Рассказ "Любовь и виртуальная маска".

Александр Осташевский

Любовь и виртуальная маска. Рассказ.

(Опубл. в газ. «Казанские ведомости» от 15.05.08.)

Владимир Михайлович, в отличие от большинства других мужчин, почти двадцать пять лет работал учителем и жил на окраине города, одинокий, на нищенскую зарплату, а чтобы как-то сводить концы с концами, работал за двоих в школе, которая тоже находилась на окраине города. Устав от бессонных ночей, он устроился на третью работу: по ночам охранял книжный магазин, где готовился к урокам и проверял тетради. Поэтому за два года он скопил немного денег на лечение своего застарелого простатита в медицинском учреждении высокого класса с красивым названием “Clinic For Favorites” («Клиника для любимых, или избранных»).

Здесь, в мягком неоновом свете, учитель как всегда почувствовал, что не вписывается в окружающую обстановку: неуютно ему было в присутствии двух милых девушек, сидящих за регистраторской перегородкой. Учитель стыдился своего старого костюма, длинной, сухой и сутулой фигуры, лица с отвисшими щеками, большим носом и небритой щетиной. Одна из девушек поздоровалась, представила себя и записала его данные, а другая, похожая на бледное улыбающееся солнце в белом халате, встала и подвела его к витрине с новыми лекарствами, где он увидел нечто необычное….

На полке среди солидных и красивых пузырьков дорогих лекарств лежал ряд почти прозрачных овально серых предметов, а над ними высилось вырезанное из фанеры лицо лилейно улыбающегося врача, говорящего: «Подберите мне образ того характера, который милее вашей душе!». Эти образы, или маски, назывались виртуальными, и Владимир Михайлович разглядел на каждой черную кнопочку, которая, очевидно, запускала характер врача в виртуальный режим. Рядом зазвучал мелодичный голос той же девушки в белом халате:

— Наша клиника придает большое значение психологическому состоянию пациента, которое существенно влияет на процесс лечения. Пациент сам выбирает тот склад характера врача, который подходит ему больше других, и тем самым обеспечивает себе наилучший психологический настрой на весь курс лечения.

— Здорово! — восхищенно произнес учитель. — Значит, теперь и душу человеческую шьют под заказ!.. — и стал рассматривать таблички под масками.

«Строгий, вежливый тип профессионала-549 руб. в неделю.

Классический тип интеллигентного доктора-299 руб. в неделю»…

Из них самой дешевой была маска «Человеколюбивый тип», каждая неделя ее использования обходилась всего в 199 рублей. Учитель купил эту маску, потом заплатил за предварительное обследование и, наконец, предстал перед своим врачом.

Приземистый, коренастый, с чуть заметным пушком светлых волос на голове врач улыбался так доброжелательно мило, проявил такой живой интерес к Владимиру Михайловичу, что тот засомневался: а не зря ли купил для него маску человеколюбия. Доктора тоже звали Владимиром, но Николаевичем, и у него буквально все кипело в руках. Быстро проведя обследование, он нашел у Владимира Михайловича две болезни простаты и сказал, что лечение, вместе со скидками, стоит 42 тысячи. Учитель долго молчал, а потом в растерянности предложил врачу купленную виртуальную маску человеколюбия. Тот натянул ее на голову, как прозрачный чулок, но ни в чем не изменился и сказал, что можно платить в рассрочку.

Владимиру Михайловичу удалось взять в банке деньги, и теперь он ездил к Владимиру Николаевичу каждую неделю, отдавая за встречу и лекарства 4-5 тысяч. Врач первый жал ему руку, расплываясь в улыбке, беседовал с ним по душам, вникая во все его проблемы, связанные с болезнью, так что ходить на лечении стало для Владимира Михайловича чем-то вроде праздника души, хотя купленной человечности врача он не верил.

Шло время, уже третий месяц продолжались их встречи, и одинокий, задавленный школой учитель не заметил, как полюбил своего дорогого во всех отношениях доктора, который всегда величал его по имени-отчеству и ни разу не назвал по фамилии, даже перед своими сотрудниками.

Но вот подошел к концу оплаченный срок лечения и человеколюбия, а их встречи продолжались на том же уровне, хотя срок действия маски тоже истек. «Значит, мы стали друзьями, настоящими друзьями, раз он лечит меня бесплатно и по-прежнему добр ко мне…» -размышлял учитель в своих ночных дежурствах и тихо плакал от счастья.

Однажды его тезка, как обычно ласково и уважительно пожав ему руку, расспросил о состоянии здоровья и сказал, что курс лечения закончен.

— Но у меня все еще болит («…душа,» -хотел сказать учитель)… при мочеиспускании….

— Все сроки вышли, Владимир Михайлович, — твердо ответил врач, улыбнулся и добавил, — но мы вам за счет заведения как дисциплинированному пациенту проведем еще курс лечения лазером, а потом покупайте в аптеках средства от простатита.

— Но я же… («…люблю вас!» -хотел сказать Владимир Михайлович)…спасибо…. — сказал он.

И долго молчал, опустив голову, как виноватый школьник, а потом тихо сказал:

— Владимир Николаевич… мне очень хочется дружить с вами… вместе проводить время… общаться… не только на медицинские темы, но и в душевном разговоре… чтобы я в чем-то помог вам, а вы-мне…. Я ведь очень одинок… у меня никого нет.

Владимир Николаевич заинтересованно, но с затаенным презрением посмотрел на старого учителя:

— То есть вы хотите долечиваться по полной программе бесплатно или по приемлемой для вас плате?

— Нет, не о лечении я говорю, как вы не понимаете, а о простой, человеческой дружбе…. Я не попрошайка и не гомосек, я просто за все наши встречи успел по-человечески полюбить вас, ваши манеры, ум, обхождение, характер, вот и хочу быть к вам поближе…. Я душу вашу полюбил, Владимир Николаевич!...

Подцепив на шее пальцами обеих рук «чулок» виртуальной маски, врач с большим трудом стащил ее с головы. Лицо его медленно прояснялось, он вышел из-за стола, подошел к своему бывшему пациенту, наклонился и долго смотрел ему в глаза, будто хотел понять, проверить что-то в душе Владимира Михайловича. Наконец, убедился и опустил руки, голову, грустно смотря в сторону:

— Дорогой мой Владимир Михайлович…. Близким другом я быть вам не смогу, как бы я этого ни хотел. В первую очередь, вам необходимо закончить лечение… а для этого потребуется еще не меньше тридцати тысяч на лекарства и процедуры… и я, как настоящий друг, должен вам помочь материально… а я этого сделать не смогу. И еще…. Я не играл перед вами, а старался раскрыть в себе самое лучшее, чтобы больше расположить вас к себе и к своему лечению, так что виртуальную маску я надел только для вашего спокойствия. Но я вовсе не предполагал, что вы вдруг полюбите меня как человека и будете страдать. Простите мне мой профессиональный грех, дорогой Владимир Михайлович!...

— Вы извиняетесь за то, что оказались не только врачом, но и человеком?

Владимир Николаевич беспомощно пожал плечами. Владимир Михайлович извинился, поблагодарил, попрощался и пошел домой, в свою одинокую комнату.

Кое-как он выкарабкался из автобуса и увидел вдали, в зареве заката, золотом пылающий купол церкви. Сокрушенное сердце устремилось к нему, и учитель двинулся за своим сердцем, опустив голову в неизбывной тоске. А храм будто и сам шел к нему навстречу: вырастал перед ним по мере его приближения, желая помочь ему, защитить его, принять в себя. Вместе с храмом поднималась и голова Владимира Михайловича, росла смутная надежда в его груди. Наконец, храм предстал перед учителем во всем своем величии и силе, вознося к багрово сияющему небу золотой Крест Христа Спасителя. А старый учитель все шел и шел к нему, пока не поднялся к его древним дверям, раскрытым для объятия.

В тепло, затаенном свете колеблющихся огоньков свечей перед иконами, продолжающих возносить трепетные молитвы стоявших здесь людей, Владимир Михайлович смотрел в глаза Иисусу Христу и видел в них сострадание, нежность, и понимание, и любовь: он был дорог Христу намного больше, чем ему был дорог Владимир Николаевич. Совсем близко зазвучал тихий, проникновенный голос священника:

«Воззовет ко Мне, и услышу его: с ним есмь в скорби, изму его, и прославлю его, долготою дней исполню его, и явлю ему спасение Мое».