Из жизни возвращающихся

— Что за фигура? — спросил я.

— Колодец, — ответил ВиктОр.

— Играл?

— Наблюдал. Место здесь козырное. Солнце не печет и ментов нет. Еще в школе здесь часто бухали.

Где-то за спиной шумел Кутузовский, а внизу, под горкой располагалась городошная площадка. Один щупленький старичок примерился здоровенной битой по фигуре, стоящей на краю площадки, размахнулся и … опустил биту. Потом развернулся к таким же тщедушным старичкам, наблюдавшим за его действиями, и что-то сказал. Все рассмеялись.

— Что за доходяги? — спросил я.

— Доходяги! — хмыкнул ВиктОр. — Бывшие партийные боссы на пенсии. Все из ближайших домов. Площадка только для них.

Я по-другому взглянул на кучкующихся внизу старичков.

— Блин, Андрюха, — взорвался ВиктОр. — Мы пить будем?

— Подожди, — остановил я его экспрессию.

Старичок снова взялся за биту и нацелился на свой «колодец».

***

(около часа назад)

— Друганы, — проорал ВиктОр. — Кто идет с вокзала нажраться?

— Все! — взревело десяток глоток.

Наши офицеры только-только прошли по вагонам, проверяя не нарушают ли безобразия их подопечные, так что опасаться было нечего. За окном уже пошли дальние районы Москвы. Двадцать минут — и наши военные сборы наконец закончатся.

— Возьмем беленькой, — сказал подсевший ко мне Сокол. — На улице жара. Портвейн пить не хочется.

— Я бы сухонького тяпнул, — сказал Колька.

— Чего? — возмутился Сокол.

— Для начала, — пошел на попятную Колька. — А ты Айрат что будешь?

— Нам, татарам, все равно, — придуряясь, ответил с верхней полки Айрат.

И я, и Сокол, и Колька, и Айрат учились в институте в одной группе, а на сборах попали в одно отделение, которым командовал другой наш одногруппник ВиктОр.

Такие были планы, но жизни рассудила по-другому.

На вокзале Сокола встретил его отец, полковник авиации, хорошо знавший о пагубном пристрастии сына. Айрата увел дядя, работавший в подмосковных Химках на ракетном заводе. Кольку встретила Лена. Очень симпатичная девушка с уже заметно округлившимся животом.

***

Остались мы вдвоем. Я и ВиктОр. Пить совершенно не хотелось. Не так я представлял себе возвращение после месячных военных сборов. А, с другой стороны, если я сейчас уйду и доберусь до своей общаги, то все равно напьюсь. Уж там-то, точно — дым коромыслом.

Я посмотрел на старичка, размахивающего битой, и в голову пришла идея. Выбьет он этот свой «колодец», останусь пить с ВиктОром. Только чтобы одной битой. Чтобы сразу все деревяшки снесло. Чтобы ни одной не осталось. Ни даже щепочки.

Старичок наконец решился, и бита отправилась в полет. Она успешно долетела до края площадки и неожиданно сильно врезалась в ничем не повинный «колодец». Деревянные цилиндрики смело словно ураганом, словно их и не было.

Я повернулся в ВиктОру, который держал большую бутылку «Агдама» с уже срезанной пластиковой пробкой.

— Наливай, — сказал я.

— Наливаю, — обрадовался ВиктОр.