Колесо Сансары

КОЛЕСО САНСАРЫ

Зимой особенно люблю ездить на море. Сажусь на первую утреннюю электричку, около часа трясусь в вагоне у запотевшего окна, потом выхожу на конечной. Меня встречает пустынный перрон и редкие прохожие. Уже издалека слышен шум морского прибоя. Достаю сигарету и с удовольствием закуриваю.
Сонные улочки тихого курортного городка извиваясь выводят меня на променад. И я наконец вижу то, ради чего приехал в такую рань — до боли родное Балтийское море встречает меня вечно крикливыми чайками и как всегда хмурой погодой.
На променаде сегодня только двое молодых парней в спортивных костюмах "маде ин чина а-ля адидас". Проходя мимо я услышал, как они весьма непринужденно и достаточно громко обсуждали, что вчера вечером избили какого-то несчастного очкарика, и стали счастливыми обладателями новенького "Айпада".
Потом их бульдожьи взгляды обратились на меня.
— Эй, парниша, тормозни. Разговор есть.
Так как на променаде никого больше не было, то "сие воззвание" я безошибочно адресовал себе, но все же продолжил идти дальше.
Один из них, за моей спиной, заржал, как гиена. Впрочем, утвердительно, я так и не понял, то ли плакал он, то ли смеялся.
— Э-э-э, козел, ты чо глухой что ли?
Их шаги стали быстро приближаться.
Про себя успел подумать, — Только вас не хватало!
Разворачиваюсь, и как учил когда-то тренер, в доли секунды разгоняю свою психику до состояния убивать, в голову сразу ударяет жаркая волна адреналина. Только именно такая установка дает возможность выжить даже в самой экстремальной ситуации.
Первого встречаю своим коронным хуком слева, жаль не в подбородок, зато прямое попадание в ухо, и парень уже "поплыл". А справа рубящим ударом в шею отправляю его нокдаун — "отдохнуть от дел праведных" и полежать на припорошенной снегом тротуарной плитке, он упал как подкошенный. Потом все же добавляю с ноги в голову, чтобы даже и не думал вставать. Хотя, ему сейчас и так не сладко.
Второй все время прыгал вокруг меня, все пытался как — нибудь ударить исподтишка, но так и не рискнул, видно многое на моем лице и так читалось без обьяснений. На его лице я увидел и ужас, и удивление, и страх. Он не знал, что со мной делать, но зато знал я, что делать с ним. Носком ботинка бью ему в голень, а потом с клена в пах. Второй моментально как-то сжался и скис. И снова, как гиена, то ли засмеялся, то ли заплакал. Совершенно без жалости бью ему по-печени, он хватается рукой за бок и падает у парапета. Я знаю, что второму любителю китайского адидаса сейчас нечем дышать, но это уже его проблемы.
Подхожу к первому и вижу, что он уже приходит в себя. После падения он здорово рассадил себе голову. Присаживаюсь перед ним на корточки и протягиваю свой носовой платок.
— Держи, платок можешь не возвращать.
— Спасибо.
— Как настроение?
— Бывает и лучше.
— Вопросы есть?
— Уже нет.
— Вот и ладушки. Выздоравливай…
И вот я наконец-то пришел к своему любимому месту. Вдали от всех, стою у самой кромки воды и наслаждаюсь морем. Потом забираюсь на обледеневшие волнорезы, и понимаю, что вид отсюда открывается гораздо лучше, самое главное — не упасть, но это уже мелочи. Холодный порывистый ветер привычно бьет в лицо…
Каждый раз смотрю на все это и совершенно не понимаю, что я в этом всем для себя нахожу: уединение, покой, или это некая мистическая связь? Не знаю. Но только именно здесь я начинаю чувствовать себя свободным. Вдали от каменных джунглей бетонных микрорайонов и бесмысленно натянутых улыбок угрюмой толпы индивидуумов.
От вида величественно набегающих волн я постепенно успокаиваюсь и уже не ожидаю удара в спину. Иногда мне кажется, что я не нарочно подслушиваю, о чем шепчутся волны, и мне становится стыдно, как-будто я услышал что-то сокровенное.
Очередной особо сильный порыв ветра, чуть не сшиб меня в ледяную воду и я ретируюсь на берег.
В кармане куртки переодически звонит телефон, доставая меня и здесь своей вездесущей мобильной связью. Выкинуть бы его, да жалко, в нем есть хорошая видеокамера и масса свяких полезностей — цивилизация, блин.
Вот интересно, а каннибал живущий в дебрях Амазонки, пережевывая чью-то руку, то же считает себя по-своему цивилизованным?
Чувствую, как сзади что-то уткнулось в мою ногу. Оборачиваюсь и вижу русского спаниэля: коричнево-пегий, да еще и прихрамывает. Бедняга. Обожаю эту породу собак, удивительно умные, необычайно преданные и очень добрые. Это вислоухое чудо радостно виляет купированным хвостом и требует чтобы его погладили. Не смог отказать ему в просьбе и потрепал его за ухом. Почему он такой доверчивый? Ведь я для него совершенно чужой человек? хотя, что я знаю о собаках? Знаю, что они просто не умеют предавать. А вот люди так не умеют.
Получив порцию добра, спаниэль важно захромал дальше, у него наверно очень много дел.
Телефон снова настойчиво и упрямо звонит, придется все таки ответить на звонок. В трубке сначала слышу сопение, а потом уже знакомый удивленно-недовольный голос друга:
— Саня, где тебя черти носят? Куда ты пропал? Опять поехал к морю?
— Да.
— Мы же договаривались, сегодня едем на шашлыки, на дачу. Бабы мне уже весь мозг вынесли — когда мы за ними заедем.
— Савыч, прости.
— хмм… прости.
— Вези их сюда.
— Куда? На море? Ты совсем сбрендил? Там же холодно и сыро.
— На душе у меня тоже холодно и сыро…
— Ты решил пофилософствовать?
— Нет, просто мысли вслух.
— Значит так, Саня, я знаю где твое место уединения. Ты ждешь нас там и никуда не уходишь. Сначала я заезжаю за девчонками, потом мы забираем тебя и сразу едем на дачу. Философствовать ты будешь колдуя над шашлыками. Все до связи.
— …
Снова будут обижаться, что не пью, что много курю и почти все время молчу.
Достав из кармана наушники, начинаю про себя тихо материться распутывая морские узлы проводов. Покончив наконец с этим сложным и очень важным делом, включаю плеер. Каждый раз слушая песни Джейка Смита, нахожу что-то новое в атмосферной музыке его группы The White Buffalo. От этой музыки во мне просыпаются давно забытые древние инстинкты: хочется просто взять в руку нож, одеться в шкуру бизона и рвануть на просторы прерий, в поисках удачи или просто идти за солнцем…
Слизываю кровь с разбитого в драке кулака и чувствую, как полностью растворяюсь в море, в музыке и в собственных мыслях…
Почему-то вспомнил, что выходя сегодня утром из лифта, увидел на стене новое художество. Прямо над почтовыми ящиками, малиновой женской помадой аккуратно было выведено слово "блядь".
Всегда пытался понять логику безвестных художников: то ли это слово выражает их отношение к жизни, то ли это послание кому-либо, то ли просто написано от скуки? Внутренние мотивы, которые движут человеком писать матерные слова, да, и не только, скрыты для меня за семью печатями, даже если я смогу пройтись по всем его потаенным закоулкам души, то так и не смогу увидеть его нутро и понять хоть какую-то суть в его происходящем. Мне бы себя понять, и того было бы достаточно.
Седьмым чувством ощущаю, как кто-то спускается с песчаного обрыва. Поворачиваюсь и вижу Савыча с двумя девушками, они идут ко мне. Одна из девушек на каблуках, чтож можно ей посочувствовать, хотя видно, как она и сама этому "очень рада". Вторая девушка просто идет и о чем-то разговаривает с Савычем. Первая просто симпотичная, вторая удивительная, незнаю почему так решил, скорее всего просто доверился интуиции.
Когда они подошли я без видимого удовольствия вынул из ушей наушники.
— Саня, я знаю что ты крендель еще тот, но точно не псих. Обьясни мне: зачем ты каждый раз зимой приезжаешь сюда, на одно и тоже место? Какая планида ведет тебя сюда?
— Честно, Савыч, я и сам этого не знаю. Каждый раз
приезжая сюда,
я пытаюсь это понять.
— Нет, Саня, я ошибся. Ты реально псих.
Я лишь только развел руками и многозначительно посмотрел на небо.
Савыч засмеялся и взявшись за мою руку, притянул к себе и обнял хлопнув по спине.
— Здорово пропащая душа, ты больше не пропадай.
Потом отпустил и начал знакомить меня с нашими двумя новыми гостьями.
— Та что черненькая — Ариадна, та что светленькая Вика.
Я сказал, что мне очень приятно.
Вика улыбнувшись мне взяла Савыча за руку и они пошли прогуляться по берегу.
— А можете честно ответить, почему вы сюдя приезжаете?
Я посмотрел в блестящие зеленые глаза Ариадны и понял, что не знаю что ответить и молчание затянулось.
— Саша, вы не хотите отвечать или просто набиваете себе цену?
Я улыбнулся и ответил:
— Зимой море особенно прекрасно, жаль этого не видит никто кроме меня.
— Почему никто не видит, я вижу.
Снова посмотрел ей в глаза и понял что она не лукавит.
Ариадна взяла меня за руку и снова спросила:
— Но почему именно сюда?
— хмм… Я приезжаю сюда только за тем, чтобы найти ответы на свои вопросы, и еще чувствую, что только именно здесь становлюсь по-настоящему свободным.
— Знаете, Саша, я тоже ищу ответы на вопросы. Давайте попробуем искать их вместе. — и она улыбнулась. Не обворожительно, не полу-шутя, не жеманно, не заискивающе, не для проформы, как это могут все женщины. А как-то просто и по-ангельски.
После ее слов и улыбки, я вдруг в одно мгновение прочувствовал, что знаю Ариадну уже не одну тысячу лет, а может и того больше. Я не буддист, но в самой идее колеса Сансары, определенно что-то есть. Такое чувство иногда приходит, когда первый раз встречаешь человека и перекинувшись с ним парой дежурных фраз, вдруг понимаешь, что этот человек не просто близок тебе по духу, он вообще становится ближе всех остальных. Что он практически ты сам, только в другом обличье. Однажды соприкоснувшись взглядами ты остаешься с родственной душой навсегда, а если смерть и разлучит, то ненадолго, чтобы через несколько столетий или тысячелетий встретиться заново.
Савыч с Викторией мило беседуя уже возвращались. Подойдя к нам Савыч спросил:
— Саня, а что у тебя с рукой?
— Незапланированная тренировка случилась прямо на променаде, местные аборигены были весьма воинственны. После нескольких ударов, мы моментально нашли общий язык.
— Может ребятам позвонить и разобраться что к чему?
— Савыч, принудительная трепанация пустых черепных коробок, врядли что-то изменит. Анамнез прост: полное отсутствие мозгов, при абсолютнейшей хронической деффекации мыслительных процессов.
— Ну, ты загнул! Просто дадим по кумполу и всех делов.
— А потом их заявление в полицию и снятые побои, дадут тебе богатую пищу для размышлений года на три, в удивительных климатических условий, среди представителей уже тюремной фауны и тамошних аборигенов.
— Типун тебе на язык, Саня! Дело твое. Как скажешь.
— Не бери в голову.
— Что-то ты сегодня разговорчивый.
— Просто думаю, что перемена климата — не всегда благотворно влияет на здоровье.
— Ладно проехали. Мы на шашлыки сегодня едем или нет?
— Подождите меня пару минут.
Краем глаза вижу, как Савыч галантно помогает даме, держа ее за мягие части тела подняться наверх песчаного обрыва. Понимаю, что шашлыки ему до лампочки и он тоже хочет уединиться, но правда для другого действа.
Ариадна позволила себя обнять, и я сразу почувствовал, как она дрожит. Сняв с себя куртку накинул ей на плечи, она кивнула головой. Я обнял ее сзади и ощутил дурманящий запах ее волос, она плавно положила голову мне на плечо и мы просто смотрели на море, как буд-то знали друг друга не одну тысячу лет.
По крайней мере на один вопрос я сегодня нашел ответ .

Колесо Сансары раскручивается заново и идет на новый круг .