Таисья Павловна

Ночью у Таисьи Павловны разболелся зуб. Промучившись пару часов, она поняла, что делать нечего — надо срочно ехать к врачу. Но, если она сейчас встанет и начнет собираться, то проснется Танюша. Она такая: хоть по воздуху летай, но, если кто-то в квартире скрипнет дверью, Танюша обязательно проснется. Вся в папочку своего, тот такой же был. Неудачник хренов, хорошо, что от него избавились.

Таисья Павловна еще немного полежала, надеясь, что боль утихнет сама собой. Никакие обезболивающие средства Таисья Павловна никогда не принимала. Она терпеть не могла всякую "химию" и лечилась травами, в которых не очень-то разбиралась. Но дома у нее всегда был запас липового цвета, сушеной малины и зверобоя. А весной она варила щи из крапивы, которые никто, кроме нее, не ел. Молодые дураки ничего не понимали в жизни.

Будить дочку Таисье Павловне не хотелось еще по одной причине: если проснется Танюша, то проснется и Владик. А лишний раз встречаться с зятем, да еще просить его, чтобы он отвез ее к врачу, Таисье Павловне было "поперек души".

Она не любила зятя, да что там — не любила, она его терпеть не могла. Иногда ей ужасно хотелось пристукнуть его тяжелой сковородой. Особенно, когда он, весь какой-то растрепанный и мятый, выходил утром на кухню. Тьфу, смотреть было тошно на этого придурка. Поэтому уже второй месяц Таисья Павловна старалась не выходить по утрам из своей комнаты, пока дочка с зятем и внуком не уйдут из квартиры. И что Танюша в нем нашла?

"Ах, он ученый, ах, он изобретатель! Ах, мама, ты не понимаешь, ах, у него блестящее будущее!"

Ну, допустим, внука для Татьяны Павловны зять "изобрел" очень симпатичного. А насчет "блестящего будущего", это, пожалуй, перебор. С настоящим бы как-нибудь разобраться. У этого, извините, "гения" даже своего жилья нормального не было. Не считать ведь жильем десятиметровую конуру в коммуналке. Он, конечно, прописан был там. Таисья Павловна не сумасшедшая прописывать зятя в свою квартиру. Она и с мужем-то квартиру делить не стала. Чем еще зятек может похвастаться? Старыми битыми "жигулями"? Так это давно не машина, а средство переползания с одной улицы на другую.

И имя — Владик — теще тоже не нравилось. Ну что это за имя? Мужику за тридцать, а имя детское. Пробовала Таисья Павловна зятя Славой называть, так это ему не понравилось. Лучше, говорит, Владом называйте. Ишь, какие мы разборчивые! Ты спасибо скажи, что с тобой разговаривают и жрать тебе готовят. Танюше-то некогда: целый день на работе, а вечером и по телефону поболтать хочется, и телевизор посмотреть, да и с ребенком надо пообщаться.

Детский сад — это, конечно, хорошо, но надо, чтобы ребенок и родителей знал. А то папе некогда, маме некогда, а бабушка тоже не нанималась в няньки. Для кого, вообще, ребенка рожали? Для себя? Вот и занимайтесь им в свое удовольствие.

Как-то незаметно со всеми этими мыслями зуб перестал болеть, и Таисья Павловна задремала.

Утро началось как всегда — с Алешкиных воплей и Танюшиных криков. Таисья Павловна никак не могла понять, зачем каждый раз так кричать на ребенка. Ну, разбуди малыша спокойно, на руки возьми… Не послушается, так и поддать можно, но не каждое же утро. А Танюша этого и понимать не желает: срывает утром с Алешки одеяло и начинает командывать:

— Вставай, хватит валяться, а то в садик опоздаешь!

Непонятно, в кого она такая уродилась. Хотя Танюша утверждает, что ее мама так же будила. Может, и так будила, может, не так. Не хочется Таисье Павловне об этом вспоминать.

О, третий голос послышался! Это чучело ученое жену успокаивает. Уж он-то с Алешкой не так разговаривает. Как начнет сюсюкать, слушать тошно: и "маленький", и "миленький", и "солнышко", и "умница". Все-таки мальчик растет, а не девчонка. Услышал бы Танюшин дед, пошел бы и такими бы словами зятю объяснил, как надо детей воспитывать… Сразу бы уши в трубочку свернулись. Таисью Павловну так и воспитывали, и ничего, не глупее других выросла.

Деда Танюшиного давно нет, мужа Таисья Павловна выгнала из квартиры. Соседи, говорят, его на помойке видели. Туда ему и дорога. Плохо только, что зятя отлаять некому. Ну, да теперь Таисья Павловна полновластная хозяйка квартиры. Захочет, и выгонит зятя из квартиры. Ради Танюши только и терпит.

Таисья Павловна прислушалась: ага, господа завтракают. Опять кашу из пакетика едят. Ну, это их дело. А в холодильник, между прочим, второй день стоит картошка с мясом. Жаль, если пропадет.

А все Танюша. Ты, говорит, мама, руки после туалета не моешь, поэтому извини, но ничего есть не буду. Ну и не ешь. Мог человек случайно руки не помыть? Мог. Ну, может и не один раз… Ну и что? Скажите, какая трагедия… Можно подумать, сама аккуратная. Как разбрасывала вещи еще в школе, так и сейчас все валяется, где попало.

Ну, наконец-то все ушли. Таисья Павловна выглянула в окно. Танюша с Алешкой садились в машину, а любящий папочка придерживал дверцу.

"Ах, какие мы все из себя воспитанные, — подумала Таисья Павловна. — Ладно, уехали, и слава Богу. Надо позавтракать и к врачу отправляться."

У окон регистратуры в стоматологической поликлинике стояла небольшая очередь. Таисья Павловна, прижав к щеке носовой платок, изобразила «острую боль», пробилась к окошечку и без очереди получила талончик.

Врач еще был занят, и Таисья Павловна присела на диванчик рядом с пожилым мужчиной, который держал в руках какой-то научный журнал.

— И они еще хотят, чтобы у нас наука развивалась, — вдруг произнес мужчина, обращаясь к Таисье Павловне. — А сами людям копейки платят. Я вот год, как на пенсии, а сегодня зашел в свой НИИ по старой памяти, ну и что? Как был, извините, бардак, так бардак и остался. А люди-то работают талантливые. Так вы им платите достойную зарплату, они за границу не побегут. Вот нобелевскую дали, вроде и наши люди, а работают-то не у нас.

Кому и что дали, Таисья Павловна не поняла, хотя общий смысл уловила: у мужика не хватает денег.

Она думала, что бы такое ответить, но тут раздался голос из кабинета:

— Следующий.

Таисья Павловна вопросительно посмотрела на соседа по диванчику, но тот замотал головой:

— Идите, идите. Я не на прием. Сына жду. Он через полчаса заканчивает работу.

Из кабинета выглянул молодой мужчина:

— Проходите, кто следующий. Папа, ты меня подождешь?

— Я и так жду. Вот, возмущаюсь вслух.

— А-а, понятно. Ну, возмущайся, — улыбнулся врач. И, обращаясь к входящей в кабинет Таисье Павловне, добавил:

— Вы извините папу, у него это больное место — зарплата молодых ученых. Он боится, что все в Америку убегут, и некому будет нашу науку развивать.

Тут до Таисьи Павловны дошло, о чем идет речь, и, неожиданно для себя, она сказала, что у нее зять тоже ученый. Хорошо, что врач не стал уточнять подробности, а только кивнул головой:

— Тогда вы все понимаете. Какой зуб беспокоит? Откройте рот.

Через двадцать минут Таисья Павловна вышла из кабинета с временной пломбой в больном зубе. Папа зубного врача улыбнулся ей как старой знакомой:

— Ну, как, не больно было?

— Нет-нет, совсем не больно, — сказала Таисья Павловна и пошла в гардероб.

По дороге домой мысли Таисьи Павловны почему-то переключились на Америку. А правда, чем черт не шутит… Предложили бы этому лохматому уроду Владику туда поехать… И мужик этот, зубодеров папаша, по Америке сохнет. Видно, и в самом деле там платят хорошо. Вообще-то, Америку Таисья Павловна знала только по фильмам и сериалам, поскольку политикой не интересовалась совершенно, но то, что показывали в кино, ей нравилось.

"Я бы себе там коттедж купила, — думала она, зайдя по дороге в магазин. — Двухэтажный… Нет, трехэтажный… Нет, лучше все-таки двухэтажный, а то по этажам туда-сюда мотаться замучаешься. Питалась бы только… как ее?.. — экологически чистой пищей, наняла бы домработницу… А может, с миллионером бы познакомилась, там их как грязи..."

Мысль о том, что для осуществления мечты надо, чтобы зять что-нибудь изобрел, пришла к Таисье Павловне, когда она уже заходила в квартиру, прикидывая, что можно взять с собой в Америку. Это было ужасно… Выходит, что надо с этим уродом налаживать отношения? А то ведь скажет, что нечего ей в Америке делать. Да и Танюша на мать последнее время смотрит как на врага народа. Так что ж теперь, наплевать на собственную гордость? Не-е, голубчики, не дождетесь. Вам до Америки, как до Москвы раком. Ума не хватит на изобретения. Будете сидеть на жопе ровно, а то ведь я вас и попросить могу из своей квартирки-то...

Вечером, пока зятя не было дома, Таисья Павловна поругалась с дочкой. Очень уж рвалось наружу накопленное за день раздражение.

— Брось ты своего козла, — кричала Таисья Павловна. — Люди, которые настоящие ученые, по заграницам едут. А твой урод на хрен никому не нужен. Так и будет до пенсии "изобре-е-етать", ничего не изобретет, да и сядет потом на копеечную пенсию. Уж я-то знаю, сама сегодня одного такого видела.

— Это ты ничего не изобретешь, кроме своей злости, — отвечала ей Танюша. — Ты всех ненавидишь и всем завидуешь. И меня такой же растила. И папу ты загубила, потому что он не хотел по-твоему жить. А Владику, если хочешь знать, уже предлагали ехать в Швейцарию, да я, дура, его отговорила, тебя одну бросать не хотела. А теперь, если еще предложат что-нибудь, заберу Алешку и уеду. Оставайся одна в своей квартире.

Таисья Павловна, обалдевшая от такого напора, поняла главное: этот гад что-то изобрел. Ей стало очень плохо, и она торопливо скрылось в своей комнате. Там она легла на диван и стала обдумывать ситуацию:

"А если Танюша не соврала? Если они и вправду уедут? Какое удовольствие одной оставаться? Никакого. И на свою пенсию ей не прожить. Все-таки Танюша деньги приличные на питание давала. Ну, не очень приличные… Но без них себя уже не побалуешь."

А побаловать себя Таисья Павловна очень любила. Глупая Танюша уродилась в своего папашу: тот никогда не проверял расходы жены, и Танюша не спрашивала отчета. Поэтому Таисья Павловна, как говорили когда-то мальчишки во дворе, крысятничала.

Она покупала себе дорогую колбаску (совсем немножко ), пирожные (одно-два), и потихоньку съедала это, пока дочка с зятем были на работе, а внук в детском садике.

Угрызений совести при этом она не испытывала. В конце концов, она дочку в детстве баловала? Баловала. Ну, не она, так муж баловал: все ей, Танюше, вкусненькое покупал. Сколько раз Таисья, тогда еще просто Таечка, подбиралась к дочкиной тарелке… Так нет же, нельзя у ребенка отнимать. У-у, козел! Ну ладно, это дело прошлое. Надо о будущем думать.

Две недели после ссоры с дочкой Таисья Павловна молчала. Думала. Но представить себе, что это лохматое чучело способно на какие-то мысли, так и не смогла. Да и не переломить себя было: стоит ли налаживать отношения, если никуда зятя не пошлют. Она сейчас перед ним на задних лапках начнет ходить, ему это понравится, он тогда вообще ей на шею сядет. А вот хрен тебе, дорогой зятек! И скандалы возобновились с новой силой.

… А месяцев через семь Танюша стала собирать вещи: этот урод что-то там открыл, и ему предложили лабораторию или что-то в этом роде, правда, не за границей, а у нас. Таисья Павловна узнала об этом, когда вопрос был решен. Она долго и громко возмущалась, что Танюша оказалась такой бессердечной дрянью, которая хочет бросить мать на произвол судьбы. Но Танюша бросила мать и уехала с уродом и Алешкой, забрав все свои вещи и пообещав никогда не возвращаться в эту квартиру.

Скучно стало Таисье Павловне. А, главное, соседи донимают: как там ваши на новом месте? Да еще зятя нахваливают… Он и умный, он и интеллигентный, ах-ах-ах.

А вдруг и правда умный? Ну, а что лохматый, так ничего не поделаешь. Гении — они все со странностями...