваны в клочья, мачты сломаны, через огромную пробоину хлещет вода. Корабль накренился и его вот-вот поглотит морская пучина. И он пойдет на дно вместе со всем своим экипажем. И капитан ничего не может сделать. Да и матросы не слышат его команд. Они, обезумев, мечутся по палубе.

— В тебе умер поэт.

— Не умер! Не умер, Творец! В моей голове крутится сюжет нового «Потерянного рая». Это будет грандиозная эпопея о величайшей катастрофе на земле. Но никакого рая и не было. Человечество вечно страдало, мучилось, болело, умирало в страшных корчах, проклинало мир, созданный Тобой, и нарушало заповеди, данные Тобой. Редкие минуты тишины сменялись звоном мечей и грохотом разрывающихся снарядов. Для того, чтобы сосчитать годы без войн, хватит пальцев. И вот что меня забавляет. Один из моих демонов вернулся недавно из командировки на землю и доставил мне любопытную книгу. Это очень толстый фолиант. Ты знаешь, что я не любитель чтения. Но эту книгу прочитал с нескрываемым интересом. Она доставила мне такое наслаждение. Я бы даже назвал это оргазмом. Она называется «Полная гендерная энциклопедия». Я до этого был уверен, что полов всего два: Адам и созданная из его ребра Ева. Как же я был посрамлен! Энциклопедисты описали сто тридцать с лишним полов и в заключении пообещали, что энциклопедия будет постоянно пополняться и что будут выходить дополнительные тома. Какие перспективы! Какие необъятные дали! Дух захватывает! Ты знаешь, какой я фантазер, креативщик, но тут я был посрамлен. А ведь это не фантазии. Всё взято из реальной жизни, с фотографиями живущих людей. По городским площадям и улицам шествуют парады под радужными флагами. Их приветствуют, демонстрантов охраняет полиция и национальная гвардия.

Творец смотрел вдаль мимо Дьявола. Даже голову не повернул на его речи. Дьявол посмотрел туда, куда глядел Творец, надеясь там увидеть нечто такое, что занимало внимание Творца. Облака. Синее небо. Ничего.

— Э! Это, в конце концов, даже неприлично, отвернуться в сторону, когда с тобой разговаривают. Хотя я понимаю тебя. Очень тяжело слушать неприятную правду. Как ты должен себя чувствовать, когда твой наместник на земле, папа-папочка-папулька кается за то, что церковь преследовала извращенцев, а они такие же полноценные люди, достойные всяческого уважения. А то, как с ними поступали раньше, это настоящий геноцид. А его ставленники в храмах бракосочетают извращенцев. Да и сами не чужды содомии, считая это чуть ли не богоугодным делом. Теперь извращенцам отдают преимущество при приеме на работу, в искусстве, спорте. Они считаются людьми высшими сорта по сравнению с теми, у кого традиционная ориентация. Среди работников искусства, если это можно назвать искусством, если ты не гей, то ничего не добьешься: на твои выставки не придут, о твоих книгах не будут писать рецензий, в театре тебе не дадут новой роли. Быть извращенцем модно, престижно и выгодно. Что же ты не сожжешь их пламенем, не обрушишь на них свой карающий меч? Или ты теперь тоже сторонник толерантности? Или это тоже входит в твой план? Сатана там правит бал. Я правлю бал. И люди подчиняются моей воли. А ты скучен и нелеп. Твои нудные проповеди никто не слушает. Им хочется грешить. Они тянутся к греху. Он яркий, влекущий, играет всеми цветами. Он манит, соблазняет, затягивает, пьянит. Перед ним невозможно устоять. А добродетели воспринимают как нечто глупое, скучное, как прабабушкино платье, извлеченное из сундука, место которому только в музее старины. Какая современная девчонка его наденет? Всё позволено, всё разрешено, всякие запреты запрещены. Бога нет! Греха нет! Нет добра и зла! А есть лишь «хочу», «дай». Можно удовлетворять похоть с детьми, с трупами, с животными. И никто это не назовет извращением. Убийца — это не убийца, а человек с особой психикой, которого надо не осуждать, а понимать. Ха-ха! Приехали! Такого ли ты хотел?

Мимо проплыло несколько душ. Дьявол усмехнулся.

— А вот что! Я в восторге! Это же прелесть! Даже всей моей дьявольской изобретательности не хватило бы придумать это. Это супергениально. Это самое величайшее событие в истории человечества. Цифровой мир! Ха-ха! Искусственный интеллект! И ведь выглядит это так, как будто это величайшее благо для человечества, что теперь оно заживет и запрогрессит так, что ого-го! Галопом понесется вперед! Это так привлекательно! И кажется, что вот оно светлое настоящее и светлее светлого будущее. И что только не нафантазировали с этим искусственным интеллектом! Везде трубят, поют гимны! Человечество вступает в новую эру развития! Все прежние беды, неурядицы в прошлом. Теперь всё разрешится по мановению волшебной палочки. И мне только остается радостно потирать лапы и пуститься в гопака! Опля! Опля! Как же мне подфартило! Да я ни о чем подобном и помыслить не смел. Кто ни пляшет, тот реликт! Новое цифровое поколение растет и множится. Оно уже считает себя хозяином жизни. Оно высокомерно и тщеславно. Оно не будет стоять у станков, лететь к далеким планетам, опускаться в морские глубины. Оно хочет быть блогерами, шмогерами, программистами, оптимистами, чтобы никуда не выходить, сидеть в уютной квартирке, попивая пивко и кофе, не напрягая себя даже походами в магазин и стоянием у плиты. Сейчас это считается работой. Когда преподаватель дает на уроке сложить два двухзначные числа, весь класс лезет за телефонами и включает калькуляторы. Считать что-то в уме, записывать вычисления столбиком — это уже анахронизм. Непонятно, зачем учителя дают на дом задание решать задачи и примеры. Они что живут в другом мире, в котором еще не было сотовых телефонов и интернета? Забил задание и вот тебе решение. Выпускники, просидевшие за партой одиннадцать лет, не могут решить элементарную задачу, предназначенную для семилетних. Они читают условие и не понимают, какой существует способ решения. А великолепный ЕГЭ! Да его только ленивый не обведет вокруг пальца. Вшивают чипы, придумывают всякие обходные пути с единственной целью, чтобы не напрягать свои засушенные мозги, которые не способны ничего решать или обдумывать. Это будущее поколение! Будущие врачи, инженеры, руководители, политики. Кого и как они вылечат, что они построят, кого и чему они научат, в какие светлые дали поведут они людей? Дети уже не могут ни минуты без смартфона. Да любой законченный наркоман выглядит здоровее их. В виртуальном мире проходит вся их жизнь. Они спят с телефонами, просыпаются с ними, целый день тычут в них пальчиками, смеются, радуются, наслаждаются, у них нет друзей и подруг, родителей, бабушек и дедушек, у них нет заката и восхода солнца, прогулок по лесу. Они живут в этом цифровом виртуальном мире и другого им не надо. Они ничего не умеют делать ни руками, ни головой, они не любят, не сострадают, не печалятся и не огорчаются. Алиса дает им ответы на все вопросы, а не книги, не учителя, не родители. И весь этот цифровой виртуальный мир, в сети которого попали миллионы, миллиарды людей, существует для кучки элиты, которая закабалила и подчинила себе человечество и делает с ним всё, что захочет, что им выгодно. Эта элита наслаждается своей неограниченной властью, пониманием истинного положения вещей, о чем ни сном ни духом не ведают бесчисленные толпы быдла. Они, а не ты, решают судьбы человечества, которое живет по их заповедям, а не по твоим. Так кто же истинные творцы истории? Ты молчишь, потому что тебе сказать нечего. Они могут заставить верить в тебя, а могут сменить эту веру на ту, что им выгодна. И они делают именно это. Насаждают свою веру, в которой тебе нет места. И кто же правит миром? Они уверены, что это они. Но это не они. Как бы они не были мудры, хитры и изобретательны, но в этом пункте они ошибаются. Потому что они в моих лапах. Теперь мне достаточно сказать слово, чтобы это слово оказалось в головах миллиардов людей. Они исправно выполнят эту работу. Ты ничего не можешь сделать. Ты не можешь лишить их этого цифрового мира, забрать у них искусственный интеллект и вновь им вернуть естественный человеческий разум. Человечество уже развивается помимо твоей воли. Потому что, если ты заберешь у них этот искусственный мир, то для них это будет подобно смерти. Хе-хе! Я вижу, что тебе сказать нечего. Но ты не уходишь, и это уже хорошо. Ты сам себя загнал в тупик. Крутишь головой по сторонам, а выхода нет. Ты сейчас на распутье: принять мир таким, каков он есть или уничтожить его. Кругом стены, стены. Так кто оказался прав? Я оказался прав. Пришла пора признать это и вернуться под мою власть. Нечего упорствовать! Это просто глупо.

«Что он вдали видит такое, чего не вижу я?» — с раздражением подумал Дьявол. Спокойствие Творца всё больше раздражало его. И больше всего он хотел вывести его из себя. Хмыкнул.

— Знаешь, я больше не буду тебя призывать отказаться от этого глупого эксперимента. Зачем? Совсем близко то время, я его вижу, я его предчувствую, произойдет человеческое самоуничтожение. И не понадобится даже твоего вмешательства. Оно само для себя изготовило орудие убийства и остается только внушить ему, что пришла пора пустить его в дело. И оно непременно воспользуется этим. Пока оно не решалось этого сделать, боялось и всегда останавливалось. Но теперь оно уже не боится и в полный голос заявляет, что настало пора воспользоваться этим средством.

— О чём ты? — спросил Твореп.

— Ах, как ты недогадлив! О самом страшном оружии, которое только смогло создать человечество и применение которого не оставляет никаких шансов на выживание. Не только люди погибнут, но и всё живое, и Земля превратится в голый холодный камень. Когда его изобрели, то радовались, как дети. «Ах, мы теперь сильнее всех! Никто не посмеет напасть на нас. Зато мы можем диктовать свою волю всем. Мы всех теперь будем держать в страхе. Достаточно нам только погрозить пальчиком и любой задерет лапки кверху и будет делать то, что нам угодно». Но вот и у противника появилось подобное оружие. И пошло и поехало. И многим захотелось иметь такое же. И решили, что это даже хорошо, потому что мы теперь не будем воевать друг с другом, ведь мы же не самоубийцы. И будем всё решать мирным путем. И уже подсчитали и нарисовали картинки того, что будет с человечеством, если оно применит супероружие. Не то, что самого человечества, но и Земли не будет. Страшные картинки, апокалиптические, от которых кидает в дрожь. Казалось бы, и политики, и все это понимали, и ни в одной голове не возникнет даже и мысли о применении этого оружия. Только сумасшедший может заявлять об его использовании. Между тем такое оружие появилось и у других стран. И вот настал момент, и политики заговорили о возможности применения этого супероружия против своих заклятых врагов, которых иначе никак не одолеешь. А тактическое такое оружие уж точно применять можно. Бросил такую бомбочку или ракету и у противника целого города нет. И затрясся он в страхе и готов на мир на твоих условиях. С таким оружием непременно добьешься перемены в боевых действиях и тогда победа уж непременно будет за нами, если враг в одночасье потеряет целую армию. А как же быть с тем, что и у противника есть такие же бомбочки и ракеты? И если ему будет грозить уничтожение, то он тоже не остановится ни перед чем. И десятки, миллионы людей погибнут в адском пламени. И от врага только пепел останется. Но и враг жахнет своими бомбами и ракетами. И от нас ничего не останется. — Но зато заклятого врага не будет. Разве это не прекрасно? Потом, может быть, всё-таки кто-нибудь чуть-чуть останется. Заберутся в бомбоубежище поглубже и переждут. Глядишь, их и пронесет сия напасть. Но будут они одни-одинёшеньки на белом свете. Ни тебе государств, ни народов. Ну, и что? Ну, и ладно! Главное, нет заклятого врага. Наконец-то от него очистились. И кругом одна радиоактивная пустыня. — Но ведь согласитесь: никого же не останется. Неужели ненависть настолько велика, что люди готовы пойти и на это, на полное самоистребление? Так не доставайся ты уж некому! Настолько далеко всё зашло? — Вот-вот! Перешагнули через порог психологической готовности. И уже ничего не боятся. Оказывается, ненависть сильнее даже страха смерти. И еще каждый надеется: а вдруг он бессмертен, что вот его-то как раз и пронесет, ибо он такой особенный, индивидуальный, неповторимый. Ну, никак он не может бесследно исчезнуть. Но нет! Никого и ничего не будет. И всё равно шаловливые пальчики тянутся к красной кнопочке. Ха-ха! А чему ты улыбаешься? Я сказал что-то смешное? Ах, ну да! Это же очень смешно. Бабах и никого нет. Всё исчезло. И уже не будешь ты именоваться Творцом. Хорош Творец, если всё, что он создал, самоуничтожилось.

— Горькие слова сказаны тобой. И ты ждешь моего ответа. А вот представь; по горной дороге едет автобус, полный пассажиров, здесь взрослые и дети, мужчины и женщины. Вот у этого автобуса отказали тормоза, и рулевая колонка не работает. Какое-то время пассажиры в неведении о поломке. Кто-то дремлет, кто-то весело болтает. И вот пассажиры понимают это. Но остановить автобус они не могут. Он больше не управляем. И может в любой момент рухнуть в пропасть. Что им остается делать? Единственный выход — выпрыгивать на ходу. Конечно, это страшно и опасность велика. Кто-то погибнет, кто-то покалечится. Но это единственный выход. Больше никаких шансов на спасение нет. И все это прекрасно понимают. И рискуют.

— Как ты всё повернул! Значит, не теряешь надежды. Какой же ты твердолобый. Творцу надо быть гибче. И самое главное — признавать своё поражение, а не упорствовать в нём. Я уверен, что ты сам вернешься ко мне. Не говорю «прощай», говорю «до свиданья». И мне кажется, что мне долго ждать не придется. Я приму тебя как самое дорогое чадо.

Дьявол взмахнул крылами. Делать ему здесь было больше нечего. Всё, что нужно, он сказал. И он был уверен, что нашел самые верные слова. Если Творец сохранил ещё остатки благоразумия, он последует его совету. Солнце уже закатывалось за горизонт, и его лучи не слепили глаза. Дьявол не любил солнечного света. Но что это? Яркая вспышка на мгновение ослепила его. И он почувствовал, как от земли поднимается жаркая волна, которая подбросила его, и ему пришлось сделать несколько мощных взмахов, чтобы выправить своё положение.

Ещё одна вспышка! И еще! И ещё! Даже здесь на большой высоте он чувствовал жар, который шел от Земли. А какое же тогда пекло на Земле! От него, наверняка, плавятся камни. И вот Земля уже превратилась в яркий шар. Дьявол знал, что потом она начнет остывать и почернеет, окруженная плотным облаком поднятой пыли, через которое не смогут пробиться солнечные лучи. И Земля начнет остывать и там воцарится лютый холод.

То, что останется ещё живым, вымерзнет.

«Вот и началось!» — подумал Дьявол. Он был счастлив. Ему захотелось петь. И из его глотки вырвались рыкающие звуки. Тут же он возразил самому себе. «Почему началось? Закончилось! Моей полной победой. Хоть это и неожиданно, но очень кстати».

И он захохотал. И даже Луна содрогнулась и еле удержалась на орбите.

9 июня = 1 июля 2024 г.