Кино.

посвящается Тане.

Фил крякнул и отвалился на спину. На лице его блаженство, блаженство дурачка. "Моей

девочке понравилось?""Ну почему опять?.. Неужели нельзя пережить это молча?!" Лика

чувствовала как растет в ней раздражение, которое хотелось выплеснуть. "Опять стынуть в

одеялах, ничего не успев… Как это все "достало"! Стынуть в одеялах, от случая к

случаю… "Ожидать в очереди" своей судьбы… Достало!" Вот Лика привстала, заглянула

Филу в глаза. Ей показалось, что всё это она выпалила вслух. Но нет, всё то же

отрешенное блаженство на лице Фила. Тихо придвинулась к Филу и затихла глядя в потолок

Лика. И Фил рядом притих. Так вот вдвоём смотрели куда-то мимо потолка, в какие-то

безвоздушные пространства, где прокручивалось, каждому своё, может лучшее из неизданных,

кино "о нас"...

"Послушай, злишься — ли ты вообще когда-нибудь? На своих, чужих, на орущих водил,

женихов-однодневок, певичек… На меня..?" Фил покладисто как-то этак бровями что-то

изображал, и после, подумав, серьезно так, отвечал, что нет… "Нет..."— и удивлялся.

"Хотя водителей в России я не очень уважаю." Такой серьезный и милый, что пошути Лика

сейчас — сразу бы и обожглась..."Ну как ребенок… Кажется мягким и беспомощным, без

этого, орущего в уши налево и направо: "Эй, подруга! Я — муж-жик!""

Еще в декабре, на даче, окруженные темнотой, лесом, снегом, рыщущим ветром

говорили, заговаривала Лика и слова не ложились, запаздывали — и как-то мимо… Потому

как подступиться и заговорить ей прямо, все равно что отрывать, отщипывать от себя

живое… А он, Фил, милый, покладистый и чужой вот так же обстоятельно — "Мужчин не

лублю… Да… Как они о женщинах говорят… Но ведь они потом приходят, раздеваются,

целуют, храпят, ворчат… Руками так… Нет," — качает головой — "Не нравятся… Не

очень уважаю..." Такой вот. Нездешний… Лика смотрела на него и думала, думала

всякое..."А что, может в этом мягком, покладистом существе рычит, воет, изготовившись в

прыжке нечто? А что может это такая пытка быть обязательным, надежным, держать слово?"

До конца держать, не смотря ни на что, и ничего не видя кроме слова, гордого как флаг,

что выпускают лишь погибнув...

Лика услышала однажды, не поверила… Присматривалась, всматривалась — не верила...

И все же: вот Он, который стремится позаботиться, и так тепло, надежно довериться его

руке… И все же, это так… не честно. Тут же, где-то, семья его. И тоже, наверное,

надежно. Даже — обыкновенно! "Не честно, не честно так!..." Быстро вела Лика авто,

сильно рукой на повороте вывернула руль и прибавила скорости… "Не честно..." Прибавила

скорости, как если бы некая барышня в былые годы бледнея повалилась в обморок или

проснулась в слезах… Только протекторы взвизгивают нехорошо… "Сколько лет ни одному

до меня не было дела… Сколько лет и вдруг, ни за что, рука эта… Или воспитание,

"лубовь" в одеялах?.. Но ведь всё это уже после! Не честно, не честно так..."

"Помоги немного? Тут рядом..." "Да" — говорил "товарищ", одинокий, не "бедный",

озабоченно что-то записывал, звонил куда-то и… "сливался". Незаметно так исчезал,

благовидно, как чеширский кот… Чудо исчезновения! На горе купюр… А интересно, куда

испаряется то, что было в человеке, тепло, стихи, интерес, когда он зажимает в руках мешок

своего достатка? Только амбре посреди волчьей пустыни… Приятное и обрекающее..."

Фил — не такой, другой! Но почему так хочется сказать, что все мужики — одинаковы?!

И денег дал, сам, и продолжает помогать… И никакой улыбки… Букашки бровей, кивок

чему-то там в мыслях, и вот уже Фил, вот он, и все так же со своими надеждами, мягкий,

со своей любовью, и мечтою о "совместных" детях..." Не честно!" — и педаль газа в пол

мягко выжимает Лика...

"Я твой мужчина, значит я обязан поддерживать. Я тебя лублю!"

"Лублю, лублю!" А дома Фила ждала жена. "Матт Тани" — говорит Фил упоминая о жене.

И так слышать это "мат Тани", это уважение, нежно пульсирующее в его крови, так это

все… "Матт Тани" не знавшая труда, не желающая знать откуда что… (Не о том-ли

мечтается? Но почему так… Так… хочется жать до московской кольцевой, среди

ночи, лавируя среди фур, выжимать механическую душу "мерина"?!) "Матт Тани" то — это...

Жила сперва "на руках" у мамы, теперь за пазухой у Фила. Пораженный изображением

влюбленности, Фил, такой мягкий, уважительный, вот уже двенадцать лет, несгибаемый. И

постели разные у них, и даже номера… "Хомячок?.. Еще одного?! Зачем это? Хватит...

Ну разве что квартиру мне подаришь?..." "У-у, Мата Хари, держи меня держи!..." "Дочь

подрастает, совсем большая, "матт Танья" Фил. И дочь уже знает как между двух "нельзя",

свое "можно" иметь. Знает и пока соображает — что б такое… И сама она, дочь — козырь...

Давай, хомячок, вперед! Труби поход!" А "хомячок" молчит, не жалуется. Так крохи со

стола, тут-там обмолвится… "Фил, зачем ты здесь такой?..."

"Лика хочет сегодня видеть своего "лубимого" мужчину?! Лика хочет стать моей

женой?! Скоро станет! Скоро Лика скажет — хочу, хочу ребенка от своего любимого

мужчины!" — воркует, сюсюкает взволнованный Фил. В трубку. Хочет увидется.

"Здравствуйте!" — говорит горничная и нелюбопытная отворачивается, увидев что Фил

"не один". "Не мое дело!" Пьет хозяйский кофе на кухне горничная и листает проспектик с

дорогими машинами. Листает и грезит.

Висят в "сети" анкеты, где всяко изгибаясь на фото, вот — хозяйка, а, кстати, вот —

горничная. Высшее, свободна, сто семьдесят пять, сорок пять, "Паккард" и "Нокия"… И

еще — люблю путешествовать, любимый город — Париж, или Рим… А вот — Фил, чистый

"лузер", наивный неудачник лицом. Подробно перечисляет свои черты… Женат, но вместе не

живут. И опять про детей, про "лубовь", и там, где может только он и прочтет, перечитав

разок… Хомячок-хомячок...

"Послушай, я не поддакиваю ему… Я вообще — ничего… И что вот так за "лублу"

жизнь свою?.. Сидеть и ждать короля… Не говорю, конечно… Но ты подумай?! Как

всерьез можно так?! Как собачку приманить?..."

Расслабленные, несколько отстраненные лежали и смотрели вперед, в потолок, и дальше

в космос, где на таинственном экране прокручивалось, может быть самое лучшее из

неизданных, кино "о нас"… Каждому свое...

"Скажи, а как долго ты планируешь разбираться? Какие сроки? Ну,… когда мы

вместе?" Фил ерзает и явно не хочет задерживаться на этом. "Лика..." "Как скоро?..."

"Скоро… пара лет..." — неопределенное что-то уронил." И что бы я в теле матери-

одиночки мыкалась с дитём, пока ты, неземной, "подготавливаешь почву", потому что так

надо?! Да ты..." — захотела крикнуть на весь мир, что бы может оглохнуть, но не крикнула,

не взорвалась — легко так улыбнулась только… "Милый, нет, исключительно "после"...

Никак не "до"..." — тихо сказала Лика. А "кино","кино" продолжалось...

Листая ежедневник, дорогую изящную книжицу, Лика бросила взгляд на календарь, и

может на себя. "Вот так и живу" — сказала сама себе. "Почти год… Так и живу. Без

Макса, единственнного. Единственного." Дернула передачу, и выжав сцепление, понеслась

на своем "мерине" по дороге, среди заснеженного леса, дороге, прямой как стрела,

напряженная как тетива… И где-то там пошли титры...