Восстань, облекись плотью

Восстань, облекись крепостью!

РАССКАЗ

Стекло не должно пропускать свет. А если оно пропускает свет, то должно облагораживать то, что находится вовне. Серое превращать в праздничное. Неужели это еще никому не пришло в голову? Если нет, тогда он займется этим и создаст такое стекло. Поэтому люди с такой неохотой поднимаются, когда их встречает пасмурное утро.

В голову лезут мрачные мысли о работе, начальстве, которое всегда недовольно, о коллегах, которые злословят о вас за вашей спиной, о том, что вам кто-нибудь обязательно нахамит.

Если бы утро вас встречало яркостью и свежестью красок, то и настроение было бы другим. Вы рвались бы на работу, как на праздник, вы бы улыбались и радовались людям. Жить, радоваться работе, говорить комплименты не потому, что так положено по этикету, но от души: вам нравится этот человек и вам хочется сказать ему приятное.

— Платье помоги застегнуть!

Спина у нее была узкая и длинная. Он провел мизинцем по позвоночнику. Она улыбнулась. Лицо ее было повернуто в сторону, поэтому он увидел ее улыбку. И тоже улыбнулся.

— Теплый какой палец! — сказала она.

— Я еще хочу встретиться с тобой.

— Ты что марсианин? Вполне достаточно одного раза. Надеюсь, что до этого ты никому такого не предлагал?

— Я не марсианин.

— Зачем тогда говоришь глупости?

— Мне, кажется, что тебе лифчик совершенно не нужен. Тем более под платьем.

Он повернул ее за плечи.

— А может быть, встретимся? Из любого правила должны быть исключения. Я хочу!

— Глупости.

— Давай сделаем эту глупость?

— Сегодня у меня будет уже другой мужчина, которого я еще не знаю. А у тебя другая.

— У меня никого не будет, потому что я хочу, чтобы снова была ты. Или ты или никого.

— Глупо.

Ушла.

Он медленно собирался, продолжая думать о ней. А может, она и права. И сегодня у него будет другая. То, что он говорил ей, полная глупость. Такого утром не говорят. В мире, в котором они живут, ничего не повторяется, здесь нет ничего постоянного. Постоянное — это застой, остановка, а нужно всегда двигаться вперед, к новому. Посуда одноразовая, одежда одноразовая, гаджеты одноразовые, салфетки, само собой. Женщина тоже одноразовая. Каждый раз другая. Их мир совершенен потому, что в нем нет ничего постоянного. Ничего и ни о чем не надо жалеть.

Он придет в другой офис. Вчерашнего уже никогда не будет. И там всё будет по-другому. Вернется он в другой дом, с другой квартирой, другой мебелью и другим телевизором, где будут другие ведущие и другие ток-шоу и будет смотреть другие фильмы. Он вышел из подъезда. Была ранняя весна. Это время он не любил. Но никакой гений пока не мог изменить времена года, перемешать их и сделать так, чтобы за зимой сразу наступало лето или осень. Значит, человек — не такой уж и царь природы.

Блестели лужи. Изморось забиралась под самый воротник. Он дернул замок и застегнул молнию до самого верха, еще более отгородившись от внешнего мира, который не всегда приветлив к нам. Возле скамейки сидела дворняжка. Она была черная и только концы лап были желтыми. Коротеньким хвостиком она била по асфальту. Он называл его, поскольку каждый раз это был пес, Фрэндом за его дружелюбие. Не придумывать же ему каждый раз новую кличку. Да и зачем? Называем же мы всех собак собаками. Это была другая собака, но с тем же самым взглядом доверчивым. И в то же время достаточно осторожная, потому что от людей можно ожидать чего угодно. «Собаки доверяют мне. Наверно, они передают друг другу, что я выношу что-нибудь вкусненькое для них. И поэтому они считают меня своим другом». Вытащил пакетик, вытряхнул сардельку. Пустой пакет полетел в урну. Фрэндик попытался перехватить сардельку на лету. Клыки клацнули в пустоте. Почему-то она каждый раз промахивался. От нетерпеливости, которая портит любое дело.

Пес схватил сардельку с земли и помчался прочь. Даже не сказав «спасибо». Хотя в душе, конечно, он был благодарен.

Собаки определенно общаются между собой. Иначе этот феномен никак не объяснишь. Повадки у всех одинаковые. Потом они уходят в другие места, а там им ничего не выносят. Но возвратиться на прежнее место они не решаются. Даже собаки живут в новой эпохе. Они вспоминают о нем с благодарностью и проклинают этот мир, в котором нет постоянства и все по-иному с наступлением нового дня.

Он прошел мимо турникета в новый офис, где его ждала новая работа. Ему уже пришло сообщение, какая. Ему попался худощавый мужчина, у которого почти не было губ. Может быть, он их втягивал вовнутрь специально? А может, их и не было. Он протянул узкую ладонь.

— Серж!

Мог бы и не называться. Один день можно провести и без имени. Никого не обижало такое обращение. Теплая и мокрая ладонь. Он что только помыл руки, выйдя из туалета? Может быть, потеет. Но какая разница? Завтра его он уже не увидит. Скорее всего. Конечно, бывали накладки. С некоторыми приходилось встречаться и на следующий день.

— Новый шеф-то ух! — шепнул Серж.

Огляделся по сторонам. Поблизости никого не было. Работники подходили и расходились по кабинетам.

— Знаю.

— Конечно! — согласился Серж. — Я сказал глупость. Каждый новый шеф не может быть хуже предыдущего. При знакомстве надо что-то говорить. Вы согласны со мной? Не можем же мы просто пожать руки и разойтись по рабочим местам. Вот мы с вами завязали разговор.

— Не обязательно разговаривать с каждым.

— Да? Вы так считаете? Я как-то не подумал. Я, как вы заметили, очень разговорчивый.

— Скоро будет планерка. Нам надо на рабочее место. Осмотреться, что и как. Всего доброго!

Работу он не выполнил. Раньше это огорчило бы его. Но сейчас он остался равнодушным. Весь день он двигался и говорил, как робот, отстраненный от внешнего мира. Он потерял интерес ко всему. В столовой к нему подошел Серж. Сделал вид, что они незнакомы. Болтовня Сержа его бы стала раздражать, и он мог не сдержаться. То и дело Серж бросал на него взгляды, пытаясь начать разговор. Но не решился.

Медицина считает, что это болезнь, отклонение от нормы. Но вполне излечимо. Вот тебе препараты, пролечился и снова ты в норме. Проходит довольно быстро.

Ему не хотелось лечиться. Он хотел, чтобы она была рядом. Каждый день, утром и вечером. Сон никак не приходил. И на следующий день всё валилось из рук. В голове какой-то шум, как бывает после бессонной ночи или когда перепьешь. И весь свет немил. На него смотрели с удивлением, даже те, кто его видел впервые. Он был специалистом высокого класса. Его ценили в любой компании. Он ничем не мог заняться и дома. Всё было неинтересно и казалось ненужным. Время было непозднее. Он лег, продолжая думать о ней. И не мог отвлечься от этих мыслей. Изредка засыпал, но быстро просыпался и опять думал о ней. Может. Он сходит с ума? Ведь это ненормально. Нельзя ни к кому привязываться. Ладно! Это дело поправимое. Клин вышивают клином. Хорошая пословица. Смысл пословицы всем был понятен, поэтому она и дожила до нынешних времен. Хотя не каждый мог сказать, что такое «клин» и почему его надо вышибать.

Найти партнера просто. Сейчас это то же самое, что занятия спортом или фитнесом. Повальное увлечение. Если ты не бегаешь и не ходишь в фитнес-клуб, на тебя смотрят как на больного. Ну, понятно, когда человек прикован к смертному одру. А если ты здоров, подвижен, то для тебя спорт и фитнес также необходимы как вода, как пища.

Партнера (партнершу) можно получить, даже не вставая с места. Указать только нужные параметры и адрес. Целая индустрия занимается этим, что сводит партнеров. Он любил контактный способ. Поглядеть, прикинуть, кого-то забраковать. У него были определенные предпочтения: не слишком высокая и не низкая, не полная, но и не щепка… У каждого есть свой вкус. Как говорится, свои приоритеты. Не будем касаться разного рода извращений. Это было ему противно. И подобных людей он всегда избегал. Кому-то подай светленькое, кому-то темненькое. Кого-то тянет на молоденькой девочке. Другому нужно зрелое и многоопытное. Всё, что хотите за ваши деньги. Мораль тут ни при чем. Это чистая физиология.

Отправился в свой любимый клуб, основное назначение которого — служба знакомств. Именно с этой целью приходили сюда женщины и мужчины. И выбирали на свой вкус. Уютненькое местечко. Подростки сюда не ходят. Так же как экстремалы, извращенцы и представители секс-меньшинств. Так их продолжали называть по старой традиции. Бокал вина, символическая закуска, откинулся на стуле и осматриваешься. Перебираешь одну за другой, пока не выберешь пару-тройку подходящих.

Думал только о ней. Это было наваждение. Никогда с ним такого не происходило. Сейчас это называют «противоестественным желанием». Это когда у тебя постоянный партнер. Брак женщины и мужчины уже давным-давно перестал существовать. Это считалось рудиментом, пережитком традиционного общества, где в общем-то он тоже сплошь и рядом нарушался. Давать клятву перед аналоем «любить вечно и умереть в один день», чтобы через неделю разругаться, а через месяц развестись. Какое лицемерие и насилие над природой, физиологией человека! Нет ничего вечного и постоянного. Все течет, все изменяется. Нельзя в одну и ту же реку войти дважды. Наступила эра Гераклита. Всем подавай перемен, новенькое! Постоянные связи вызывали недоумение. Какая вечная дружба? Какая вечная любовь? Всё должно быть новым. Новые вещи, новые друзья, новые половые партнеры. Привязанность к старому тормозит общественное движение, рост человеческого потенциала.

Слово «любовь» сохранилось, но в значении «заниматься любовью», то есть сексом. Теперь оно означало лишь половое влечение или пристрастие к чему-либо: к пирожным, путешествиям, кино… Секс полезен для здоровья, он приносит удовольствие и раскрепощение. Это то же самое, что спортивные занятия, которые укрепляют организм. Всё остальное от лукавого.

Вы приходите в ресторан, выпили вино. Никому в голову не придет использовать бутылку или бокал снова. Посуда, которой вы пользовались, идут в утилизацию. Из нее сделают новую стерильную посуду. И обойдется это совсем дешево. Тратить силы, время, воду, электроэнергию гораздо дороже, чем все это просто заменить на новое. А сколько освободилось рабочих мест. Теперь нет никаких прачечных. И это гигиенично.

Так и в сексе каждый раз должен быть новый партнер. Ваше влечение к нему сильнее, чем к прежнему партнеру. Новые ощущения, новые оттенки, иная физиология. Вы сравниваете, открываете новые достоинства и познаете недостатки. Не будете же вы смотреть один и тот же фильм, день за днем, неделями, месяцами. Достаточно одного раза. А потому уже теряется интерес. Вы знаете, чем это закончится. Можно посмотреть второй раз, если что-то пропустили, недопоняли. Так и в сексе. Партнер должен быть одноразовым. Больше в нем вы ничего для себя не откроете. Потребили друг друга, получили нужное. А что еще? Процесс завершился. Нужно начинать другой, который, может быть, обогатит ваш опыт.

Люди не сомневались в миропорядке, считали его разумным и единственно правильным. А мораль придумана лицемерами, которые не хотели, чтобы покушались на их собственность.

Что же теперь? Он сидит за рабочим столом. Но вместо работы думает о ней, вспоминает ее. Возвращается домой, а перед глазами стоит ее лицо, ее тело. Он хочет к ней прикасаться, прижаться, гладит ее кожу, волосы, целовать ее губы и что-нибудь говорить ей нежное. Берд! Наваждение! Может, ему показаться врачу? Никто же не узнает об этом. Врачебная тайна. Зато он снова станет свободен и спокоен. Случаи, подобные такому, он слышал, время от времени происходят. Но люди избавляются от навязчивого чувства привязанности и снова становятся нормальными.

Всё валилось. Он был рассеян. Сознание могло отключиться, и он тупо глядел в угол. Когда к нему обращались, он с первого раза не мог понять, чего от него хотят. Переспрашивал, потом задумывался. Смысл сказанного давался с трудом, как будто с ним говорили на другом языке.

Все старались сидеть так, чтобы их можно было разглядеть с любой точки. Они поворачивались, показывая, как они выглядят в профиль. Выбрал невысокую пухлую шатенку с озорными глазами. Она оглядывала зал и улыбалась каждому мужчине. Они повстречались взглядами. Он кивнул и улыбнулся в ответ. Это было приглашение. Улыбнулась и пошла к его столику, не торопясь. Не девчонка же, чтобы любому бросаться на шею. Аппетитный кусочек.

— Привет!

Подбородком показал на свободный стул. Она опустилась, нисколько не прогнув спины.

— Оплачиваю я.

Хотя это необязательно. Каждый может заплатить сам за себя. Или платила женщина. Если партнер желает взять на себя расходы, с какой стати отказываться. Никакого унижения в этом нет. Она или она могут быть более состоятельными, вот и берут плату на себя.

Выбрала. Он хмыкнул. У нее есть вкус. Пусть и не самое дорогое, но вполне приличное. Хорошее вино… Для начала можно было спросить, как ее зовут, чтобы завязать разговор. Зачем, однако? Если утром вы уже расстанетесь, оставаясь по-прежнему чужими людьми. Скорее всего, никогда повторения не последует. И даже вероятно никогда больше не встретитесь.

— Как ты любишь? — спросила она.

Да! Давным-давно он читал о романтической любви. Теперь он не читает никаких книг. Хорошо, что все эти ухаживания, приседания, комплименты канули в далекое прошлое. И примись он ухаживать, ничего, кроме смеха, это бы не вызвало. Распускать павлиний хвост! Зачем? Им нужен всего лишь физиологический акт. Конечно, должна быть какая-то симпатия. Без этого и физиология бессильна. И они это прекрасно понимают.

А вот вряд ли она поняла его, если бы он стал рассыпаться в комплиментах, утверждая, что она единственная на свете, что подобной ей он еще не встречал, что она поразила его с первого взгляда. Подумала бы, что он надсмехается над ней. Отвернулась и ушла бы к другому, адекватному нормальному партнеру, который не будет клоуном.

Он сказал:

— Я консерватор.

На ее лице никаких эмоций. Есть новаторы, экспериментаторы, которые стараются опробовать всё. о чем узнают. В юности он вел дневник. Сейчас смешно об этом вспоминать. Записывал дату, место, кратко внешние данные, сколько раз. Даже то, что говорили друг другу. Как они это делали, какое впечатление она произвела на него. А потом резко прекратил вести дневник. Интересно, где он сейчас. А, впрочем, никто не хранил старых вещей. Всё безжалостно отправлялось на утилизацию. Змея сбрасывает кожу и омоложается. Человек должен как можно чаще расставаться с тем, что его окружает. И тогда он продлевает свою молодость и свежесть.

Не получилось. Она сказала:

— Прими таблетку! У тебя, надеюсь, есть таблетки для этого. Все мужчины держат их под рукой.

— Уйди!

Нисколько не стыдясь наготы, она подошла к стулу, на котором была одежда. Стала разбирать ее. Она жалела его, но не очень. У мужчин такое случается. По разным причинам. Ей уже пришлось иметь дело с этим. Принимали таблетку. Через некоторое время всё восстанавливалось. Непонятно, почему он так расстроился. Хотя скорее всего понятно. У него такое впервые, поэтому таблеток он дома не держит. А что она? Уж если она настроилась на эту волну, то нужно закончить. Время еще не такое позднее. Успеет и удовольствие получить и выспаться.

Он не пошел на работу. Какие будут последствия, ему наплевать. Он бродил по самым многолюдным улицам, паркам, заходил в магазины, рестораны, направлялся туда, где собиралось несколько человек. Иногда был уверен, что это она. Догонял. Увы! Он не знал о ней ничего. Ни имени, никто она, чем занимается, что любит и что не любит. Понимал, что шансов найти ее никаких. Но он упорно бродил до темноты. Несколько раз проехал на автобусе, спускался в метро, заглядывал через стекла такси. Только к вечеру, почувствовав смертельную усталость, вернулся домой. Было пусто и одиноко, словно он пришел на кладбище в будний день.

Упал в кресло. Можно было выпить. Но не хотелось вставать. Не было никаких сил. Он ведет себя глупо. Еще мальчишке можно было простить такое поведение. Но не ему, зрелому человеку, классному специалисту, за которого в любой компании ухватятся двумя руками. Он делал свою работу лучше любого. И быстрей. Причем здесь это? Мы живем как механизмы, едим, спим, ходим на работу, совокупляемся. В нас заложили программу деятельности. А мы уверены, что это наш выбор. И так изо дня в день по единому заведенному сценарию, который написан не нами. А кем-то другим, могучим и очень хитрым, который подсмеивается над нами. Мы убеждены, что смысл всего в новизне, постоянной смене блюд, интересов, половых партнеров, ибо это раздвигает твои горизонты, обогащает твой опыт. Новый антураж, а сюжетец-то один и тот же: завязка, кульминация и развязка. Мы уверены, что каждый день нашей жизни — это новая жизнь. Мы просыпаемся, не сомневаясь, что новый день нам приносит новый этап бытия. На самом деле ничего подобного. Но мы даже не задумываемся об этом, потому что нам некогда задумываться.

Однообразное монотонное существование, в котором ничего нового не может быть. Как в видеоклипе мелькают картинки, не давая даже возможности задуматься.

Открытие удивило его. Он один понял это? Или другие тоже понимают, но не говорят об этом вслух, чтобы их не сочли за сумасшедших? Разве можно сомневаться в совершенном устройстве общества? Если говорить об этом, то значит сомневаться в разумности существующего порядка? Разве это понравится там? Прежние поколения жили в одних и тех же домах, квартиры доставались по наследству. Делали какой-нибудь в сущности косметический ремонт, не меняя даже планировки. Дочери донашивали материнские юбки и туфли. Зачем же добрую вещь выбрасывать? Став взрослым, сын донашивал костюм отца, ушедшего в мир иной. Надевал его сорочки, примеривал галстуки. И смотрелся нормально. Пересматривали понравившиеся фильмы по телевизору, который порой был их одногодком. Запоминали крылатые фразы, то и дело вставляя их в беседу.

Любимые книги перечитывали по нескольку раз.

Сейчас это кажется смешным и нелепым. Что в этих книгах? Бумага и типографская краска.

Меняя каждый раз декорации, мы. Как актеры, играем заученные роли по сценарию, который кто-то для нас написал. Что же он хочет от всех нас? Власти? Безграничной власти?

Мы считаем себя свободными, потому что в домах не держим старого хлама. Мы легко отказываемся от любой вещи, чтобы на ее место приобрести другую. Мы их любим потому, что они новые. Не живем с одной женщиной, а меняем их, как одноразовые перчатки. И женщина перебирает мужчин одного за другим, не останавливаясь. И никому не отдаваясь полностью. Потому что ей нужен мужчина, чтобы только доставил удовольствие.

Усмехнулся. Всё-таки надо выпить. Не каждый день задумываешься о миропорядке и открываешь для себя удивительные вещи. А если он не один такой, то почему же тогда мы принимаем такой миропорядок?

Он ничего менять не будет. Его вполне всё устраивает. И в другом обществе он не смог бы жить. Он не революционер. Любую горькую истину можно подсластить хорошим вином или несколькими глотками крепкого напитка. И он сделает это. Ему надо забыться.

Он поднялся. Прямо перед его глазами была картинка в деревянной лакированной рамке. Она уже висит на стене несколько дней. Безобразие! Как он мог допустить такое? Вдоль океанского пляжа тянутся небоскребы. Он хотел выбросить ее и повесить здесь другую. Эти чертовы небоскребы уже мозолили глаза. хотел? Нет! Он купил новую картинку. Мир подводной жизни, прекрасный и таинственный. Рыбки, водоросли, камни… Да, он купил ее в тот вечер, когда привел ее к себе. Они по дороге зашли в магазин, где он увидел эту картинку, и она понравилась ему.

Снял старую картину. А где же новая? Куда он ее положил? Никак не мог вспомнить. По углам посмотрел, зашел на кухню, даже заглянул в ванную, хотя там ее уже точно не могло быть. Он неправильно делает. Бывает так, что мы не можем найти того, что у нас перед глазами. Вспомнить! Картина у него была в пакете. Ее положили туда еще в магазине. Так! Он подошел к двери Он открыл дверь. Пакет не выпускал из рук. Зашли. Стали снимать обувь. Потом он ей помог снять куртку. Красную куртку с серебряными такими молниями. На левой стороне цветочек. Всё, как сейчас, перед глазами. Когда он это делал, обе руки у него были свободными. Ладно ботинки мог расстегнуть одной рукой, но снимал куртку уже двумя руками. Пакет он должен был поставить там же у порога, но так, чтобы он мешал, не путался под ногами. На полку с обувью, которая ближе всего к порогу. Он должен был поставить на нее. Вышел в коридор. Так и есть. Пакет стоял на полке. Картина была водворена на место. Принес с кухни бутылку вина, бокал и штопор. Все это поставил на столик. Допивал уже второй бокал. Идиот! Хлопнул себя по лбу. Всё же так просто! Как он не мог додуматься до этого раньше. Картина подсказала ему решение.

Он отправился в бар, где встретил ее, именно в то же время, как и тогда, не очень веря в чудо. За столиком медленно потягивал бокал за бокал. Но не пьянел, что удивило его. Не появилась. Не появилась она и в следующий вечер. И в следующий за следующим. Но он терпеливо ждал. Больше ему ничего не оставалось. Меняет места? В городе было столько увеселительных заведений, что для того, чтобы обойти их хотя бы по разу ушел не один бы месяц. Так поступают, наверно, все. Каждый раз меняют точку. А через несколько месяцев какие-то старые закроются, откроют новые. Обойти все сразу невозможно. Об этом даже не хотелось думать. Неужели он больше не встретит ее? Она могла уехать в другой город.

Она возникла на четвертый вечер. Он с бокалом и бутылкой перешел за ее столик. Молча поставил на стол и сел напротив. Она глядела на него так, как, наверно, мать глядит на ребенка, вернувшегося из долгого похода. За столиком с ней сидел мужчина, поразительно похожий на одного дряхлеющего политика. Он не любил его. Когда этот политики появлялся на экране, у него портилось настроение. Она сказала?

— Уйди!

Политик (а может быть, это был и не политик) удивленно посмотрел на нее. Он не понимал. Хотел возмутиться. Но глянув на его лицо, без слова поднялся и ушел за дальний столик, где сидела скучающая девица. Она была некрасива. К ней никто не подсаживался.

— Ты? — спросила она.

— Как тебя зовут?

Ее бокал был пуст. Он налил вина. Она опустила глаза. погладила бокал. Пузырьки поднимались и лопались.

— Это важно?

— Очень важно.

Она назвала имя. Он повторил его шепотом. Оно звучало как музыка, далекая и прекрасная.

— Ты нашел меня?

— Да! Без тебя моя жизнь утратила смысл. Видишь, как я высокопарно заговорил! Я вру. Она была бессмысленной, пока я тебя не встретил. А теперь она обрела смысл.

— Такого не бывает и не должно быть. Искать надо новое, а не то, что было. Зачем я тебе это говорю?

— Наплевать!

— Над нами будут смеяться. Ты хочешь, чтобы над тобой смеялись, считали тебя мастодонтом?

— Ты сказала над нами! — обрадовался он. — Значит, ты хотела, чтобы я тебя нашел?

— Зачем бы я сюда пришла снова?

— Ты знала, что я приду, что я буду тебя искать? Но как ты могла об этом узнать?

— Об этом нельзя знать. Я верила.

Они шли по ночным улицам, держась за руки. Мир для них перестал существовать. На них не обращали внимания. Да им никто и не был нужен. Они обрели свой мир.

— Давай, — сказал он, — возьмем к себе собаку. У меня есть знакомая собака. Замечательная! Каждое утро она приходит к подъезду и ждет меня. Ей никого не надо, кроме меня.

Женщина засмеялась. До дома оставалось пройти еще один квартал. Они не спешили.