Свой "Раковый корпус". 03

После прохождения последнего из упомянутых обследований на Илью обрушилось самое настоящее простудное состояние. Насморк требовал не менее трёх платков в день, чох с редкими перерывами, глаза светятся красными белками, как на фотографии со вспышкой.

— Придётся отказаться от назначенной на послезавтра операции, переносить её на более поздний срок, когда Вас отпустит, — сказал лечащий врач. — А пока назначу Вам таблетки от аллергии. Это её проказы. Ваш организм взбунтовался от последнего обследования.

— Печально. А операцию Вы будете делать?

— Нет. Такие операции у нас делает начальник отделения, а я буду ассистировать. Но, похоже, что всё изменится, начальник собирается в отпуск.

— И что же, мне ждать его возвращения из отпуска?! — с выпученными глазами почти возопил Илья.

— Нет конечно. Будет оперировать зам. главного врача госпиталя, он же главный уролог.

Дней через пять состояние Ильи пришло в норму, но лечащий врач сообщил, что главный уролог госпиталя улетел в Питер на конференцию. Вернётся через неделю.

На этом приключения с отсрочками операции не закончились. Главный уролог вернулся на рабочее место. Вот-вот Илью повезут в операционную. Он спросил своего лечащего: — А как меня будут резать? Где шов-то будет проходить?

— Вчера состоялась встреча главного уролога с начальником одного из трёх хирургических отделений госпиталя, — начал отвечать лечащий. — Как раз обсуждали операцию. Главный уролог предлагал разрезать живот симметрично от левого до правого бока, но хирург настаивал на том, чтобы разрез шёл от центра живота с охватом правого бока. Так как начальник хирургического отделения более авторитетный хирург, то его предложение и было принято. Послезавтра отправляемся на десятый этаж.

Наступило послезавтра. С утра медсестра произвела все необходимые предоперационные экзекуции над Ильёй, и он на каталке в сопровождении лечащего врача отправился к лифту. Но почему-то поехали не на десятый этаж, а спустились на второй. Въехали в отделение, где он уже неоднократно обследовался на УЗИ.

— Это как на посошок, — объяснил лечащий, — перед серьёзными операциями на всякий пожарный случай делаем контрольное обследование.

В этот раз за аппаратом сидела сама начальница этого отделения. Недолго водила «мышкой» по уже известным маршрутам и вдруг резко подозвала к себе лечащего уролога.

— Смотри! Быстро звони в хирургию. Пусть придёт кто-нибудь оттуда.

Лечащий выполнил приказание начальницы и сказал: «Через пару минут будет». Вскоре в кабинет вошли двое молодых хирургов. Тоже уставились в монитор, тихими голосами обменялись мнениями и сказали урологу: «Вези обратно в палату. Сейчас к нему придёт наш начальник отделения». И опять на каталке в лифт и подъём на свой седьмой этаж. Довезли до койки, куда Илья и перебрался. Вскоре пришёл начальник хирургического отделения, тот, чьё предложение по разрезу было принято.

— У Вас обнаружился фланирующий тромб, — начал профессор. — Это значит, что в любую минуту этот шестисантиметровый сгусток может доплыть до сердца или лёгкого. Тогда не спасёшь. Выход один: нужно срочно установить фильтр. Считаю, что возражений с Вашей стороны быть не может.

— Конечно, доктор. Какие могут быть возражения. Делайте, как считаете нужным. Я же подписал расписку о доверии к врачам.

Снова на каталку, в лифт, на первый этаж, на неуютный стол. Разрезали паховую вену и ввели в неё какую-то американскую штуковину, фильтрующую кровь. Операция снова отложена на непродолжительный срок.

В конце концов, после полуторамесячной подготовки операция была проведена главным урологом госпиталя. Всё прошло штатно по словам лечащего врача.

— Изъятая из организма опухоль оказалась в плёночной капсуле, вроде как ребёнок, рождающийся в «рубашке». Эта капсула не позволила опухоли распространить свои щупальца по организму. Она же и прекратила доступ питающих веществ к опухоли. Злокачественная опухоль погибла от изоляции и превратилась в труху. Так что Вам, Илья, крупно повезло. Считайте, что Вы вновь родились.

Далее лечащий сказал, что из-за полного разрушения ткани опухоли в госпитальной лаборатории не удалось установить её тип. Она направлена на заключение в Онкологический институт им. Герцена. Через день он сказал, что получено заключение. Эта онкология имеет название «Рак Беллини» — довольно редкое явление.

По возвращении домой Илья, как обещал, связался с Михаилом и рассказал всё произошедшее с ним в госпитале. Михаил сказал потускневшим голосом: «Значит, я ещё не достиг нужного уровня. Жаль». Через несколько дней в голову Ильи вдруг пришло неожиданное соображение. Он бросился к телефону.

— Миш, привет! Ты знаешь, я, кажется, понял причину твоей неудачи со мной.

— Ты о чём, Илья?

— Да ты, Миша, просто неправильно трактовал или не точно передал мне сообщение Учителя. Он, наверное, сказал тебе, что опухоль погибла, что опасности от неё больше нет, а тебе запомнилось, что опухоли больше нет.

— Ох, Илья, — зазвеневшим голосом и с заиканием от волнения воскликнул Михаил, — вполне возможно, что это так и произошло. Спасибо тебе огромное!

ЭПИЛОГ

После этого разговора Илья встречался с Михаилом один-два раза в год в течение семи лет. Сидели рядом за праздничным столом на встречах ветеранов «конторы», где Миша всегда исполнял обязанности тамады. А недавно Илья узнал от своих бывших сотрудников, что Миша умер. Это произошло вскоре после того, как он буквально вытащил из могилы своего отца.

Изредка посещая церковь, Илья обязательно ставит свечку перед ликом Архангела Михаила и оставляет записку о поминании Михаила.