Гуси-гуси! Га! Га! Га!

Круглолицый крепыш шофер Николай балагурил без конца. Истории из него сыпались, как горох из лопнувшего мешка. Он оживленно жестикулировал и то и дело смеялся. Николай водил хлебовозку, ездил в соседнюю деревню и развозил хлеб по деревенским магазинчикам. Я «подсватался» к нему, чтобы заехать в одну из деревушек по служебному делу. Больше никакой транспорт туда не ходил.

Вдруг Николай резко надавил на тормоза. Я подался вперед и едва не впечатался лбом в лобовое стекло. Но обошлось. Потому облегченно вздохнул.

— Смотри! Гуси! — закричал он.

И тут же приказал:

— Выскакивай! Чего сидишь?

Я выбрался из кабины. Из пшеничного поля к высохшему болоту выходил целый выводок гусенят, возглавляемые двумя взрослыми гусями. Николай, выдернув мешок из-за сидения и крикнув мне: «Ну, чего стоишь-то?», бросился бежать к выводку. Конечно, гусак и гусыня могли бы улететь, но, как чадолюбивые родители, они в первую очередь стали спасать потомство. Само собой, остановить двух мужиков она не могла, поэтому пустилась на хитрость, которая известна многим животным.

Издавая тревожные крики, она вначале указала путь гусятам в густую траву, потом ринулась в другую сторону, надеясь отвлечь нас на ложный путь. Но мы сразу раскусили ее хитрость и бросились не за ней, а за гусятами. Вот Николай схватил одного гусенка и бросил его в мешок, потом другого и третьего. Я бежал вслед за гусиным криком и внезапно остолбенел: прямо у меня под ногами лежал дохлый гусенок. Глаза его были закрыты, а шея далеко вытянута и выброшена вперед. «Неужто умер от страха? — подумал я. — Бывает же такое!» Но раздумывать было некогда, я побежал дальше догонять выводок гусят. Но через несколько шагов увидел такую же картину.

Передо мной лежал еще один сдохший гусенок. Смутное подозрение закралось м не в душу. Что-то здесь не так. Я постоял над ним какое-то время. Гусенок не шевелился. Я поддел его ногой. Нет, гусенок всё-таки был дохлой. Я сделал несколько шагов, остановился и оглянулся назад. Сдохшего гусенка уже не было на месте. Ах, ты хитрец! Такой малыш, а всё-таки перехитрил меня! Я быстро вернулся назад и схватил его. Потом догнал еще одного гусенка, который минуту назад прикидывался дохлым. Затем поймал еще одного «дохляка» и еще одного. Но удержать четверых гусят в руках — а они были уже крупненькие — не смог. Четвертый гусенок выпорхнул и убежал. Я вернулся к машине.

— Трех? — спросил Николай. — Что ж ты так? А у меня шесть. Ну, бросай в мешок, дома разберемся.

Я затолкал трех своих гусят к его шестерым. Когда я вернулся домой, то посадил гусят в клетку. Похвалился жене и сказал ей, чтобы она не выпускала их с домашними гусятами. Первое-то время, может быть, еще и ничего, а потом, как говорится, «встанут на крыло» и только их и видели. Николай дорогой уже предупредил меня. Некоторые обрезают диким гусятам крылья или перетягивают их ниткой. Но мы не сделали ни того ни другого, поскольку держали их в клетке и на волю не выпускали. К тому же и домашние гусята не проявляли к ним никакого интереса. Дикого гуся легко отличить от домашнего. Он гораздо меньше и имеет темно-серый окрас. Некоторые хвалились, что оставляли диких гусей на зиму, а по весне они откладывали яйца и выпаривали гусят, как и домашние. Другие же доказывали, что дикий гусь в неволе никогда этого делать не будет.

Мы продержали гусят почти три месяца. Наступил ноябрь. И хотя дни еще стояли теплые (позднее бабье лето), но приближение зимы уже ощущалось. Ночью в лужах замерзала вода, а с деревьев при каждом легком дуновении ветерка облетали листья и щедро устилали землю. Да и колки уже не радовали зеленью или разноцветьем красок, а темнели вдалеке, как неприятельские бастионы, куда уже не стоит заходить. Как-то возвратясь с работы, я отправился управляться. Клетка с «дикарями» была распахнута настежь. Никого в ней не оказалось. Среди домашних гусей их тоже не оказалось. Что за дела? Может быть, клетку открыл кто-нибудь из ребятишек? А поймать потом гусят не смог. Но стоило мне дома увидеть глаза жены, как всё стало ясно без всяких слов.

— Выходит, что выпустила?

— Ну, стало жалко, — виновато проговорила она, отводя взгляд. — Подумала, пускай попасутся. А они, как вышли, как загоготали, как заносились по двору. И давай подпрыгивать. Ну, и улетели!

— Два месяца не было жалко, а тут пожалела. Да ладно! Чего уж тут!

Я махнул рукой. Зато мои подопечные увидят далекие южные страны, которых ни я, ни один односельчанин никогда не видали. А весной, может, вернутся в наши края. Мало ли что? И начнут тут домашней птице гоготать-рассказывать про далекие сказочные страны..