Провинциальная драма Черновик

Дмитрий Север

Провинциальная драма

(Черновик)

Безумен порыв страсти — душа, срываясь с цепи жестокого разума, летит к заветной цели огненным ураганом желания, разрушая тысячи препятствий на пути. Она может сжечь и собственную жизнь ради заветной диво-мечты, к которой можно будет прикоснуться, обнять ее… Возможно, земного наслаждения будет всего лишь миг — и тогда крылатая душа, достигнув апогея страсти, взмоет Фениксом в звездное небо. Но разве об этом думает человек объятый страстью? Тем более если он молод и ему всего лишь тридцать три… Кстати, по греческой мифологии это число Харона*.

История, о которой я хочу рассказать, произошла пару лет назад, в июле. Ее мне поведал смуглый, коренастый крепыш — Виктор, с которым по воле случая я оказался на рыбалке. И так…

В тот роковой день в небольшом, провинциальном городке царила неимоверная жара. Солнце безжалостно жалило лучами потрескавшуюся землю, загоняя все живое в спасительную тень.

Молодому, высокому человеку, бредущему по тротуару, вроде и дела никакого не было до земного пекла. Его взгляд серых глаз безразлично скользил по колыхающемуся мареву над раскаленным асфальтом, и с пересохших губ слетали одни и те же слова:

— Как ты могла?!

Еще год назад, беседа с собой могла бы показаться странной и вызвать заинтересованные взгляды у окружающих, но мобильная связь с блютузами и наушниками, стерла молчание толпы и монологи вслух незаметно стали в обществе нормой. Меняются нравы, и свидетельством тому нежные руки в татуировках, накрепко сжимающие тонкими пальчиками с алыми маникюрами, бутылки с пивом.

Возле старенького кирпичного дома, огражденного шатким забором из досок, парень остановился и болезненно поморщился, глядя на свадебный кортеж из припаркованных на обочине машин. Посмотрел на зеленую калитку и сделал неуверенный шаг в сторону дома. Во дворе звенели женские голоса, создавая неимоверный праздничный галдеж. Взорвался фальшивой нотой девичий смех. Парень замер. Глупый хохот повторился. «Нет, это не ее голос!», — облокотившись о дерево, он вздохнул с облегчением и, достав телефон, решительно нажал на кнопку вызова… — «Абонент вне зоны»

— Игорь!!

От неожиданности молодой человек вздрогнул и обернулся:

— А ты откуда взялся? Следишь за мной?

— Так трудно тебя не заметить, — улыбнулся, подошедший сзади смуглый крепыш, лет тридцати. — Стоишь тут пизанской башней. Страдаешь на смех дурам.

— А что Витя, смеяться надо? Прости, не могу. Впрочем, как и забыть ее не могу — не получается.

— Да ладно, не рви сердце. Таковы реалии жизни…. Кому все — а кому прожил день, да и, слава Богу. Пошли, по соточке выпьем.

— Плевать я хотел на такую жизнь! — глаза влюбленного блеснули молнией.

— Ага…. Сплюнь на асфальт — полегчает…. Очнись, Игорь! Что ты можешь? И кто ты?

— Вроде Человек. Или этого уже мало?!

— Ну, почему же? Для того что бы в общественном транспорте ездить с билетом, вполне достаточно. Еще по магазинам можешь ходить, налоги платить, голосовать. Вот вроде и все. А что бы жить как ты хочешь и с кем хочешь простым человеком быть мало. Как минимум еще нужны деньги. Они у тебя есть?

— У меня любовь и молодость есть.

— Ха-ха… Богат на чувства и молод на лета …. Да ты бредовый романтик, друг. Забудь о ней. Все кончено — после ЗАГСА, любовь твоя уж не твоя, милиционная она жена. Кстати, а где ты раньше был? Забрал бы ее с собой в Киев, жили как все — съемная квартира, сопливые дети, работа с утра до ночи за гроши. А то проснулся герой, когда та фату надела.

— Да никак не мог решиться. Для меня женитьба вещь серьезная, надо на ноги сначала встать, а уж потом семьей обзаводится. Да и боялся, если честно, что мы можем измениться и не в лучшую сторону. А сама Вика никогда и не поднимала этой темы. Хоть бы раз намекнула! Зато вчера «обрадовала»: «Ты меня прости, я выхожу замуж…. Прощай»… И все! Набираю ее номер — «Абонент вне зоны». Ты же знал о свадьбе, Витя? Все знали, кроме меня. Чего не предупредил?

— Нашел крайнего. Я в чужие дела не лезу. Тем более если там замешана женщина. Прости друг, но со своей любовью разбирайся сам.

— Может ты и прав. Но, я не пойму одного, почему так срочно свадьбу назначили? Пару недель назад, когда я был тут, все было хорошо, мы прекрасно провели выходные, на речку съездили на два дня.

— Скорее всего, тут деньги правят балом, но только не любовь. Ведь он ее старше лет на двадцать. И самый важный фактор — они все время вместе, он начальник, она секретарша, а ты дружище далеко — вот такой получился треугольник, в котором лишним оказался ты. Что тут неожиданного? А?

— Неужели весь этот цирк из-за денег?

— Скорее всего. Хотя не только, власть с почетом сердцу женщины не чужды. Прикинь, женишок то авторитетный — дворец под свадьбу арендовал, весь город шумел от возмущения. Сирот в лагерь вывезли, косметический ремонт мэр оперативно организовал. Кучу денег грохнули, от жира бесятся.

Друзья уже шли по парковой аллее, а перед ними, на холме величественно возвышался тот самый дворец, когда-то графский, а ныне дом-интернат для сирот. Игорю он был близок, и каждый уголок он там знал наизусть. Когда-то этот роскошно-запущенный дворец, был для него родным домом, правда, без родителей.

— Не знаю, как я смогу теперь без нее, у меня как будто душу вынули, — Игорь трясущимися руками достал сигарету.

— Так ты укради ее — не мучь душу, — ухмыльнулся крепыш.

Игорь остановился и поднял голову к небу, словно давал клятву:

— И украду…

— Ну, ну… не шути, жених и наручники может надеть.

— А без нее жить — что не жить.

— Серьезно тебя зацепило, — Виктор остановился на развилке аллеи. — Идем в кафе?

— Ты иди, занимай столик. А я поброжу тут немного, детство вспомню, — думая о своем произнес Игорь и отправился по дорожке в направлении замка.

Он немого походил под окнами интерната, незаметно, тенью прошел через главный вход и через пару минут с тыльной стороны здания, спрыгнул с подоконника первого этажа, предварительно прикрыв за собой оконную раму. Обошел корявую акацию, растущую возле окна. Злорадно ухмыльнулся и, угрожая кулаком в сторону дворца, не оглядываясь, пошел в кафе.

Наступил вечер с заветной прохладой. Подул ветерок, срывая первые желтые листья. Отдаленным эхом зашептала осень. Игорь уверенным шагом приближался к сверкающему огнями особняку. Перед входом с колоннами толпились празднично одетые мужчины, а над ними клубилось сизое облако сигаретного дыма. Площадь перед дворцом разделилась на две части. По правую — стояли старенькие иномарки, пара «Жигулей» и рейсовый автобус, украшенный лентами и цветами. По левую — в линию стали дорогие джипы, комфортабельные «Тойоты» и «Мерседесы», а перед ними белоснежно блестел свадебный «Роллс-ройс». Из дворца далеко по округе разносилась застольно-народная песня из трех аккордов.

— Просим гостей к столу! — прогремел голос тамады в микрофон, заставляя мужскую половину потянуться к огромному залу с высоченным потолком.

Игорь растворился в толпе и с отрешенным взглядом направился сразу в центр — к невесте. Приближаясь, он не замечал возмущенных взглядов за столом, он видел только ее, свою красавицу. Ох, как же она была хороша! Черные локоны обрамляли красивое смуглое лицо с огромными грустными глазами цвета неба. Вика заметила его сразу, в руке у нее колыхнулся бокал, разливая шампанское на скатерть.

— Поздравляю, — выдавил из себя Игорь и протянул конверт.

Жених — кровь с молоком, с коротким ежиком волос на голове, отвел взгляд в сторону и спрятал руки под стол. Занимая высокую должность, он с подозрением относился к конвертам с деньгами, и эту почетную миссию давно доверил рукам зама, но сегодня был особенный день — не было зама, была Вика. Она виновато опустила глаза и робко взяла подарок:

— Садись…

— Спасибо, мне некогда, — выдавил из себя Игорь и, тяжело ступая, словно ноги налились свинцом, пошел на выход.

На террасе отвергнутый влюбленный сорвал галстук и расстегнул верхние пуговицы на рубашке. Подошел к перилам и с ненавистью посмотрел на белый лимузин.

— А невеста — хороша! — сзади него прогремел мужской голос.

— Да! Николай Иванович берет от жизни только лучшее, — поддержал его собеседник из числа гостей жениха.

Игорь сбежал по ступеням и направился за здание, к акации. Через пару минут он вышел из-за дерева на дорожку в странном одеянии. На его голове красовался огненно-рыжий парик с длинными волосами, а поверх костюма был надет сатиновый халат, в котором обычно работают уборщицы. В одной руке он держал табурет, а в другой свернутый кубинский мешок. Игорь взглянул на небо — там уже мерцали безразличные, холодные звезды. Возникая ниоткуда, пронесся яркий метеорит, сгорая за секунды… «Ты будешь моей!» — прошептал в этот миг влюбленный самое заветное желание. Поставил табурет на асфальт, заглянул в окно, за которым ярко горела лампочка, прислушался, открыл раму и залез в помещение выложенное кафелем. Там он устроился в нерабочей кабинке, куда уборщица слаживала инвентарь, и принялся терпеливо ждать, заглядывая в щелочку при очередном цоканье каблучков.

Конверт Вика не положила с остальными в сумочку — он жег ей руку.

— Я сейчас приду, — на щеках у нее заиграл румянец от стыда.

— Я с тобой, — забасил жених, возвышаясь могучей горой над столом.

— Как скажешь, милый.

Молодожены вышли на террасу. Кроме пары завзятых курильщиков там больше никого не было. За брачной парой тут же потянулись на выход родичи, подруги невесты, подчиненные и друзья жениха.

— Горько! — гаркнули пьяным хором гости, и хрупкая Вика в тот же миг очутилась в железных объятиях Николая Ивановича.

— Мне бы попудрить носик, — переведя дух, прошептала Вика.

— А-а… Пошли.

И не отпуская ни на секунду руку молодой супруги, Иванович подвел ее к дамской комнате. Девушка зашла в туалет. Подошла к умывальнику и открыла конверт: «Милая, любимая Вика. Я не смогу жить без тебя…», у нее покатились ручейками слезы по щекам: «Выйди, прошу тебя, умоляю!»

Она разорвала открытку, вытерла слезы. За спиной скрипнула дверь. Потух свет.

— Вика…

Девушка резко повернула голову — над ней нависла высоченная рыжая баба с вульгарно размалеванными губами.

— Мама… — прошептала невеста и рухнула на кафельный пол без сознания.

— Я сейчас, потерпи любимая, — Игорь не теряя ни секунды, вставил швабру в ручку входной двери.

Затем открыл окно, приподнял любимую и надел на нее кубинский мешок.

— Все будет хорошо, — приговаривал он аккуратно ложа тело на подоконник.

Полная луна, только взошедшая над зелеными кронами, была на стороне похитителя — не прошло и минуты, как Игорь с драгоценной ношей на руках скрылся между вековых деревьев графского парка.

Николай Иванович долго стоял возле закрытой двери туалета.

— Занято! — возвещал он подошедшим по нужде дамам, которые безуспешно дергали за ручку двери.

Через полчаса самая умная, пританцовывая, заметила:

— Так ведь внутри двери тут не закрываются. Случилось, может что?

Громадный жених подошел к двери и закричал, пытаясь открыть дверь:

— Вика! Открой!

Пять минут тишины изнутри, и крепкое плечо Ивановича распахнуло дверь. Открытое окно, открытка Игоря, вкупе с табуретом на улице мигом сняли все вопросы у присутствующих.

— А где ее белая сумочка? — вытирая выступивший пот со лба, спросил Коля у женщин.

— Так она с ней все время была… — растерянно отозвалась свидетельница.

— Искать! — прорычал разъяренный жених и почти бегом отправился в зал. — В розыск их!

Старый «опелек» резво уносил Вику и Игоря прочь от графского замка, подальше от родного городка. Незаметно пролетели двадцать километров. Ночная дорога была почти пуста. Только сиявшие фосфоритным цветом глаза ночных охотников — котов, собак и лис высвечивали фары из высокой травы и кустов на обочине. Игорь безмятежно насвистывал под нос торжественный марш Мендельсона, то и дело, почесывая левую руку. «В город уедем — и заживем!», — счастью парня не было предела.

— Помогите…

Игорь обернулся. Сзади зашевелилась любимая в мешке.

— Сейчас милая, одну секунду.

Он свернул на проселочную дорогу. Клубя пылью, автомобиль проехал метров сто и остановился у посадки. Игорь пересел на заднее сиденье и снял мешок. Девушка захлопала ресницами, с жадностью вдыхая воздух.

— С тобой все в порядке? — Валера наклонился, заглядывая в глаза цвета неба.

— Ты?! — без дурацкого парика Вика сразу узнала похитителя.

— А кто же? — он нежно провел рукой по прекрасным волосам.

— Где я?

— Я тебя украл. И мы едем в Киев. Там начнем новую жизнь.

— Что ты наделал? Зачем?!!! Я тебя об этом просила?

— Любимая, это же я — Игорь! — он обнял ее за шею и приблизил к алым устам, свои тонкие губы. — Теперь мы будем всю жизнь вместе, Викуля. Прости меня, виноват я перед тобой. Прости любимая, что не сделал тебе предложения за долгие годы.

Девушка с трудом разорвала объятия, и отстранилась, с ненавистью прожигая его лицо взглядом лазурных глаз:

— Ты же мне сегодня всю жизнь искалечил… Придурок! Как же я ненавижу тебя!

— Что ты такое говоришь, Вика?! — Игорь крепко обхватил ее шею и попытался поцеловать.

— Отвези меня обратно. Немедленно! — задыхаясь, прохрипела девушка, впиваясь ногтями в его руки. — Псих! Мне больно!!

— Ты хочешь назад к этому борову?! А как же наша любовь?! — чем больше она сопротивлялась, тем сильнее сжимался замок на ее лебединой шее.

— Забу….

Через минуту Игорь все-таки поцеловал обмякшую красавицу.

— Опять ты милая в обмороке… какая же ты у меня нежная, — он безумными глазами посмотрел на свою любовь. — Но ничего, сейчас в гостиницу поедем, полежишь — отойдешь.

Игорь осторожно, боясь потревожить покой любимой, положил на сиденье ее восхитительные ножки, и тут его рука наткнулась на белую сумочку. Он открыл ее — она была полна конвертов. В каждом конверте лежали деньги, и немалые.

— И там мы с тобой закатим пир на весь мир, — улыбнулся безумец и сел за руль.

Около полуночи к придорожному захолустному отелю подъехала невзрачная иномарка. Из нее вышел светловолосый молодой человек в черном костюме и белой рубашке. Нетвердой походкой он подошел к дверям и нажал на кнопку звонка.

— Вам чего? — зевнула тучная женщина лет пятидесяти.

— Нам номер нужен, самый дорогой.

— А сколько вас?

— Двое.

— Есть люкс — пятьдесят долларов, устроит?

— Конечно, — молодой человек говорил почти шепотом.

— Паспорта в залог, — еще раз зевнула женщина и пропустила в холл дорогого клиента.

— Понимаете, мы молодожены. Документы с собой не взяли. У меня есть только права.

— Тогда сто, и только до шести утра. Деньги вперед, — безразличным взглядом водяных глаз уставилась дама на ночного посетителя.

Игорь без разговора вынул кучу денег и положил перед ней сотку:

— А бар у вас имеется?

— Конечно, сейчас разбужу бармена. Спит уже, негодяй.

— Спасибо, вы так добры.

— Держите ключ. Номер тридцать три, третий этаж. А бар вот тут, — женщина ткнула толстым пальцем в сторону потухшей вывески справа. — Пять минут и он откроет.

Игорь кивнул и, сутулясь, поспешил к машине.

— Вот мы и приехали, давай-ка я тебя на руки возьму, — парень вытянул любимую из машины, прижал к себе, захлопнул дверь ногой и понес тело в номер.

— Смотри… устала бедняжка, — вздохнула толстушка-администратор, смутно припоминая молодые годы. — А на руках меня никто и не носил.

В душном номере Игорь попытался усадить на диван Вику, но она безвольно заваливалась на бок.

— Ладно, лежи — отдыхай. Я скоро приду. — Он открыл окно и, поцеловав ее в губы, поспешил в бар.

Там взял дорогое вино, шампанское, фрукты и мороженное. Щедро одарив бармена чаевыми, Игорь поднялся обратно. В открытое окно ворвался легкий ветерок, принося с собой прохладу и звуки ночной дороги. Где-то вдалеке урчал дизельный мотор, а совсем рядом под окном завели трель сверчки. «Какое же счастье когда ты рядом», — он с умилением посмотрел на застывшую красоту и открыл шампанское.

— Просыпайся, любимая. Будем нашу свадьбу праздновать, — с этими словами Игорь приподнял безвольное тело, и положил ее голову на стол.

Затем наполнил фужер и, обняв за плечи, прижал к себе «спящую» красавицу:

— За нас, Вика!

Отхлебнул глоток. Левой рукой нежно приподнял ее хрупкий, точеный подбородок и, заглядывая в мертвые, ледяные глаза с жаром произнес:

— Пей до дна! За нашу новую жизнь!

Поднес к посиневшим устам бокал и вылил в них шампанское, которое тут же потекло по бледным, впалым щекам, шее с бордово-лиловым следом от удушья, и разлилось большим желтоватым пятном на белоснежном свадебном платье.

Где-то вдалеке послышался вой милицейской сирены. С каждой минутой он становился все громче и громче. Но разве могла обезумевшего влюбленного волновать эта тревожная музыка? Он положил Вику на широкую, мягкую кровать. Снял с нее платье и аккуратно сложил его на кресле…

И тут с грохотом распахнулась дверь. На пороге возник Николай Иванович, с перекошенным от ярости лицом:

— Попались голубки!!

Игорь даже и не вздрогнул от внезапного вторжения. Он лунным шагом подошел к кровати, накрыл Вику одеялом и, медленно поворачиваясь в сторону жениха, умоляюще сложил расцарапанные ладони с запекшейся кровью:

— Тише, не будите ее. Тише, прошу вас…

Мы сидели возле костра, и языки пламени освещали круглое, по-сельски хитрое лицо рассказчика. После рассказанной им истории говорить не хотелось — мы молчали, прислушиваясь к ночным звукам речки.

— Тише не будите ее, — эхом повторил Виктор.

— Кого? — с удивлением переспросил я.

— Страсть, — просто ответил мне рассказчик.

Харо́н* (др. — греч. Χάρων — «яркий») в греческой мифологии — перевозчик душ умерших через реку Стикс

www.youtube.com/watch?v=aowSGxim_O8