Музыка и коты

Она жила под самой крышей и вечерами играла на старинном пианино. Когда соседи стучали шваброй в пол, прекращала игру и просто водила тонкими пальцами по чёрно-белым клавишам.

Она свыклась с одиночеством. Её руки не привыкли ласкать никого и ничего, кроме лакированной крышки пианино. Да и к её телу не прикасался никто, кроме музыки, что поселилась в тесной и убогой квартирке, как постоялец, не платящий по счетам.

Преподаватели прочили ей славу и шутили, что она играет так виртуозно, словно у неё четыре руки. Она отдала музыкальному училищу свою молодость. Обменяла на скорость рук красоту и свежесть. И осталась ни с чем!

От жизни она уже ничего не ждала. Скрывала печаль в звуках, издаваемых верными клавишами, куталась в музыку, как в шаль из парящего шелка.

Однажды вечером она, как обычно, воодушевлённо исполняла Шопена, а соседи стучали в пол так сильно, что стульчик, на котором она сидела, легонько подскакивал с каждым ударом соседской швабры. Её пальцы замерли, музыка смолкла. Она глянула в окно с тоской, будто искала поддержки у холодных звёзд, надетых на шпили городских башен. Но на этот раз вместо равнодушия звёзд почувствовала интерес чужих глаз, что прятались за мутных оконным стеклом.

Облезлый и болезненно худой, он, казалось, кушал последний раз в прошлом году. Но при этом казался каким-то необычным. Слишком уж осмысленный у кота был взгляд. Двигался он грациозно, держался сдержанно и с достоинством, как обнищавший аристократ. Даже когда она поставила на подоконник блюдце с молоком, терпеливо выждал официального приглашения. Да и лакал так, будто делал всему миру великое одолжение! Покушав, кот не убежал, он пристально уставился на старинное и напоминающие своей громоздкостью монстра — пианино, будто ожидал продолжения концерта!

И она заиграла! Так, будто это был её юбилейный концерт. Кот стоял на железном карнизе, пока музыка не смолкла. Она бессильно упала на клавиши, будто выпитая музыкой до дна.

Кот пришёл на следующий день и слушал концерт, пока соседи не забарабанили по батарее. Серый облезлый кот теперь приходил каждый вечер. Она мчалась окрылённая домой из школы, где учила маленьких детей бренчать собачий вальс. Дома её ждал верный поклонник! Она перестала пугаться соседской швабры и звона батареи. Её музыка теперь звучала иначе — в ней сквозила надежда.

Однажды ночью грозный ветер гнул фонарные столбы, молнии сверкали как ядерные грибы, а ливень стучал по карнизу так громко, что заглушал даже Шопена! Часы с кукушкой резали время на ровные отрезки раздражающим боем, а кот всё не являлся! Она металась по комнатушке, как бабочка вокруг лампы и заламывала длинные пальцы, представляя, как её верный слушатель мокнет под дождём или мёрзнет в грязном подъезде!

От переживаний её спасала только музыка, и она заиграла… Музыка пролилась волшебной радугой на мрачную промозглость ночи. В блестящих отблесках красных молний она заметила пристальный взгляд. Мокрый, а от того ещё более худой и жалкий кот пытался удержаться на скользком от дождя карнизе. Она тут же распахнула окно, впустив в комнату бурю. Кот пулей запрыгнул внутрь и спрятался под кроватью. Испугался грозы, бедняжка!

— Оставайся сегодня! — сказала, пододвигая испуганному зверьку блюдце со свежим молочком.

Утром проснулась под церковный перезвон. Святое воскресенье было солнечным и тихим, как уютная гавань. Неожиданно она услышала над ухом тяжёлое посапывание. Неужели котик так простыл? Она обернулась и вскрикнула — на её постели свернулся клубочком худой обнажённый мужчина!

Вскочила с постели и судорожно начала завязывать халат, пытаясь спрятать за ним прозрачную сорочку. Мужчина сладко, по котячьи грациозно потянулся и открыл невероятно большие выпуклые глаза с гигантскими зрачками. Глаза кота!

— Привет. — сказал он мужским басом. — Не бойся. Это я! Хочешь, останусь?

Она бы закричала: убирайся! Но ведь мужчина выглядел таким хрупким со своими торчащими рёбрами и острыми ключицами. Его голос всё ещё был слаб, зато руки оказались настойчивыми, когда он потянулся к ней, сгрёб в объятия. И унёс в страну, где не нужна музыка, ведь каждая клеточка сама поёт!

С этого дня началась совсем другая жизнь!

Она достала из старого сундука вещи покойного отца и все рубашки оказались велики! Она купила моток красной шерсти и села вязать ему длинный шарф. Мужчина всегда был голоден до ласки и жареного мяса. Он пачкал рубашки и не умел выжимать носки. Она мчалась на работу, потом в магазин, чтобы успевать готовить, стирать и прихорашиваться к ночи. На музыку не оставалось времени! Но это было не страшно! Кому нужна музыка, когда в постели тебя ждёт настоящий мужчина?!

Иногда он пытался мяукать, когда был голоден или ему не хватало ласки, но из горла доносились сдавленные крики, что его раздражало и тогда он исступлённо колотил по лакированной крышке пианино — играть то вовсе у него не выходило. А ещё мужчине часто становилось скучно, он уходил бродить по улицам в поисках приключений и возвращался в синяках и ссадинах, словно после неудачной драки.

Пианино стояло в углу и покрывалось вторым слоем пыли.

Она решила найти мужчине работу. Мужчина долго ныл, что достоин лучшей доли, чем раскладывать продукты в овощной лавке и тягать тяжёлые мешки с картошкой, но уверила его, что все великие начинали с малого. Работа развлекала мужчину, хоть он и жаловался на неё каждый вечер и журил её за пригоревшее мясо и не поглаженные брюки. Зато он уже влезал во все рубашки её отца и некоторые пуговицы даже не застёгивались! Она была безмерно счастлива, а пианино всё пылилось в углу, и она накрыла его белой простынкой.

Он захотел открыть свою лавку. И она продала богатому музыканту-коллекционеру своё антикварное пианино, которое когда-то было её лучшим другом. Но зачем оно ей теперь? Когда есть мужчина!

Он теперь весь был в работе — торчал в своей лавке. Он купил себе серебряный портсигар и золотые запонки. И она жалела, что видит его всё реже, но знала, мужчина занят делом! А дело для мужчины — важнее всего!

Так они и жили. От осени до зимы. От весны до лета.

Пока не пришёл сентябрь, необычайно прохладный и дождливый. Она бежала под ливнем с базара, чтобы поскорее приготовить ужин к приходу своего мужчины. Но ключ не подошёл к замку! Она постучала! Ей открыла девушка с золотыми волосами и лбом таким гладким, словно после его отутюжили!

— Не знаю-не знаю! — сказала она. — Я тут теперь живу со своим мужчиной! — и захлопнула дверь.

Она выбежала под дождь, преданная и опустошённая! Она проклинала тот день, когда впустила к себе в дом облезлого кота! Упала на колени и стала просить у неба… нет, не милости, а силы! И вот её зрачки увеличились, глаза за фосфорились в темноте. Руки стали мягкими лампами, а кожа покрылась шерстью. Из неё получилась красивая белоснежная кошка.

На следующий день, когда небо успокоилось, а её шёрстка обсохла, она отправилась в дом богатого и известного музыканта-коллекционера, который купил его пианино. Она мягко и грациозно спустилась с крыши на широкий оконный карниз. Музыкант играл на её старинном пианино в просторной и богато обставленной гостиной. Она замяукала так мелодично, что попадала в ноту. Музыкант услышал её мяуканье и открыл окно.

— Какая музыкальная кошечка! А какая красивая! — приговаривал, поглаживая гладкую шёрстку. — Хочешь, пожить у меня?

Она замурчала и потёрлась об его ногу. Её новый хозяин и не подозревал, кто теперь в его доме станет главным.