Эндорфин

Эндорфин

*Эндорфины — группа полипептидных химических соединений, по способу действия сходных с опиатами, которые естественным путём вырабатываются в нейронах головного мозга и обладают способностью уменьшать боль, аналогично опиатам, и влиять на эмоциональное состояние.

**Эндорфин — один из гормонов радости и удовольствия

*******

Стой, я знаю, что ты делаешь, ты читаешь это перед сном, что бы по-скорее уснуть, не собираешься даже вникать в слова, которые я для тебя припас. Понимаешь, я из своего погребка достал элитное пойло и хочу, что бы оно вставило тебя как никогда. Осмысли это хорошенько, я предлагаю тебе переспать со мной, я знаю как тебе этого хочется, ровно как знаю чем ты займёшься завтра. Завтра ты надерешься, как скотина, и будешь перебирать номера бывших. Представь, что я несу ребёнка на руках, у меня всё тело в порезах, я хромаю и тяжело дышу, подгребаю из последних сил к тебе на порог и кладу ребёнка на пред квартирный коврик. Тебе меня банально жалко, ты видишь во мне что-то знакомое, что-то близкое. Я умираю у тебя на пороге и всё о чем прошу — позаботиться об этом дите, впустить его в свой мир, дать кров и еду, заботу и ласку, но не смей его предавать.

1.

Дым стоит в комнате, исполняя танец с запахом спирта. Пустые бутылки под светом настольной лампы, как софиты, освещают этот страстное танго. Антураж как никогда подходит под действо в комнате.

Мы вроде как собирались спать, и я зазываю свою спутницу лечь со мной. Она, как и подобает, мнётся и пытается убедить меня, что это плохая идея, но мы оба знаем, что это произойдёт.

Ещё чуть-чуть и у меня кончится кислород, эти руки, что душат меня без перерыва, добьются своего.

Я настаиваю, мне срочно нужно лекарство, прилив гормонов. Она ведётся и ложится подле меня, То, что происходит дальше, удивляет меня, как снег в июле. Стоило мне только её приобнять, она уже вся дрожит, будто ей холодно, дрожит, как будто ей страшно. Пылкий поцелуй, футболка летит на грязный пол. Тела будто натёрты воском. Она пылает как никогда, сжигая бюстгальтер, сжигая мою футболку, сжигая все чувства, кроме страсти. Дыхание потяжелело и участилось, она тонет, я за ней. Выброс эндорфинов.

Она спит, обездвижено, как чучело, сгоревшее на масленицу. Сгорает сигарета и я выпускаю дым в окно. Дым окончил свой танец с запахом спирта. Запах похабного чучела будет стоять ещё пару дней, возможно я ещё буду пленён ей, несколько часов, но я докуриваю и за несколько секунд ложусь спать.

2.

Звук двигателя пытается пробить заложенные от пустой болтовни уши. Сквозь бесконечную толкучку можно увидеть золотые деревья, лёгкие небесные капли, которые способствуют успокоению. Открывается дверь, этот микс запахов, как его не назови: грязь, моча, листья, чего только не почувствуешь осенью. Дверь в автобус открыта, и вместе с листом, цвета спелого мандарина, в автобус залетают, как листья, желтый и оранжевая, парень с девушкой.

К сожалению мои уши всё прекрасно слышат, как общественный туалет. Как бы я не хотел, их диалог привлекает моё внимание. Вот как это было:

Парень прижимает девушку к стенке, как ветер прижимает листы к асфальту.

— Зачем ты это делаешь? — она говорит это с такой кокетливой насмешкой, ей это нравится. — мы же друзья.

Не хочу. Блядь как интересно.

Парень резко целует её в губы, как сильный дождь целует асфальт. По окончанию, она поднимает на него глаза и мило улыбается.

— Ну и зачем?

Потому что вы не друзья, и ты это знаешь.

— Потому что ты глупости говоришь, — уверено отстёгивает парень.

Отличный способ заткнуть девушку.

Девушка претенциозно кладёт руки на плечи парня, показывая тем самым, как ей нравится он и его самоуверенность.

— Ну мы же договорились, — о чёрт, как страстно она это говорит.

— Да похуй, — он крепко её обнимает.

Всё правильно.

Они выбегают из автобуса, я еду дальше.

Издалека я вижу своих друзей на лице автоматически появляется улыбка. Мы тянем друг к другу руки, что бы поздороваться.

— Ну что, сколько на этой неделе?

— Одна, — гордо отвечаю я.

— Ооооо, брат, сдаешь.

— За то какая.

— Удиви.

— Стриптизёрша, сиськи во, — я показываю примерно третий размер.

— Ооооо, зачёт.

Сегодня наше шоу двигается пить, к одному из нас домой.

Мерение хуями, мужская дружба — синонимы. Кто больше присунул, у кого больше тачка, у кого больше апартаменты, и просто у кого больше. Наши встречи — неформальное собрание сексоголиков. Мы сидим на эндорфине и на окситоцине. Наркотики нашей эпохи, которые даже слишком доступны. Есть у этого побочный эффект. Эндорфин перестаёт вырабатываться в принципе и получить его можно только грязными актами любви, если это слово тут уместно.

Мы уже немного накатили, зрение притупляется, что не скажешь о чувствах. Ты в десятый раз слышишь историю про то как кто-то лишился девственности с кем-то. Опять слышишь номера, описания поз, которые доставили кому-то наибольшее удовольствие. Опять слышишь, что у кого-то есть какая-то подруга, которая даёт. Бушует ветер на улице, гоняет нейроны в мозгу. Дождь вискарём бьёт по стеклянным глазам.

3.

Всё какое-то мутное, как за запотевшим стеклом. Окулист говорит, что у меня ухудшилось зрение, почему, неизвестно, говорит надо заказывать очки, говорю, что бы привезли на этот адрес, на ненастоящий адрес. Всё становится чётким только вблизи, то что находится где-то далеко впереди, в будущем, всё мутно.

Передо мной чёткая сказка о двух девочках и единороге. Эндорфиновая сказка. Сначала они разговаривают вдвоём, довольно красноречиво, на столько, что меня это воодушевляет. Я присоединяюсь к беседе, я безумно воодушевлён. У подруги стриптизёрши пирсинг, разговор с ней особенно интересен.

Когда наша тройная беседа доходит до разговора о единороге, я теряю дар речи, слова превращаются в стоны, пирсинг на языке делает беседу куда интереснее. Сказка на столько воодушевляет, что весь день я то и дело думаю о ней. Это особый сорт окситоцина.

4.Даже у эндорфинового наркомана есть увлечение, помимо увлекательных разговоров. Так сложилось что это книги. Покупая книгу из разряда «18+», можно заметить, что она обернута в плёнку, и что бы прочитать хотя бы несколько страниц, и понять, нужно ли это читать, нужно разорвать плёнку. Забавно. Люди как роман, не стоит начинать читать, если не собираешься дочитать до конца, а некоторым ещё надо порвать плёнку.

В книжных магазинах можно потеряться в красивых обложках и утонуть в глупых словах. Всё больше совпадений с людьми, это начинает пугать. Захожу в узкий проход со стеллажами, стою и бегаю глазами по именам, в уши долбит музыка. Лёгкое касание плеча, на секунду я подумал, что опять задыхаюсь, но это женщина, которая жестами просит меня снять наушники. Уши вновь как общественный сартир.

— Надо снимать наушники в магазинах.

Где и когда это было написано?

— Ты пропускаешь мимо ушей всё то, что должен был услышать.

Вы правы, я ничего не слышу, но это не значит, что, со спокойствием удава, я буду терпеть как вы испражняетесь мне в уши. Можно было бы уладить ситуацию, но сегодня у меня всё в порядке с дыханием.

Дверь в грязную квартиру открывается, и я падаю на диван, что бы насладится чем-то реально интересным, что иногда может доставить больше удовольствия чем секс.

Тлеет сигарета и дым ложится прямо на телефон, который звонит уже как пол часа, Это стриптизёрша, Сегодня мне это неинтересно, если не возьму, она обидится и не захочет больше иметь со мной никаких дел.

Ну что ж.

Прости.

Приятно было поговорить.

5.

— Ну что, сколько? — рвётся мой друг с вопросом.

— Две, за раз.

— Чёрт!

— Да ты монстр!

Мы дружно выпиваем по шоту. Я не вижу дальше моей руки, поэтому какой-то мутный тип говорит:

— Слушайте, ребят, я завязываю

Волчий оскал, взгляд убийц, кулаки медведя.

— Кореш, ты чего?

— Я девушку нашёл, волшебная киска.

Мокрый пол прямо под ногами у этого тупицы, от напитков, что только что пили парни. Меня душит пуще прежнего, но из паба мы ушли. Стриптизёрша не вариант. Ветер несёт, как лист, моё почти бездыханное тело за пацанами.

— Чо ты думаешь по поводу этого мудилы?

Я нем, спотыкаюсь, падаю в осеннюю лужу и тону. Парни за секунду поднимают меня.

— Может тебе домой, кореш?

Грязь и дождевая вода летит на куртку одного из моих друзей, от кивка, который означал моё согласие.

6.

Часто мы придаём снам очень много значения, и не зря, сны имеют огромную силу. К примеру:

Один раз мне снился сон, про человека, который хотел уничтожить целый мир. Проснувшись, я побежал к матери в слезах, приговаривая, что сейчас мы все умрём. Из детства это пришло и сюда. Последнее время сны на столько реалистичны, что я сделал вывод — что всё, что есть в них имеет действительно хоть какое-то значение для меня.

Просыпаюсь я с комом в горле, с ужасным чувством страха. Всё так же не вижу дальше носа, за-то сон был четче некуда. Всё так же нем. Эндорфин, срочно. Душит и душит, беспощадно, будто я убил её ребёнка, отчаяние дьявольскими глазами душит меня из-за осеннего стекла. Во сне, как в голове, только запах шампуня, фиолетовый цвет, волосы чуть ниже плеч, зелёные широкие глаза. Окситоцин, быстрее.

7.

В пепельнице теперь три бычка. Четвёртый выкинули, изгнали из прайда эндольвов, окситозверей.

— Говорю, она это верняк.

Мне в лицо тычут рост ниже меня, грудь третьего размера и идеальную фигуру.

— Надежный источник говорит: она не прочь именно с тобой.

А что мне стоит хотя бы попробовать?

Я у этого низкого роста дома, третий размер показывает мне свой любимый фильм, эта идеальная фигура лежит на моём плече.

В моей голове нет эндорфина, в моей голове зелёные глаза Алисы.

Эта милая коротышка говорит, что не готова, что сейчас она эмоционально не созрела. Твоя проблема, что ты не хочешь идти дальше, моя проблема, что как бы я не старался, мне на тебя насрать, как людям в мои сартиры в голове.

Я перестал принимать и вот до чего докатился.

Мой бычок летит в мусор, я лечу домой.

8.

Меня спасает только музыка. Универсальное средство, что бы избавится от мыслей, от людей, у который недержание.

Музыка слышна по всей квартире. Движения, изгибы, руки, ноги. За моим танцем, из-за угла, наблюдает отчаяние, я не подставлю ему спину. В голову стучится Алиса, не открываю, я танцую. В голову? В сердце. Эндорфин? Забудь. На столе скучают листы, я иду с ним говорить, не не как со стриптизёршей и её подругой.

Отчаяние стоит за спиной, я заказываю нам выпить. Мы говорим, точнее, я пишу, что хочу ему сказать. Наливаю ещё, листы всё грязнее. Отчаяние всё смеётся, Алиса со всей силы долбит по двери. Мы с моим другом обнимаемся, он селится у меня, теперь у нас неофициальный клуб рассказчиков. Мы вместе завтракаем, спим, едем на учёбу и, самое главное, вместе говорим. Ребёнок Алисы, что остался у порога, теперь мой лучший друг.