Музыка. Солнце. Жизнь

Взгляд устремился прямо навстречу холодному утреннему небу. Воздух покалывал лицо, резко пробуждая.

Том точно не помнил, когда уснул, но проснулся он на парковой скамейке. Нет, не предназначены они для сна.

Где он вчера был? Бродил. Искал. Все лучше для неугомонной души, чем сидеть в четырех стенах.

— У этой девочки есть родители? — вскрикнули неподалеку. Том не пошевелился.

— Не ходи туда! — продолжал наставлять визгливый женский голос.

Суета. Шум. Все мешало.

— Том, — позвал его из глубины сознания голос ребенка.

Юноша наклонил голову набок. У скамейки стояла девочка в накинутом поверх свитера пальто. На них обоих с недоверием поглядывали прохожие. В их глазах читалась жуткая неприязнь и отвращение — к нему, и страх за девочку. Том не придал этому значения. Людей так легко обмануть.

— Привет, Джен, — Том даже сел прямо, чтобы дать своей шестилетней племяннице сесть рядом, — решила убежать из дома?

Дженни покачала головой.

— Мама говорит, что ты мне подаешь плохой пример.

— А ты что думаешь? — поинтересовался Том.

Дженни улыбнулась:

— Ты музыкант. Ты такой и должен быть. Видеть все иначе. Быть другим. Особенный.

— Не особенней, чем многие другие. Мороженое хочешь?

Девочка кивнула, и Том протянул ей несколько помятых купюр из кармана. Та побежала магазинчика неподалеку.

Том поднял голову. На лицо падал первый утренний снег, и Том посильней натянул шапку. Джен так мило в него верила. Было ли за что?

Снег скрипел под ногами. Том замер, рассматривая, то, что стояло перед ним. Рояль на снегу. Выброшенный и ненужный, с пробитым боком.

Пальцы пробежались по клавишам. Какой чистый звук… Такое бывает? Но случается.

— Привет, друг.

Том достал чуть помятый, мелко исписанный лист. Эти ноты он знал наизусть, но положил на снег рядом с роялем.

Звук закружился вместе со снегом. Мелодия: чуть холодная и пронзительная, но обнадеживающая — так ее видел Том, такой был его идеал, не говоря уж о том, что во многом он опирался на свою историю.

Разве звуки могут молчать? И обязательно ли нужен голос, чтобы рассказать о том, что происходит?

— Ты талантлив. Но сам закапываешь свои возможности в землю.

— Я просто даю ему делать то, что хочется.

— Кому же?

— Таланту.

— Почему ты отказался выступать вместе со мной? Ты же знаешь, как хорошо звучат наши голоса вместе.

— Музыку нельзя продать, Лу. Музыку нельзя вогнать в рамки одного выступления с ограниченной тематикой.

— Люди не захотят увидеть на сцене просто Люси. Я одна никому не нужна.

— Мне не нужна сцена, Лу. Мне нужны правильные ноты.

— Насколько правильные?

— Чтобы могли рассказать то… для чего нет слов. Есть лишь образы.

— Том, ты загоняешь себя. Эти ноты придут сами собой, и вовсе не надо искать их. Это же музыка, это всегда идет вместе с нами. Подумай лучше о себе. Соглашайся. Выступи вместе со мной, как раньше. Мне обещали, что нас будут слушать многие влиятельные люди. Мы можем получить шанс пробиться на радио, поработать с хорошей студией звукозаписи…

— И там и похоронить все свои идеи, все чистые помыслы. Мне нужны ноты, Лу. Ноты, а не записанный звук. Мысль, а не память рук.

— Тебя не доведет это добра, Том.

— Я знаю, Лу. Но я не ради себя.

— А музыка сможет оценить твое творение? Люди смогут.

— Она сможет.

Снег закончился. Солнце начало вставать, освещая крыши домов, проникая всюду, очищая мир от ненужных деталей.

Том стоял на крыше, раскинув руки. Он чувствовал себя наподобие оголенного нерва. Солнце нещадно высвечивало каждую клеточку его тела, словно проверяя на подлинность те ноты, что он подобрал.

Музыка. Солнце. Жизнь.