Мне уже многое поздно

Я не ждал их в гости, но, конечно, они пришли. Все четверо.

Мне же хотелось отпраздновать свой юбилей в гордом одиночестве, поразмыслить, как следует, подвести какие-то итоги и, наконец-то, послать ко всем чертям всю эту дружную компанию. Достаточно того, что каждый день они постоянно заявляли о себе. Но… не успел я сесть за стол, как раздался звонок, и я не мог не открыть дверь. Слишком большую волю я дал им когда-то над собой.

Что ж, посижу с ними в последний раз. Почему-то я уверен, что именно сегодня что-то произойдет, что-то неожиданное...

— Минуточку внимания! — Надежда постучала вилкой по краю тарелки, — ты не всегда меня привечал, — она с улыбкой глянула на меня, — но я не в обиде. Вот и сейчас не хотел нас пускать, но ведь и без нас не можешь. — Она рассмеялась.

Странное создание. Я никогда не видел ее грустной… Да и обидеть ее невозможно. Куда проще обидеться на нее. Что случалось нередко...

— Друг мой, я желаю тебе счастья, здоровья, успехов...

Ну, конечно. Что еще она могла пожелать? Только то, чего не было в моей жизни, но чего мне столько раз желали, и на что я каждый раз… надеялся.

— Толку-то от твоих пожеланий, — пробурчала Вера, — меньше бы надеялся, а больше полагался на меня, глядишь, был бы другим человеком...

О, да, конечно… Был бы! Только ведь было время — полагался. Наверное, не только меня иногда подводит память, но и ее тоже. Забыла, видно, как пришла однажды ко мне, держась руками за стенку. Что-то такое у нее с глазами произошло. Заболевание какое-то. Забыл, как называется. В общем, слепа была, как крот. А сейчас сидит, вроде бы, ничего… Поправилась. Ишь, как глазами зыркает. Только чужая какая-то. И зачем только пришла? Как всегда, за компанию. Все надеется, что кинусь в ее объятия. Надеется...

Я едва не рассмеялся. "Поменьше бы надеялся..." А сама? Куда ты без сестры-то?

Ну да. Надежда ее сестра. Средняя. Есть и младшая — Мечта.

Не знаю, какая между ними пробежала кошка, но со временем Наденька стала ближе к младшей сестре. Видно своей суровостью Вера отпугнула, когда-то горячо любимую, сестренку. Слишком строга стала, слишком холодна. Сурова даже. И все по храмам ходит. Ни одной службы не пропускает. За стол не сядет, лба не перекрестив. И сейчас сидит, губы поджала, и с таким осуждением смотрит на меня, а пуще на своих сестер.

Была ли она когда другой? Не помню… Сколько ее знаю — всегда такая. Но, вспомнил, как младшенькая рассказала мне однажды интересные подробности из жизни Веры. Была, дескать, у той подруга близкая, ближе даже родных сестер — Любовью звали. И что были они — не разлей вода. Только потом что-то случилось между ними. Это, когда Вера стала подругу свою по храмам таскать. Та поначалу не противилась. Ходила. Войдет в храм, смотрит на лица, потом увидит, как по лицу слезы льются у кого-нибудь — так сразу обнимет, утешать начнет. Шепчет об Отце, да такое, что у Веры сразу лицо пятнами покрываться начинает. От гнева. Схватит Любушку за рукав, отведет в сторонку, шепчет с укором: "Что же ты делаешь, подруженька? Что ж прельщаешь-то? Жаль, говоришь? Так и мне тоже жаль. Только жалость у нас с тобой разная. Ты все простить, да пригреть норовишь, а я радуюсь слезам этим. Разве не угодны слезы раскаяния? А если то — слезы горя, так и тут ты не права. Тут только я помочь могу. Мысли дам правильные да праведные. Объясню, что все горюшко-то во благо дается. Кому за грехи, а кому для размышления и страха Божия..." Только у Любови свои мысли были на этот счет. И поспорила бы, глядишь, и поборолась бы — но не умеет она ни спорить, ни бороться. Лишь прощать может. Махнула однажды рукой и перестала посещать храм. Вот так и разошлись у них пути.

Не знаю… Правда или нет? Младшенькой-то, Мечте, тоже не особо верить можно, уж больно пофантазировать любит. Недаром Вера ее так не любит.

— Эй, кум! Ты что это такой невеселый сидишь? О чем задумался? — она! Мечта...

И так всегда — стоит только задуматься о чем-то — она тут как тут! Это надо же — кум! И то, правда — кум… Ведь сам крестил дочку ее когда-то. Иллюзией мамаша назвала.

Ох, что было, когда она ее родила! Надежда-то еще ничего. Нянчится с племянницей, смеется… А вот Вера… та сразу отреклась. Не приняла малютку. Еще бы! И до этого младшую ругала последними словами, что, дескать, шляется от одного к другому. Вот и дошлялась! Родила дитё, не зная от кого. Да и сможет ли такая мать воспитать ребеночка, как следует? Конечно, нет!

Я смотрю на крестницу. Хороша девка! Разве что накрашена сильно, не по возрасту. Но разве красится она одна? Такова уж женская природа — обольщать, создавать иллюзию… Раньше она поскромнее была. Но, однажды услышав, как тетушка Вера обозвала ее бесовской прелестью, и сама дерзить начала. Из-под носа стала уводить у той поклонников. Выросла, почувствовала свою силу. Глянет из-под длинных ресниц, обольстит… Нет, хороша девка! Побаиваюсь я ее… А тянет. Так тянет, что… Нет, лучше об этом не думать. Не для меня она… Здесь даже Надежда не поможет.

— Давай-ка, бросай свои мысли! Выпей со мной, — ух! И хмельное же вино у Надюхи! Сама делает. Выпьешь, и столько силы в себе ощущаешь, и, кажется, что… действительно, все будет.

— Надь, — я притянул ее к себе, — ты мне скажи хоть раз правду-то… Вот все, о чем я мечтаю… будет?.. Только, чур, правду!..

— Будет! Конечно же, будет!

Хоть бы раз сказала что-то другое… В глазах у меня плывет, вижу ее улыбающееся лицо и, честное слово, придушить хочется...

— А ну-ка, кум, давай споем, что ли? — мечта с тревогой смотрит на меня, — нашу. Любимую..., — и заводит — нежно, тихо:

Мне уже многое сложно,

Многого не испытать.

Годы вернуть невозможно...

Но я умею мечтать.

Красивый у нее голос, и глаза красивые. Как звезды. Невольно подхватываю:

О далеких мирах,

О волшебных дарах,

Что когда-нибудь под ноги мне упадут.

О бескрайних морях,

Об открытых дверях,

За которыми верят, и любят, и ждут

Меня...*

Чувствую на глазах влагу, краем глаза вижу, как Вера что-то шепчет, кладя крестное знамение. Молится. Что ж, молись. О душе моей пропащей. Эх, была, не была! Уже не скрываясь, смотрю на Иллюзию. Раздеть бы, да и...

— Пойдем, крестненький, я тебя спать уложу, — нежные ручки Иллюзии обнимают меня. Я следую за ней безропотно. А что если?.. Ну и что, что крестница? До каких пор я буду держать это желание в себе? Гнать? Бояться?

Нет! Сам случай дает мне ее в руки! Ведь кто-то же овладел ее мамашей? Или… нет?

Мы одни… В голове все тот же туман от выпитого вина. В полумраке светятся ее глаза, струятся волосы… Как же хороша!

Я бросаюсь к ней. Она слабо сопротивляется. Почему в ее глазах страх? Боится? Но, чего? Разве сама не хотела того же?

Я рву на ней одежду… Что это? Под одеждой какой-то корсет, что-то накладное… По ее лицу текут слезы, смывая макияж, как маску… От резких движений с головы сваливается парик...

Я отшатываюсь. Куда делась твоя красота, крестница?.. И разве это ты? Нет, не ты. Ты — это бесформенная груда тряпья, что валяется на полу. А передо мной… Неприглядная, голая… Правда… Вот и раздел...

В тишине слышу, как хлопает дверь — это ушли мои гости...

И как же мне теперь тебя любить-то? Вот такую. Без них...

Может, вернуть?..

_____________________________________________________________________________

* Ю. Лоза "Мне уже многое поздно"