Кристина

Вокруг простираются бескрайние леса, реки и глубокие тихие озера с прозрачной зеленой водой. В гуще лесов спряталась крошечная деревушка под названием Лыкошино. Здесь своя атмосфера, свои правила жизни и своя игра. Стас, муж Кристины, вырос в этих местах и жил до тех пор, пока не отправился в далекое странствие по дороге судьбы. Как-то летом он привез сюда жену отдохнуть от забот, дел и набраться сил.

— Чувствуешь, какой здесь воздух? — все спрашивал он. — Пахнет сосной, земляникой…

— И овцами! — смеясь, добавляла она. В самом деле, жители деревни держали в основном овец. Стадо паслось на лугу недалеко от деревни и возвращалось вечером, громко возвещая о своем прибытии. Овец подзывали здесь “боря”, “боря”, в их мощных голосах и впрямь было что-то мужское. Кристине, приехавшей в Лыкошино из мира гаджетов, мобильных устройств и интернета, здесь многое казалось удивительным. В деревне жили по-старинке, словно время в этих местах навсегда остановилось: воду черпали в колодце и на коромысле носили домой, а посуду мыли на речке с мостков. Даже выговор здесь был свой, особый — с протяжными гласными, навевающими мысли о сосновых лесах и бескрайних полях, розовых от тимофеевки и лесной гвоздики. Спустя несколько дней Кристину было не узнать: она загорела и в своем голубом платье в горошек стала похожей на местную, деревенскую.

В доме, где жила его семья, все сохранилось как было, словно кто-то знал, что он вернется, и ждал его. В буфете в плетеной корзиночке лежала горка печенья и стояла сахарница с кусочками сахара, в прихожей в углу примостились три удочки, а на крючке висели куртки отца и деда. Стаса узнавали на улице и здоровались, однако зашел к ним в дом поприветствовать только один из его друзей, рыжий веснушчатый Николай. Коля принес в дар соседям вяленого леща и соленых грибочков, которые ушли мгновенно под бутылку виски, купленную во Free-shopе и захваченную на крайний случай. По мере того, как содержимое бутылки убывало, разговоры мужчин становились все непонятнее, вызывая в Кристине растерянность и тревогу.

— Как это ты не побоялся вернуться? — спросил вдруг Николай, разглядывая что-то на дне стоявшего перед ним стакана.

— А вот так. Решил — и вернулся! — Голос Стаса звучал задорно, но Кристина расслышала в нем нотку тревоги и озабоченности. — Кто может мне запретить поступать так, как я хочу?

— Сам знаешь, кто. Раз уж уехал, так не возвращайся. Поставь крест на своей прошлой жизни.

— Все это… Сказки. Сказки, в которые верят только те, кто здесь живет.

Николай усмехнулся, глядя на Стаса тяжелым, мрачным взглядом.

— Это тебе только кажется, что сказки. Второй раз может и не повезти. Мой тебе совет: забирай жену и уезжай поскорее, пока не поздно.

— Стас, о чем это он? — спросила Кристина, когда Николай ушел. Она видела, что оживление и радость Стаса, которые им владели с того момента, когда он неожиданно для нее решил съездить к себе на родину, куда-то ушли, а Стас сделался задумчивым и печальным. — О чем? Да ни о чем! Не обращай внимания, Кристина! Люди вечно чего-то боятся, сами не зная чего. Но если всегда чего-то бояться, тогда и жить не стоит.

В лесу поспела малина. Ранним утром Стас поднял жену с постели, сказав “Хватит спать” и повел в лес. Кусты стояли вдоль дороги красные от сладких, как мед, ягод, клонясь под их тяжестью к самой земле. Августовский лес был разрисован первыми красками осени. Из мягкого зеленого мха торчали разноцветные сыроежки, их шляпки, усыпанные каплями дождя, мерцали в лучах полуденного солнца. От малины шел густой медовый аромат, и Кристина осторожно, чтобы, не дай бог, не смять, снимала ягоды и клала в корзинку. Иногда она смотрела на соседний куст и улыбалась — там стоял ее муж, загорелый, сильный и прекрасный, словно могучий языческий бог. Кристине нравилось тут все — и тяжелая, полная ягод корзинка и терпкий сосновый запах в жаркий летний день и внезапный ливень, промочивший лес насквозь, и ощущение, что из густой листвы кто-то смотрит на нее любопытным прозрачно-зеленым взглядом. Ей нравилась зыбкость границы, пролегающей между двумя мирами, — Явью и Навью, которую она интуитивно ощущала. Кристина подхватила корзину с ягодами, тихонько охнула “Ого” и покачала головой, когда Стас предложил помочь. Лесная тропинка, уйдя от дороги, завилась петлей и уперлась в озеро, где вода стоит почти вровень с берегами. Озеро носило название “Мертвое”. По краю земли росли сосны, отражаясь в неподвижной, гладкой, словно зеркало, воде. Здесь царила тишина — настоящая, мертвая, лишенная звуков, которыми обычно полон лес, — пения птиц, жужжания пчел над цветами, шелеста листвы. В близость Нави в этом месте верилось легко.

— Искупаемся?

Стас прыгнул в воду с подгнивших, наполовину ушедших под воду мостков, и крикнул:

— А вода здесь волшебная! Искупаешься — станешь красивей всех других девчат. Попробуй!

Кристина кивнула. Она зашла в воду по пояс, сцепив зубы от холода, — на дне озера били ключи — окунулась — и скорей на берег. Достала из кармашка шорт крошечное зеркальце и пытливо вгляделась в свое отражение. Кожа стала мягче и ровнее, щеки покрыл легкий румянец, а светлые волосы завились в крутые кудри. Кристина и будто не Кристина. Она усмехнулась, не до конца поверив в свое волшебное преображение.

Стас вернулся на берег с охапкой лотосов, их стебли, словно струи, стекали с его влажных рук.

— Какая красота! Чудное озеро!

— Чудное? Но это еще не все. Смотри!

Стас сложил пальцы горсточкой и прокричал негромко, словно кого-то звал: — Ау! Ау! А-а-а-у-у-ка-а!

Его крик вспугнул ветер, дремавший в камышах. Ветер взвился в небо и понес слова Стаса над озером, над лесом.

— А-а-у-ка-а!

Захохотало, загремело эхо все мощнее, басовитее и пошло качать деревья, сгибая чуть не до самой земли. И казалось Кристине, что это ликует от избытка силы огромный, поднявшийся во весь свой исполинский рост былинный богатырь.

— Стас, не надо! Прекрати.

— Да ты не бойся! Ты со мной! — сказал Стас снисходительно. Он проворчал под нос непонятные, тревожные слова “Шел, нашел, потерял” — и тотчас ветер стих, упав в озеро гирляндой искусно переплетенных веток ивы. Стас выловил гирлянду из воды и надел жене на шею.

— Носи на здоровье! Теперь ты здесь своя. И ничего не бойся — я спасу тебя от всех бед и напастей. Кристина взглянула с обожанием — и прижалась к сильной мужниной груди. А потом они шли домой, собирая растущие вдоль дороги грибы. Стас с увлечением рассказывал жене о диковинках этих мест. Вот мелькнула из-за пушистой елки ярко-рыжая лиса. Вот забавный ежик, свернувшись шариком, спрятался под куст, нацепив оранжевый листик осины на игольчатую спину, а на мягком дорожном песке отпечатались следы крупного волка. На березовых ветках струились чьи-то длинные зеленые косы и улыбались навьи лукавые глаза, а в оврагах распустились цветы загадочной разрыв-травы. И шептал что-то ветер, наговаривал сказы в тихом шелесте густой березовой листвы.

Вечером они варили варенье по рецепту, записанному на выцветшем листке из школьной тетрадки, найденном в серванте среди множества других листков с записями рецептов пирогов, варенья и лечебных рекомендаций. Над кастрюлькой, поставленной на окно, назойливо кружили осы, привлеченные ароматом ягод. Кристина боялась ос, и Стас, распахнув окно, выгнал обнаглевших тварей вон. Солнце село за горизонт, расцветив небо пурпурными красками. Начинало темнеть, из леса полз туман, окутывая дома плотной белой дымкой. Улицы были пусты и, обходясь без людей, жили своей собственной жизнью. Лаяли собаки, в саду громко трещали сверчки, а на болоте, робко пробуя голос, лягушки начали вечерний концерт.

Ночь наступила внезапно. Еще несколько минут назад небо горело яркими красками вечера — и вдруг пришла темнота. Стас давно уже спал, тихонько посапывая в подушку, а Кристина все крутилась в постели, не в силах заснуть.

“Не спится? Выходи поиграть! “ — кто-то сказал за окном. Ветка сирени, отведенная чьей-то рукой, царапнула стекло. По саду пробежал ветерок, зашуршал в ветках деревьев, лениво тронул кусты, плеснул в пруду и унесся вдаль. Кто-то поскребся на крылечке, пробуя, не открыто ли, и вернулся к окну, за которым лежала Кристина.

“Выходи поиграть. Здесь привольно, темно, пахнет травами и цветами. С нами весело.”

Стало Кристине любопытно. Она распахнула окно и выглянула в сад. На нее пахнуло ночной свежестью, запахом реки и болотных трав.

“Выходи играть! — сказал кто-то. — Выходи к нам, мы здесь.”

— Ты куда? — Стас крепко ухватил Кристину, скользнувшую было вниз, в заросли высокой пижмы.

— Не броди ночью по деревне, а то украдут.

— Кто меня украдет, Стас? — Рассмеялась Кристина.

— Охотников много найдется. Ночью люди спят, на то ночь и дана.

Закрывая окно, Кристина украдкой взглянула в гущу яблонь. Ей казалось, что за деревом кто-то стоит, улыбается. Фигурка исчезла, махнув рукой на прощание.

“Я приду!» — прошелестел голосок.

Утром она не могла проснуться. Разомлела Кристина в жарком одеяле, не могла раскрыть сонных глаз. Снилось ей, что кто-то снова звал ее куда-то, обещал жизнь веселую, беззаботную. Она шла куда-то. Мягко касались ее ветки деревьев, ноги тонули в высокой густой траве. Казалось ей, что и сама она из этого мира — Нави.

Соседи вернулись из лесу с полными корзинами, в которых с верхом лежали маслята, подосиновики и белые, и Стас, человек азартный, тоже загорелся. Он повел Кристину в бор, где стояли высокие сосны, упираясь пушистыми верхушками в небо. Внизу под холмом медленно текла река, сверкая в лучах солнца тяжелым маслянистым блеском.

Вначале Кристина держалась поближе к Стасу, боясь от него отойти, но потом азарт и желание собрать грибов больше, чем он, пересилил. Вокруг было слишком много соблазна. Кристина срезала несколько белых грибов на высоких тонких ножках — “ледырей” по-местному и потянулась за растущими чуть в стороне маслятами. Под ветвями пушистой елки она нашла боровички и пошла вдоль канавки, собирая желтые лисички. Только срежет один грибок, тут же приходится нагибаться за вторым, а тут и третий, четвертый, пятый. Не заметила Кристина, как ушла далеко от дороги и попала в лесную чащу. Тянутся стволы деревьев вверх, сплетаясь густыми кронами, а сквозь листву сочится призрачный зеленоватый свет. Сосны и ели покрыты мхом, длинными прядями свисающим с веток, — и так красиво и загадочно вокруг, что дух захватывает.

Под одной из елей росли грибы с плоскими, как у свинушек, шляпками, образуя просторный круг. Такие круги называют Ведьмины. Скользнул под елку луч света — и засветились грибы, замерцали желто— синими искрами. Соткалась из этого мерцания легкая воздушная фигурка девушки, а за ней другая, третья — и вот уже множество бесплотных призрачных фигурок закружилось в легком воздушном танце. Все быстрее кружатся девушки, в сумасшедшем вихре летят их пышные длинные платья. Смотрит на них Кристина с удивлением, любопытством и восторгом. Хочется ей дотронуться до них, чтобы убедиться, что они реальны, что не привиделась ей эта красота. Сделала она шаг вперед, еще шаг — и вот уже кажется, что женщины ей улыбаются, зовут к себе. Протянула руки Кристина и коснулась одной из них. Тотчас схватили ее женщины, затянули в круг. Танцует она и чувствует, как становится легче, прозрачнее. Тянет ввысь ее неведомая сила, поднимает вместе с легким облаком танцующих женщин все выше и выше — к звездам, к чужим неведомым планетам.

Улетела Кристина в чужой неизвестный мир, только гирлянда, сплетенная из веток ивы, осталась лежать на земле. По гирлянде и нашел это место Стас. Рыдал и звал свою жену — только все напрасно. Не вернулась к нему Кристина, видно, лучше было ей в ином, навьем мире. Остался Стас жить в деревне. Все бродит он по лесам, ищет Кристину, надеется, что однажды найдет ее и отберет у Нави.