Один хороший день, одного прекрасного лета.

Один хороший день, одного прекрасного лета.

Где-то под городом N в июле какого-то лохматого 199? года.

Увидев Дрюню, я спрыгнул с чахлых деревянных перил, на которые взгромоздился, ожидая, когда Дэн с Веткой затарятся в магазине. Хлопнул по протянутой ладони.

Дрюня, как всегда, родил свой любимый вопрос:

— Курить, есть?

Я мотнул головой:

— Не-а. Сам жду.

Дрюня запыхтел, пристраивая объемистый зад на перила. Я не стал возвращаться на свое место, побоявшись, что старенькие доски не выдержат двойного веса и рассыплются. Разговора я не поддержал, на улице было настолько жарко, что чесать языком не было никакого желания.

Наконец в дверях нарисовались сладкая парочка. Едва сойдя с крыльца, они начали целоваться, и пакеты, зажатые в руках, не были им помехой. Дэн с Веткой вообще любили целоваться при любом удобном случае, и не удобном, кстати, тоже.

Обычно это веселило, но порой раздражало. Вот и сейчас я ощутил неприятный укол раздражения, смешанный с еще каким-то чувством, но каким я не понял, так как раньше ничего подобного не испытывал.

Я смотрел, как они целуются — самозабвенно и сладко, не обращая внимания на сидящих на лавочке стариков и старух, и их тихий, негодующий шепоток.

— Блин, хватит лизаться уже, — прервал идиллию Дрюня, — сигареты купили?

Дэн оторвался от Ветки, и они повернулся к ним. Я видел, как от его рта к ее розовым губам тянется ниточка слюны. Такая тонкая, что не будь безжалостного солнечного света, бьющего им в спину, ее было не разглядеть.

Для меня все замедлилось, словно в рапидной съемке. Я видел, как еле-еле шевелятся губы Дэна, что-то отвечающего Дрюне. Как плавно опускаются светлые ресницы Ветки, скрывая лукавый взгляд голубых глаз. Разглядел даже легкий золотистый пушок на ее плечах и мелкие крапинки веснушек на носу и скулах. А потом…

А потом что-то толкнуло меня в спину, это Дрюня слез с перил задев меня плечом. И все кончилось, осталось только что-то щемящее в груди. А потом и это прошло тоже.

— Купили, купили, — Дэн махнул пакетом.

— Сколько? — деловито осведомился Дрюня пытаясь отобрать у Дэна пакет.

— Сколько, сколько — пачку.

— Тю, — протянул Дрюня, — почему только одну?

— А ты сколько хотел? Блок? — срезала его Ветка.

— Ну, хотя бы парочку.

Ветка протянула ему сложенную лодочкой ладонь.

— Чего? — не понял Дрюня.

— Деньги гони, — спокойно сказала Ветка, — тогда хоть две куплю, хоть коробку.

— Нету, Ветка, ты же знаешь, что у меня нету.

— Да, у тебя никогда нету, — передразнила его девушка.

— Слушайте, а давайте, — она обернулась к Максу, — а давайте курить будет только тот, кто деньги приносит, а халявщики пусть бамбук курят.

— Да ладно, Ветка, — примирительно сказал Дэн, — не порти хороший день.

Он по-хозяйски положил ей руку на плечи и чуть прижал к себе:

— Ты чё нервная какая, с утра на всех бросаешься. ПМС что ли замучил?

— Да пошел ты, — девушка скинула его руку с плеча и, бросив звякнувший пакет на землю, быстро зашагала к железнодорожным путям.

— Ветка, да постой ты, — Дэн хотел было рвануть за ней, но я придержал его.

Тот сквозь зубы процедил:

— Вот, коза.

— Чё, ты кипешуешь, — я подхватил пакет с земли.

— А то, что она сейчас плюнет на все, и домой пойдет. Накроется тогда наше купание. Ты чё, ее не знаешь?

Я знал, что Ветка взрывная как граната с выдернутой чекой, но отходчивая, поэтому и не торопился.

— Если сейчас ты ее догонишь, то зная, что ты резкий как понос, не трудно догадаться что вы поссоритесь, — начал я рассудительно, — а если мы потихоньку почапаем за ней, то к концу рощи она остынет. А там я ее догоню и все разрулю.

Подобные перепалки были не в новинку и, мне уже несколько раз удавалось погасить ссору в зародыше. На что Дрюне не хватало такту и мозгов, а Дэну выдержки.

Я ловко выщелкнул пачку из нагрудного кармана Дэна, сорвал с нее целлофан и, выдернув фольгу из коробки, вытянул две сигареты. Одну сунул за ухо, другую протянул Дэну. Тот моментально прикурил.

— Покурим, — тут же обозначился Дрюня, до этого стоявший тише мыши.

И в этом он был прав, так как действительно почти не вкладывал денег в общак.

— Покурим, — нехотя отозвался Дэн.

Пачку я сунул обратно в карман Дэна.

Я смотрел на тонкую удаляющуюся фигуру Ветки, размышляя, что так распалило девушку и что сказать, что бы ее успокоить.

Как только Ветка вспрыгнула на платформу, я толкнул Дэна в бок:

— Пошлепали, пацаны.

Хотелось курить, но я сдерживался, на сигарету, спрятанную за ухо, у меня были другие планы.

Весь дальнейший путь мы молчали. Дойдя до середины рощи тянувшейся вдоль железнодорожных путей, я сказал:

— Все, я пошел.

Я заспешил вслед Ветке, надеясь догнать ее до того как она выйдет к озеру.

— Пиво не выпейте там, — подал голос Дрюня.

Я махнул пакетом:

— Оно теплое, кто ж его хочет. К озеру придем, кинем бутылки в родник — пусть охладятся.

И не оглядываясь, запетлял по тропинке.

Девушку я догнал, когда она взбиралась по насыпь, чтобы пройти вдоль путей и спуститься к тропинке, ведущей к озеру.

Молча пристроившись рядом я, изредка поглядывал на Ветку. Она явно не собиралась начинать разговор первой.

— Курить будешь? — наконец сказал я.

— Давай.

Я выудил из-за уха сигарету:

— Вот черт, прикурить то нечем, — сказал грустно, — а так курить хочется.

Ветка улыбнулась:

— У меня есть.

Она достала из кармашка узких джинсовых шортиков дешевую китайскую зажигалку.

— Здорово, — я протянул ей слегка измятый сигаретный цилиндрик, — тогда ты первая.

Ветка помотала головой:

— Давай ты.

— Дамы вперед, — заартачился я.

Ветка пожала плечами и, прикурив, выпустила дым из тонких ноздрей. А после передала сигарету мне:

— Давай через затяжку, а то если первой курить не накуришься, да и следить надо, чтобы лишнего не скурить.

— Да ладно чего там следить, подумаешь, — я почему-то смутился, а ведь до этого мы сколько раз, когда сигарет было в обрез, курили именно так — через затяжку, но сигарету взял и глубоко затянувшись, передал ее обратно.

Ветка ловко перехватила ее из моих пальцев.

— Ты мирить нас, что ли пришел?

— Ну как бы да, чё вы опять то? Не портите себе настроение, знаешь ведь, если сейчас разлаетесь, то Дэн беситься начнет и всем настроение испортит, а вечером все равно помиритесь. Он придет к тебе, предварительно ободрав все цветы на соседней линии. Так что завязывай, ладно? По крайней мере, на сегодня. И нас избавишь от забот, и соседей от пустых грядок.

Ветка улыбнулась немудреной шутке и передала сигарету мне. Я взял ее, наши пальцы на миг соприкоснулись, во рту внезапно стало сухо, как в какой-нибудь пустыне. Я откашлялся, затянулся и протянул руку с сигаретой Ветке. Она взяла ее, и наши пальцы опять встретились. Они были мягкие, гладкие и горячие, словно она температурила. Теперь к сухости во рту прибавились потные подмышки.

Ветка затянулась и передала сигарету обратно, но я лишь помотал головой:

— Кури, мне чё-то расхотелось.

Ветка пожала плечами, наши прикосновения не доставляли ей неудобства.

Я, собравшись с мыслями, надо было, как и обещал разруливать ситуацию, чтобы такой хороший день не пропал, сказал:

— А если ты из-за Дрюни, то напрасно, ты же знаешь — он по жизни безденежный.

— Да, нет, к этому я привыкла.

— С Дэном что-то не поделили?

— Да понимаешь, он какой-то необязательный. Вчера обещал прийти, не пришел, я как дура его полночи ждала, извелась вся. Специально ведь на чердак спать ушла, а он засранец полночи в приставку рубился, как ребенок ей Богу.

Я предпочел умолчать, что вчера Дэн совсем не в приставку играл. Вместо этого сказал:

— Да ладно тебе, он нормальный пацан, шебутной конечно и шило в жопе имеет, которое его на всякие подвиги толкает, но с ним не соскучишься, и любит он тебя.

— Да знаю, поэтому и не послала его, пока, куда подальше.

За разговором мы подошли к озеру. Берег поросший камышом был пуст.

— Отлично, — Ветка хлопнула в ладоши, — никого. Я купаться.

Она моментально скинула майку и начала выбираться из тесных шортиков. Движения ее были так эротичны, что я, смутившись, отвернуться, дабы не оконфузится перед ней внезапно выступившей вперед определенной частью тела.

Дождался плеска за спиной и только тогда обернулся.

«Фу ты черт, вроде успокоилось».

Я стянул майку и, спустившись к озеру, сунул пиво под большую трубу. Вода там была прохладная — место в тени, и рядом бьет небольшой родник.

Пока Ветка плавала, подошли Дэн с Дрюней.

— Ну как? — тревожно спросил Дэн, осторожно кивнув на Ветку.

— Да нормально, — я стрельнул глазами в сторону девушки и, подойдя ближе к Дэну, зашептал ему на ухо, тихо, так чтобы Дрюня не услышал. Но он и не услышал бы. Дрюня поспешно освобождался от шорт и футболки, собираясь последовать примеру Ветки.

— Ты, вчера к Ленке, шастал?

— Нет, — Ден, оглянулся на плывущую к середине озера Ветку, — я к Серому ходил.

— Зачем?

Я стоял в пол-оборота к нему, глядя как загорелые Веткины руки то опускаются в воду, то появляются из нее.

— Он шмали привез.

— Ты че, придурок? — я забыл о Ветке и повернулся к нему. — Он же наркоман конченый. На дурь подсесть хочешь?

— Ты че орешь? — зашипел Ден.

— Да, ни хрена себе, вопросец? — Я все же понизил голос. — На хера тебе это надо?

Дэн пожал плечами:

— Просто попробовать хотел, — он почесал сгиб левого локтя.

Только теперь я заметил на ней крошечную точку укола.

— Пиз… ц! Жахнулся таки?

— Да ладно, один раз не пидорас?

— Ага, — я согласно кивнул, — второй раз, как первый раз, а третий вообще не считается.

— Да оставь ты свой сарказм, — Дэн скривился, — с одного укола не подсядешь.

— И как тебе? — Неожиданно во мне проснулся интерес.

— Знаешь, — задумчиво произнес Дэн, — если честно, то фиг его знает, приход конечно зачетный, но мне, почему то не понравилось. Травка лучше.

— Ну, слава Богу! — протянул я.

— О чем шепчетесь? — Оказывается, Ветка уже выбиралась на берег.

Дэн поспешно спрятал руку со следом укола за спину и весело откликнулся:

— Да вот поспорили, охладился пивос или нет.

Блин! Ветка вышла из воды и стояла, вся в лучах солнца, играющих на капельках воды покрывающих ее стройное тело, с улыбкой глядя на нас.

Жар, зародившийся внизу живота, еще тогда, когда она стягивала шортики, разгорелся с новой силой и вновь заставил мое тело отреагировать закономерным образом.

Блин! Я, не спеша, так, чтобы ни у кого не зародилось никаких подозрений, отвернулся от нее и, шагнув к трубе, присел на корточки, якобы пробуя, охладилось пиво или нет.

За спиной раздались чмокающие звуки. Я украдкой оглянулся.

Дэн самозабвенно целовался с Веткой, облапив ее за задницу.

В груди опять кольнуло. Только теперь я точно знал, что укололо меня. Ревность и зависть. Мне очень хотелось оказаться на месте Дэна. Я очень хотел вот так впиться в губы девушки — мягкие и податливые, как мне казалось, и гладить ее прохладную кожу под мокрой тканью купальника. Странно, но до этого я вообще не рассматривал Ветку как объект желания, как девушку, которую хочется целовать и тискать, ощущая под руками маленькую грудь и упругие ягодицы.

Б… ть! Я почти выругался вслух. С силой зажмурился, а после укусил себя за запястье. Помогло. Жар схлынул, член перестал топорщить шорты, и я смог выпрямиться. Но оглядываться не стал, из-за спины по-прежнему раздавались чмокающие звуки.

— Еще минут десять и пиво готово, — громко бросил я в пустоту.

Звуки за спиной не прекращались.

Б… ть! Да когда это закончится! Я не выдержал и обернулся.

Прямо на меня, в упор, из-за уха Дэна смотрел голубой глаз Ветки. Не затуманенный, как должно быть у человека самозабвенно целующегося, а ясный, с непонятным выражением в глубине яркой радужки. Руки Дэна елозили по ее телу, перемещаясь с плеч на талию, на задницу, стискивали ее и ползли обратно. Руки Ветки спокойно, и словно бы безвольно лежали на его плечах.

Я сморгнул, опешив от неожиданности. Голубой глаз моргнул. Еще раз. Она… она подмигивала мне? Потом ее руки напряглись и легонько оттолкнули Дэна от себя.

Дэн начал поворачиваться и я быстро отвернулся.

«Блин, что это было? Она подмигивала мне? Фигня! Или не фигня? И что выражал ее взгляд?»

Продолжать сидеть к ним спиной, было глупо. Я обернулся, надеясь, что они не будут смотреть на меня. Надежда оправдалась.

Дэн, взметнув тучу брызг, «рыбкой» занырнул в воду, а Ветка, стоя спиной ко мне, смотрела на другой берег озера.

Я, не снимая шорт — все равно под ними ничего не было, начал осторожно, пробуя ногой дно, заходить в озеро, спиной чувствуя взгляд Ветки.

«Обернуться или нет? Обернуться или нет? А что если я встречусь с ней взглядом? Надо будет что-то сказать. А что? Блин! Неудобно как».

Так и не обернувшись, я вошел в воду по грудь и, оттолкнувшись от скользкого дна, поплыл.

Загребая руками, я резко и размашисто плыл к середине озера, туда, где виднелся полузатопленный плот, надеясь движением и прохладной водой привести в порядок скачущие, ровно блохи, мысли. И конечно не рассчитал сил. До плота было еще плыть и плыть, а я выдохся и устал. Ногу начало сводить судорогой.

«Блин! Не доплыву. Повернуть назад?»

Я оглянулся, до берега было дальше, чем до плота, значит вперед. Я опять погреб вперед, теперь уже медленнее.

— Помочь?

«Да чтоб тебя!»

От неожиданности я чуть не пошел на дно.

Рядом легко плыла Ветка. Как я ее не заметил?

— Нет. — Коротко ответил я, боясь хлебнуть озерной воды и сберегая дыхание. До плота оставалось совсем чуть-чуть.

— Фу! — Выдохнул я, хватаясь за мокрые доски.

Полежал на воде, передыхая и собираясь с силами. Ветка легко, одним движением, гибким и стремительным, вытащила себя на плот.

Прямо перед носом я увидел ее ладонь. Ухватившись за нее, я втянул себя на трухлявые, кое-где покрытые илом доски. Пальцы в моей руке были прохладными и мокрыми.

— Спасибо. — Я мотнул головой, стряхивая воду с глаз. — Еле доплыл, а ты хорошо плаваешь.

— В бассейн хожу.

Ветка сидела, касаясь своим плечом моего и болтала длинными ногами в воде. Пальцы на ее стопах, длинные с маленькими пяточками ногтей, покрытые бледно-розовым кое-где стершимся лаком, странно искажались в воде. Она шевелила ими, отгоняя мальков. Вид этих пальцев и гладкое бедро, прижавшееся к моему вновь подняли горячую волну, спавшую в прохладной воде.

Я сглотнул и, перевернувшись на живот, лег лбом на скрещенные руки.

— Устал, — сказал я, чтобы что-то сказать, а не молчать глупо.

Ветка не ответила.

Я лежал думая, что надо с ней заговорить. Но, блин о чем? В голову ничего толкового не шло, и я лихорадочно перебирал варианты. Рассказать анекдот? Ни один не лез в голову. Мне хотелось спросить, что значит ее подмигивание мне, когда она целовалась с Дэном. Но я не решался, боясь услышать то, что может меня разочаровать (что она мне ни капельки не подмигивала, это соринка в глаз попала), и одновременно боясь услышать то, что я хотел бы слышать (например, то, что я ей нравлюсь).

Плот под животом качнулся, и Ветка легла рядом со мной. Хорошо хоть теперь она не касалась меня. Буря в шортах постепенно успокаивалась, и это хорошо — лежать на жестких досках вздыбленным членом было очень неудобно.

— Сэм, — позвала девушка.

— Да, — я повернулся к ней.

Блин! Лучше бы я этого не делал!

Ветка лежала на боку, подогнув ноги и подперев голову рукой. И она была близко. Очень близко. Расстояние между нами было меньше вытянутой руки, намного меньше. Мокрый бирюзовый купальник почти ничего не скрывал. И я видел все! Все что одновременно хотел видеть и не хотел. И напрягшиеся соски маленькой груди, просвечивающие сквозь тонкую ткань, и плоский живот с впадинкой пупка и складочку за цветным треугольником между длинных ног.

С трудом я перевел взгляд на ее лицо. Намокшие пряди падали ей на лоб и руку, подпирающую щеку. Голубые глаза лукаво и одновременно твердо смотрели на меня из-под слипшихся сосульками светлых волос.

Еще немного и я, отбросив все смущение и наплевав на то, что с берега нас мог увидеть Дэн, ее, между прочим, парень, с которым она спала — я это точно знал; и мой друг, не лучший, но все же, обнял бы ее и поцеловал, прямо в полураскрытые и бледные, после купания, губы.

Вместо этого я откинулся на спину и уставился в невозможно голубое, почти бирюзовое, как купальник Ветки, небо. Всеми силами стараясь, чтобы мой член не взлетел в небо корабельной мачтой. Я понимал — справится с природой невозможно и у меня есть только два выхода. Плюхнуться в воду и плыть к берегу в надежде, что когда я приплыву, все ляжет на свои места или обнять Ветку и целовать, целовать, целовать, послав всё и всех к херам.

Последнего, я не мог сделать по многим причинам, и не только потому, что она была девушкой друга, а хотя бы потому, что целоваться я не умел. Да и вообще, с девушками я пока не встречался, не говоря уже о том, чтобы спать с кем-то. Как ни крути, пусть я и был старше Ветки на два года, а в амурных делах она была куда опытней меня.

Я уже почти собрался спрыгнуть в воду, как Ветка вновь окликнула меня.

— Сэм, — вновь повторила она, — Дэн мне врет?

— Что? — Подобный вопрос сбил меня с толку и охладил пыл.

— Я говорю, он вчера вечером не в приставку рубился, да?

— Э-э-э, — протянул я, не зная как выкрутится.

«Если Ветка узнает что Дэн пускал «дурь» по венам она его точно бросит, а они и так стали часто ссориться. Возможно, это послужит последней каплей в их отношениях. До Дэна она встречалась с наркушником, и ничем хорошим, это не закончилось. А если так, то я смогу… Смогу! Смогу? Нет, нет, нет! Нет, б… ть, нет! Никогда, я не смогу встречаться с Веткой после Дэна. Никогда! Он любит ее и это положит конец нашей дружбе. Да и с Веткой вряд ли что получится. Это просто наваждение. Я просто перегрелся на солнце».

— Да, то есть, нет, — окончательно запутался я, ни за что ни при каких обстоятельства она не должна знать правду, только не от меня. От кого угодно, но только не от меня.

«Блин! Надо выкручиваться! Думай! Думай!»

— К Ленке бегал, да Сэм? Ведь так? — Она ухватила меня за плечо.

От ее прикосновения по телу побежали мурашки.

— К ней?

Ф-у-у-у, я мысленно выдохнул и начал выкручиваться, мешая ложь с правдой. Я давно заметил, что такому миксу верят охотней, чем чистой правде или откровенной лжи.

— Не, Ветка, ты чё? Какая Ленка? Ты, вот мне скажи — чем мужчина от женщины отличается? Не в смысле, что у одного в штанах «хобот», а у другой «ёжик»? — Меня самого чуть не перекосило от сказанной пошлости, но так был шанс ее заболтать.

— И чем? — Ветку не смутила моя скабрезность.

— Женщины задают вопросы, ответы на которые не хотят получить.

— Значит точно к ней. — Задумчиво сказала Ветка.

— Блин, Ветка, да нет же, я хотел сказать другое. Понимаешь… — я набрал воздуха в грудь и выпалил. — Мы, за «травой» в город ездили.

К косячкам Ветка относилась нейтрально, даже сама пару раз курила вместе с нами. Я молился только о том, чтобы она не спросила — откуда мы взяли денег на «траву», если на пиво с сигаретами сегодня кое-как наскребли, а тут целый коробок «шмали».

— Да и где она? — Ветка спросила таким тоном, что было ясно — она не поверила мне.

— Ну… — продолжил врать я.

— Сэм, — она притронулась к моей щеке, поворачивая голову к себе, — не ври, а. Дэн и так постоянно обсыпает мои уши лапшой, не успеваю снимать. Так что, давай без вранья.

— Да не вру я, — почти искренне возмутился я глядя ей в глаза.

«Блин! Ей только семнадцать, не сможет она поймать меня на вранье».

— Вечером, вчера, мы собрались, и после ужина, рванули в город, Дэну товарищ какой-то пообещал «коробок» по дешевке.

«Ё-моё, зачем я про деньги ляпнул. Ветка умная — запросто спросит, чем платить собирались».

— Мы приехали, а он свинтил куда-то. Поискали, не нашли. Решили рвануть на откос, дикой конопли надергать, чтобы «молочка» сварить. Как в прошлый раз. Помнишь? Пакет нарвали.

В горле от вранья пересохло, и я замолчал.

— И где он? — Она так и не убрала ладонь с моей щеки.

Я скосил глаза на берег. Дэн с Дрюней лежали к нам спиной и азартно шлепали картами по расстеленному покрывалу.

— Ветка, — я осторожно прикоснулся к ее плечу и, скользнув ладонью по руке, сжал пальцы лежавшие, на моей щеке. — Да не вру я, мы на остановку пришли, как раз на последний автобус успевали, пакет в сторонке оставили, типа он не наш. А то знаешь, если менты нас с пакетом загребут, то закроют, за хранение.

Я с сожалением убрал ее руку от лица и разжал пальцы:

— Не надо, ладно?

Ветка оперлась на доски, плот качнуло. Чего не надо — она не спросила.

Я продолжил свое вранье:

— Бросили пакет под лавку, чтобы, когда автобус подойдет, взять его, сами отошли. А тут как раз патрульные причапали. А пакет, он знаешь, здоровый такой, в глаза бросается. Они пакет подобрали, озираться начали. Но мы их заранее увидали, за угол смотаться успели. На автобус, конечно, опоздали, пришлось на электричке возвращаться. А она только пол одиннадцатого пришла. Вот мы и не зашли к тебе. Устали как собаки.

— Правда?

Я кивнул.

— Ну ладно. Поплыли?

— Не, плыви одна, я еще чуток отдохну.

Она пожала плечами и стремительно прыгнула в воду.

Я немного понаблюдал за тем, как взлетают над озерной гладью ее руки, как движутся в прозрачной воде ноги и желание вновь, горячим комком, зашевелилось в паху. Я откинулся на спину и прикрыл глаза, ожидая, когда уймется пожар в животе.

Мыслей в голове было ноль, правильно, нечего понапрасну гонять в голове эту ситуацию, с Дэном будет Ветка или без него, со мной она не будет никогда.

С берега раздался свист. Я приподнялся на локтях. Дэн махал мне бутылкой пива, а Ветка выбиралась из воды.

«Да что ты, будешь делать!»

От вида ее голой спины и ног в живот мне словно подбросили углей.

— Сейчас, — сложив ладони рупором, крикнул я, член все еще торчал колом в шортах, и не факт, что вода охладит мой пыл, слишком явственным было ощущение Веткиной ладони щеке, — пять минут, лады?

Я вновь перевернулся на живот, надеясь неудобной позой сбросить напряжение, и прошептал:

… А танец подходит к концу.

Наш танец подходит к концу.

Прошу, проведи мне холодной рукой по лицу... [1]

Я привык прятаться за цитатами, так было легче, спокойней, да и за умного, запросто, можно сойти.

— Давай угомонись, ты! — Шепотом уговаривал я себя. — Не порть день. Нам вместе еще больше месяца тусить.

Напряжение чуть спало, надо плыть. Я оглянулся.

Б… ть!

К нашему месту подходила пятерка деревенских парней. И хотя лиц, с такого расстояния было не разглядеть, намерения у них были явно нехорошими. Если я сейчас поплыву, то, как раз, успею если не к началу «беседы», то к раздаче «пряников» точно.

«Блин! Надо плыть. Наших, всего двое, Ветка не в счет, да и из Дрюни боец, как из утюга пушка. А оно мне надо? Отхватим ведь по полной, деревенских пятеро. А я боюсь боли. Блин! Ладно, если просто «люлей» навешают, еще ведь и изгаляться станут. Или при Ветке не решаться? Да нет, это только их подстегнет. А если они ее… Да нет, не может быть, такое только в кино бывает. Или в жизни тоже? Нет, нет, нет, нет! Дэн, парень языкастый, отбрехается. Он это умеет. Я знаю, на даче он хоть и выглядел вполне себе приличным, ну малость шалопаистым, то в городе он вполне себе «правильный пацан», не то что я книжный червь, даром что в «качалку» хожу, а шугаюсь чуть ли не каждого куста. Не показываю вида, конечно, но себя не обманешь. Знаю, что если что-то такое приключится, обделаюсь, если не в прямом смысле, то в переносном точно. Может, поэтому у меня и девушки нет? Так что… А Ветка, как же Ветка? Стыдно будет перед ней, но стыд не дым, глаза не ест. Но я же перед ней всегда выставлял себя эдаким крутым парнем, байки ей всякие, о своих приключениях рассказывал, вымышленных конечно. А теперь что же, как ей в глаза после всего этого смотреть?»

Неожиданно для самого себя я сиганул в воду. Хотя до этого никогда не нырял «рыбкой», только «солдатиком» или «бочкой».

Руки мои резко и быстро задвигались. Через пару секунд я греб к берегу чуть ли не с крейсерской скоростью.

«Что я делаю! Отсидеться надо было на плоту, может, не заметили бы меня или решили что я не с ними. Бля-я-а!»

А руки между тем ритмично гребли приближая меня к берегу.

Пятерка деревенских подкатила к нашим, когда я начал выбираться из озера. Дэн уже стоял, загораживая Ветку. А Дрюня переводил испуганный взгляд с деревенских почему-то на меня.

Я остановился по колено в воде, прикидывая, что делать. От страха колени слегка подрагивали, яички съежились и стремились спрятаться вглубь тела.

Предводитель деревенских, белобрысый, со сломанным носом и явно старше меня на пару лет, оглядел нас, явно оценивая силы, после усмехнулся:

— Здорова, пацанва.

— Здорово, — откликнулся Дэн.

— Че, здесь забыли?

— Да уж, явно, не тебя. — В тон ему ответил Дэн.

— Ты, че грубишь, тебя по-хорошему спросили? — Деревенский шагнул вперед.

Дэн не испугался:

— Как спросили, так и ответил.

«А вот это он зря, не надо отвечать на вопросы. Тупиковый путь. Они все для себя уже решили. Теперь играют. Надо или сразу бить или бежать».

— Ха! — белобрысый оглянулся на свою команду. — Гляди, пацаны, городские пикничок решили устроить. А нас не спросили.

— Платить надо за место, наше оно, — лениво протянул кто-то из-за его спины.

— Мы сюда пятый год ходим, вас ни разу не видели. Так что гуляй Вася, здесь тебе ничего не обломится. — Ден не собирался отступать.

— Да и денег у нас нет, — ляпнул Дрюня.

«Мудак! Нужны им наши деньги, как же. Да даже если и нужны, они сами их преспокойно заберут, когда попинают нас немного».

— Нету, — глумливо протянул вожак, — ну тогда пивком поделитесь или… — он сделал паузу, а после кивнул на Ветку, — или, если жалко пиваса, вон ею.

Ветка и до этого бледная, побелела еще больше и вцепилась Дэну в руку.

Дэн, сжал губы, но сказать ничего не успел.

— Легко, — не чувствуя тела и не веря тому что это говорит мой язык, я быстро выбрался на берег и подхватив, еще неоткрытую бутылку за горлышко, жахнул ею по металлической трубе. Донышко разлетелось вдребезги, пиво пенным ручьем полилось на землю. А у меня в руке осталась «розочка». Бутылка разбилась удачно, ее остатки топорщились из кулака длинными и острыми зубцами.

Я шагнул к деревенским.

— Иди, — рука, управляемая не мной, а кем-то другим, описала полукруг на уровне живота. Зубцы поймали солнечный луч и хищно блеснули. — Попробуй, пивка.

Сзади раздался звук разбитого стекла, и краем глаза я увидел, как справа от меня встал Дэн. Через секундную паузу, звонко кокнулась еще одна бутылка, и слева пристроился Дрюня.

Белобрысый шарахнулся назад, налетел спиной на свою команду и, споткнувшись о чью-то ногу упал.

— Пшли вон, мрази, — голос был не мой — ниже, с явно слышимой угрозой, так я никогда не говорил, — распишу как пахан бруса штымпового[2].

— Вы че, охерели, — взвизгнул вожак, поднимаясь на ноги, — еб… лись совсем?

Я молча шагнул вперед.

И тут деревенские дружно начали пятиться. Белобрысый оглянулся и также спиной начал отступать.

— Ну, погодите… — начал он, но не договорил.

Дэн пронзительно свистнул, и они побежали.

Я швырнул розочку в кусты, и, схватив оставшуюся бутылку пива, попытался ее открыть. Тщетно. Руки ходили ходуном, и никак не удавалось подцепить пробку донышком зажигалки.

— Подожди, — на мои руки легли горячие Веткины ладони.

От ее прикосновения дрожь слегка унялась.

Я огляделся.

Дэн лежал, опустив голову в озеро. Дрюня блевал в кустах, понимаю — стресс. Самого мутило.

Я сглотнул и, сжав зубы, одним рывком сковырнул проклятую пробку, пиво стремительно рванулось через край. Я прижал горлышко к губам и начал глотать прохладную горечь, и не останавливался, пока не выпил половину.

— Прикури, пожалуйста, — попросил я Ветку.

Она покорно прикурила мне. Я перехватил исходящую дымком сигарету, отдав взамен бутылку. И жадно затянулся, чувствуя во рту не вкус табака, а вкус Веткиных губ — прохладу мятной жвачки, она вечно их жевала; еле уловимую сигаретную горечь и что-то еще. Может быть ее естественный вкус?

Ветка зачем-то заглянула в бутылку и отпила из нее. Дэн вытащил голову из озера, и присев рядом тряхнул головой, обдав нас прохладными брызгами. Он отобрал бутылку у Ветки и одним глотком прикончил ее. После выдернул у меня сигарету. И часто-часто, не успевая выдыхать дым от предыдущий затяжки, начал курить.

Я вздохнул, Ветка поняла и прикурила мне новую.

Из кустов, вытирая губы ладонью, выбрался проблевавшийся Дрюня и подсел к нам.

— А пива не осталось? — Спросил он, разглядывая пустую бутылку.

Я покачал головой.

— Тогда хоть покурить оставьте, а, пацаны. — Жалобно протянул он.

Мы переглянулись и дружно расхохотались, истерическим лающим смехом. Дрюня был в своем репертуаре.

Конец.

[1] ПИКНИК — «Стоя на этой лестнице (вспоминая LED ZEPPELIN)»

[2] Герой перепутал где-то услышанные понятия, точнее смешал два. Брус — новичок на зоне. Штымп — человек, выдающийсебязавора. А может быть, он имел в виду: Брус шпановый — молодой, подающий надежды вор. В общем, белиберда получилась.