монолог с самим собой

Тот момент когда девушка за на которую ты тратил свое время свои деньги уходит к какому то мажору из Нью Джерси. Ты любил ведь ее правда? Конечно ты ее любил. Ты же делал для нее все: от мелких поручений до уплаты налогов и решения личных проблем. Например, помнишь ее бывшего? Который умер от передозировки? Она "попросила"тебя забрать у него ее телевизор. И что в итоге? Ты вернулся к ней с разбитым лицом потому что когда ты приехал к этому типу он был под кайфом и отделал тебя. Ты поздно взял себя в руки, парень, она уже ушла. И как бы ты ни старался, не вернется она. Но кое что ты все таки сделал правда? Ты нашел этого мажорика из Нью Джерси, когда он возвращался в свой пентхаус после очередной пьянки. И вот ты смотришь на него с горящими глазами, а он смотрит на тебя. На вас льет как из ведра, а вам всё равно, вы заняты другим. Он говорит:"Не надо этого делать" А ты делаешь вид что его не слышишь. Потому что для тебя он-животное. Ты достаешь из внутреннего кармана своей кожаной куртки то, что нашел по пути к нему. А именно этот ржавый молоток. Первый удар всегда самый сложный, да? Сколько ты колебался? Минуту? А может дольше? В любом случае для тебя это была вечность. Но ты не соскочил в последний момент. Ты понял что хватит быть тварью дрожащей. И нанес этот первый удар. Прям в темечко. Казалось бы все дело сделано, но что то проснулось внутри тебя и ты нанес еще ударов семь? Зачем? Чтобы отомстить всему этому миру за свои проблемы. Ты со звериной яростью долбишь уже по мозгу этого парня, а ему уже всё равно. Ты даже не замечал крики прохожих, не замечал их тревожных голосов когда они начали звонить в полицию. Да и бывшая твоя не будет по нему плакать. Она по-любому трахалась с кем то другим пока ты ломал ее парню голову. И что ты сделал после казни? Ты бросил молоток на тротуар и ждал. Ты прекрасно понимал что это конец для тебя. Холодные капли стекают по твоему лицу смешиваясь с кровью жертвы. Прошло минут пять, но для тебя они были мгновением,

тебя скрутили и привезли сюда. И скажи мне теперь, Артур, стоило ли оно того?