Как Дениска сорвал иировое соглашение

РАССКАЗ

Серега плеснул остатки разведенного спирта.

— Эх, маленькая, флядь, бутылочка! Не могут придумать безразмерную, флядь, чтоб пил, а она не кончалась. Ученые, флядь! На фую толченные, флядь! В совхоз их надо говно кидать.

— Да чо ты Серый? Нормалек, блин! — пробормотал Сашка и полез чокаться.

Но Серега уже свои полстакана опрокинул. Тут двери нараспашку.

— Чо, суки! Без меня пьете? Совсем берега потеряли!

Повернулись. Что за фраер наглый? Может, сразу по мордасам. А потом Серега вгляделся.

— Ну, в рот перерот, флядь! Денис, флядь!

Подскочил, пошатнулся и стали они обниматься и постукивать друг друга по спинам.

— Чо? В отпуск?

— Какой отпуск, Санек? Отслужил подчистую. Дембель, братва! Гуляй не хочу!

Дениска придвинул к себе стул.

— Ну, наливай, корефаны! За встречу! Столько не виделись, блин! Чо расшеперились?

Серега погрустнел, сел напротив Дениска и развел ладони в сторону.

— Это, флядь! Только сейчас с Саньком последнюю приговорили, флядь. Вот жизнь, флядь!

— Да! — кивнул Санек. Его брови неестественно поползли вверх.

Дениска громко хлопнул беретом о стол.

— Ну, купите, блин! Ведь столько, флядь, не виделись! Корефаны, называется!

— Дак, это, Дениска… Денег, флядь, нема. Гол как сокол.

— Дак в долг, блин!

— Ну! — удивился Санек. Брови его опустились.

— Да, флядь, никто в долг не дает. Ты это, Дениска, дай денег, я махом сбегаю. Одна нога уже там.

Дениска загрустил. Деньги он потратил на покупку десантского берета и вэдэвэшных значков, а остальные проел и пропил в поезде. Но не говорить же об этом?

— Да тут, блин, матери отдал, понимаешь, — соврал Дениска.

— Флядь! Что же придумать?

— Ну! — протянул Санек.

— Каральки гну! Заткнешь, флядь, дупло? Ты это, Дениска, флядь, пойдем вместе! Алка увидит тебя, на радостях, флядь, обязательно даст.

Санек, пошатываясь, поплелся следом за ними. Но Алка нисколько не обрадовалась. Даже, как им показалось, напротив.

— Ну, вот! Явился — не запылился! Выгнали что ли из армии, оглоеда?

— Зачем выгнали? — обиделся Дениска. — Всё чин чинарем! Отбарабанил до дембеля. Всё чики-чики!

— Да тебя же только забрали!

— Не! Теть Ал! Год назад. В десантуре служил. Круто, флядь!

Дениска провел рукой по значкам.

— Да мне хоть в Генеральном штабе. Если за бутылкой пришел без денег, не дам.

— Ну, тёть Алл! Флядь отдам! Флядью буду! Я, тёть Алл, скоро получу боевые за участие в боевых действиях. Там много у меня должно быть. Так что ваш постоянный клиент.

Долго уговаривали. Санёк поднимал и опускал брови, то и дело вздыхая.

— Ну?

— Уговорил!

Накатили фунфырик. Санек уснул рядом со столом.

— Зря, флядь, добро перевел! Падаль!

И пнул Санька.

— Еще бы, блин!

— Никто не даст без денег.

Дениска стал рассказывать, как он прыгал с парашютом и стрелял из базуки. Серега его не слушал. Дениска замолчал, а потом произнес:

— Потрахаться бы! Сам понимаешь, столько времени без бабы. А в кулак уже, блин, надоело.

— Да это запросто, флядь. Слышь!

Серега вспомнил, что Ванька Шерстнев вернулся из города и какую-то бомжиху с собой приволок.

— Пойдем! Чо ему жалко что ли?

Это было на соседней улице. Их встретила, пусть и не первой молодости, но такая мордатенькая пухлая бабенка. Ваньки не было дома. Дениска долго расшаркивался, представлялся. Потом начал рассказывать, как ходил в ночную боевую операцию против духов.

Но Серега не дал дорассказать.

— Ты это… соскочился, боец, флядь, по этому самому. Вперед, флядь!

Серега схватил женщину между ног. Она ударила его по руке.

— Убрал грабли!

— Дай, флядь! Чо ты?

— Да пошли вы, козлы вонючие! — заорала она.

— Это кто, флядь, козлы? Да знаешь, что за козлов бывает? Вали ее, Дениска! Фули тут рассусоливать! Забыл, за чем пришли?

Они затащили женщину на старый замасленный диванчик и сделали свое дело. Дениска две ходки. Ванькина женщина царапалась и материлась. Дали ей несколько раз по морде.

К ночи всё же Дениска напился в стельку. Один кореш пришел, второй, третий — и пошло и поехало. Он пропьянствовал еще два дня, а на третий день за ним приехал милицейский уазик. Оказалось, Ванькина баба подала заявление на за изнасилование.

— Мы же ее вдвоем пыжили с Серегой, — заплакал он у следователя.

— А заявление только на тебя, — усмехнулся следователь. — Может, у них с твоим дружком была любовь, а у тебя изнасилование… Вообщем, так! Не договоришься с гражданкой полюбовно, чтобы она забрала заявление, будешь лет семь париться на нарах. Это я тебе обещаю.

Дениска разыскал в городе сестру, которая торговала на базаре и со слезами, клянясь и божась, вымолил у нее немного денег. Купил литру дешевой казахстанской водки и поехал в деревню. Ваньки опять не было дома.

— Ты это, — сказал он бабенке, — забери заявление! Посадят ни за что ни про что. Подумаешь, делов-то было.

— Ладно, — согласилась она, — заберу, если заплатишь.

— Заплачу! Без базара! Сколько!

Дениска повеселел.

— Миллион! — выкрикнула она.

— Да ты чо? Оборзела совсем! Да тут всем совхозом и половины не зарабатывают. Я же не печатаю деньги!

— Да ты же сам говорил, что скоро боевые получишь. Много, говорил.

— Да какие боевые? Год за свиньями ухаживал. Автомат только на плакате видел. Меня и на строевую не гоняли.

— Давай за десять тысяч сговоримся!

— Да где же мне их взять, пойми? У меня же, как у латыша, хрен да душа.

— А тысячу-то хоть найдешь?

Дениска достал пузырь, а следом второй.

— Закусон готовь!

Пока пили, рассказал, что его мать бросила еще в детстве, а в школе он был двоечником, а в армии его били за то, что от него свинством воняет, он даже в казарме не ночевал.

Потом взгляд его направился на грудной разрез ее платья. Он тяжело засопел и поволок ее на диван. Опять, как и в прошлый раз, две ходки… Она царапалась, кусалась. Пришлось двинуть по морде. На следующий день тот же самый милицейский уазик увез Дениску в город. Дорогой менты говорили с ним по-дружески.