Чистый ветер после грозы.

Открываю глаза. Сон слетел как чистый ветер после грозы. Ноги вниз. Они автоматически залезли в махровые мягкие тапочки.

На кухне еще темно после вчерашнего. Когда набирал в чайник воды, он подмигнул мне с раскованной улыбкой. Я не ответил. Все таки голова еще не работает в полную силу. Наливаю кофе в обжигающую кружку. Рукам горячо.

Сижу мечтательно поглядывая на улицу, и отчаянно прихлебываю растворимый напиток. Медленно светает. Солнце появляется над землей и устало вздыхает. Мои мысли сгруппировались у форточки и вылетели на воздух. Я с неугасимым интересом наблюдал. Они как по команде поднялись в небо и скрылись из виду. Пускай их. Я могу еще подумать. От меня не убудет.

Одежда скверно прилипает к телу, обтягивая его как спортивная форма на физкультуре. Выхожу на балкон, закуриваю, покашливая в кулак. Вижу как по улице короткими перебежками двигаются не зараженные здоровые люди и при виде ментов, падают в воронки с головой. Укутываются серыми шерстяными шалями, словно замерзнув на холодном ветру.

Некоторых несчастных находят, хлопают по горлу ребром ладони и, когда человек сгибается от неожиданного удара, прихлопывают по задней части шеи. Парализуют волю провинившихся. Злобно усмехаясь ведут в синие железные бобики и закрывают по одному в клетки для животных. Там тесно и нечем дышать.

Запираю с грустными мыслями балкон на щеколду. Телевизор шипит, как очкастая кобра на индийского фокусника. По его экрану циклично пробегают неразборчивые полосы. Я включаю радио и слышу классическую музыку. Еще балета не хватало как в августе девяносто первого. Строгий диктор заучено читает про ковид девятнадцать.

По потолку носятся солнечные зайчики. Глаза отдыхают на этом невинном развлечении. Незатейливая тишина громко бьет в барабанные перепонки. Грустно. Думаю о неотвратимости нашей сумасшедшей судьбы.

За черным плотным туманом раздается торжественная музыка. Ангелы с серебряными крыльями дуют в тромбоны и играют на клавесинах, с клавишами из слоновой кости. Возвещение нового мирового устройства раздается по всей усопшей земле. Птицы сбившись в небрежные стаи возвращаются с юга в родные пенаты. Чувствуется душевный подъем. А Господь прищурившись смотрит вниз, и добрая улыбка раздвигает его губы, оставляя по краям небольшие яркие морщинки.

Мой сон слетел как чистый свежий ветер после грозы...