Шнуркизмы

1.

Когда сгнил последний ботинок, шнурки отменили обувь вообще и расползлись по интересам.

Они там долго копошились в этих интересах, а потом надоело, обрыдли шнурки друг другу, иссобачились — тут я их и употребил по назначению.

2.

Шнурков, Шнуркович и Шнурко решили дружить и сплелись в косичку.

А Шнурлы усёк это дело и давай узлы вязать вокруг да около и обвился поверх.

А Шнурман тоже не дурак и без мыла вполз в серёдку.

А Шнурдель примкнул сбоку.

А Шнуберт бантиком прицепился.

А Шнумрик свис петлёй.

А тут я с ножницами — чик! — и пошёл дальше.

3.

У шнурков есть такие кончики, чтоб вдеваться ловчее. Твёрдые такие. Чтоб вдеваться.

Это я так думал.

А оказалось — ничего подобного: для размножения и воспроизводства. Для секса ещё.

Это они так думали.

И зря, между прочим…

4.

Встретились шнурод и шнурло.

Шнурод был шнуродом от рождения: кончик с заусенцами. А шнурло был просто шнурло, и этим всё сказано.

И даже добавить нечего.

Вот так, блин, всегда: хочешь описать что-нибудь вечное или про любовь, а тут встретятся две какие-нибудь подлюки и всё перегадят.

5.

Встретились шнурод и шнурло.

Это они второй раз уже встретились.

Ладно.

В конце концов: даже любая самая шушера имеет право. И дефектный кончик — еще не аргумент, чтобы!

И вот они встретились и стали общаться меж собой. И зародилось у них чувство и даже взаимная приязнь. И влечение. И я не суюсь ни с ножницами, ни с чем.

А надо сказать, что шнурки — они все одного пола. То есть — монополия. То есть разврат, порок и гомосекс.

Вот так, блин, всегда: только посмотришь на любовь широким взглядом, ан зрачок предвзято голубеет и застит взор различная херотика.

6.

Встретились шнурод и шнурло.

Им, наверное, дел больше нету, кроме как встречаться — а я описывай!

Хотя, с другого боку оно и понятно, и приемлемо, и продукт ботинка, и ежли кого шнурить вкрутую да шнурять подолгу — не только кончик, но и всякая охота опадёт.

Так что пусть им встречаются, а я умываю руки.

7.

Раньше, в ботинке, всяк шнурок знал свою дырочку, но обретя независимость, шнурки расслабли и вообще распустились на отдельно взятые ниточки и волоконца.

Это, конечно, никоим образом ни о чём не говорит и идею никак не дискредитирует.

8.

Теперь, когда натяга уже нет, шнурки пытаются изобразить из себя нечто. Ну, например, нечто одушевлённое. Или достойное уважения. Или звучащее гордо.

А получается всегда одно и то же, то есть — ни черта не получается.

Шнурок — он и есть шнурок.

9.

Один инакомыслящий шнурок в знак протеста отгрыз себе кончик и лёг в голодовку. За правое дело.

Он был из левого ботинка, но мыслил инако, поэтому лёг за правое.

Вот с кончиком — это он зря. Поспешил. Режим пал, диссидентство забылось, а импотенция осталась. Всерьёз и надолго.

10.

Все шнурки очень не любят застёжки-липучки. Просто ненавидят. За безотказность и конформизм, за собачью преданность хозяйскому сапогу, за долговечность — карьеристы, говорят.

Это ерунда, тут дело вот в чём: липучки, в отличие от шнурков, двуполые, и секс у них, у липучек, гораздо разнообразнее.

11.

Освобождённые шнурки, за неимением других дел и неумением эти дела делать, дружно клянут прежнюю диктатуру вплоть до валенок, калош и лаптей, а не догадываются, что всему причиной — моя нога: как она захочет, так и будет.

Я пока в тапочках хожу. Для разнообразия.

12.

Было у шнурка три сына, и все сволочи, а младший ещё и дурак.

И дочь, тоже идиотка.

Когда сыновья выросли и вышли из тюрьмы, жизнь круто переменилась, Сестра их выскочила замуж за электрический провод. Отец помер, оставив в наследство кота, осла и мельницу. Такой, значит, расклад событий.

Ну, старшие, ничуть не мешкая, хапнули всё отцово добро и заделались крутыми верёвочками. Младший же, который дурак, спутался с чуждой липучкой, за что был бит и связан.

Они все любили друг друга и умерли в один день.

Сложная штука — жизнь…