Зачем ты воскрес. Нина выходит замуж

НИНА

Это был он. Она не поверила своим глазам. Если бы сейчас в этой кафешке сидел Бред Пит, она удивилась бы меньше. Сидел он за тем же самым столиком, где они встретились впервые. Нина всегда садилась за этот столик. Для нее это было самое удобное место здесь.

На столике стояла бутылка шампанского, фрукты и букет роз, ярко-красных, которые она так любила. Значит, он ждал ее, он знал, что она придет. Он всё помнил. Она застыла на месте, сердце ее учащенно билось, ноги как будто были налиты свинцом. Она стояла и завороженно смотрела на столик, на него. И улыбалась глупо, как девчонка. Она не могла идти… Вольдемар поднялся и шагнул к ней навстречу с букетом. На нем были потертые джинсы и черная футболка с серебристым драконом.

— Это тебе, любимая!

Он прикоснулся губами к ее щеке. Целомудренный поцелуй. Так целует брат, поздравляя сестру с днем рождения. Ее как будто обдало кипятком. Ее тело уже жаждало его. Даже на миг мелькнуло, что если он сейчас овладеет ею на полу на глазах посторонних, она не посмеет воспротивиться. И плевать ей на эту дурацкую мораль.

Еще ни один мужчина не вызывал в ней такого приступа похоти. Стоило ей увидеть его, и воображение уже рисовало самые горячие сцены.

Вольдемар приобнял ее за талию и повел к столику. Такое было ощущение, что рука его прожигает тело через ткань одежды.

— Прости, дорогая! Я был в командировке, но не мог тебе сказать об этом. Я чувствую себя очень виноватым. Но я не могу даже намекнуть. Моя работа связана с важными государственными секретами. Я давал подписку о неразглашении. У нас с этим очень строго. Я уже проговорился. Но ты забудь, забудь сейчас же то, что я тебе только что сказал. Я тебе ничего не говорил. И ты ничего не слышала. Ничего!

Нина кивнула.

— Ни одной минуты не было, ни одного мгновения, чтобы я не думал о тебе и не стремился к тебе. Я безнадежно влюбился. Нет! Неправильно! С надеждой, что ты не отвергнешь меня, что ты взаимностью ответить на мою космическую любовь. Ведь я тебе не противен? Чувствуешь ли ты ко мне хоть капельку симпатии?

— К тебе?

— Ко мне.

— Ты дьявол, Вольдемар. Ты змий-искуситель. Я просто с ума схожу от счастья, потому что ты рядом. Что ты делаешь со мной? Когда я на следующий день пришла сюда и не увидела тебя, моя жизнь потеряла всякий смысл. Потому что ты для меня стал всем. Я каждый день сюда приходила. Я готова была покончить с собой. Без тебя мне незачем было жить. Это была бы не жизнь, а мучение. Вот что ты сделал со мной.

— Прости! Прости! Прости, любимая! Хотя мне не может быть прощения! Я поступил жестоко. Я преступник. Я негодяй. Но больше я с тобой не расстанусь. Никогда! Ничто больше не сможет нас разлучить. Я всегда буду рядом с тобой. Всегда, понимаешь? К черту все государственные секреты! Они не стоят твоей слезинки. Дороже тебя нет для меня ничего на свете. Без тебя для меня и жизнь не нужна. Я не видел более прекрасного лица. Ты богиня! Ты мое солнце! Ты моя вселенная! Ты всё, всё, всё! Ты веришь мне?

— Вольдемар! Таких жертв не надо! Когда мужчина идет ради женщины на жертвы, он может потом возненавидеть ее. «Я тебе всё отдал, а ты вон какая оказалась!»

Вольдемар замахал руками.

— Оставайся со своими государственными секретами. Я даже не хочу знать, что это за секреты. Но я тебе верю во всем. Раз ты сказал, значит, так и нужно. Я всё понимаю.

Вольдемар поцеловал ей ручку.

— Не исчезай из моей жизни. Да и нет у меня теперь жизни без тебя. Ты для меня и жизнь, и всё-всё-всё!

Пили шампанское. Он время от времени накрывал ее ладошку своей ладонью, и она изнывала, млела, в низу живота становилось тепло. Ей хотелось ласкать его тело. Она напрягалась и то сжимала коленки, то раздвигала их. И хотела одного: поскорее оказаться с ним наедине. Она мысленно совокуплялась с ним. И готова была пойти хоть в кладовку, где технички хранили ведра и швабры, хоть к мусорным бакам. И чтобы он рвал, терзал и распалял ее тело, которое уже устало ждать.

Кончилось шампанское. Он улыбнулся и спросил:

— В гостиницу?

Она всю встречу ждала этого вопроса и гадала, куда он ее пригласит. Хорошо, если к себе.

— Я не могу тебя пригласить к себе. Моя работа не позволяет этого делать. Извини, Наденька! У нас слишком много ограничений. Приходится мириться с этим.

— В гостиницу? Зачем? Ко мне! Давай ко мне! Я сейчас только шефу звякну. У нас же рабочий день.

Она позвонила, сослалась на внезапное недомогание и отпросилась с работы. Теперь она была свободна.

Она не могла ждать, не могла терпеть, ей хотелось броситься на него, сорвать с него одежды, гладить его сильное мускулистое тело, обцеловывать каждый кусочек его. А Вольдемар как бы нарочно мучил ее. Он медленно допивал вино, долго жевал салат, потом закурил. И что у него за такие долгоиграющие сигареты, которые никак не догорают? Потом улыбнулся и спросил:

— Я вызову такси?

— Да, конечно!

Не тащиться же им на автобусе, а потом от остановки пешком до ее дома? Это уж совсем!

Томительное ожидание такси. Наконец его смартфон запиликал.

— Да! Выходим!

В баре он взял бутылку вина.

Едва они переступили порог, Нина набросилась на него. Так голодный пес набрасывается, когда голоден, на миску с едой и проглатывает целиком куски, даже не стараясь пережевать их. Наконец-то этот миг, которого она так жаждала, по которому так томилась.

— Я чуть с ума не сошла! — шептала она.

Она приподнялась на цыпочки и осыпала его лицо и шею поцелуями. Теперь он ее.

— Как я не грохнулась еще в обморок, когда увидела тебя. Мое сердце чуть не выпрыгнуло!

— Больше ты не будешь сходить с ума, потому что я буду постоянно с тобой. Мы не расстанемся никогда. Я, как верный пес, буду сидеть у твоих ног. И ничто не разлучит нас. Может быть, изредка буду исчезать, но ненадолго. Обещаю! Каждая минута разлуки с тобой для меня это просто ад. И сейчас я понимаю это как никогда.

— Что же мы тут?

Она влекла, тянула Вольдемара за собой. Уже на пороге спальни он был наполовину раздет. Ловкие пальцы ее умело открывали ей мужское тело. И делали они это очень быстро.

— А знаешь, в книге рекордов Гиннеса зафиксирован и такой рекорд. В общем, у одной пары за четыре часа. У нее было триста шестьдесят четыре оргазма, а у мужика шестьдесят восемь, — проговорил Вольдемар бодрым тоном. У него таких историй был нескончаемый запас.

— Ты хочешь побить рекорд? Я не против. Сделай со мной, что угодно. Я так хочу тебя. Во мне все горит, каждая клеточка требует тебя. Вольдемар, это уже становится невозможно терпеть.

— Что же мы тут?

— Я твоя рабыня! Делай со мной, что хочешь! Ты мой господин, мой повелитель!

Он обнажился. Она с восторгом смотрела на его тело. Оно было совершенно. Широкие плечи, узкая талия. Кубики на прессе. Он бог, Аполлон. С таких древние скульпторы творили богов. Скинула с себя последнюю одежду и потянулась к нему. Обхватила его торс и уткнулась в головой в пах. Даже запах тела у него необыкновенный.

— Хочешь я сделаю так? — спросила она.

— Можно.

Вольдемар, усталый и потный, лежал на кровати, он широко раскинул руки, как будто собирался взлететь.

— Такого еще со мной не было, Ниночка.

— У тебя еще много будет такого. Я обещаю. Я буду делать всё, что ты скажешь. Исполнять любую твою прихоть.

Накинула халатик. Собрала поднос и подумала: «Плохо, что у нее нет таблеток, что поднимают мужскую потенцию». Она бы хотела продолжения, но Вольдемар выдохся. Мужская физиология не позволяет мужчинам заниматься этим столько, сколько нужно женщине. И это несправедливо устроила природе, потому что не учла женскую натуру. Ничего! У них еще всё впереди. Лишь бы он был рядом.

Это ей подарок судьбы.

Какое-нибудь приворотное зелье! Может быть, сходить к знахарке. Она никаких денег не пожалеет, чтобы удержать Вольдемара. Вдруг, действительно, какой-нибудь заговор поможет? Ведь сколько она уже слышала таких историй. Смеялась, не верила. Она шла в спальню с подносом и уже твердо решила, что непременно сходит к знахарке. И не будет это откладывать на потом. Потом может оказаться и поздно.

— Вино в постель, мой господин!

— У! Вино — это хорошо! Знаешь, моя работа всегда предполагает трезвую голову. Всё время нужно анализировать ситуацию, держать ее под контролем, принимать решения. Живешь в постоянном напряжении. Нельзя позволить себе расслабляться. Когда успешно справишься с заданием, хочется расслабиться, как и любому человеку. Особенно, если рядом любимая женщина и прекрасное вино. Поэтому сегодня я расслабляюсь и предаюсь человеческим радостям. Если ты, конечно, ничего не имеешь против.

— Твоя эта… служба опасная?

— Смертельно опасная, Ниночка. Но когда постоянно над тобой висит меч, то привыкаешь к этому. Неосторожный шаг и провал. Но извини, Ниночка, я не имею права говорить об этом. Я дал подписку о неразглашении государственной тайны.

— Ничего не говори! Я хочу только, чтобы ты берег себя. Я не переживу, если с тобой что-то случится. Это мировая катастрофа для меня. Надо постучать по дереву.

Она постучала по спинке кровати. Протянула Вольдемару фужер с вином. Чокнулась с ним.

Принесла сигареты. Снова выпили. Она положила руку на его орган и стала его поглаживать.

И она добилась своего. И они снова предались утехе. Нина громко стонала и подбадривала его.

«Пойду к знахарке обязательно. Никаких денег не пожалею». Это последнее, о чем она подумала, засыпая.

Вольдемар остался у нее. Днем он исчезал. Вечером Нина пыталась расспросить его, что он делает. Но осторожно, потому что помнила его слова о секретной миссии. О своей работе он не имеет права никому рассказывать. Но хотя бы чуть-чуть. Настораживало, что порой от него пахло спиртным. Но и это можно было объяснить. Наверно, ему приходится бывать на приемах, где подают вино. И к тому же даже секретные агенты должны как-то расслабляться, снимать напряжение. Они же тоже люди. Почему бы им время от времени не отрешиться от забот? Как-то она спросила, почему у него нет машины.

— С чего это ты так решила? Потому что машина не стоит под окном дома? Мне нельзя этого делать.

— Почему?

— Это сразу привлечет внимание. А я должен быть незаметным. Это главное в нашей работе.

Ее устроило это объяснение.

Вольдемар первым проявил инициативу, как и подобает настоящему мужчине. А в глазах Нины он был самым настоящим. Нину устраивало уже то, что было. В постели он был великолепен, к тому же еще и изобретателен. Чувствовался немалый опыт. Красив, остроумен. Мужчина, о котором только можно мечтать. И Нина была уверена, что ей очень повезло с Вольдемаром. Через месяц Вольдемар пришел как-то вечером с красивым букетом и бутылкой дорогого французского шампанского. Нина застыла от неожиданности. Она поняла, что-то должно произойти.

— Сегодня будет романтический вечер? — спросила она.

Он опустился на колено и протянул ей бархатную коробочку. Коробочка была перетянута алой ленточкой в форме сердечка. И ее сердце учащенно забилось. Неужели?

Распустила узелок. Она уже знала, что в этой коробочке. И всё… а вдруг там не это? Колечко с прекрасным маленьким камешком.

— Это что?

Наивный вопрос маленькой девочки, которой подарили неожиданный и незнакомый подарок.

— Обручальное кольцо, Ниночка. Я прошу тебя стать моей женой. Я тебе делаю предложение. Вот моя рука! Вот мое сердце! Если ты мне откажешь, я этой рукой вырву сердце. Мне не нужна жизнь, в которой нет тебя. Она теряет всякий смысл. Станешь ли ты моей женой?

— Женой… но это так неожиданно, Вольдемар. Я в полной растерянности. Ты меня очень удивил.

— Не хочешь?

Она тоже стала на колени, обняла его, и они, как говорится в любовных романах, слились в поцелуе.

— Я самая счастливая женщина. И ты в этом виноват. Я тебя люблю! Я тебя так сильно люблю! Я люблю тебя больше жизни! Ты необыкновенный! Ты единственный!

— Возьмешь мою фамилию? Я хочу, чтобы у нас всё было единым. Мы одно целое.

— Я ненавижу свою фамилию. Да она и не моя. У меня будет новый паспорт с новой фамилией. Твоей фамилией. То есть нашей фамилией. Всё в тебе прекрасно. Канина! Это звучит как музыка!

— Завтра же… Завтра мы подадим заявление. Я завтра свободен весь день. И мы отметим это событие.

Через месяц Нина Хоменко стала Каниной. Она научилась делать новую красивую подпись. У ней был новый паспорт. Трижды она фотографировалась на паспорт. И только с третьей попытки осталась довольной фотографией. Теперь у нее новая жизнь, которую наполнили счастье, любовь и Вольдемар. Коллеги по работе заметили, как она переменилась. Вольдемар перебрался к ней. Всё его имущество уместилось в одной спортивной сумке, что весьма удивило Нину. Всё-таки она представляла его богатым как восточный султан.

Вместе с сумкой Вольдемар прописался в ее квартире.

Не было шумной свадьбы, а скромный ужин в ресторане с двумя свидетелями. С ее стороны старая школьная подруга. А с его кучерявый долговязый мужик, который пытался весь вечер неудачно шутить и рассказывал старые, как «Повесть временных лет», анекдоты. Конечно, Нина мечтала о пышном торжестве, на котором были бы и дипломаты, и члены правительства. Медовый месяц не был уж таким и сладким. Они провели его не на далеких островах и даже не в близкой Турции, а в Нининой квартире, которая, в прочем теперь была их общей квартирой. Нине не пришлось даже брать месячный отпуск за собственный счет. Все обошлось тремя свободными днями, положенными по закону. Вольдемар, пусть и не каждый вечер, приносил ей цветы. При этом всякий раз говорил, что она самый прекрасный цветок.

Порой они устраивали романтические вечера, которые перетекали в бурные ночи. И Нина тогда ощущала всю полноту жизни. И ей хотелось одного, чтобы это продолжалось вечно.

Бурность и накал были уже не те, что в первое время. Вольдемар перешел на одноразовый секс, после которого сразу засыпал. Нину это удручало, ей казалось этого мало.

К тому же он храпел. Когда Нина не достигала оргазма, ее это печалило. Она запускала руку между его ног. И начинала поглаживать и сжимать его орган. Иногда это помогало. Он возбуждался, следовала недолгая прелюдия, и он приступал к делу. Но иногда получала не желаемую готовность, а недовольное ворчание: «Я устал. Давай спать! Завтра! Всё будет завтра! А сейчас надо выспаться». И всё равно Нина уверяла себя, что она счастлива, что ей невероятно повезло, потому что ей достался такой мужчина. И все женщины могут только завидовать ей. Она продолжала мечтать и надеяться, что однажды Вольдемар повезет ее на своей шикарной машине в дорогой ресторан, где они будут пить дорогое вино под тихую живую музыку. И официанты время от времени будут подлетать к их столику. «Что-нибудь еще желаем?»

Вольдемар заказывал бы музыку у оркестрантов для нее. А потом вышел бы и сам спел песню. Она даже стала думать, какую именно песню он для нее споет. И споет, конечно, изумительно.

И потом заграница, где она ни разу не была. И не один раз в год. Пятизвездные отели, яхты!

Ибица… Ей тут же на память приходил просторечный глагол. То есть это место, где позволяется всё, что угодно. И даже не просто позволяется, а приветствуется.

Занимайся любовью у всех на глазах. Для этого места это привычная картина, которая никого не удивит.

Она представила эту картину и восторженные возгласы на разных языках:

— Великолепная пара! Какой у них гармоничный акт! Они созданы друг для друга!

Между ног у нее влажнело. И тогда она сильно хотела Вольдемара и начинала ластиться к нему.

Не было ни роскошного автомобиля, ни зарубежных отелей, ни Ибицы. Надежда таяла.

Вольдемар непременно захотел быть прописанным в ее квартире. что озадачило Нину.

Ведь он говорил, что у него есть и квартира, и дача, и даже гараж. Зачем ему нужна еще одна прописка? Конечно, Нина прописала его у себя. Она ни в чем не смела перечить ему. И готова была выполнить любую его прихоть, даже самую дикую.

Больше всего она боялась вызвать его недовольство. И всегда пыталась догадаться сердится ли он или просто задумался. Она не решалась спрашивать у него деньги. Вся зарплата ее теперь уходила без остатка. Она не могла позволить купить себе дорогую косметику. Надежды на роскошную жизнь с Вольдемаром — увы! — так и остались надеждами. Она не решалась заговорить о том, где они могли бы хорошо отдохнуть. Конечно, обследовала его объемную сумку. Там было нижнее белье, рубашки, носки, ничего такого, что могло бы заинтересовать ее. Обычные мужские вещи. Получалось, что у секретных агентов всё так же, как и у обычных людей. Даже особых секретов у них нет. Или они их тщательно скрывают, прячут от посторонних глаз.

Всё же безденежзье придает смелость. И Нина, когда утром подавала Вольдемару более чем скромный завтрак, сказала:

— Извини, любимый! Я не могла купить твой любимый кофе. Нет! Нет! Он есть в продаже. Но я довольствовалась дешевым и растворимым. Только на него у меня и хватило денег. У меня сейчас ни копейки нет денег. Почему-то я была уверена, что муж должен приносить домой зарплату. Или мы не семья? Только, любимый, не обижайся!