Власть света

ПРИТЧИ

МУЖИК И ДЬЯВОЛ

Пришел к одному мужику дьявол и говорит:

— Тоскливо ты, мужик, живешь! Всё у тебя работа да работа! Ничего ты, кроме работы, не видишь! Радости-то никакой у тебя не бывает. Что же это за жизнь за такая! Всё недоедаешь да недосыпаешь. А кому это надо? Песен веселых не поешь, вина сладкого не пьешь, плясок не пляшешь, с девицами красными не милуешься, в игры молодецкие не играешь. А смерть-то придет и вспомнить тебе будет нечего. Да разве же это жизнь? Каторга одна. Вроде как сам себя в тюрьму засадил.

Досадно стало от тех слов мужику. Задумался он. И правду ведь черт говорит: встает с рассветом, ложится с закатом, и весь день в труду и поту. Ничего себе не позволит.

— Ну, а не покажешь ли ты мне эту веселую жизнь? — просит мужик у дьявола. — Может, и не понравится она мне.

Ну, а тот и рад стараться. Тотчас же сбегал в лавку, принес бутыль вина и закусок разных. А еще привел к мужику двух собутыльников, чтобы тому одному было нескучно пить. Потому и подобрал веселых и разбитных.

Пьют они вино, орут срамные песни, в пляс пустились, а потом пошли к непотребным девкам, у которых и продолжили гулянку. До той поры, пока мужик был пьян, было ему весело и кричал он то и дело:

— Так вот она какая жизнь! Вот как жить надо! И каким же я дураком был! Сколько жизни потерял для развеселой жизни!

Но вот утром, когда стал хмель выветриваться, почувствовал себя мужик дурно. До того же ему плохо стало. Всё в нем болело, но более всего его совесть мучила. Как только вспомнит про вчерашнее, готов он хоть сквозь землю провалиться. Волком готов завыть. Ох, до чего же ему тошнехонько!

— Ой! Какой же я свинья был! До того напиться! Как мне теперь людям в глаза смотреть? Ведь все же презирают меня. Чтобы я еще в рот хоть каплю этого проклятого зелья взял, пусть тогда меня на месте громом разобьет!

Да только дьявол тут как тут.

— Худо тебе, мужик! Лица на тебе нет! Краше в гроб кладут. Как же ты мучаешься! Ты посмотри, какой ты бледный! Так недолго и душу отдать! Помогать тебе надо. Вот я тебе и лекарства принес. Все как рукой снимет! Выпей, касатик!

И достает дьявол бутылочку. Мужик стал ругаться и гнать дьявола от себя.

— Иди с глаз моих долой!

Парочка же собутыльников тут как тут и давай тоже мужика уговаривать. Выпей да выпей!

— Коли люди так убеждают, наверное, оно так и есть! — сказал мужик и смахнул стаканчик.

И правда, несколько полегчало ему. А за первым стаканчиком и второй, и третий. А потом и со счета сбился. Опять захмелел. И снова они давай песни орать, пляски плясать и прохожих задирать. Непотребные же девки тут как тут, ни в чем от них не отстают.

Вот так и покатилось у мужика. Каждый день пьет горькую беспробудно, не зная просыпу. Тут не то что работать, мыться перестал. Зарос, как обезьяна. Страшно смотреть! Нормальные люди все от него отвернулись и знаться с ним не хотят. Всё, что можно, пропил мужик до нитки. И вот проснулся однажды на голом полу. Ничего не осталось в избе, что можно было бы продать на опохмелку. Даже мыши не бегают. Ждал, что друзья собутыльники придут. Но и они не появились. Встал мужик и пошел в долг просить, но никто ему не дает, потому что знают, что отдавать ему нечем. А внутренности печет нестерпимо. «Если не выпью сейчас, непременно сдохну!» — думает мужик. Но только он так подумал, как дьявол тут как тут перед ним, стоит ухмыляется. А в руке у него бутылка и показывает он ее мужику. Мужик обрадовался и хотел бутылку схватить. Да дьявол тут же спрятал ее за спиной. Хохотнул и говорит ему:

— Нет, дружок! Сначала договорец подпишем, а потом пей, сколь угодно. Добра у тебя этого будет немеренно.

— И что же за договорец? — спрашивает мужик. — Сработать чего-нибудь?

— Не нужна мне твоя работа. Ты мне душу свою продай! — говорит дьявол.

Тогда мужику стало всё понятно. Горько стало ему. Поднялся он и впервые увидал у дьявола рожки и хвост. Схватил мужик дьявола зашиворот и вытолкал его за двери со словами:

— Чтобы больше твоей здесь не было!

И с той поры начал мужик работать, как и прежде. И люди его снова уважать стали. Иной раз пьют мужики вино и зовут его. Протягивают ему стакан:

— Пей! Чего ты нас сторонишься?

Возьмет мужик стакан. «Да чего мне будет с одного стакана?» — подумает он. И поднесет его к губам. Но только глянет, а на дне стакана дьявольская рожа кривится, всякие ему гримасы устраивает. И всё нашептывает: «Пей! Пей, мужик!» Поставит мужик стакан и поднимется. Посмотрит кругом: небо над ним синее, леса и луга зеленые, речка шумит под берегом, девушки хоровод водят. Ему и без водки хорошо. Разве пьяными глазами мир Божий увидишь?

ПАХАРЬ И ФИЛОСОФ

Пахал мужик поле. Дошел он до края. Видит под кустиком в траве лежит какой-то человек. Вначале мужик напугался. Подумал, что мертвый. Приблизился осторожно, смотрит: живой, глаза открыты, руки под голову положил.

— Ты кто такой? — спрашивает мужик.

Незнакомец отвечает:

— Человек.

— Вижу, что не медведь. А чем ты, человек, занимаешься?

— Я философ.

Удивился мужик:

— Это что еще за фрукт такой? Что же ты делаешь?

— Я думаю.

— Вот это! — еще больше удивляется мужик. — О чем же ты думаешь?

— О том, как устроена Вселенная, в чем смысл жизни, что есть человек, Бог, истина, добро, красота. А потом свои мысли записываю, издаю книги, и люди читают мои книги.

Рассмеялся мужик:

— Ну, и работка! Да разве же это работа? Работаешь — это когда пашешь, сеешь, убираешь хлеб, пасешь скот, строишь, ловишь рыбу, охотишься. Лежать же под кустиком в тенечке и думать о том, о сем — это, братец, чистое тунеядство. Так-то полеживать любой дурак сможет. Тут никакого ума не надо. Тунеядец ты, вот кто! Паразит! Мирской захребетник. Только даром чужой хлеб ешь.

Стыдно стало философу. Поднялся он и сказал:

— Ты, наверное, прав! Давай я тоже буду пахать, как и ты?

— Вот-вот! — согласился мужик. — Иди-ка лучше попаши. А я, как ты, лягу под кустик и буду…

— Философствовать, — подсказал мудрец.

— Вот-вот! Этого самого!

И лег мужик под кустик философствовать.

— Ну и занятие! — похохатывает мужик. — Лежи себе под кустиком и подумы…

И в тот же момент заснул. Спал он долго и сладко. А когда проснулся, то решил, что теперь будет размышлять. Только ни одна мысль не приходит ему в голову.

— Ну, мир! И что мир? Что же интересно о нем наразмышлять можно? Мир — он и есть мир. А Бог? А что Бог? Бог — он и есть Бог. А человек? Две руки, две ноги, голова. Ест, спит, работает. Что тут еще надумать можно? Или вот добро… Дождь посел весной на посевы — это и есть добро. Урожай хороший уродился — тоже добро. Или наработался, а потом в баньке попарился и поел вкусно и сытно. Во! какое это добро! Всему добру добро! О чем тут еще можно думать? Голову сломаешь, ничего больше не надумаешь. А этот… как там его? Еще и книжки пишет. Да где же он набирает столько умных мыслей? Тут и на две строчки не наберешь!

Тужился-тужился мужик. Вертелся с боку на бок. Затылок ажно до крови расчесал. Голова чуть не раскалывается, а ни одной самой маленькой мыслишки как не было, так и нет. Заругался мужик, вскочил на ноги, плюнул в сердцах:

— Да что же это такое? Хоть голову сломай, а ничего из нее не выходит… Пойду-ка я лучше посмотрю, как там философ пашет.

Подошел и видит, что философ еле плетется за плугом, спотыкается, ноги у него заплетаются и падает он то и дело. Пот с него ручьем бежит. Язык на бок свесил. И непонятно, в чем у него еще душа держится. А борозда! Лучше бы ее глаза не видели. Виляет туда-сюда, здесь ковырнул, а там даже царапины не оставил. Придется всё по-новой перепахивать. А тут, кроме сорняка, ничего не вырастет.

— Иди-ка ты, братец, лучше под свой кустик! — говорит он философу. — А я уж лучше сам попашу.

Взялся мужик за плуг. Пашет — любо-дорого! Борозда ровная, как по линейке отведенная. Ни одного огреха. Глубокая! Красота просто! Радуется мужик. Доволен чрезвычайно своей работой. А плуг-то так и играет в его руках. Работается же ему в охотку. Не заметил, как солнышко закатываться стало. А ему кажется, что еще и не начинал работать, как следует. Он бы еще и пахал, и пахал. Да темнеет уже. Наварил мужик каши. Такой запах от нее идет.

Пригласил он философа. Уселись они у костра и едят. Философ рассказывает, как появилась Вселенная, как зародилась жизнь и что есть добро и красота. Мужик порой ложка поднимет и до рта не донесет: такая бездна премудрости открылась перед ним! Как будто заново на свет родился!

Когда с рассветом они поднялись, хотел философ снова взяться за плуг, но мужик отстранил его и говорит:

— Нет уж, братец! Давай делать то, что мы умеем и что нам каждому в радость. Тогда, глядишь, и я буду поумнее, и у тебя на столе достаток будет.

Так они и порешили.

Спросили у людей: для чего звезды.

— Как для чего? Для того, чтобы нам людям ночью было светлее.

— Для того, чтобы в открытом море капитан корабля ночью мог определить правильный курс.

— Звезды! Они так прекрасны! Они созданы для того, чтобы поэты писали о них стихи.

— Влюбленные под звездным небом признаются в любви.

— Философы, глядя на звезды, размышляют о вечности и мироздании.

— Ученые, изучая звезды, узнают секреты устройства Вселенной.

— Астрологи по звездам определяют судьбу человека, ход событий.

— А я свою любимую называю Звездочкой!

— Посмотрите: на флагах многих государств изображены звезды. Да и не только на флагах. Это, наверно, самый распространенный символ с глубокой древности.

Спросили у звезд: «Для чего люди?» Долго длилось молчание, а потом раздался недоуменный вопрос:

— Люди? А кто это такие?

ДОБРО И ЗЛО

Бал закончился только к утру. Но перед тем, как разойтись по домам, должны были решить: кто на балу стал победителем, кто выглядел привлекательней — Добро или Зло. Все признали победителем бала Зло, и только один человек отдал свой голос за Добро. Уже после голосования подходили к добру разные умные люди и говорили:

— Конечно же, ты очень искреннее, естественное. В тебе только добродетели. Ты источаешь только свет. Но это так пресно! Это никого не интересует. Людям хочется чего-нибудь остренького, этакого, пикантного. Ты же видело, как Зло изменило свою внешность. А какую оно себе сделало прическу! А какие шокирующие на нем были наряды! От лучших стилистов мира. Толпа ревела от восторга при каждом его выходе. А как оно себя держало! Какой артистизм! Зачастую на грани фола, вызывающе. Как это щекотало нервы публики! Да оно многих вводило в краску, неискушенные стыдливо отводили взгляды! Оно вызывало первобытные инстинкты, о существовании которых в себе люди ранее и не подозревали. Зло было непредсказуемо. Каждый раз оно демонстрировало что-то новое, яркое и впечатляющее. Оно ни разу не обмануло ожиданий толпы. Прости, Добро, что так получилось! И позволь тебе дать совет. Ради твоей же пользы! Ну, не будь ты таким простодушным, таким естественным! Учись у Зла! У врага всегда многому можно поучиться, чтобы потом победить его. Учись у него одеваться, его повадкам, манере поведения, его неординарности. И тогда — клянемся! — на следующий год мы выберем тебя победителем бала.

На следующий год перед балом доброхоты принесли Добру экстравагантные наряды. Лучшие модельеры трудились над ними. Глянуло Добро на эти наряды и густо покраснело:

— Как же я в таком могу показаться перед людьми! Это же всем должно быть стыдно. Уберите! Ни за что в жизни я не надену такого!

В салоне красоты над Добром работали самые лучшие специалисты. Никогда еще они не старались, как в этот раз. Поглядело Добро на себя в зеркало и ужаснулось:

— Но это же не я! Что вы сделали со мной? Нет! я хочу быть собой и только собой!

И смыло с себя всю краску, лаки и прочую косметику. И вернуло себе прежнюю прическу.

Приходят другие специалисты и давай учить Добро, как ходить, как говорить, разным жестам, ужимкам, ухмылкам. Добро даже и не стало пытаться учиться и сразу с гневом отказалось:

— Как это противно! Как это невыносимо! Неестественно! Жеманно! Да и глупо, в конце концов!

Когда закончился бал, естественно, все снова проголосовали за Зло. И наградили его короной. И опять один только человек отдал свой голос за Добро.

И на третий год та же самая история. А Зло вовсю злорадничает над своим противником. Добро же совершенно равнодушно отнеслось к этому, ему было лишь очень интересно, что же это за тот единственный человек, который уже третий раз подряд голосует за него, за Добро. Захотело оно взглянуть на этого человека. Отыскало его и увидело перед собой пожилого человека с грубоватыми чертами лица, далеко не красавца. К тому же держался он ото всех в стороне. И когда все веселились, он только один был грустен.

— Скажи-ка мне, человек, — спросило его Добро, — почему ты третий год подряд голосуешь за меня? Единственный из всех. Может быть, ты это делаешь на зло другим? Или ты очень хороший, очень добрый, нравственный и порядочный человек?

Улыбнулся мужчина. Но и улыбка не сделала его лицо более красивым и приятным.

— Нет, Добро! Ты ошибаешься! — ответил он. — Может быть, я даже самый плохой человек из этой публики. По крайней мере, так думают многие. За свою жизнь мне довелось увидеть много зла. И другие люди сделали мне немало зла. И много злых людей попадалось на моем пути. Да и я столько раз доставлял людям зло. Поэтому я, наверно, лучше всех могу распознать Зло в самых разных его обличьях, какие бы наряды оно ни надевало, как бы ни перекрашивалось и ни старалось произвести приятное впечатление. Я лучше всех знаю, что за его привлекательностью и шармом столько несчастий и бед, что лучшего обманщика нет.

Сказав так, мужчина хотел идти прочь, но Добро схватило его за руки и притянуло их к себе.

— Спасибо! Вот сейчас после твоих слов, я себя почувствовало настоящим победителем. Ты дал мне надежду.

И Добро, наклонившись, поцеловало у мужчины руку, с темной морщинистой кожей и старой грязно-синего цвета татуировкой.

СПОР

Заговорили как-то в одной компании, что такое любовь. Много разных красивых слов наговорили. А один мужчина сказал:

— Никакой любви не существует. Это просто выдумка писателей и режиссеров, которым иначе не было бы о чем писать и снимать фильмы. И они еще на этом хорошо зарабатывают. Миллионы же дураков верят в это. Есть лишь инстинкт продолжения рода и удовольствие. И всё! Остальное выдумки! Как говорится, от лукавого.

Хоть мужчина говорил азартно и темпераментно жестикулировал, глаза у него оставались грустными, как будто он о чем-то жалел.

— Его недавно бросила жена. Она ушла к другому, — кто-то шепнул своему соседу.

И сосед понимающе кивнул.

— А я вот не соглашусь с вами, — проговорил второй. Это был молодой человек. — Любовь, знаете ли, есть. И я нисколько не сомневаюсь в этом. И никто меня не сможет переубедить. Однако она совсем не такая, как это представляется многим. Она такая, что лучше было бы, если бы ее не было.

На молодого человека посмотрели с нескрываемым интересом.

— Очень интересно! — раздались голоса. — Какая же она? Разъясните нам!

— Я лучше расскажу вам свою историю, — сказал юноша. — Еще месяц назад я был, наверно, самым влюбленным человеком в мире. По крайней мере, мне тогда это так казалось. Я носил свою невесту на руках. За несколько минут мог донести ее до самого верхнего этажа. А какие я ей слова говорил! Это Петрарка и Шекспир вместе взятые. Я не мог расстаться с ней ни на минуту. Я чувствовал себя глубоко несчастным человеком, если на самое короткое время мне приходилось расставаться с ней. В моих глазах она была воплощением всех достоинств, ангелом во плоти, идеалом, божеством, на которое я молился и с которого не сводил восхищенных глаз. Если бы она мне тогда сказала, даже бы намекнула: «Бросься под поезд!», я ни минуты бы не раздумывал, и последние мгновения перед смертью чувствовал себя самым счастливым человеком, потому что я исполняю ее желание. Я мечтал о подвиге ради нее!

— Вот это любовь! — вздохнули женщины.

Мужчина улыбнулся, но улыбка его была некрасивой.

— Ну да! Конечно! Прошел всего лишь месяц после нашей свадьбы, и на всем белом свете вы бы не отыскали людей, так люто ненавидевших друг друга, как мы. Это была какая-то звериная ненависть! Хорошо, что мы успели во время развестись и разъехаться, иначе бы убили друг друга. До сих пор я не могу вспомнить об этом без содрогания. Менее месяца понадобилось для того, чтобы на месте достоинств своей бывшей возлюбленной я увидел недостатки, вместо прежнего идеала я видел глубоко порочную натуру, я не находил в ней ни одного привлекательного качества. Уже через три недели совместного проживания всё в ней вызывало во мне раздражение, неприязнь, а затем и открытую ненависть. Если она прикасалась ко мне, то меня всего передергивало, как от прикосновения ядовитой змеи или тарантула. Для меня не существовало во всем мире человека, которого бы я так ненавидел и так презирал всеми фибрами своей души. Так вот о том, была ли любовь? И нисколько не сомневаюсь, что была. Да была эта безумная, болезненная, патологическая страсть, когда человек теряет голову, когда он не отдает отчета в своих поступках и чувствах. Это своего рода сумасшествие. Но стоит человеку выздороветь (а время — самый лучший лекарь), и он видит всё таким, каким оно есть в действительности. Темная повязка упала с его глаз.

— Вот-вот! Именно так! — согласились многие.

— А вы согласны? — спросила дама у своего соседа, который за все время не проронил ни единого слова. Это был седой и, по всему, много переживший мужчина.

— Согласен, — ответил он.

Дама не ожидала такого ответа.

— Я согласен с тем, что любовь есть. А со всем остальным не согласен, — громко заговорил мужчина. Во всем том, что было сказано о любви, любовь представляется, как удовольствие, как секс. Какое противное слово! Секс — кекс — брекс. А еще у нас прижилось западное выражение «заниматься любовью». Вы только вслушайтесь в эти слова! В большей степени опорочить любовь, чем этими словами, нельзя. Всё сведено к постели. Но любовь — это труд, ежедневный, ежечасный. Труд — потому что трудный, требующий всех наших сил. Нужно постоянно ломать себя, заставлять и зачастую заставлять делать то, что не хочется. Это порой очень трудно. Любовь — это вовсе не отдых, не расслабление, не развлечение, не что-то так между прочим. Было бы проще, если бы это был только труд внешний. Но это в первую очередь труд души.

Все молчали. Слишком необычным показалось им сказанное. Слова мужчины поразили многих и заставили задуматься. Первой не выдержала его соседка и спросила:

— Я уверена, что вы очень счастливы в семейной жизни. И со своей супругой вы прожили лет тридцать, не меньше. Я же не ошиблась?

Мужчина улыбнулся. У него была красивая улыбка.

— Вы ошибаетесь, милая дама! Я холостяк! И никогда не был женат.

ИГРА

Однажды пришел к карточному шулеру важный государственный сановник. Конечно, шулер напугался, он решил, что его пришли арестовать. Мозг его лихорадочно заработал: куда бы и как убежать. Да понял, что бежать уже

поздно. Но к его удивлению сановник сказал:

— Мне стало известно, что ты хорошо играешь в карты. И выигрываешь очень много денег.

— Это всё преувеличения! Преувеличения! — забормотал шулер, весь покрывшись потом. — Где уж там хорошо! Так себе!

— Ну, хватит прибедняться! Давай сыграем! — приказал сановник.

«Вон оно даже как! — подумал шулер. — А что же… игру и риск любят многие. И сановникам не чужды человеческие чувства».

— Во что будем играть? — спрашивает шулер и перечислил с десяток игр.

— Будем играть в очко.

— Хорошо! На интерес? — спрашивает шулер.

— Какой еще может быть к чертям собачьим интерес? На деньги играем.

Поставили они вначале небольшие ставочки. Шулер несколько раз поддался и проиграл, чтобы заманить партнера и развеять в нем всякую подозрительность насчет того, что он не сможет выиграть. Когда же увидел, что на кону денег много, решил, что пора срывать банк. Выкладывает шулер свои карты, двадцать одно, очко. «Вот сейчас, — подумал он, — сановник расстроится, побледнеет, вопить начнет. Да ничего! Переживет!» Однако ничего подобного. У того на лице ни единый мускул не вздрогнул. Словно ничего и не произошло.

— У меня же очко! — говорит шулер. — Вот видите, двадцать одно. Значит, банк весь мой.

— Да что же с того? — равнодушно отвечает сановник. — Что с того, что у тебя двадцать одно?

— Да как же, что с того? Я весь банк забираю себе. Таковы правила игры.

— Да с какой же это стати ты решил, что забираешь его себе? — спрашивает сановник. А сам ухмыляется.

— Как с какой это какой? — закричал шулер. — У меня же очко! Вот смотрите карты!

— Да почему же ты решил, что очко это двадцать одно? — спрашивает сановник.

— Но как же почему? Испокон веков так было. Не я же придумал!

— Всё верно! — соглашается сановник. — Так было до сих пор. До сегодняшнего дня. А с сегодняшнего дня всё не так, к твоему сведению.

— Да как же это может быть не так? — удивляется шулер.

— А запросто. Не так — и всё. Или ты мне не веришь? — спокойно спрашивает сановник. — А я только что подписал указ, что очко это не двадцать одно, а двадцать три. Покажите-ка ему мой указ!

Тут же шулеру сунули под нос указ.

— Так ты говоришь, что у тебя двадцать одно, — говорит после этого сановник. — Вижу, что не обманываешь. А давай-ка посмотрим, сколько там у меня! Интересно, чего там мне выпало!

Само собой, у него оказалось ровно двадцать три очка. Заграбастал себе сановник весь банк в широкий-преширокий карман, которые шьются для сановников по спецзаказу. Довольный, потирает он руки и весело спрашивает:

— А что? Еще партийку сгоняем?

«Вот это шулер так шулер! Куда мне до него! Всем шулерам шулер!» — подумал с восхищением рядовой шулер. Нахлобучил он шапку и бегом прочь. И больше с той поры никогда не играет с государством в азартные игры. И другим не советует.

БОГ И САМОЗВАНЕЦ

Собралась огромная толпа. Столько народу, что яблоку упасть негде. Перед толпой на возвышении стояли двое. У одного было спокойное лицо, у другого пугливо бегали глазки. Каждый из них утверждал, что он истинный Бог, а другой самозванец и обманщик. Кому же из них поверить?

— А вот кто из вас сотворит чудо, тот и Бог! — закричала толпа. А как же им еще иначе узнать истину?

Тогда выступил вперед истинный Бог и протянул цветок. Цветок был маленький, но очень красивый.

— Взгляните на этот цветок! Какие у него нежные бархатистые лепесточки. Сквозь них просвечивает солнечный цвет. А вот в середине эти тычинки, как малюсеньки-малюсенькие солдатики. Каждая из них таит в себе новую жизнь. И чем дольше вы смотрите на этот цветок, тем чище и возвышеннее становится ваша душа. Недаром же возлюбленные дарит своим любимым цветы. И ни один в мире самый искусный художник или мастер не создадут простого живого цветка. Они могут сделать только его мертвую примитивную копию. Это чудо создал я.

И Бог замолчал. Лица многих осветились улыбками. Бог тоже кротко улыбался и продолжал держать в протянутой руке цветок. Глаза людей очарованно глядели на это чудо.

Но тут вышел вперед самозванец. Он низко поклонился толпе, затем резко выпрямился, выдернул из кармана штанов позавчерашнюю газету и развернул ее. Потом он визгливо воскликнул:

— Опля!

И свернул из газеты кулек. Сделал он это весьма ловко. И опять:

— Опля!

Он показал толпе, что кулек совершенно пустой. Потом развернул его и снова свернул кулек. Свободной рукой он сделал несколько пасов над кульком.

— Опля!

Он вилял всем своим гибким телом под громкую музыку, которая грохотала из динамиков. Многие в толпе стали приплясывать.

— Опля! — опять громко выкрикнул он и стал вытягивать из кулька ленту.

Метр… три метра… пять метров… десять метров. Толпа ревела, бушевала, восторженно хлопали, смеялись и рыдали. Это было такое неописуемое возбуждение, настоящее буйство.

— Да, конечно же, он бог! Вот он бог!

Толпа показывала пальцами на того, кто продолжал вытягивать ленту из газетного кулька под грохот музыки.

— Веди нас, бог!

Он широко улыбнулся и кивнул. Он уже прекрасно знал, куда поведет их. И знал, что толпа пойдет за ним.

ССОРА

Взялся один мальчик объяснить другому урок по математике.

— Вот смотри сюда! Расстояние от А до Б точно такое же, как и от Б до А. понятно тебе?

— Нет! не очень! — отвечает его товарищ.

— Что же тут непонятного? Вот ты вспомни, мы пешком летом ходили из Калиновки в Нестеровку.

— Да помню я.

— А потом из Нестеровки пошли назад в Калиновку.

— Ну и что?

— Так вот! Расстояние, которое мы прошли из Калиновки в Нестеровку, точно такое же, как из Нестеровки до Калиновки.

— Нет! погоди! Как точно такое же? Из Калиновки до Нестеровки мы махом дошли, даже почти не устали. А до Калиновки сколько топали! И как все вымотались! А ты говоришь, равные расстояния!

— Но мы же назад шли усталые. И уже после обеда, солнце сильно припекало, мы вспотели, хотели пить.

— Ну, и что из того?

— Как это что из того! Мы же шли медленнее, и нам показалось, что мы прошли больше. А на самом деле прошли столько же.

— Ну, это тебе показалось. А я вот точно прошел больше.

— Постой! Ну, причем тут Калиновка, Нестеровка? Это я для примеру. Мы же говорим о математике.

— Вот именно о математике. Зачем же ты тогда говоришь об усталости, о том, что солнце жарко пекло. Причем тут математика?

— Да погоди ты! Ты меня совсем запутал. Давай я тебе лучше нарисую! Вот пункт А, а вот пункт Б, а это расстояние между ними.

— Понятно.

— Видишь, что расстояние от А до Б равно расстоянию от Б до А. Вот возьми линейку и измерь, если не веришь. Измерил? Так одинаковое или нет?

— Одинаковое.

— Ну, вот и хорошо!

— Нет! ты всё-таки вспомни, как мы летом ходили в Нестеровку.

— Так! С меня хватит! Ты в математике вообще ничего не соображаешь! Ни-че-го!

— Да ты послушай! Ведь наука изучает жизнь. Так же? Ты согласен?

— Согласен.

— Но ведь, если в жизни не так, как в науке, значит, эта наука неправильная. Ведь так же?

— Всё! С меня достаточно! Я больше с тобой не буду заниматься. И вообще, ты мне не друг. Я ухожу!

Товарищ сгреб свой учебник и тетрадку и выскочил из комнаты, громко хлопнув дверью.

— Какой нервный! — улыбнулся его товарищ.

ДРЕССИРОВЩИК И УЧИТЕЛЬ

Встретились как-то два друга. Они уже давно не виделись. Один из них был дрессировщиком, другой учителем.

— Плохо ты воспитываешь детей, — говорит дрессировщик. — По своим чадам могу сказать.

— Может быть, — пожал учитель плечами. — Я не Макаренко и не Песталлоци, к сожалению.

— Ну, причем тут Макаренко и Песталлоци! — перебил его товарищ. — Хотя и от них я тоже не в восторге. Я вот тебе что скажу: самый плохой дрессировщик лучше самого хорошего педагога. Поверь моему богатому опыту!

— Как же так?

— А очень просто, дружок! Всю премудрость педагогики можно свести к одному принципу, который известен любому дрессировщику испокон веку. Принцип же этот: «кнут и пряник». Сделаешь то, чего я от тебя хочу, получишь пряник, кусочек сахара. А вот если не сделаешь, получай кнута. А всё остальное в вашей педагогике от лукавого.

Стали они спорить. Но как это зачастую бывает, чем больше спорили, тем меньше понимали друг друга.

— Довольно! Хватит спорить! — сказал дрессировщик. — Жизнь докажет, кто из нас прав. Вот тогда и посмотрим! Значит, давай сделаем так! Ты возьмешь моих зверушек и будешь их по-своему воспитывать, как ты воспитываешь детей. Зверушек, конечно, жалко. Но ладно! А я возьму твоих ребятишек. И посмотрим, что у нас получится. Согласен?

На том и порешили. Прошло время, и решили они посмотреть, что у них получилось. Что дрессировщик ни скажет детям, то они беспрекословно и делают, как автоматы. И каждый раз получают что-нибудь сладкое. Потом пошли к учителю. А у него зверушки шалят, играют, жалуются и ластятся к учителю. Шикнул на них дрессировщик, а они на него ноль внимания, как на пустое место.

— Говорил же, что испортишь зверей. Ну, да ладно! Будем исправлять! — сказал дрессировщик и забрал зверушек с собой, а детей оставил у учителя.

И как только дрессировщик ушел, все дети бросились к учителю и облепили его со всех сторон. Обнимают они его, целуют, плачут: «Не отдавай нас больше этому дяде! Мы не хотим к нему!» А один мальчик отошел в это время к окну и кричит, зовет к себе остальных:

— Смотрите! Смотрите! Да идите же сюда! Видите, все зверушки к нам бегут! А дрессировщик гонится за ними, ругается, а догнать не может. И бичом от злости щелкает.

Да где уж тут человеку, даже если он и дрессировщик, догнать зверей?

ДУША

Гражданин Н пришел к дьяволу продать душу. Очередища. Конца краю не видно. Спрашивает:

— Почем берут?

— По-разному. Один мужик, говорят, за сто долларов продал.

— Ничего себе! Это на сто долларов сколько хороших вещей можно напокупать!

Выстоял весь день до вечера. И полный облом!

— Вашу, — говорят, — душу не берем!

— Как не берем?

— А так… Ваша душа и гроша ломанного не стоит!

— Да как же так, — горячится гражданин Н. — Ну, хоть за два доллара купите!

— Нет и все!

А сзади:

— Отходи! Не задерживай очереди! Ишь какой!

— Ну, хоть даром, — умоляет мужчина, — возьмите!

— Нет! Ваша душа нам и даром не нужна!

Стоит гражданин Н в сторонке, почесывает затылок и ругается.

— Ну, что же мне с тобой делать? Бесценная ты моя!

КОНЕЦ СВЕТА

Внезапно потух свет.

— Что это такое? — спросил кто-то.

— Конец света, — ответили ему.

— Как же так! А телевизор? Компьютер? Холодильник, в конце концов?

— Все! Теперь ничего этого не будет!

— А я, как дурак, за свет за неделю вперед заплатил. Теперь тю-тю денежки!

— Мужчина! Не распускайте, пожалуйста, руки!

— А чо? Теперь все можно! Теперь конец света!

— Так вот он какой конец света!

— А ты думал какой?

— Да я ничо не думал! А он вот какой!

— Граждане! У меня кошелек свистнули!

— Господи! Ну, кому сейчас мог понадобиться кошелек?

— А это, знаете, привычка… Если всю жизнь воровал, то и на том свете… Хотя на каком свете, если света совсем нет.

— Интересно, а кормить нас будут?

— Да кому мы нужны! Если нет света, то и нас вроде нету.

— Погоди! Погоди! Как это нету? Если вот я стою, говорю сейчас…

Но тут отключили и звук. И наступил не только полный мрак, но и полная тишина. Вот и договорились! Это был уже самый настоящий конец света!

СВОБОДА

— Я очень богат, — сказал один человек. — Но зачем мне все эти деньги, эти вещи, если я скоро умру?

— Как зачем? — возразили ему. — Эти деньги и эти вещи достанутся вашим детям.

— Хорошо! — согласился он. — Но ведь и дети мои когда-то умрут.

— Тогда эти деньги и эти вещи перейдут к вашим внукам.

— А когда внуки умрут?

— К правнукам.

— Так что же это такое! — удивился богач. — Я смертен. Мои дети и внуки, и не родившиеся еще правнуки когда-то умрут, и только вещи и деньги будут жить вечно.

— А что тут такого? — ответили ему.

— Как что такого? Разве вы не понимаете? Это же выходит, что я и мои дети, и внуки, и не родившиеся еще правнуки, и вы все, и все мы — всего лишь навсего рабы денег и вещей. Они наши господа, вечные и бессмертные!

И богач расхохотался.

— Надо же! Как я этого раньше не мог понять? Я всю жизнь копил деньги. Считал себя господином. И все меня называли господином. А оказывается, я всего-навсего лишь жалкий раб.

И он выбросил все свои вещи и все свои деньги в морскую пучину. Теперь над ним не было господина, не было повелителя. И знаете, он был свободным человеком. Ну, и что из того, что в сумасшедшем доме!

СИЛА И УМ

Силен был Кузьма невероятно: подковы разгибал, кочергу в узел завязывал, на себе носил по пять человек сразу.

Когда Кузьма приезжал в какой-нибудь город, то везде развешивали афиши. И на представлении было народу — ни пробиться! Девушки, глядя на красивое мускулистое тело Кузьмы, визжали от восторга и бегали за ним толпой. Юноши завидовали ему и хотели иметь такое же сильное тело. И только один человек не завидовал и не хотел быть таким же, как Кузьма. Более того, он презирал Кузьму и считал его никчемным человеком, потому что слишком хорошо знал его, знал, что он не читает книг, слушает пошлую музыку, смотрит глупые телесериалы, и вообще очень-очень глуп.

Это был хозяин Кузьмы Фома. Это он организовывал выступления Кузьмы, делал ему рекламу. Это он создал славу Кузьме. И почти все деньги от выступления Кузьмы шли ему в карман. Мало кто знал про Фому, он не был красив и умен, и слава его почти не интесовала. Он даже смеялся над ней. Вот так Кузьма утешался славой и известностью, а его хозяин богатством и властью. Стали завистники наговаривать Кузьме на хозяина. И однажды пришел Кузьма к хозяину и сказал, что он грабит его и он хочет выступать один.

— Конечно, — сказал Фома, — ты свободный человек. Но только запомни мои слова: можно быть очень сильным и слабым одновременно.

— А как же это так? — удивился Кузьма.

— А так, что сила не всегда означает ум.

— Ну уж! — фыркнул Кузьма и ушел, громко хлопнув дверью.

Но не прошло и полгода, как Кузьма снова вернулся к хозяину.

Это был уже другой Кузьма. Он был худ, бледен, на нем была изорванная одежда.

— Что с тобой приключилось? — спросил его хозяин.

И Кузьма рассказал о своей вольной жизни. Как только он ушел от хозяина, у него появилось множество друзей и подруг. День и ночь они пировали и веселились. И вскоре уже от денег не осталось и копейки. Кузьме пришлось выступать еще чаще, чем прежде. Но чаще он выступал, тем всё меньше зарабатывал. Он совершенно не умел договариваться, и каждый норовил его обмануть. И популярность Кузьмы стала падать катастрофически. Старые его номера всем присытились, а новые он придумать просто не мог. Потому что всегда это за него делал хозяин. Чем меньше у Кузьмы становилось денег, тем меньше окружало его поклонников. И когда он отдал трактирщику последний рубль, от него ушел последний собутыльник. И вот теперь он нищий, бездомный и безработный.

— Единственное твое достоинство, — сказал хозяин, выслушав его рассказ, — это сила и красота. А теперь у тебя нет ни того, ни другого. Теперь ты ничто!

— Так что же мне делать? Подыхать под забором с голоду? — спросил Кузьма.

— Ладно! Ладно! — успокоил его хозяин. — Живи со мной! Я подыщу тебе какую-нибудь работу.

И стал Кузьма жить у хозяина. Подметать двор, убирать в доме, носить тяжелые вещи, ремонтировать, если что сломается. И хотя у него теперь не было поклонников и поклонниц, он вполне был доволен своей жизнью.

ЗАБЛУДШИЕ

Заблудились два человека в лесу.

— Нужно искать дорогу! — говорит один другому.

— Да как же ты её найдешь в таких дебрях? — спрашивает его товарищ. — Тут уж как повезет!

И разбрелись они в разные стороны. Один бредет, как слепой, куда ноги несут. Порой в такой бурелом забредет, что пока выберется, весь до крови обдерется. А то в болото оступится. И пропитания себе никакого найти не может. В конец обессилел.

Товарищ же его вспомнил всё, что он знал о лесе, как находить правильное направление. Идет неспеша, всё замешает и наблюдает. Смотрит, с какой стороны мох на деревьях растет, как муравейники поставлены, где какая трава или кустарник. Всё запоминает, остановится, подумает, прежде чем дальше идти. И для себя всё больше и больше делает разных открытий. И пищу для себя без особого труда добывает. Так и вышел он на верную дорогу. Лес поредел, и вскоре показалось селение.

Не так ли и люди подобны этим путникам? Одни живут, как с завязанными глазами, бредут, сами не зная куда, спотыкаются, падают, набивают синяки и шишки, ноги — руки ломают. И даже не подумают о том, чтобы сорвать с глаз повязку и увидеть истинное положение вещей. И разве смогут они найти дорогу и выйти к спасительному крову?

Так и неверующий человек подобен этому безумцу, добровольно наложившему себе на глаза повязку. Дорогу же находит лишь тот, кто видит свет, а не бредет, не знамо куда в полной тьме.

ИСТОЧНИК ЗЛА

Доблестный рыцарь Иван Петрович Сидоров решил раз и навсегда покончить с мировым злом. Навести на земле добро и справедливость, и чтобы не было больше униженных и оскорбленных. Рассуждал он по-рыцарски прямолинейно: раз есть зло, значит, и есть его носитель. Дьявол, черт или сатана… Кто бы он ни был, Иван Петрович непременно отыщет его и отрубит ему мечом-кланецом голову. Решено — сделано! Перепоясался Иван Петрович мечом, в одну руку взял копьё, в другую — щит и во всем рыцарском снаряжении вскарабкался на сивку-бурку. Отправился он поражать зло. Долго странствовал наш славный идальго. Многих злодеев мечом — кладенцом в капусту покрошил, всякого криминалу покарал видимо-невидимо. А скольким хулиганам задал трепку и не сосчитать! Трудится он год за годом, не покладая меча и копья, а мирового зла никак меньше не становится.

Но годы своё брали, силушка богатырская уменьшалась. И вот наступил день, когда Иван Петрович понял, что главной задачи своей жизни ему не решить. Остановился он как-то на краю деревни на ночлег у одного старичка, выпил с ним жбанчик огуречного рассолу, от чего прослезился и беду свою рассказал.

— О-хо-хо-хонюшки! — затряс седой головой старичок. — Не там ты, Ванька, зло-то искал! Нет его в норе глубокой, и в пещере сырой оно не живет, и в дупле ты его найдешь, и в берлоге не отыщешь.

— Так где же оно тогда? — удивился Иван Петрович.

— А вот оно где! — ответствовал старичок и постучал себя ссохшимся кулачком по седенькой головушке.

— Как так? — спрашивает Иван Петрович.

— А вот так-то, — говорит старичок. — И Кащей Бессмертный, и Змей Горыныч, и сатана, и дьявол, и черт, не к ночи будь они помянуты! — все они вот тут в голове нашей гнездятся.

— Ну, ты, дед, не брехай невесть что! — усмехнулся Иван Петрович. — Я хоть и выпил с тобой жбанчик огуречного рассолу, но окончательно разума не потерял. Что ж ты такое несешь? Как же в такой маленькой голове огромадный сатана может разместиться?

— Охо-хо-хонюшки! — вздохнул дедушка. — Эх, ты, Ванюшка! Ванюшка! Почитай, полвека уже прожил, а ума-разума так и не нажил. Рассуждаешь, как дитё несмышленое. Честное слово!

Вспылил Иван Петрович:

— Ежели бы ты стариком старым не был, я бы тебе за такие обидчивые слова махом секир башка сделал!

— А ты бы, Ванюшка, не ерепенился! Не шибко-то тебя кто тут и напугался. Уж лучше послушай, что я тебе скажу. Зло живет в наших мыслях. Там оно зарождается, входит в силу и оттуда выбирается на волю вольную. То бишь на стратегический простор, как у вас, у рыцарей, говорится. И тогда-то начинаются войны. Совершаются преступления, сеется зло и несправедливость.

— Вот как! — почесал Иван Петрович головушку. — Эвон куда завернул! Это что же получается? Всем бошки надобно поотрубливать, чтобы мысли худые не заводились?

— Ни-ни, Ванюшка! Гнать надо худые мысли куда подальше, чтобы не смели они в голове заводиться. И надо стараться думать о людях только хорошее и доброе.

— Дак вон оно как! — в задумчивости проговорил Иван Петрович. Потом поскидал доспехи и отправился почивать на топчан.

Утром же молвил деду:

— Всюшную-то ночку обмозговывал твои слова. Даааа! Труднейшее это дело — со злыми мыслями сражаться. С ворогом-то оно попроще! Маханул мечом-кладенцом и голова с плеч долой! А с мыслями-то как? Они же ползут и ползут навроде тараканов… Эх! Загадал ты мне, дед, загадку!

Поцеловал Иван Петрович троекратно дедушку. Взгромоздился на сивку-бурку и погнал в свою однокомнатную хатенку, что в хрущобе размещалась. И стал с того дня заниматься духовным самосовершенствованием.

СУДЬЯ С УБЕЖДЕНИЯМИ

Спросили обвиняемого в преступлении:

— Какого судью вы себе выберете, с убеждениями или без убеждений?

— Разумеется, с убеждениями! — воскликнул он. — Тут и выбирать нечего!

— Хорошо! — согласились с ним.

И назначили судить его судью с убеждениями. Тот пришел, взглянул на обвиняемого, выслушал обвинителя и заявил:

— Я твердо уверен, на все сто процентов, даже на сто пятьдесят, что этот человек лишен всяких нравственных устоев, что он подонок и подлец. И несомненно, что это он совершил преступление. И скорее всего, даже не одно.