Конец игры

Конец игры.

Гор вернулся.

Он снова видел над собой грозовое небо Вварденфелла. Яркие вспышки молний время от времени прорезали мрачную темноту ночи, потоки дождя обрушивались подобно струям водопада. Ночные цветы коды светились голубоватыми огоньками у самой скалы. Все правильно. Нужно пройти по тропе чуть дальше, миновать цветы и там за скалой… Может быть, имеет смысл не торопиться, попытаться обойти с другой стороны? Должен же быть какой-то другой путь к Морю Призраков кроме этой фаяды Бани-Дад.

Он помедлил, еще раз проверил снаряжение. На этот раз он выбрал тяжелые эбонитовые доспехи. Черная с желтым кираса защищала корпус до середины бедра, но не сковывала движений. Такие же наплечники с шипами и наручи, высокие поножи с ботинками и глухой шлем с узким забралом дополняли облачение нордлинга.

Теперь магия. Еще пара-другая исцеляющих эликсиров, конечно, не помешали бы, но придется обойтись тем, что есть. И, пожалуй, у него есть удачный повод испытать невидимость. Он с любопытством посмотрел на неясный контур собственных рук, вдруг ставших полупрозрачными под действием зелья. Вроде как все. Пора. Медлить больше нельзя. Он поднялся в воздух и поплыл к скале. Левитация была его новым, но очень полезным навыком.

За скалой среди руин крепости Галом Дэуса нес вахту Огненный Атронах. Его пылающая фигура то исчезала за металлическими конструкциями развалин двемерского города, то появлялась вновь. Надо аккуратно подобраться к нему поближе…

Рука дрогнула от резкого звука телефонного звонка. Огненный Атронах оглянулся и отправил в Гора огненный шар. В следующее мгновение изломанное тело нордлинга упало на дно ущелья. Конец игры.

— Алло!

— Привет, Игорек! Чего злой?

— Из-за тебя меня опять убили. А я его уже почти сделал. Чего надо?

— Все играешь? Не боись, тебе как преданному фанату положена вторая жизнь. Пошли лучше побегаем.

— Тебе все лишь бы побегать.

— А тебе лишь бы играть. Так ты идешь?

— Ну, о’кей. Встречаемся в «обезьяннике» через час.

***

— Ты куда опять собрался? — мать стояла в дверях кухни, вытирая покрасневшие руки о фартук. — Опять до ночи по улицам шастать будешь? То сидит сиднем в свой компьютер пялится, то шляется не пойми где. Вот что ты с ним будешь делать? Куда собрался, я тебя спрашиваю?

— Гулять, — Игорь завязал шнурки на кроссовках, застегнул молнию куртки, натянул капюшон и направился к двери.

— Когда вернешься — то? А уроки? Вон, Анна Сергеевна вчера опять на тебя жаловалась — на уроках спишь, не учишь ничего. Вот останешься на второй год! И контрольную опять надо переписывать…..

— Отстань, — Игорь хмуро глянул на мать темными глазами из глубины капюшона и вышел за дверь.

***

Группа пацанов перемещалась по спортивной площадке среди брусьев, турников и вкопанных в землю автомобильных шин. Глядя на то, как они кувыркаются в воздухе и ловко перелетают с перекладины на перекладину, становилось ясно, почему они называют это место «обезьянником».

— Гарик, привет! Что-то ты стал редко заходить?

— Салют! Дела, некогда мне.

Они начали разминку. Несколько кругов бегом. 30 раз отжаться. На кулаках, на пальцах. 20 раз подтянуться. Пот заливает глаза. Мышцы ноют от напряжения. Еще и еще раз. Паркур любит сильных. Не можешь, боишься — бегай трусцой. Растяжка, прыжки, акробатика.

Да, затянул он перерыв между тренировками. Несколько трюков, которые раньше получались легко, сегодня вышли угловато, он даже пару раз упал. Больно, но терпимо. Ничего, не страшно. Немного усилий и все вернется. Разбег, толчок, короткий полет. Сгруппироваться, перекатиться, встать. Снова прыжок, вращение, кувырок. Вскочить на ноги и бежать дальше.

Потом они смотрели «выступления бывалых». Сильные тела взлетали над перекладиной. Они казались невесомыми и мягкими как пластилин, перетекая из одного положения в другое одним неуловимым движением, как будто танцуя в воздухе. Вот фигура застыла над турником почти вертикально, и уже в следующее мгновение, не меняя положения, скользнула вниз, ладони коснулись земли. Покачнулся, почти уткнулся лбом в едва-едва зазеленевшую траву, но устоял, оттолкнулся руками, взлетел, выгнулся и встал на ноги. «Обезьянник» взорвался одобрительным ревом зрителей, аплодисментами. Замершая на мгновение площадка пришла в движение. Снова стали слышны привычные звуки улицы, щебет птиц и дальние сигналы машин.

— Красава!

— Да, класс. Нам до этого еще прыгать и прыгать. Ну, что? Пошли на стройку?

Никто точно не знал, кто и зачем начал возводить это здание. Стройку несколько раз возобновляли, обносили ее новым крепким забором, вставляли в окна новые рамы. Пару раз здесь даже появлялись подъемный кран и охрана. И тогда вся округа замирала в напряженном ожидании — неужели что-то решили, и долгострой на пустыре наконец-то превратится во что-то понятное и полезное. Но сначала исчезал кран, а вслед за ним и охрана. Под ударами камней, случайных и не очень, новые стекла разлетались, вновь оставляя вместо себя темные зияющие провалы. Забор ветшал, и полузастроенный пустырь продолжал портить вид из окон окружающих домов. Округа снова застывала в ленивом ожидании. Впрочем, уже безо всякой надежды.

Это было идеальное место для тренировок. Два четырехэтажных корпуса соединялись между собой невысоким переходом. Лестничные пролеты без перил, непонятные бетонные тумбы и металлические конструкции — мечта трейсера. Здесь можно было отрабатывать дропы, вольты, флаи и манки — все что душе угодно и на что хватит фантазии.

— Ну, погнали?

***

Они валялись на крыше совершенно без сил и смотрели в небо. Адреналин все еще бился в крови, но дыхание постепенно становилось ровнее, приятная усталость растекалась по телу. Славно побегали.

На город медленно опускался вечер. Небо постепенно теряло прозрачность и голубизну. Облака раскрашивались по краям золотым и алым. Красиво.

— Слушай, а сфоткай меня на телефон. Смотри, какое небо. Классно получится.

— Давай.

Он встал на широкий парапет, идущий вдоль края крыши, сосредоточился на прыжке, отбросил в сторону посторонние мысли. Вокруг тишина, и слышен только стук его сердца. Шаг, другой, третий, сильный толчок, сгруппироваться… И время остановилось. Небо, город, облака — все слилось в один безумный цветной поток. Ощущение полета и свободы заполнило каждую его клетку.

Он выбросил руки вперед. Смутный сигнал тревоги возник где-то на самом краю сознания. Его пальцы судорожно пытались зацепиться за опору, но ловили только пустоту.

И в самый последний миг, вместе с ослепляющей болью его пронзили изумление, и обида: «Второй жизни не будет?», и понимание — Гор больше не вернется.