Маскиастра Поезд

Пока дети выплакивали все свои беды: и как они устали от таких ( «Жесть! Хоррор! Стрёмные!» ) приключений, и как они хотят домой, и как их достал этот квест, мы не слезали с кораллового пригорка. Я уже готова была позвать «Маскиастру», чтобы нас эвакуировали со дна океана домой, прямиком к спящему во главе с тренером походному лагерю, как вдруг настроение мальков изменилось. Забыв о слезинках на щеках, они уставились на что-то позади меня.

— Мама… Кит…

За океанской стеной, словно губка по окну, вверх, вниз и в стороны ходил кит. Я всю жизнь мечтала увидеть китов не через телевизор, а в реальности. И вот мечта передо мной. Но восторгу мешает мысль: что, если кит сейчас преодолеет стену… И не у одной меня возникло такое опасение.

— Он сейчас выплывет и рухнет вниз! Ему будет больно! — закричала Серафима.

— Быстрее! Бежим к проходу! А то пока мы здесь, вода не вернётся, и всем рыбам больно на воздухе! — поддержал девочку сын.

Дети похватали свои сумки и ринулись вниз по коралловой горке. Я за ними. До указанного Океаном прохода было рукой подать. Забежав в коралловую нишу, мы услышали оглушительный рёв: за нами рушились океанские стены, перед нами прибывал поезд, его локомотив вынырнул из звука. Я оглянулась посмотреть, что творится позади, да вокруг нас уже выстроился вокзал с гоняемыми эхом информационными сообщениями и с уймой русел для течения поездов. Кроме одного, только что прибывшего, стоящего перед нами поезда и перламутровых бликов, фланирующих рыбьими косяками, на вокзале никого мы не увидели.

— Мам?

— Тёть Ир, нам что, в этот поезд?

— Наверное, да.

В первых трёх купе реяли перламутровые блики. Четвёртое пустовало. Мы зашли, усадили себя и сумки.

— Мам, а что там за сумка, на верхней полке?

«Неужто вломились в чужое купе?» — пронеслась такая мысль. Вслед за ней тронулся поезд.

— Ура! Поехали! — обрадовалась Фима.

И я тоже обрадовалась. Узнала сумку! Это же набитая неизвестно чем и живущая лесом на взгорье сумка недоверяки! Значит, она не потерялась в масочном океане. И, всё-таки, мы на своём месте.

Дети прилепились к окну. Я последовала их примеру. Сейчас вдоль окна скользила наверняка атласная ткань с высокими водопадами, такая же, как на платье Фимы. Девочка сразу заметила сходство (или родство) тканей и возбуждённо делилась наблюдением со своим дружбариком.

После водопадов мы увидели, как одна планета рождает другую, при этом планета-мать, к нашей общей печали, погибала, раскалываясь на искры.

Следом мы увидели два шевелящихся тёмных сгустка среди темноты с аурой зрительного зала. Вдруг луч прожектора осветил оба сгустка. Вмиг один сгусток стал выглядеть, как живая планета, а другой — как звезда, похожая на наше Солнце.

А дальше… Поезд понёс нас близ поверхности какой-то земли. Кто же мог ожидать, что мы в детском садике, а воспитатель сейчас соблаговолит высыпать на игровой коврик полный мешок игрушек — всякой залипательной всячины?! На неизвестную нам землю сверзнулся поток разноцветия — лавина красок. Растекаясь по поверхности, цвета превращали её в новую, возникающую случайным смешением красок, планету!

И что же будет дальше?!

Но, видимо, чтобы мы отдохнули от впечатлений, дальше за окном надолго воцарился простой золотой цвет.

— Пожрать бы, — почесала Фима голову под тюрбаном.

— Я сейчас бы вагон конвертиков съел!

В дверь купе постучались. Вошёл сосед с огромной сумкой-холодильником.

— Тут всё для небольшого пикничка голодных великанов, — поведал он.

— А, и ещё. Забыл сказать, что ваши сумки, по вашему желанию, могут превращаться в малю-ю-юсенькие, а потом снова вырастать. Пока!

Попировав по-царски, мы решили отойти ко сну. Почистив зубы, совершив ещё там всё необходимое, мы легли (мальки, естественно, на верхних полках).

— Мам, спой колыбельную.

Сыну достаточно было песни «Ложкой снег мешая, ночь идёт большая… » Фима же завела со мной взрослый, женский разговор.

— Тётя Ирина, почему, всё-таки, Он ушёл с какой-то тётей?

— Любовь, Фима. Настоящая любовь. Если она настоящая, нельзя мешать ей и стоять на пути. Мы, люди, так редко её встречаем! Послушай песенку, буду её придумывать здесь и сейчас. Надеюсь, космос милостиво подскажет:

Пламенеет море вОлнами,

Как солнце бьёт течением лучей.

Всходят лес с горою кронами,

Как всходит космос Музыкой своей.

Слитный атом разбегается

По космосу, но видит сон один.

Жизнь узорами свивается:

Изгиб стремится слиться со своим.

Человек узорность путает —

Он похоть принимает за любовь,

Увивается приблудою

За внешним, заглушив родного зов.

Перед каждым, кто красив ему,

Готов он брачный танец исполнять.

Все готовы к не своим вокруг,

Распарывать узоры, разрывать.

02.02.2025