Рассказ "Кошмар в колледже".

Александр Осташевский

Кошмар в колледже.

(Из цикла рассказов «Все это было бы смешно…». Ч.1.).

Ближе к полуночи сторож Федотыч, ветеран на пенсии, по обыкновению вышел во двор колледжа выкурить сигарету. Был он худой и старый, но сила в нем еще держалась, поэтому сидел он на бревне прямо, голову не опускал, а ногами крепко упирался в матушку-землю, которую когда-то защищал. Казалось, защищал совсем недавно, и Федотыч хорошо помнил, как часто обманчива бывает тишина на посту, как часто только мгновения остаются, чтобы выручить себя и своих товарищей.

Вот и сейчас Федотыч не верил этой мрачной тишине, окружающей его: редко прошумит проезжающая где-то машина, а потом становится еще тише и еще мрачнее. Колледж, утром полный света и звуков от солнца и детей, теперь смотрел на него громадой наступающей ночи, полной тьмы и затаившегося зла.

Вдруг Федотыч насторожился и стал вглядываться подслеповатыми глазами за угол зловещего здания, в глубину двора. Какая-то черная тень переметнулась через забор, за ней вторая, и обе они слились с мрачным строением в одно целое. Внутри у Федотыча что-то оборвалось, но заговорило чувство долга, и старый ветеран, подхватив небольшой булыжник, открыл дверь темного колледжа.

Войдя в здание, старик спрятался за угол и, высунув голову, увидел, как черные фигуры влезли в окно и начали бесшумно подниматься по узкой лестнице. «Грабители, фашисты!» -мелькнуло в голове у Федотыча, и он еще крепче сжал в руке булыжник.

Вдруг резко открылась входная дверь, и темная высокая фигура в длинном плаще и шляпе замерла в тусклом свете аварийной красной лампочки, свисавшей с потолка. Сжавшийся в углу Федотыч задрожал от страха: такого он не видел даже на фронте-у фигуры не было лица, вместо него чернела пустота. Фигура медленно и тихо проплыла мимо Федотыча и, чуть колыхаясь, тоже стала подниматься по узкой лестнице.

На негнущихся ногах, прижимая к себе булыжник, как винтовку, отважный ветеран двинулся вслед за ужасным гостем. Здесь, наверху, он услышал, как над ним кто-то приглушенным голосом, видимо, начал читать молитву. «Сатанисты!.. — прошептал Федотыч. — Мессу служат!..». Но и сейчас героический ветеран заставил себя влезть по железной лестнице и поднять крышку чердака.

Вдоль круга из горящих свечей сидели подростки, мальчики и девочки, но не такие, каких привык видеть Федтыч в колледже, а похожие на окружающие их свечи: тонкие, прямые, таинственные и одухотворенные. Казалось, над каждым из них тоже горит легкий огонек тепла и света, прогоняющий тяжелую тьму. Перед ними стоял мужчина в черном костюме, как дирижер перед оркестром их душ, и говорил, наслаждаясь всеобщим вниманием:

— Итак, о Михайле Ломоносове можно сказать его же словами:

Что может собственных Платонов

И быстрых разумом Невтонов

Российская земля рождать.

Федотыч с грохотом откинул крышку чердака-ребята вскочили, на лице мужчины появилась маска.

— Лев Иванович?.. Это я… я, Федотыч! Не узнаете?.. Чего же вы прячетесь? Я бы вам и дверь открыл, и в класс проводил: урок-святое дело, я понимаю!

Снимая маску, учитель, тоже не такой, как всегда, а возвышенно-строгий, с оскорбленным, измученным лицом, медленно проговорил:

— Ты читал внизу приказ, Федотыч?.. Прочти и все поймешь.

Федотыч спустился туда, где тускло горела красная аварийная лампочка, и, щуря подслеповатые глаза, нашел на стене узкую бумажку, на которой жирным типографским шрифтом было отпечатано:

«В связи с заключением СЭС о неблагоприятной обстановке, сложившейся в колледже, ПРИКАЗЫВАЮ: с 1. 04. 99 г. занятия не проводить».

«ЭСЭС», — прочитал вместо «СЭС» Федотыч и понял одно: его колледж попал под влияние фашистской организации, поэтому занятии запретили, а некоторые преподаватели и ученики находятся на нелегальном положении.

1 СЭС-санитарно-эпидемиологическая станция