Дороже жизни (цикл рассказов) 1. Одна на целом свете

Ульяна возвращалась из школы. Идти домой, как всегда, не хотелось. "Дойду до парка, покормлю уток"-подумала она и спешно зашагала в сторону Центрального городского парка. В тени больших вязов там притаился маленький пруд, на берегу которого стояли скамейки. Уля очень любила это место за какое никакое уединение, за тишину, за сладкий запах листьев и травы. Да и за смешными серенькими утками было интересно наблюдать. Как те почти синхронно ныряли, показывая свои остренькие хвостики. Часто девочка думала о том, что лучше бы ей родиться уткой или любой другой птицей, чтобы быть свободной от всех проблем её ещё такого маленького мира.

На углу в булочной Уля купила два пышных, еще теплых батона. Какой же умопомрачительный у него запах. Девочка понюхала свежий хлеб, счастливо улыбнулась. Один она скормит уткам, а другой съест сама. От этой мысли живот противно заурчал, напоминая ей о том, что последний раз она ела вчера вечером на автомойке, где подрабатывала после уроков вот уже около года. Сегодня на мойку идти не надо, у нее выходной. Быстро забежав еще и в продуктовый магазинчик, Уля купила вишневый йогурт в тетрапаке (не в сухомятку же хлеб жевать ) и довольная тем, что сегодняшний обед обошелся ей всего в 50 рублей, отправилась к своему любимому озеру.

Погода этой осенью баловала, вот уже и конец сентября, а на улице тепло и солнечно. Бабье лето задержалось. Уля полной грудью дышала сладким осенним воздухом, наполненным запахами опавших листьев. Наверняка, у озера почти никого не будет, днем в будни там всегда было мало людей.

Так и есть, занята только одна лавочка— две старушки о чем-то оживленно говорили. "Сяду подальше"— пронеслось у Ули в голове. Старушки совсем не обратили внимание на высокую худенькую девочку в старенькой серой курточке, рукава которой уже заметно были коротки. Да на нее давно уже никто не обращал внимания. А на что там смотреть? На высокую угловатую фигуру, на невзрачные, цвета мышиной шерсти, длинные волосы, которые Уля неизменно заплетала в две косы. В свои четырнадцать лет она была выше даже мальчиков в своем классе, за что и получила прозвище "дядя Стёпа". Хорошо хоть не "каланча" и на том спасибо. Хотя на одноклассников она давно не обращала внимания, ни друзей, ни подруг у неё среди них не было. Да и честно говоря она стеснялась с ними дружить. Они ведь все из благополучных семей, счастливые холеные, любимые дети. Она "белая ворона", без отца и матери, живущая с теткой-алкоголичкой. Говорить то об этом было стыдно, а уж приводить в их квартиру кого-то из одноклассников вообще позорище В классе бы все умерли от смеха, если бы знали в каких условиях она живет и как ужасно выглядит тетя Марина в своем единственном старом засаленном халате, с пучком жирных, жиденьких волос на голове, с вечно поджатыми тоненькими губами. Всегда пьяная и грязная, всегда кричащая на Улю тётка. Девочка каждый день только и слышала, что какая она неблагодарная маленькая сука, что тетка ради нее поступилась своим женским счастьем и отказалась от возможности стать матерью. На самом же деле муж тетку бросил именно из-за того, что та не могла иметь детей, да еще и начала употреблять спиртное без меры. В те времена, когда с ними жил дядя Андрей Улькина жизнь была нормальной. Конечно, её особо не холили и не лелеяли, но за то она не оставалась голодной и дядя Андрей не позволял тётке издеваться над девчонкой. Уля даже любила его по-своему. Кого-то же в этой жизни любить надо, хоть немного, хотя бы просто за то, что кто-то к тебе добр и не считает тебя камнем на шее.

А потом он ушёл к другой женщине и Улька слышала, что у них уже двое малышей. Тётка же после всего этого стала пить не останавливаясь. Приводила в дом разных пьяниц, даже бомжей притаскивала. От последних в квартире на долго оставалась память, в виде ужасного запаха. Хорошо в Улькиной комнате на двери был замок, а то и до её бы вещей добрались тёткины собутыльники. Иногда Улька даже прогуливала школу, потому что боялась выходить из комнаты, когда у тётки были очередные гости. Для таких случаев у нее в комнате был припрятан сухпаёк в виде печенья и пряников, да бутылка воды, а ёще литровая баночка, для того, чтобы справлять нужду. Если бы про все это знали её одноклассники, какое бы интересно прозвище они ей на этот раз придумали?

Улька уселась на самую дальнюю скамейку и первым делом решила перекусить, потому что в животе урчало так, что этими звуками можно было распугать всех уток. Жуя свежий, тающий во рту батон, она думала о том, что скоро наступят холода, а у нее нет зимних сапог, старые шитые-перешитые стали совсем малы, за лето нога выросла. Спасибо соседке Ольге Ивановне за то, что теперь у нее хотя бы есть пуховик и шапочка, которые больше не носила её внучка Василиса и эти ещё добротные вещи были отданы Ульке. Да что там пуховик, практически все вещи, которые носила Улька, раньше принадлежали Василисе, которая на два года постарше девочки. Ольга Ивановна даже иногда подкармливала Ульку, все время сокрушаясь какая же она все-таки худая и как похожа на мать Наталью.

Маму свою, впрочем как и отца Ульяна не помнила, знала их только по фото. Они погибли в автокатастрофе, когда Ульке было всего два года. Лишь по счастливой случайности девочки в машине не было, она приболела и её оставили у бабушки, а сами поехали в магазин за покупками да так больше и не вернулись. После чего опекуном Ульяны стала бабушка Мария Петровна, хорошая, добрая женщина, которая в девочке души не чаяла. Когда Ульке было десять лет бабушка тоже умерла и тетя Марина, сестра отца, "сжалилась" и забрала ребенка в свою семью. Всегда кичилась этим перед соседями и друзьями, мол, вот она какая добренькая, не отдала ребенка в детский дом. Хотя Улька все чаще думала, что уж лучше бы туда, там хоть голодом не морят, да и может нашлись бы добрые люди и удочерили бы её. И жизнь её пошла совсем бы по-другому. На самом деле Улька давно уже догадывалась почему тётка не отдала её в госучреждение, все дело в трехкомнатной бабушкиной квартире, которая по дарственной принадлежала теперь Ульяне. Видимо тётка мечтала, что вскоре выпроводит ненавистную девчонку восвояси, перед этим конечно сделает все, что бы та переписала квартиру на нее. Как-то спьяну тётка все же проговорилась, хотя Улька теперь уже сомневалась, что та долго протянет.

Улька дожевала свой батон и теперь не торопясь пила йогурт прямо их коробочки и наслаждалась его сладким вишневым вкусом. Сапоги она купит через неделю, на автомойке будет получка. Да, решено, купит красивые сапожки, как у Шелеповой с параллельного класса, только себе возьмет без каблука, куда ей ещё лишние сантиметры, это Шелепова с метр ростом, ей каблуки не помешают. Улька вздохнула, вспомнилось вдруг, как сегодня на перемене, она как всегда одна сидела на подоконнике, в то время, как девчонки разбились на кучки и что-то весело обсуждали, держали в руках свои телефоны с сенсорными экранами, обменивались песнями, картинками, обсуждали новые темы в соцсетях, говорили о новом фильме, а Улька лишь краем уха слышала их разговор и мало что понимала. У нее ведь не было телефона вообще, никогда, а уж что там говорить о сенсорном экране. Её не было в соцсетях, она даже не знала как они выглядят, в Интернет то попадала только на уроках информатики и то плутала там, как в лесу. А телевизор последний раз смотрела три года назад с дядей Андреем. Да и где ей смотреть телевизор, тот стоял у тётки в комнате, хотя это был бабушкин телевизор.

Ладно, времени на размышления нет, нужно уже кормить уток, вон они уже все собрались. Потом нужно бежать домой и мыть пол в подъезде. Вообще-то это была тёткина работа, но вот уже два года этим занималась Улька, а тётка только забирала всю зарплату. Её вообще мало волновало как и на что живет Ульянка. Поэтому и пришлось устроиться на автомойку, а летом она подрабатывала в фирме по озеленению города, хотя платили там гроши. Зато не сидеть весь день дома или в парке, чтобы не видеть тёткину физиономию.

Утки схватывали кусочки хлеба прямо на лету, Улька улыбалась. Хорошо здесь всё-таки, спокойно, можно хоть на пару часов забыть о том, что она совсем одна на целом свете. Батон быстро кончился, девочка отряхнула руки, взяла рюкзак и неторопливым шагом направилась в выходу из парка.

"Пойду до дома пешком, идти всего три остановки, а день такой славный"-подумала Ульяна. Остановилась на светофоре, наконец для пешеходов загорелся зеленый, Улька смело шагнула на "зебру" и пошла через дорогу, опустив голову. На середине дороги она услышала рев мотора, инстинктивно остановилась и посмотрела на лево, откуда доносились звуки.

— Чего встала, дурочка, беги скорее— раздался чей-то голос, но Улька уже не поняла к ней ли обращались или нет, потому что думала только о том, что на нее несется машина, которая пытается затормозить, но ей явно не хватит на это времени. Еще секунда и девочка будет откинута на дорогу большим черным внедорожником, который водитель все же смог остановить, но его занесло и Ульку ударило задним крылом.

Тощее Улькино тело отлетело аж на четыре метра, девочка упала на спину и последнее, что ей запомнилось — это сильная боль, которая казалась просто раскололо голову.

Что с её телом было дальше девочка даже не предполагала. Сознание Ульяны неслось куда-то с такой скоростью, как будто та каталась на "Американских горках". Иногда в этот полет врывались посторонние звуки, что-то неприятно громко гудело, пищало, слышались два голоса: мужской и женский. А Ульку всё несло куда-то, кидало то вверх, то вбок. Впереди все время маячил какой-то свет, но он только удалялся все дальше и дальше, как будто не желал, чтобы девочка его догнала. Потом все так же резко кончалось, как и началось и Улька словно рухнула вниз и так хотелось кричать, но звука не было, как будто кто-то отключил её голос. После чего настала темнота...

По Улькиным ощущениям темнота длилась не долго, она просто не знала, что за её жизнь целых шесть часов боролись нейрохирурги. После трепанации черепа и удалении гематомы Ульку на каталке отвезли в реанимационное отделение, где в течении ближайших двух суток и должна была решиться её судьба.

Тем временем свет снова вернулся, но полета больше не было. Просто словно кто-то включил лампочку в комнате. Улька осмотрелась: пустая белая комната. Скучно как-то даже, хоть бы обои в цветочек наклеили. Улька села на пол и представила, что сидит на скамейке в весеннем парке и о, чудо, комната тут же превратилась в парк. На солнце поблескивала водная гладь пруда, на ветру колыхались свежие зеленые листики, кроны яблонь были усыпаны белыми цветами, гудели пчелы и стоял такой аромат весны, что у Ульки аж дух захватило! "Вот тебе раз, только что парк был усыпан золотой листвой"-пронеслось у нее в мыслях.

— Это там осень, а здесь все что ты захочешь! — услышала Улька звонкий голосок.

Она обернулась, на другом конце скамейки сидела девочка, примерно её возраста, в легком белом платье, босая и с ореолом золотистых волос вокруг милого, розовощекого личика.

— Привет! — сказала незнакомка. — Я Катя.

— Привет! А я Ульяна.

— А я знаю кто ты, я все про тебя знаю — Катя звонко рассмеялась.

— А я не помню тебя, мы из одной школы? — Ульке очень бы этого не хотелось, ей так понравилась эта девочка, а вдруг она знает, что с Улькой никто не дружит и тоже не станет с ней общаться.

— Нет, я не из школы— и девочка, как будто погрустнела.

— А ты не знаешь почему я здесь и почему весна? — спросила Уля.

— А ты совсем ничего не помнишь?

— Помню только, что была в парке, потом пошла домой и всё — Улька даже начала нервничать, заерзала на скамейке и потерла виски. — Голова какая-то тяжелая.

— Ещё бы так удариться об асфальт! Тебя машина сбила на Озерной, ты не помнишь совсем?

После этих слов Улька мысленно промотала все назад и вспомнила большой черный внедорожник.

— Значит я умерла и я в раю? — странно, как-то даже не страшно.

Катя снова рассмеялась:

— Нет, это не рай, это просто твоё воображение, ты всегда любила это место, вот и подсознание тебе его нарисовало— объяснила белокурая девочка.

— И ты воображаемая?

— Я нет, я настоящая! Ну в какой-то мере настоящая!

— Это как? — не унималась Ульяна.

— Я дух.

Ульяна не поверила своим ушам. Да, видимо сильно её припечатало в асфальт!

А катя снова смеялась.

— Да не бойся ты, меня прислали к тебе, чтобы ты тут одна не боялась, побуду с тобой пока ты из комы не выйдешь.

— Так я не умру? — Улька даже как будто расстроилась. Она то надеялась, что конец её страданием. Она хоть и боялась умирать, но всё ведь оказалось не так страшно.

— Нет, ты не умрешь, тебе ещё рано, для тебя на небе места ещё нет. Твой дом там, среди живых.

Девочки немного помолчали, Катя подняла лицо и подставила его ласковому весеннему солнышку.

— Хорошее у тебя место, мне нравиться! — сказала она. — Ты спрашивай все о чем хочешь, я расскажу.

Уля посмотрела на девочку и подумала о том, что ей жаль, что Катя всего лишь дух, а ей так хотелось иметь подружку!

— А ты тоже в коме, мы в одной больнице, в одной палате?

Катя ответила не сразу, а потом повернулась и сказала:

— Нет, я умерла год назад.

— Ты сильно болела— Ульке всегда казалось, что дети умирают либо от болезни, либо от несчастного случая.

— Нет, я не болела, я просто глупая была и прыгнула с крыши десятиэтажного дома.

— Правда? — Улька ушам своим не верила.

— Да, правда, о чем я очень жалею.

— А зачем ты это сделала?

— Трудный переходный возраст — как сказал патологоанатом в морге, когда я уже откуда-то сверху наблюдало за своим бездыханным телом. — А на самом деле мне вдруг ударило в голову, что меня никто не любит и я всем просто порчу жизнь. Мама умерла, отец снова женился и я возненавидела его за это и его новую жену, хотя она была нормальной женщиной, не такой мачехой, как была у Золушки. Но в меня уже закрался демон ненависти и я опомнилась только тогда, когда летела вниз.

Уля была в ужасе! Ну как так, у неё такая убогая жизнь, но она ни разу не подумала о самоубийстве! Ни разу! Она слишком любила жизнь какой бы неприглядной она у нее не была. А Катя, имея отца и неплохую в общем-то мачеху, выбрала этот страшный путь.

— И ты попала в ад? — Улька знала, что самоубийцы в рай не попадают, ведь они совершили самый страшный грех. Бабушка говорила, что раньше таких даже хоронили на других кладбищах и не отпевали в церкви.

— Нет, я же ребенок, а дети попадают только в рай! Я же по детской глупости убила себя, поэтому была прощена. Но вернутся на Землю мне разрешат не скоро, а мне так хочется скорее уже переродиться и мороженного поесть!

— Значит души правда перерождаются?

— Правда, только никто не знает куда его отправят и в кого, ну я имею в виду в мужчину или женщину. Вот я в прошлой жизни была мужчиной, не плохим, кстати, человеком и умер он от воспаления легких в 1970 году.

— Ого, как же долго пришлось тебе ждать перерождения! — воскликнула Ульяна

— Да нет, время на небе идет совсем по-другому.

Катя опять замолчала, а Ульке на ум пришел очередной вопрос:

— А кем я была в прошлой жизни?

— Не знаю, ты ещё не умерла и твое дело закрыто от посторонних глаз.

Улька на мгновение задумалась, а надо ли ей возвращаться назад? У нее ведь нет ничего и никого дороже жизни. В ад она ведь точно не попадет, она же ребёнок да и не самоубийца вовсе. Может хорошенечко попросить и её тут оставят?

— Не оставят. И не думай об этом даже, у тебя ещё много дел на земле.

— Да ты и мысли читать умеешь? — Ульяна даже подпрыгнула на лавке.

Катя молча кивнула.

— Но Там же знают как я живу и как мне плохо! А здесь так спокойно! Вот только есть что-то хочется! — Улька удивленно потрогала живот и только сейчас увидела, что на ней одета длинная больничная пижама.

— Вот видишь, ты живая, ты даже голод чувствуешь! Ну не переживай, тебя скоро накормят! А насчет того, что Там все про тебя знают ты даже не сомневайся. Просто были дела и поважнее!

— Ага, важнее было забрать у меня всех родных и оставить меня одну в целом свете? — Улька надула губы и отвернулась.

— Глупая, судьба у тебя такая, а у родителей твоих время пребывания среди людей просто закончилось— Катя придвинулась поближе и взяла Улькину руку в свою почти невесомую и прохладную.

И тут Ульяну осенило, ведь они тоже должны быть там, где живет Катька и вдруг они тоже смогут прийти. Она схватила Катькину руку в свои ладошки и прошептала:

— Катя, Катенька, помоги мне, найди моих родителей, узнай где они и можно ли им ко мне прийти!

Катя долго смотрела в синие Улькины глаза и наконец ответила:

— Хорошо, я постараюсь что-нибудь узнать. Сейчас мне пора идти. А ты ничего не бойся поняла? Чтобы не случилось! Знай только одно, что ты не умрешь! — С этими словами Катя растворилась в воздухе, словно легкое облачко.

И сразу же исчез парк, вернулась пустая комната, только на этот раз все было окутано темнотой. Ульке сразу же сделалось холодно и очень одиноко. Странно, ведь она последние годы всегда была одна, но никогда это чувство не наваливалось на плечи таким тоскливым, тяжелым грузом. Девочка села на пол и, обхватив себя руками, облокотилась на стену своим худеньким телом. Теперь её и вовсе трясло. Что там говорила Катя? Что воображение может окружить её всем, о чем она подумает? Может помечтать о лете? Не выходит! Все та же темнота и холод! Может хотя бы о теплом одеяле помечтать? Но снова тщетно. Уля теперь уже лежала на полу в позе эмбриона и пыталась дыханием отогреть свои закоченевшие руки.

Видимо она все же уснула. Уля не знала сколько прошло времени, но сейчас холода больше не было и в комнате снова было светло. Она поднялась с пола, оглянулась: всё те же белые стены. А может фокус с воображением уже заработал? Она зажмурила глаза и уже через секунду уловила ароматы весеннего парка. Ура! Получилось! Сейчас отогреется на солнышке и Катю здесь подождет!

Но Катя не появлялась, вместо неё явилась черноволосая девушка, лет восемнадцати в таком же легком белом платье.

— А здесь и правда здорово! — оглядываясь по сторонам сказала новая гостья. — Я Женя, побуду с тобой пока Катя выполняет твою просьбу.

Уля улыбнулась красивой девушки. Неужели она тоже умерла?

— Да, меня уже как два года нет среди живых— ответила черноволосая мыслям Ульяны.

Улька решила, что не будет спрашивать у Жени о причинах её скоропостижной смерти .

Минут десять девушки просто молчали, наслаждались красками и звуками весны. Потом Уля все же решила утолить свою любопытсво.

— А какой он Бог? — осторожно спросила она.

Женя повернула к ней лицо и задумчиво улыбнулась.

— А каким ты его представляешь?

— Ну, наверное, он седой, с длинной бородой и в белом одеянии.

— Вот таким он перед тобой и предстанет, когда придет время.

— Значит я угадала? — вскрикнула Уля.

— Нет, это только твое видение, представление его, поэтому он именно так к тебе и явиться. — объяснила Женя.

— Значит, если бы я думала, что он выглядит как медведь, он пришел бы ко мне в образе медведя?

— Да, именно так. Что представляешь, то и увидишь.

Разговор опять сошёл на нет. Да уж, не разговорчивая совсем эта новая гостья.

А Улька тем временем мечтала, чтобы в парке скорее появилась Катя.

Неожиданно Женька вскочила со скамейки, и посмотрела куда-то позади себя.

— К тебе в палату только что вошёл врач и с ним какая-то женщина— сказала она.

— Тётка, наверное — Улька поджала губы, смотрите-ка навестить в больницу даже пришла, больно её тут ждали.

— Нет, это не твоя тётка — продолжала Женя. — Женщина в возрасте, седая, волосы собраны в пучок, круглолицая.

— Значит это Ольга Ивановна— соседка— Улька так решила, потому что и под описание посетительница палаты подходила и, кроме Ольги Ивановны к ней все равно никто бы не пришел.

Девочка снова услышала Женькин голос:

— Врач говорит, что прогнозы хорошие и что он, надеется, что ты вскоре выйдешь из комы, потому что у тебя молодой организм. Что двое суток ты стойко боролась за жизнь и отек мозга, как и температура спал. Женщина плачет. Гладит тебя по руке — и как раз в это время Улька почувствовала легкое, еле уловимое прикосновение. — Уходят, доктор сказал, что на сегодня волнений достаточно.

Женька снова села.

— Значит вот почему я так долго мерзла и вокруг была темнота — прошептала Ульяна. И еще подумала, что видимо из-за отёка мозга и высокой температуры воображение не работало.

Через несколько минут черноволосая девушка просто растворилась в воздухе, даже не попрощавшись. Но зато её месте появилась улыбающаяся Катерина.

— Заждалась небось? — спросила белокурая девочка.

— Наконец-то ты появилась! — воскликнула Уля и подбежала к Кате. — Ну как, ты узнала, они здесь? — Ульке не терпелось услышать о родителях.

— Узнала, но здесь их уже нет. — проговорила Катя

Улька невидящем взглядом смотрела куда-то позади девочки.

— Да не расстраивайся ты так! — затараторила Катя— Они были здесь совсем не долго, они снова там, среди живых.

Уля посмотрела в голубые глаза собеседницы.

— А бабушка? Её ты не нашла? — спросила девочка с надеждой.

— Про бабушку ты не просила узнать, но, скорее всего её тут тоже уже нет, иначе ты бы слышала её голос. Родителей ты бы не смогла услышать, потому что не помнишь их голосов, а вот бабушка с тобой бы могла говорить— пояснила Катя. — С теми, кто в коме всегда говорят умершие родные, но видят их только те, кому в итоге суждено умереть.

Уля обессилено опустилось на скамейку, хотелось плакать, но слез почему-то не было.

— Даже на небе у меня никого нет! Я совсем одна, одна — всхлипывая шептала она.

— Ты не одна, мы ведь тебя не оставили и я пришла, и Женя попросила разрешения тебя навестить. — Катя пыталась успокоить Улю и гладила её по трясущейся спине.

Спустя какое-то время Улька смогла успокоится и они долгое время молча наблюдали за, не пойми откуда взявшимися, утками. Последних, видимо, выдало Улькино воображение.

— А Женя тебе про себя говорила? — Катя первая нарушила молчание.

Улька только отрицательно покачала головой.

— Стыдно ей всегда про себя говорить. — и Катька углубилась а рассказ о Женькиных тяжелых судьбах. Оказалось, что Женька в давние века была палачом. Да-да, именно тем самым, который отрубал голову приговоренному или готовил костер для сожжения. Естественно душа палача принадлежала Темным и на Землю она неизменно возвращалась лишь для того, чтобы сеять зло. Но через много лет на Земле стал нарушаться баланс добра и зла, Темные выпустили слишком много "плохих" душ, поэтому на Высшем совете было принято решение о спасение нескольких душ, для возврата к равновесию. И среди счастливчиков оказалась душа нынешней Женьки. Ему (Уля не стала уточнять кому, она без имени поняла о ком шла речь) пришлось забрать эту душу у ребенка, потому что только так она могла оказаться не у Тёмных. Но испытания этой души были не закончены. Чтобы искупить вину за все, что творили люди, в которых жила эта душа, на Земле, человека с этой душой ждали только страдания и его неизменно убивали, своей смертью люди с "Женькиной" душой ни разу не умирали. И смерти их, как поняла Уля, были просто ужасными. И Женька умерла от рук какого-то маньяка. Подробностей Катя не знала, да и Женьку никто особо не расспрашивал. Все догадывались, что там на Земле с ней случилось что-то страшное.

Катя закончила свой рассказ. Уля была просто ошарашена услышанным. А она ещё думала, что Женька никудышный собеседник, а на самом деле, та прошла через такое. Но Катька её заверила, что Женька помнит только последнюю свою жизнь и смерть. А ёще она сказала, что для Женькиной души это было последним испытание, она все искупила и теперь девушка ждала новой, долгой и счастливой жизни.

Улька теперь почему-то все чаще начала задумываться, а не бред ли все это? Головой то она припечаталась знатно, вот и мерещатся духи. На что Катька обиделась и исчезла, Уля ведь совсем забыла, что та умеет читать мысли.

Вдруг на Улю навалилась такая усталость, она легла на скамейку, положила ладошки под щеку и стоило ей закрыть глаза, как на неё моментально опустился крепкий сон.

Проснулась она все в том же парке, вокруг не было ни души: ни Кати, ни уток. Улька снова задумалась о своей безрадостной судьбе. Тётка там наверное всем святым молится, чтобы девчонка умерла. Но такой подарок Улька ей делать не собиралась. Честно говоря, ей даже уже поскорее хотелось домой, в свою маленькую комнатку, к своим любимым книгам. Школьную библиотеку за эти годы она изучила уже всю и теперь носила книги из городской. Иногда читала прямо там, когда накатывала сильная грусть и видеть тётку просто не хотелось.

Потом Улька снова вспомнила про Катю. Хорошая ведь девчонка и жизнь вполне нормальная, но нет же пошла и убила себя! Зачем? Сейчас бы жила беззаботной жизнью, училась, влюблялась, бегала бы на танцы. Улька вспомнила, что в их школе тоже был подобный случай, но там девочку спасли, она в отличии от Кати не прыгала с крыши, а порезала вены на руках. Дело это, конечно, быстро замяли, ту девочку перевили в другую школу. А Улька слышала, как одноклассницы шептались, что была всему виной неразделенная любовь.

Ещё Уля помнила, как Ольга Ивановна долго рассуждала на этот счет, пыталась вбить в голову девочке, что самоубийство-это не выход, а трусость. Примерно так запомнила Улька. У Ольги Ивановны в голове никак не укладывалось, что молодые люди совсем перестали ценить и любить свои жизни. Что нынешнее поколение-это сплошь эгоисты, которые не думают о своих близких. Что в жизни нет не разрешимых проблем, что утро вечера мудрее и то, что казалось трагедией, на следующий день может показаться сущим пустяком. Зачем она все это говорила Ульке? Может думала, что та тоже подумывает проститься с жизнью? Но, как бы странно это не звучало, Улька очень любила жизнь, хотя та редко её баловала.

Вдруг Улька уловила какой-то звук. Может Катя вернулась? Нет, это голос извне. Голос женщины, но не тётки и ни Ольги Ивановны. Уля решила получше прислушаться, может удаться разобрать слова. И о, чудо она четко услышала человеческую речь.

— Улечка, девочка, да прости ты меня дуру старую, я во всем виновата — Уля услышала всхлип, женщина плакала. — Поверила этой Марине, оставила тебя с ней, а она вон что с тобой сотворила. — Женщина громко высморкалась и продолжила, — Вот и поделом ей, Бог добрался и до неё. А тебя я к себе заберу, ты только поправляйся скорее. Поедем с тобой в деревню ко мне, у меня дом большой, да и дед рад будет. А то "кукуем" теперь вдвоем, дети то выросли— разлетелись кто куда. — Женщина помолчала, потом добавила, — Школа у на хорошая, тебе понравиться. Хотя доктор сказал, что год тебе придется пропустить. Ну и ладно, наверстаешь, главное, чтоб жива-здорова.

А Улька тем временем, пыталась понять, кто же это там сидит и собирается её забрать. На этот вопрос ответ дала Катя, которая, как обычно, появилась ниоткуда.

— Это сестра твоей бабушки, Анна Петровна.

Улька вскочила со скамейки и обняла Катю

— Катя, Катенька, ты прости меня! Я знаю, что ты не бред, простишь?

— Да, ладно, забыла уже даже— улыбнулась белокурая девочка.

Потом Катя рассказала, что Анна Петровна хотела забрать Улю ещё тогда, когда умерла ее бабушка, но тётка уговорила её, что в городе ребенку расти лучше, вот Анна Петровна и уступила. Она и не думала, что Мариной руководили только корыстные помыслы, а девочка её вообще мало интересовала. Ещё Катя принесла плохую новость, оказывается тетку Марину увезли в психоневрологический диспансер, та видимо словила "белую горячку" и от кого-то убегала по улице. Честно говоря, Ульке было жалко тётку, на что Катя только фыркнула и напомнила ей, что та издевалась над ней четыре года. Девочки ещё долго сидели у пруда, смеялись, Катя уверяла Улю, что теперь её жизнь резко измениться, что теперь у неё будут любящие люди. Что плохое скоро позабудется, а на смену непременно придет счастливое детство.

Когда девочки прощались, Уля почему-то уже знала, что её новая белокурая подружка больше не придет. Они держались за руки и Уля спросила:

— А можно кому-нибудь рассказывать, что было здесь со мной?

На что Катя громко рассмеялась и ответила:

— Рассказывай, тебе все равно никто не поверит.

И Улька решила, что уж лучше будет молчать, а то решат ещё, что она умом тронулась.

Перед тем, как растаять в воздухе Катя произнесла:

— Ты главное знай, что все теперь будет хорошо, что нет ничего дороже жизни, даже если ты одна и тебе очень тяжело. Ночь сменяет день, так и что-то плохое в жизни обязательно сменит что-то хорошее.

Улька осталась одна. Почему-то сидеть в парке теперь не хотелось и она снова вернулась в белою светлую комнату.

***

Проснулась Уля утром, за окном шел дождь, глаза больно резал дневной свет, голова ужасно болела. Через пару секунд в её палату вбежали медики и принялись осматривать её, слушать, задавать вопросы. Оказалось, что в коме она пробыла семь дней, что, кроме черепно-мозговой травмы, на теле никаких переломов, только ушибы. В течении дня её палату посещали разные специалисты и все называли чудом её такое скорое "возвращение" из комы. Приходила и Анна Петровна, долго плакала, просила у Ульки прощения, а потом рассказывала про дом в деревне, который теперь станет и Улькиным домом. Ёще она сказала, что с документами об опеке проблем не будет, оказалось её старший сын легко разрешил эту проблему. И что Улькину квартиру на Жуковской сейчас уже ремонтируют, а после будут сдавать в аренду, деньги ведь Ульке в будущем ещё пригодятся. А девочка все время только улыбалась кивала головой.

Наконец-то к вечеру её оставили одну. Благодаря лекарствам голова уже не так сильно болела. За окном уже смеркалось и опять шел дождь. Осень начала вступать в свои права. А Уля думала, как всё-таки за неделю изменилась её жизнь. Теперь все проблемы будет решать бабушка, теперь можно просто наслаждаться детством. Жаль только Катю она больше не увидит. Ну ничего, скоро у неё будет новая жизнь, новая школа, новые друзья. Которые не будут знать о прошлой её жизни, которые не будут её сторониться.

Уля засыпала под барабанящий по железному подоконнику дождь. На лице её застыла улыбка, ведь сон её уже унёс в далекую деревню с лугами, пахнущими медом, с рекой, текущей серебристой лентой среди пастбищ. А главное ей приснился новый дом, в котором сладко пахло хлебом и в котором она была нужна.