Проклятие Эмери

Википедии и бредогенератору посвящается.

В финале нас осталось всего четверо. Я, крошка Киз, милашка Фагундия и здоровяк Коля. Да, именно, Коля. Имя такое.

Последнее поле раскинулось впереди разнотравьем. Цветы, цветы и еще раз цветы. Наша работа. Сверху вся эта пахнущая, забитая до краев пыльцой дрянь, может, и выглядит красиво, но только не здесь. Не могу думать о красоте, когда финиш так близко. Вперед!

Меня обгоняет средних размеров пчел. Это Киз. Про таких говорят: мал да удал. В свои неполные 168 часов, он один из самых бойких. Поэтому опасен.

Фагундия немного старше его, но раза в четыре слабее. Не опасна, потому что мы с ней… В общем, не опасна. Для меня.

Коля — это настоящий темный конь. Он из перезимовавших, потому его возраст даже трудно представить. Их королева погибла, и ему пришлось в одиночестве выживать зимой. Сейчас он с нами. Замкнутый парень. Непонятно, чего от него ждать.

Мелькнули предупреждающие знаки, начался первый барьер — поехали!

— Ваша задача выжить! Только выжить! — кричал на брифинге майор. — Выжить и собрать пыльцу! И сделать это быстрее всех!

Мы кивали. И никто не сказал старому уроду, что он говорит взаимоисключающими предложениями. Кому какое дело.

Огромная коричневая мразь тянет ко мне свою клешню. Убийца-триатом. Ненавижу их! Я уворачиваюсь, но он едва не цепляет крылья. Блин! Нужно быть осторожнее.

Нужно. Но не получается, черт меня дери! Оглядываюсь, ищу взглядом остальных.

Вон — Киз. Он благополучно облетел своего клопа и стремится вперед. Морщусь — слишком он быстрый, этот пчел.

Ш-ш-ш-ух! Перед глазами еще один взмах огромной лапы — мой клоп не оставляет надежды поймать сегодня пчелу. Хрен ему! Даю крен вправо, с жужжанием обхожу препятствие. Сразу же влево — необходимый маневр. Клопы на первом барьере тупы, обмануть их просто. И пыльцы здесь практически нет, задерживаться не стоит.

Что там с остальными? Фагундия рядом с Кизом. Совсем рядом! Они что, говорят друг с другом? Что за ерунда? Присматриваюсь. Кажется они и правда о чем-то..

Ужасающий треск дает по перепонкам. Меня швыряет вниз, но я вовремя успеваю выровнять полет. Надо мной пролетает стебель цветка, а на нем… Части тела огромного взрослого триатомового клопа просто разбрасывает по округе. Во все стороны брызжет… не знаю, что там у этих тварей заменяет кровь. Сквозь это ад стрелой пролетает Коля. На его лице жуткая ухмылка. Не знаю, что ему пришлось пережить зимой. Но очевидно, он не остался прежним. Он спускается ниже, смотрит на останки своего клопа. Оглядывается. Боже, он ведь не будет убивать и остальных клопов, а? Нет, он опускается на ближайший цветок и начинает работать. Похоже у него своя стратегия. Ну и черт с ним. Летим дальше.

Гонка продолжается. До следующего барьера секунд двадцать лета. Здесь уже пыльцы много — цветы пропускать нельзя.

— Если вы, сосунки, выживете после клопов, в чем я сомневаюсь, — ревел майор, — вас ждет кое-что похуже!

Мы кивали. И только Фагундия рассмеялась. Майор мог бы рявкнуть на нее, заставить отжиматься, дать ей пару нарядов вне очереди. Он сделал вид, что не услышал. Нервный смех лучше игнорировать.

Уже на подлете я чувствуюэтот запах. Смерти и обреченности. Забираю сильно влево, лечу к Фагундии. Я знаю, что сейчас нужен ей. Ее родные погибли в прошлом вылете от лап этого монстра. Пусть мы и соперники теперь, но… Должно же быть что-то постоянное. Я вижу в ее глазах ужас. Ее ужас — отражение моего.

— Эта хрень уже близко! Чувствуете? — Киз рядом с нами. Судя по голосу, он почти восхищен. — Что будем делать? В одиночку с этим никто не справится.

Он прав. Паук-бокоход куда страшнее какого-то там клопа. Хотя бы потому, что мимикрирует на цветке. Будь их на этом барьере несколько — нам всем конец. Но он один. А значит, шанс есть.

— Нужна приманка. По-другому никак, — стараюсь говорить ровно. Возможно у меня даже получается.

— Ты шутишь, друг? — Киз радостно ржет. — Кто согласится на такое?

Я смеюсь вместе с ним. Даже Фагундия слегка расслабляется.

— Нет, не шучу, — так же весело говорю я, и Киз практически изнемогает от хохота. — И согласишься на это ты, — и показываю ему винчестер.

Он перестает смеяться, и на мгновение его лицо приобретает совершенно безумное выражение. Это когда смеха уже нет, но мышцы еще растянуты в улыбке.

— Кто из нас самый молодой? Ты. Самый быстрый? Ты. Думаешь я не видел, как ты обошел клопа? — Я наступаю. — Черт тебя дери, Киз! Времени спорить нет!

Он дергается, затем вдруг смотрит на мою девушку. Я не успеваю поймать выражение ее глаз — Киз резко кивает:

— Хорошо. Так и сделаем. Но мы еще соперники, так и знай!

Он имел виду что-то помимо гонки? Гляжу на Фаги, та отводит взгляд. Ладно, разберемся позже. Оглядываюсь, — Коли еще нет. Жаль, он бы пригодился.

Итак. Барьер — старт. Киз делает круг над цветами, мы с Фагундией вглядываемся в цветы. Пока тихо. Киз дает еще один круг. Тишина. Ну, где ты, зараза? Куда спрятался? Третий круг.

— Ничего! — кричит издалека Киз. — Возвращаюсь! Выдумай что-то другое!

Рядом выдохнула Фаги. Она переживала за него что ли?

— Милая, слушай, — начинаю я говорить, но вдруг со стороны Киза слышится какой-то приглушенный вопль, и моя девочка срывается с места. Киза уже не видно. Потому что его заслонила фигура паука.

— Фаг, стой! — кричу я, отчаянно пытаясь ее догнать. Она не слышит, или делает вид, что не слышит. Да черт бы с ним был, с Кизом! Пока паук им занимается, соберем пыльцу — и дальше, на третий барьер.

Она врезается в тушу бокохода, но ему это как шершню — микроб. Слышу ее крик — боль и ярость. Деваться некуда. Закладываю крутой вираж, на лету достаю винчестер. Выстрел — чтоб отвлечь. Еще один — по глазам. Чудище ревет и отшвыривает Киза. Не могу разглядеть, он живой или нет. Стреляю снова, даже не целясь и начинаю маневр уклонения. Не возьмешь меня, паскуда, не выйдет. Пролетаю между массивными передними лапами паука, и чуть не сталкиваюсь с Фагундией. Она все еще пытается достать монстра в жалопашную.

— Киз в безопасности! — ору ей на ухо и пытаюсь оттащить. Она сопротивляется, ничего не слышит. Обезумела. Сильно встряхиваю ее — должно помочь. Она вскрикивает, отстраняется. В глаза возвращается осмысленное выражение.

— Отлично, давай выбира… — из меня одним махом вышибает весь воздух. паук все-таки достал меня. Сила удара велика: я пулей лечу вниз, больно ударяюсь об землю. Где-то совсем рядом слышится тихий скрип. Бокоход быстро спускается на паутине вниз. Вскакиваю, может, еще не поздно. Поздно. Мир на мгновение становится для меня яркой вспышкой боли. Валюсь на землю. Парализующий яд. Где винчестер? Слишком далеко. Я не успел.

— Фа-а-а-аг! Помоги! — кричу я из последних сил. Но в ответ слышу только:

— Киз! Где ты! Не молчи!

Она бросила меня умирать, а сама полетела искать этого выскочку. Несколько секунд я жалею, что не умер сразу. Затем эмоции исчезают. Яд паука — штука надежная. Избавляет от ненужных переживаний. Я не буду сердится на эту тварь, когда она начнет обед.

Меня тянут за ноги. Затем сильно дергают. Болтаюсь как кукла. Сейчас, кажется, будут оплетать паутиной. Некоторое время я лежу неподвижно. Вдруг дергают еще раз, но уже не так сильно.

— Ты что помереть собрался, урод?

Странный у паука голос. Да и вообще, ему ли не все равно?

— Слышишь меня? Ответь! Быстрее, времени нет!

Поворачиваю голову. А, это все лишь Коля. Паук валяется на спине неподалеку. Пытается перевернуться на лапы. Такой забавный.

— Твою в пестик! — Коля поднимает меня на лапы, пыхтит. — Тряпка ты, а не пчела. Соберись! — И бьет меня. Где его логика, черт побери?

— Ки-и-из! Где ты? Киз! — слышу я, и это действует куда лучше, чем удары Коли. Дрянь! Я чуть не рычу от злости. Отталкиваю своего спасителя и едва не падаю.

— Тише, тише. Поковыляли-ка отсюда.

— С-с-стоять! — шипение пробирает до самых кишков. Паук уже перевернулся. Его глаза — те, что остались после моих выстрелов — смотрят на нас. Лапы вытянуты вперед. Никуда мы уже так просто не уковыляем.

Сухой смешок. Коля отталкивает меня в сторону.

— Ну давай, иди сюда. Поиграем напоследок! — он будто рад такому развитию событий. Поворачивается ко мне:

— Хватай свое оружие и мотай отсюда. Ищи свою бабу.

— А...

— А я сам. Вали!

Трижды просить меня не надо. У него тут своя война. У меня щас будет своя. Подбираю винчестер, не оглядываясь, улетаю. Позади меня вопли, выстрелы, осечки, вопль боли, рев умирающего паука, страшный смех Коли. Оборвавшийся смех. Жало — мощное оружие, но последнее.

Долго искать не пришлось. Вот она — моя большая любовь. Вглядывается сверху в зелень, пытаясь отыскать тело дружка. На лице — отчаяние, лапки дрожат.

— Фагги, милая. Нам надо поговорить, — мурлычу я. Фагундия резко поворачивается ко мне, вскидывает лапы в защитном жесте. Молчу. Улыбаюсь.

— Нашла Киза?

Она мотает головой.

— И давно у вас с ним?

В ее глазах появляются слезы, она не знает что сказать. Хорошо, что говорить уже ничего не нужно. Я все и так вижу.

— Не волнуйся, милая. Я понимаю, — успокаивающе говорю я. Она недоверчиво смотрит мне в глаза. Киваю ей. — С Кизом все в порядке. Скоро вы будете вместе. На лице Фагги появляется робкая улыбка.

Я улыбаюсь в ответ.

Лови, дрянь!

Она, кажется, даже не успевает понять, что происходит. Выстрел в упор — это не шутка. Моя любовь по частям опадает на цветы, землю, листья.

Бросаю оружие и лечу к третьему барьеру. Там — опасности нет, просто нужно разбираться в цветах. Там я соберу столько пыльцы, сколько нужно. Один. А здесь мне ничего собирать не хочется. К черту.

— Как удачно все вышло!

Сколько в этом голосе веселья. Очень хочется чтобы он был игрой воображения. Но это не игра. Это Киз с моим винчестером в лапах.

Он стреляет. Я уклоняюсь. Киз стреляет еще раз, меня задевает, и я падаю прямо в цветок. Ч-ч-черт! Как больно-то!

Киз приземляется рядом. Он очень доволен собой. Крылья подрагивают. Кажется, эта сволочь готова прямо сейчас пуститься в пляс.

— Что… ты хочешь? — я мыслю ясно, но слова почему-то приходится выдавливать из себя.

— Я? — притворно удивляется Киз. — Ничего. Уже. Вы все мертвы, поле — мое. Я соберу столько пыльцы, сколько смогу унести. Вернусь в улей героем. И никто меня не заподозрит.

— Чт… что?

— Не "что", а "в чем". Учись правильно задавать вопросы. Черт возьми, какой штамп: злодей рассказывает о себе умирающему герою. Жаль, что ты не герой. А я — очень даже.

— П-поч...

— Почему? Я умнее тебя, быстрее. И подружка твоя в конце предпочла меня. Почему, да? Потому что я даже более пчела, чем ты. И одновременно менее. Слыхал о кукушках?

Второй раз за две минуты я пожалел, что до сих пор жив. Тяжело умирать с понимая, что в твой улей вернется клептопаразит, ловко прикидывающийся пчелой. А ты ничего с этим поделать не можешь.

— Ладно, чего я тут с трупами болтаю, работать надо, — доносится голос Киза.

Выстрел. Последний, седьмой.

И перед смертью меня мучает только одна мысль. Почему мы и наши паразиты так друг на друга похожи?

— — — — -----

Собственно, кто не в курсе:

Пчелы-кукушки — клептопаразиты, живущие за счет нормальных пчел. прочитать об этом можно здесь. Но в принципе, слова пчелы-кукушка должно все сказать само за себя

Правило Эмери утверждает, что паразиты и насекомые, за счет которых они живут, очень и очень похожи. Подробнее здесь.