Грустная сказка о нелюбви

***

Анна Степановна, грузная старуха девяноста пяти лет, с трудом поднялась с кресла и подошла к окну. Она всегда волновалась, когда к ней приезжала бывшая невестка. Тонька! Сколько она у неё крови выпила. А ведь Анна столько ей хорошего сделала и всегда добра желала. И желала бы еще больше, если бы Тонька не решила выйти замуж за её Серёжу. Сейчас бывшая невестка сама старуха, во всяком случае, семьдесят пять лет — далеко не юный возраст, сама давно обзавелась невесткой и поняла почем фунт лиха, когда её сын Паша привел молодую жену.

Уж и Серёжи давно в живых не было, да и с Антониной они разошлись, а видно свекровь и невестка прикипели друг к другу, хотя их взаимоотношения можно было назвать стойкой неприязнью. А разве Анна была плохой свекровью?

И невестку старалась научить уму-разуму. А то ничего не умела: ни в магазин сходить, ни пыль стереть, ни постирать. А уж готовить начинала — смех один! Да и что с детдомовской взять? А сколько денег, подарков для внучка передавала! И в садик его устроила и с санаторием помогла. Только Тонька — неблагодарная: спасибо буркнет, а больше доброго слова от неё не дождешься!

Рядом с окном стоял темный полированный сервант. За стеклом на полке три фотографии в траурных рамках: муж, Серёжа и Наденька. «Что может быть несправедливее, чем хоронить своих детей?» Анна Степановна достала рулет к чаю и тяжело вздохнув, оперлась на ходунки. Медленно передвигая распухшие ноги по ковру, она двинулась на кухню. В отличие от старомодной комнаты, сплошь увешанной коврами и уставленной югославской мебелью, кухня поражала обилием современной техники. Новенький холодильник с большой морозилкой, стиральная машина и микроволновка прочно вошли в обиход пожилой женщины. Тут постарался Паша с женой. У Анны Степановны первой из соседок-пенсионерок в подъезде появлялись кухонный комбайн, мультиварка, йогуртница. И не важно, что сил и здоровья осваивать все это богатство уже не осталось, ей было приятны такие подарки и внимание от единственного внука. На кухне Анна Степановна открыла шкаф и стала изучать запасы: к приходу Тоньки нужно написать список покупок. Все лежало, как и положено: мука в пятилитровой стеклянной банке. Сверху пять зубчиков чеснока от жучка. Крупы — каждая в своей наволочке.

***

Тонька, вернее Антонина Ивановна, в это время тряслась в метро. Она редко ездила к бывшей свекрови — раз в две-три недели. И Антонина знала, что Анна сейчас волнуется, стоит у окна и ждет. Антонина давно оставила попытки ответить на вопрос: зачем она едет к той, что разрушила её брак? Что это? Воспитание, не позволяющее бросить одинокую бабку на произвол судьбы? Долг, который надо вернуть? Ведь Анна после разрыва Антонины с мужем не оставила её. Хоть и не просила помощи, но нужда не позволила Тоне отказаться ни от ведомственного садика для сына, ни от продуктов и подарков для Паши, ни от денег, которые передавались для оплаты лечения мальчика, когда у него возникли проблемы с лёгкими. С другой стороны ей было приятно, что старуха, которую она терпеть не может, сейчас зависит от неё. Это давало успокоение, и старые обиды на время затихали.

А ведь было время, когда Тоня была готова назвать свекровь мамой. Тем более своих родителей она не помнила: оба сгинули на войне, когда ей и года не было. Но когда новобрачная, обратившись к свекрови, назвала её мамой, то тут же получила выговор:

— Деточка, для вас я Анна Степановна. У меня уже есть дочь Наденька, и другой мне не нужно!

После такой отповеди Антонина больше не пыталась свекровь звать мамой. По имени-отчеству, кстати, тоже не звала. Она просто к ней никак не обращалась. Но пытаясь показать, что не совсем неумеха, старалась наводить в доме уют, готовить вкусную еду. Однако каждый раз натыкалась на язвительные замечания Анны Степановны и Надежды. Жить отдельно у молодой семьи возможности не было. Оставалось терпеть. И Антонина терпела ради мужа. А потом у свекрови пропало кольцо. Старинное колечко с маленьким бриллиантом — этот подарок Анне Степановне от мужа был особенно дорог, ведь оно передавалось в семье из поколения в поколение. И вот это кольцо исчезло из шкатулки. Конечно, у свекрови вопросов не возникло, кто мог взять. Естественно, это сделала она — детдомовка. Больше некому! Анна кричала, грозила и никак не хотела поверить, что невестка не виновата. Делу дали ход. Написали заявление в милицию. На шкатулке нашли её отпечатки пальцев. А ведь она в руки её брала, когда пыль вытирала. Тоню вызвали на допрос. Свекровь всем во дворе рассказала, что ей в доме воровка не нужна. А самое главное — Серёжа. Её родной любимый Серёжа! Он поверил матери! Приходил, просил вернуть кольцо. И взгляд такой чужой, такой отстраненный. Сергей подал на развод, и Тоня решила не говорить ему о беременности.

А через месяц домой вернулась Наденька. Она проходила летом педагогическую практику в пионерском лагере. Вернувшись, девушка со смехом, рассказывала, как завидовали подружки её старинному колечку с бриллиантом. Она просто взяла на время, пофорсить перед подружками. А что такого? Матери все равно колечко мало и только если на мизинец налезет.

Дело закрыли. Анна Степановна даже не подумала извиниться, только пожала плечами: «А на кого мне было еще думать?» Серёжа просил прощения и умолял вернуться, забрал заявление о разводе. Но Антонина предательства и недоверия не простила. Она могла еще понять свою свекровь. Все-таки для неё она чужой человек, но как муж мог ей не поверить?! Тоня сама подала на развод и навсегда вычеркнула Сергея из своей жизни.

Сын Павел родился недоношенным, болезненным и Антонине пришлось тяжко. Иногда она выла от отчаяния, но гордость не позволяла ей просить помощи у бывшего мужа или его родственников. Но бывшая свекровь разыскала её, обозвала дурой и оставила денег для малыша. И у Тони, несмотря на жгучую обиду, не хватило духу отказаться. Так Анна стала ей помогать.

***

Дверь в квартиру Антонина Ивановна открыла своим ключом. Лет пять назад, когда здоровье совсем подкосило, бывшая свекровь передала ей ключи со словами: «На вот. Все равно здесь всё вам достанется». Зайдя в квартиру, она застала хозяйку на кухне. Взяла список с тумбочки и стала его изучать.

— Есть будешь?

Обычно Антонина Ивановна отказывалась. Изредка выпьет чаю и всё. Но в этот раз кивнула и свекровь, будто обрадовавшись, открыла морозилку.

— Я тут готовить каждый день не могу. Тяжело все-таки. Зато когда стряпаю, делаю впрок. Смотри.

С гордостью она продемонстрировала в морозилке пластиковые контейнеры с порциями еды: запеканка, котлеты с кашей.

Анна Степановна достала три такие коробочки и выпрямилась. Лицо ее покрыла испарина.

— Согреешь? А я пойду сяду. Спина отваливается.

Антонина занялась обедом, а свекровь опершись на ходунки отправилась в комнату.

В домофон позвонили.

— Ну, иди, открывай. Наверное, твоя Ирка пришла.

— Ирка?

— Что уже забыла, как невестку зовут? Открывай, говорю. Видишь, у меня ноги не ходят.

Антонина Ивановна была неприятно поражена. Она прошла в коридор, нажала на кнопку домофона и вернулась в комнату.

— А этой что здесь надо? Знала бы — ни за что не пришла!

— Она ко мне пришла! Девочке посоветоваться надо. Вчера вон звонила, в трубку ревела. Что-то с Артёмкой вроде, а Павел из командировки еще не вернулся, тревожить его не хочет.

Павел работал кардиохирургом. И сейчас оперировал, разъезжая по разным городам большой страны в рамках ежегодной государственной программы. Зная, насколько ответственная работа у мужа, Ира не рискнула сообщить ему новость по телефону.

Антонина схватилась за сердце.

— Что с моим мальчиком? Почему она мне ничего не сказала?

Анна Степановна смерила её презрительным взглядом.

— Хватит за сердце-то хвататься. У тебя его все равно нет. Иначе бы ты Сережку пожалела. — Глаза старшей свекрови полыхнули недобрым огнем. Ведь столько лет прошло, и сына уж в живых нет, а до сих пор душа болит. — Может, ты все-таки откроешь дверь?

***

Когда Ирина разделась и вошла в комнату, две старухи — две свекрови уже заняли удобные места одна в кресле, другая на диване у массивного стола, покрытого скатертью с ручной вышивкой.

— Здравствуйте, Анна Степановна. — Ирина подошла, чмокнула старуху в щеку. — И вы здесь?

Свою свекровь Ирина старалась игнорировать. Хорошая память мешала ей забыть старые обиды, а чтобы невестка не расслаблялась, Антонина Ивановна периодически подкидывала ей новые поводы для огорчения. Из последних обид была притворная обеспокоенность свекрови состоянием её здоровья. За последний год Ира здорово похудела, и добрая «мама» тут же раззвонила по всем родным и знакомым что, похоже, у Ирочки глисты!

Анна Степановна взяла инициативу в свои руки.

— Так, Ира, иди и поставь чайник. И там обед в микроволновке проверь. Поухаживай за старухами!

Услышав, что её причислили к старухам, Антонина фыркнула, что не укрылось от внимания её свекрови.

— А ты не фыркай. Мы с тобой давно старые грымзы и пора уже с этим смириться.

Младшая невестка пошла на кухню. Она была совершенно согласна, что её свекровь грымза, но всегда старалась придерживать язык за зубами и не доводить дело до открытого конфликта — не хотела огорчать мужа. Ведь Павел был очень привязан к матери. И так двадцать три года назад ему пришлось выдержать гремучую смесь из крика, угроз, слёз и увещеваний своей мамаши, когда сообщил ей радостную новость, что женится на Ирочке. «Да она разведёнка, двоемужница!» — свекровь искренне желала сыну добра и считала, что раскрыв ему глаза на «эту» спасёт своего мальчика из её цепких лап. У Иры действительно было за плечами два брака, а еще дочка Аллочка — голубоглазый ангел четырех лет от роду.

***

Первый раз Ира вышла замуж в далёком 1987 году. В юности часто кажется, что после тридцати люди уже начинают стареть, к сорока годам стареть заканчивают и дальше влачат свою скучную пожилую жизнь, наполненную серыми буднями, похожими один на другой. И Ира так считала, пока не встретила своего будущего мужа Юрия. Он был намного её старше, но в свои сорок четыре года меньше всего походил на старика. Когда об их романе стало известно, разгорелся нешуточный скандал, ведь Юрий преподавал в ВУЗе, а Ира была его студенткой. Юрию грозило исключение из партии и вылет с работы. Родители, осудили отношения дочери с взрослым мужчиной и перестали с ней общаться. Но влюбленные всё равно поженились. Скандал потихоньку утих, и молодые зажили счастливо. Но не прошло и года, как Ирина овдовела. Любимый сгорел от рака в две недели, и черная от горя вдова осталась одна. Вернее не совсем одна, через два месяца родилась Аллочка — последний дар любимого. С родителями примириться Ира так и не успела. Автокатастрофа унесла жизни дорогих ей людей и, горюя о своих безвременно ушедших, Ира часто думала, что если бы они успели поговорить, успели понять друг друга? Но история не знает сослагательного наклонения. Они не успели.

Растить дочь одной тяжело. Родственники мужа обратились в суд и пытались лишить её наследства, доказывая, что она «алчная хищница». Но брак зарегистрирован по закону и суд встал на защиту молодой вдовы и её дочери. Ира осталась в кооперативной квартире мужа, а его родственники больше не вспоминали ни про неё, ни про Аллу. По крайней мере, больше их Ирина никогда не видела.

В доме каждая вещь, каждый уголок напоминали о Юре, эту пустоту и горечь утраты молодой женщине выносить было невероятно трудно, и через год Ира приняла настойчивые ухаживания своего сокурсника Игоря. А понадеявшись на поговорку «клин клином вышибают» вышла замуж. Тогда она искренне верила, что сможет его полюбить. Ведь Игорь — хороший человек, умный, добрый, надёжный друг и к Алле относился как к родной дочери. Понадобился год, чтобы понять, как она обманулась — боль не утихала. Просто теперь больно было не одной Ире. Ей бы не торопиться, дать себе право горевать и прожить свое горе до последней капельки, а она поспешила. Думала, что Игорь вытеснит из её сердца любимые черты. Игорь надеялся и ждал любви. Он окружил супругу с дочкой вниманием и заботой. Но когда понял, что он лишь замена, заплатка для ее кровоточащего сердца, стал угрюмым и раздражительным.

Когда муж впервые явился домой пьяным, до Ирины, наконец, дошло, что она наделала. Утром она подошла к мужу.

— Прости меня! Я не могу, я пыталась…

— Прости и ты! Мы оба поспешили.

Развод прошел мирно. Ира получила свободу, а Игорь шанс найти свое счастье.

А через три года после развода Ира встретила Павла. С Павлом она отогрелась душой. Аллочка сразу приняла нового папу и гордо восседала у него на плечах, когда они все втроём ходили гулять в зоопарк или шли в кино.

***

«Эта» — так называла свекровь Ирину и в глаза и за глаза. Молодые жили отдельно, и первый год Антонина приезжала к ним часто. Вытребовав у сына ключ для себя, она приходила без предупреждения и начинала наводить порядок. «Мой Павлик не привык жить в грязи! Эта разве умеет что делать?!» — гордо сообщала Антонина. У молодых не было грязи, но это не мешало свекрови еще раз мыть уже вымытый перед этим пол, заново начищать кастрюли или проводить ревизию в платяном шкафу. Первый раз по имени Антонина назвала свою невестку, когда у Иры и Павла двадцать лет назад родился сын Артёмка.

Новоявленная бабушка во внуке души не чаяла. Она удвоила свои усилия по приведению быта молодой семьи в порядок. Любые попытки молодых супругов выразить намерение сделать что-то самостоятельно вызывали жгучую обиду. Ведь она хотела им помочь. Даже Аллочку приняла как родную. Финансовая помощь действительно была существенная. Но страсть свекрови во всех вопросах настоять на своем, манипулируя тем, что так ребёнку будет лучше: «Вы что не хотите для Тёмушки лучшего? А я что враг и мне нельзя доверять?»

И вот теперь, когда Ире нужно посоветоваться об Артёме, она не обратилась к своей свекрови. Она позвонила бабушке Павла. Та не лезла в дела супругов, и Ира доверяла ей больше.

***

Разлив чай по фарфоровым чашкам, Ирина села на стул напротив старшей свекрови. Чай пили молча, сосредоточенно, каждая думая о своем. Могли их отношения сложиться по-другому? Могли они разорвать круговорот неприязни и нелюбви? Что они сделали не так? Ответа не было. Наконец Антонина Ивановна прервала тягостное молчание.

— Рассказывай, что там Артём натворил?

— Он вчера вернулся из Казани. Ездил на 2 месяца на… — договорить ей не дали.

— Это мы знаем. Что не так с моим внуком? Он здоров? Его обокрали? Не томи! — свекровь была на взводе.

Ира вздохнула и начала рассказывать.

— Я вчера его ждала весь день. Самолет задерживался. Уже извелась вся. Мы с Аллой приготовили ужин, как он любит. Наконец в десять вечера звонок в дверь. Открываю, а он не один. Он с девочкой! Вы представляете?! Он привез из Казани девочку. Зовут Галия. И что теперь делать?

— Галия? По нашему Галка что ли? Сколько же ей лет? — старшая свекровь подалась вперед.

— Восемнадцать. Сбежала с моим дурачком. — Ирина всхлипнула — И что теперь делать?

— Ужас! Почему ты не проконтролировала его? Двадцать лет парню. Совсем ребенок! А родители её в курсе, где она, что с ней?

— Говорю же, они сбежали!

— Вопрос примут ли они теперь дочь обратно? Может, и в розыск подали. — Антонина осуждающе посмотрела на невестку — Я бы такого не допустила!

— Артём смеётся, говорит, что поженятся и никто им не указ. Сегодня собирались заявление подавать. Я уж и паспорт хотела спрятать, да не нашла. И что теперь делать? И Паша уехал!

— Нечего за мужа прятаться, — Антонина усмехнулась. — Поздравляю с невестушкой! Теперь ты будешь идеальной свекровью, а я посмотрю, как это у тебя получится! Девочка-то хоть красивая?

Ира потеряла самообладание и сорвалась на крик: «Какая разница: красивая, некрасивая. Она ушла из дома. А мой сын её увез!»

— Значит так! Решать лучше миром. Если получится. — Голос Анны звучал тихо. Это действовало успокаивающе. — Родителям девочки нужно сообщить, что с их ребёнком все в порядке. Мать её наверно с ума сходит. Артёму скажи, пусть приезжает. Да вещи сменные возьмет. Я что-то плохо себя чувствую и за мной уход нужен. Пусть приглядит за прабабушкой! Авось времени на разные глупости меньше будет. А там видно будет!

— Да что видно? Они жениться хотят! Да разве я об этом думала? Ему учиться нужно, на ноги вставать. Работу найти нормальную. Он эту Галку всего 2 месяца знает. Мой мальчик достоин лучшего. А эта…

Ира осеклась, услышав смех. Меньше всего она ожидала в этой ситуации услышать смех. В изумлении она смотрела на двух старух, которых её реакция явно веселила.

— «Эта», говоришь? Мальчик достоин лучшего? — Ирина свекровь усмехнулась.

Уловив горькие нотки в усмешке свекрови, Ира поняла, что сейчас она идет по накатанной дорожке многих поколений свекровей до неё. Она вздохнула, налила себе еще чаю, и, выпив всю чашку залпом, решительно поднялась и направилась к телефону. Только спокойно! Она сделает все возможное, а там будет видно!