Катехизис неудачника, или Лимончег for my suffering me

Катехизиснеудачника, или

Лимончег for my suffering me.

0.

Право, зря вы всё это читаете.

Непостижимо, я даже первую фразу придумать не могу, вот: своровал у кого-то. Самое забавное, что даже не помню у кого. Ну, сами в поисковике пробьете.

В общем, в современном мире очень ценятся мотиваторы: тексты, клипы, лозунги, которые заставляют тебя встать с дивана и сделать хоть что-нибудь толковое. Так вот: здесь вообще не об этом. Этот текст, скорее, такой своеобразный демотиватор, ибо — нечего. И, знаете, не следует вставать с дивана, если вам там хорошо. Это, если вкратце. Я люблю краткость. Ну, она там сестра чья-то, бла-бла. Ниже будет чуть подробнее, так сказать — мотивировочная часть. Такие дела.

И ведь последнюю тоже спер, подлец! Из Воннегута, кажется.

1.

Как можно заставить себя написать хоть что-то? Когда понимаешь, что больше не способен ни на что серьезное? И в этом случае провал означает полный крах. Жизнь под откос. Загружай игру заново, если успел сохраниться.

Не понимаю тех людей, которым творчество приносит удовольствие. Неужели они не осознают своего счастья? Как будто живешь в сказке. Когда и работа, и кайф, и главное дело в жизни — одно и то же.

Для меня написание слов — это ужас. Будто бы совершаешь какое-то непотребство и ловишь себя на этом, испытывая неимоверной стыд. И тут же внутренний голос: «Кто ты такой, чтобы заниматься, с позволенья сказать, творчеством? Кем ты себя вообще возомнил, осмелившись встать в один ряд с ними: страшно даже вспоминать эти фамилии! Ты — гребаный неудачник, иди, найди себе работу!»

И ладно, если бы процесс был приятный — в какой-то мере избавляет от необходимости результата. Но это же непрерывная пытка! Избитое выражение — писать кровью, но я реально ощущаю: еще строчка и — сдохну! В мозгу запускается алгоритм защиты от перегрева и эта сука просто отключается! Вот, опять… Полстраницы за день — уже подвиг. А когда в следующий раз смогу настроиться…

Нет, это просто невыносимо…

2.

Уныние — это кайф. Ты понимаешь, что всё кончено, морально-волевые на нуле, шансов встать на ноги нет, а значит — ничего не надо делать. Организм расслабляется, умиротворяется и испытывает кайф. Определенный аналог мазохизма. Снимаешь с себя всякую ответственность, препоручая тело большей силе, чем ты сам. Уже нет нужды что-то контролировать, только сладостное подчинение, лень и нега.

/Знаете, что такое человек, мужчина конкретно? Вот вам абстрактный мысленный эксперимент. Представьте, что лежите расслабленно на диване, а спину вам массирует молодая стройная симпатичная девушка с длинными тонкими сильными пальцами пианистки. Сколько можно пробыть в таком умиротворенном состоянии, ловя этот непрерывный уютный кайф? Я думаю — вечность, при прочих равных. На самом деле, нам ничего в жизни не надо (при условии удовлетворения первичных физиологических потребностей). А всё остальное — иллюзия и тлен./

Я настолько привык к горизонтальному положению и неподвижности, что временами начинаю ощущать себя кэрролловской гусеницей. Мне только кальяна и гриба не хватает.

Впрочем, если разобраться: чему я подчиняюсь? Что это за сила прижимает меня к постели? Атмосферный столб? Депрессия? Раздолбайство? Не знаю, не могу разобраться.

Самое забавное, что я не уникален. У нас так большая часть страны живет, в статичном эмоциональном опустошении. Только боится себе в этом признаться. Мы и выбираем авторитарных правителей, чтобы свалить на них всю ответственность, как на Иисуса — грехи, а самим завалиться на диван и включить телевизор.

3.

Очень здорово, конечно, если удается собраться и выжать из себя десяток строк. Но знаете, в чем самый главный ужас? Который превращается в настоящую паранойю? Когда пробегаешь взглядом собственные слова и понимаешь, что это не ты их написал. То есть. Ты помнишь, что это ты сделал, когда, при каких обстоятельствах. Даже узнаешь традиционную для себя стилистику. И отчетливо понимаешь, что это не ты. Ты пишешь иначе где-то в голове. Но воспроизводит текст какой-то другой ты, с собственными стилистическими предпочтениями. И они критически отличаются от твоих, а переделать всё назад уже невозможно, хоть начинай заново. То есть. Этот интерпретатор живет в твоей голове, и все слова берет оттуда же, следовательно, он тоже — ты. Совсем я запутанно объясняю…

А, к черту…

4.

Как вам объяснить-то, что литература — это не обычный текст, который прет из головы, и ты просто его печатаешь. Здесь каждое слово под подозрением, ты сомневаешься в его праве на существование всегда. И оно может доказать свою необходимость, только если без него разрушится все произведение. Сложится как дом при сносе и рухнет. И так с каждым словом.

Не могу выносить воду, вливаемую в текст только для набивки объема. Любой роман — это раковая опухоль на рассказе, которого не случилось. Метастазы лишних слов пронзают здоровую структуру рассказа и убивают его, рождая жуткого мутанта, одутловатого монстра, похожего на труп, разбухший после утопления. И еще один кирпич на полке, который не одолеть.

Любое слово в произведении должно быть такой своеобразной гиперссылкой, чтобы, приглядевшись к нему попристальнее, можно было понять, как автор мыслит и творит, что хочет донести до читателя.

Легко сказать, но как это сделать чисто физически? Как донести идею до людей? Они слушают, кивают, и всё равно ни хрена не понимают: понять — это значит измениться внутренне! Разрушить в себе что-то. Бросить камень в затянутый ряской тенистый прудок собственного ума.

Существует ли такой магический порядок слов, с помощью которого человека можно убедить, донести до его сознания правду, или же всегда будешь наталкиваться на стену языка и преодолеть системные различия в понятиях невозможно?

Intermezzo.

Как вообще объяснить такое: днем проснулся, а в голове под впечатлением снов и последних отложившихся в памяти событий начинает складываться целый роман со своей атмосферой, изящным контрапунктом, неожиданными поворотами и жуткой концовкой. А потом, поздним вечером того же дня, всё вдруг предстает совсем в другом свете, и этот еще ненаписанный роман уже кажется претенциозной, депрессивной, и на хрен никому не нужной наивной попыткой переиграть своё неудачное прошлое. И ты отказываешься его даже начинать.

Читателя надо заманивать, обманывать ожидания, в идеальной пропорции совмещать смешное и грустное, удивлять неожиданными и своевременными твистами. А как я могу написать что-то интересное, если фиксирую лишь мысли, занимающие меня, а сам я не очень интересен? И мысли мои кажутся довольно странными другим людям.

5.

Вот, казалось бы, и пишешь, взяв себя в руки, а вроде: в бездну прыгаешь с этим творчеством. Уволился с унылой работы, взялся писать каждый день и сразу — ощущение ужаснейшей ошибки: ухнул с обрыва и ухватиться не за что. А дальше-то что? С голодухи пухнуть, когда последние деньги закончатся?

Но совмещать работу с творчеством — это не вариант. Опробовано и отвергнуто. Слишком велик соблазн завалиться на диван после смены, дескать, — заслужил, отмучился. В итоге получается: часть времени уходит на тяжкий (если повезет — не особо тяжкий) труд, затем на отдых, затем на развлечения (я же заработал, имею право!), а заставить себя писать уже не получается, потому что составление слов в предложения — деятельность, тяжелая, физически и морально изматывающая. А организм считает, что он работу уже совершил, причем там, где дают за это деньги, и лимит свой по нагрузкам за определенное время уже исчерпал. Так время жизни и уходит год за годом.

И вот он — ужас: ты на четвертом десятке, и ничего существенного еще не создано, так — наметки, заготовки. И, главное: проблем с идеями нет. Садись и пиши. В общем, если не сейчас, то — когда? А голод в 21-м веке — как-нибудь проскочим.

Основная задача на сегодня: выжить. Я уже изготовил таблички: сакраментальное «WILL TEACH ZEN FOR FOOD» и необратимое «WRITE BOOK OR DIE TRYING».

6.

Никогда не понимал тех людей, которые ассоциируют себя со своей работой — идентифицируют себя по специальности, ишачат без выходных. Все помыслы о зарплате (размере); о карьере (должностях). Хоть на секунду они бывают счастливы? И что это за счастье, когда ты — не личность, уникальная и удивительная, а только рабочая функция с должностной инструкцией и окладом? Что это за убогая самореализация — овладеть отдельной узкой областью знаний и применять их всю оставшуюся жизнь в обмен на удовлетворение первичных (при определенных удачных условиях — и вторичных) потребностей? И всё? Так и пройдет твоя жизнь? Ты будешь ходить день за днем в одно и то же место, чтобы делать то же самое, а потом умрешь. И, собственно, — всё.

Нет, нет, нет, ни за что на свете. Да, я — лентяй, лоботряс и тунеядец, если эти слова означают нежелание выкинуть свою жизнь на свалку; разменять на рабский низкооплачиваемый (т.е. честный) труд.

Всю историю цивилизации человек пытался придумать что угодно, чтобы работать меньше. В итоге прогресс: в деревнях — трактора/комбайны; на заводах — станки/конвейеры, автоматизация. В городах — компьютеризация, интернет-магазины, метрополитен, мать его, — и что? Где освобождение, увеличение свободного времени? «Вкалывают роботы, счастлив человек!» Наоборот, не найдешь организации, где людей не заставляли бы перерабатывать вечерами, в выходные и праздники. А жить-то когда? Короче, на хер всё это…

Когда ты ставишь себе целью заработать деньги, очень многое теряешь. Ты мог бы прожить другую, настоящую жизнь, насыщенную эмоциями и испытаниями. Ты смог бы открыть ее тайны, осуществить духовный рост, совершить благие дела, неважно, любые — дела, но ты всё просрешь на собирательство кусочков бумаги.

7.

Я долго думал: что же со мной не так? После краткого курса самоанализа выяснилось следующее:

До 18 лет мной управляли по принуждению: заставляли вставать рано утром, собираться в детский сад, школу. И у меня не было возможности даже усомниться в правильности и необходимости собственных действий.

Затем, до 27 лет меня мотивировал только страх (при неудачных раскладах попасть в армию). И я настолько его возненавидел, что перестал бояться. И окончательно потерял мотивацию что-либо делать.

А дальше я столкнулся с неожиданными трудностями. Если тобой не управляют страх или принуждение, как заставить себя делать что-то нужное? При условии, что годы философских раздумий довели до выводов, что всё, естественно, тлен и трепыхание требухи. И, соответственно, важных и нужных дел, за исключением уж совсем необходимых, — ну, что ли, нет. К сожалению. Вот и лежишь себе спокойно на диване.

8.

Возникает неизбежный вопрос: как же я дошел до жизни такой? Он немного клиширован, но отвечать всё равно придется.

Хорошо учишься в школе — и это легко. Дальше институт — также. Выходишь в жизнь и думаешь, что и тут всё пойдет по накатанной. А вот и косяк! Уровень некомпетентности зашкаливает: а потому что нет здесь четких выверенных алгоритмов нахождения и принятия правильных решений. Это не дурацкое уравнение из пятого класса. И это шок! Ты совсем не так о себе думал! Ты всегда был первым, самым лучшим, ну хотя бы равным среди лучших. Но столкнулся с ситуациями, которые решить нельзя. И сломался. С разгону не рассчитал.

Система тебе предлагает выход: подстроиться, притереться, не выпендриваться, не ставить высоких задач, быть как все, довольствоваться малым. Либо перетрет и утрамбует.

Тут и возникает спасительное решение: сбежать из системы.

И вот мы снова оказываемся — где? Правильно — на диване!

9.

Каждый творческий акт начинается с преодоления неуверенности. И невозможен без удачного выполнения этого нехитрого квеста. При совершении любого действия все мы ждем оценок других людей. И страдаем, если их реакция расходится с нашими ожиданиями. И боимся в дальнейшем повторения неудачного опыта.

Так вот, здесь главное понять одну простую вещь. Вся моя неуверенность — это не мое свойство или характеристика. Это всего лишь ответная реакция на привычные сомнения во мне других людей. Но они и должны во мне сомневаться, так как не знают меня. Но я-то себя знаю гораздо лучше. Так почему я должен в себе сомневаться? Делай, что должен, и будь, что будет: так, кажется, настраивают себя на совершение невозможного?

Оценки людей ничего не значат. Они зависят от множества субъективных факторов: уровня интеллектуального и культурного развития критиков, привитой им обществом системы ценностей и т.д.

А я буду оставаться неудачником, только пока верю в ту упрощенную систему ценностей, которая существует в социуме. Чтобы перестать быть неудачником, надо выскользнуть из той плоскости реальности, где ты принимаешь правила игры усредненного большинства. Все мои проблемы и страдания из-за того, что я примеряю на себя чьи-то чужие стандарты, и, естественно, не соответствую.

Чтобы считаться нормальным, своим, выдержать экзамен по всем принятым в обществе требованиям, нужно посвящать этому много времени, в принципе, всё время. Оно уйдет на работу, семью, достойные, уважаемые в той среде развлечения и т.д. Времени на побыть собой уже не останется. А ведь это и есть самое важное.

10.

Вероятно, можно стать со временем счастливым, просто совместив раздолбайство и писательство. Правда, существует одна редко учитываемая опасность: нет ничего ужаснее, чем делать то, что хочется. Сейчас попробую пояснить эту парадоксальную мысль. Сначала ты гонишь себя к цели и не можешь остановиться. Когда же ты совершишь определенные действия, удовлетворив желание — на месте того, что хотелось, образуется дыра, вакуум скуки, ужаса и тоски, в который тебя тут же всосет по всем законам физики. И выбраться оттуда можно будет, только придумав новое желание, то есть, запустив себя заново по тому же порочному кругу.

Вообще, строить планы на будущее, изобретать необычные желания и мечты — значит отказываться от сегодняшнего дня, каким бы он ни был. А это — гарантированный способ сделать себя несчастным.

9.

Слишком много требовать от себя — означает чувство вины, потому что не будешь соответствовать завышенным ожиданиям. Испытывать чувство вины — лишится радости жизни. Без радости сразу наступает депрессия. А в депрессии ты уже физически сделать ничего не сможешь. Вывод: поменьше требований к себе, иначе не вырваться из этого замкнутого круга.

С детства нам стараются привить усидчивость и приучают требовать от себя высокого КПД каждый день. И если удается поймать себя на том, что занимаешься какой-то хреновнёй, то обычно начинаешь переживать и казниться. (Как часто мы ловим себя на том, что, вместо исполнения серьезного проекта, разглядываем котиков на ADME или проходим какой-нибудь очередной идиотский тест?)

Но стоит поверить в простую вещь: любое действие оправдано, кроме насилия в отношении других. Какой чушью люди только не занимаются! И им это нравится! Так в чем проблема? Зачем нужно пытаться из каждой секунды бытия извлекать пользу? Проживай мгновения осознанно, и этого достаточно. Случается, что совершая странные, бестолковые действия, нежданно открываешь иной пласт бытия, попадаешь в подобие транса, жизнь приобретает совсем иные краски и что-то далекое и почти недоступное, наконец, становится понятно.

Зачастую, долгожданное и трудноуловимое вдохновение может попасться в силки именно с помощью этого, на первый взгляд неочевидного, способа. Я не шучу.

8.

Даже оказавшись на дне, можно продолжить трепыхаться. По крайней мере, начать с того, чтобы попытаться разобраться в ситуации. К примеру, выяснить следующее: почему только стресс и проблемы заставляют меня задумываться? А когда всё нормально, я лежу и туплю? Это глубинное свойство человеческой психики или моя личная неприятная особенность? Так ли необходимо начать поджаривать себе пятки, чтобы быстро бегать? Или достаточно усилия воли и простой дисциплины?

На что я вообще способен в принципе, если подойти объективно (насколько это возможно) и не распалять манию величия, но и не втаптывать себя в грязь в порывах истеричного самоуничижения.

Главный залог верной стратегии — хладнокровно рассчитать свои силы. Недооценивать себя — единственный гарантированный путь к провалу. Я не говорю, что нужно петь себе дифирамбы, когда ничего еще не достигнуто, но трезво оценивать свои шансы — если ты видишь свой потенциал — это минимум, который станет твоим трамплином. А дальше только ты сам можешь ограничивать уровень собственных притязаний.

7.

Почему мир так устроен, что я должен постоянно отыгрывать, реагировать на то, что происходит не со мной? Внешний мир с такой развязностью и наглостью каждый день вторгается в мое внутреннее пространство, что иногда хочется оказаться в космосе, на другой планете, где угодно, чтоб тебя хотя бы какое-то время не трогали и дали заниматься своим делом.

Я слишком много внимания уделял взаимоотношениям с другими людьми, а надо было сосредоточиться на себе, на своем психическом и физическом состоянии. Вместо того чтобы тратить время на социализацию, которая всё равно не удается, лучше бы работать над собой: усваивать новые знания, приобретать полезные навыки, развивать способности и таланты.

Придется отгородиться от внешнего мира — пройти стадию своеобразного закукливания, и там, внутри, уже вызреть и переродиться.

6.

Самореализация — это колесо для белки. Ты пытаешься убедить себя, что должен в жизни добиться максимума. Выжать из себя всё, на что способен. Но хоть на миг задумаешься, для чего это надо, кому это надо? Думаешь: изменишь мир или изменишь себя? Крайне маловероятно и весьма наивно, но допустим. И что дальше? Порадуешься пять минут и будешь считать, что твоя миссия на Земле выполнена? А с чего ты взял, что она вообще была? Ты веришь в гармоничное мироздание, где у каждого своя собственная задача? И мы как дружные муравьи строим общее будущее? Достаточно одного выпуска новостей или страницы из учебника истории, чтобы осознать всю трагичность ошибочности такого мировоззрения.

Можно возразить, что все мы — члены социума, и обязаны ему тем, что он нас принимает. Но с чего вы взяли, что служение обществу вообще что-то меняет? Среди людей 90% консерваторов, им вообще нужно, чтоб всё оставалось как прежде. Мы в большей мере здесь в жизни не герои, не преобразователи или изобретатели-творцы. Мы — хранители в музее. Всё, что мы делаем — это смахиваем пыль кисточкой с ценных объектов, чтобы всё здесь окончательно не засралось.

Самое обидное, что ты не станешь счастливее, даже если достигнешь цели, в которой видишь свою самореализацию. Эти две вещи попросту не связаны. Доказано современными психологами.

5.

Хватит бежать куда-то. Надо остановиться и продышаться.

Беда нашего поколения состоит в том, что под давлением общества потребления мы неверно поняли, что такое свобода. Представьте ситуацию: у вас есть возможность перемещаться по всему миру, но только в единственной паре ботинок, которые жмут. Так в чем свобода: побывать во всех странах или снять ненавистные ботинки?

Если вы считаете себя свободными, попробуйте сосчитать, каков процент тех действий в вашей жизни, что вы исполняете через силу. В тех случаях, когда неизбежно проскальзывает привычная и, оттого, почти уже неуловимая мысль: «не надо, не хочу!» Как вы думаете, чем вообще тогда является ваша свобода, как не возможностью в любой момент отказаться от любого навязываемого вам неприятного дела? Если ты должен что-то делать изо дня в день, и никак этого не избежать, то чем ты отличаешься от раба?

Для меня свобода — жить в той реальности, где подвиги не нужны. Где никто не пытается стать стахановцем. Где можно в любой момент просто застыть на месте, вперившись в одну точку, и спокойно дышать, без того чтобы кто-то стал отпихивать тебя локтями или вызывать ментов — дескать, мешаешь проходу!

Свобода легкая, мягкая, плавная, не имеющая ничего общего с картиной Делакруа. Напоминающая скорей фигуристку на дорожке шагов, стремительную и раскрепощенную. Ничего не требующая и никуда не зовущая.

И только приблизившись к ней, потихоньку приходишь в себя. И тогда в ясной голове начинает созревать что-то новое, необычное, и рвется, как Афина, наружу.

Intermezzo.

Ночью мне приснился целый приключенческий фильм, интересный и захватывающий, я проснулся и быстрей принялся записывать его сценарий, чтоб не упустить ни одной важной или существенной детали (они же быстро забываются сразу после пробуждения). Исписал две страницы только основными сюжетными линиями…

А потом я проснулся. И снилась-то обыкновенная предсказуемая банальная дребедень в духе «Пиратов Карибского моря». Но всё равно, я расстроился — такое кино пропало!

Какой бы чушью ни были сны, как часто они дают толчок для создания свежих сюжетов, резких крутых поворотов, что трезвый рассудок прочертить не в состоянии!

4.

Писатель — человек, верящий в магию. Чем иным еще можно объяснить желание каким-то образом воздействовать на живую материю с помощью лишь только определенного порядка слов? Составление слов в предложение, превращение текста в художественное произведение — чем всё это отличается от практики суеверных предков, нашептывавших заговор или молитву с целью вызвать дождь или избавиться от болезни?

Я выдергиваю удачные фразы из головы, как олигофрен ловит сачком на лужайке в саду бабочек. С широко расставленными руками и ногами, вопя и пуская пузыри из носа, носится туда и обратно без особого результата.

Но поймать набоковскую бабочку всё равно необходимо. Мысль разжеванная теряет концентрацию информации, тем самым распыляет свою ударную силу. И в руке у тебя уже не клевец, а тарелка с рисовым пудингом.

3.

Человек не мыслит, он описывает уникальные состояния сознания одним единственным известным ему способом: с помощью слов.

Если содрать всю шелуху с текста — всё, что нанесено тобой: непомерные амбиции, желание прославиться, хорошо заработать, тогда действительно можно создать что-то стоящее. Отказ от авторства — высший акт творчества. В этом случае появляется вероятность выйти на вселенский уровень. Но, боюсь, никому из ныне живущих это не грозит. Причем, сломалось что-то еще очень давно, во времена перехода от классицизма к романтизму.

В современном же мире анонимными остаются только матерные комменты под неприятными статьями политических оппонентов. Всё остальное, являемое миру с претензией на творчество, подписывается с какой-то животной радостью и сладострастием.

2.

Чтобы понять суть вещей, нужно добиться такого состояния сознания, которое будет тождественно сути вещей. И дальше лишь перекодировать эту важнейшую информацию в понятную остальным форму.

Я не сошел с ума. Я не претендую на всеведение. Я просто жулик, который каким-то чудом уволок жалкие крохи со стола богов, и теперь пытается быстрей добежать до людей, не рассыпав всё по дороге. И в этот момент после озарения становится очень страшно потерять где-то в пути самого себя, не доставив такое ценное послание. А после финиша можно и окочуриться, как знаменитый гонец после победы при Марафоне.

Но пока до финиша еще далеко, нужно правильно разложить силы и не спотыкаться. Если раньше при пробуждении приходилось заставлять себя делать только зарядку, то сейчас каждый раз пытаешься оправдать свое существование. Перед самим собой. И вынужден уже не просто разминаться, а выкладываться полностью, и не только физически. В обратном случае — теряешь самоуважение, а его в принципе не настолько много, чтобы можно было им разбрасываться изо дня в день.

Неужели, это и есть оно — возмужание? Переход на другое состояние сознания? Или одержимость?

1.

Нельзя себя заставить заниматься творчеством. У тебя или идет: пишется; или нет, хоть убей. Насилие над собой не поможет. Вынужденное творчество порождает уродцев, бездушных тварей с исковерканным хребтом.

Ты утыкаешься в конец фразы, а за ней — обрыв. То есть: следующая фраза или уже существует полностью и, возможно, существовала всегда где-то в квантовом подпространстве; или там просто пустота, с которой не знаешь, что и делать.

И всё же каждый день я сажусь и снова делаю это. Остановить меня уже ничто не в силах. Выносливость превращается в привычку. В голове всё больше слов, которые рвутся наружу.

0.

Я здесь случаен абсолютно. Меня не существует. Я здесь как будто нарисован. А что чувствуете вы, когда не можете уснуть?

Я будто бы размазан по всей своей жизни и не могу собраться в точку. А что чувствуете вы, когда проснетесь?

Странное состояние: нет сил, чтобы бодрствовать, и нет возможности заснуть. Остается творить немыслимые образы воспаленного сознания. Быть может, это и есть вдохновение? Всё стоящее, всё великое рождается в измождении. Потому все гении живут так недолго: нервная система не может продолжительное время работать на пределе. Износ. Старение. Смерть. Всё обосновано и логично, но Ахиллес всё же никогда не перегонит черепаху. Совокупление логики и абсурда — необходимый критерий искусства.

Сесть перед экраном с внятной пустотой в голове и отобразить жизнь во всех гранях без утайки самых глубоких, скрытых, в том числе и от себя, подсознательных течений мысли; странных состояний сознания при созерцании бытия; порожденных и сном, и явью, и бредом идей или образов. Зафиксировать суть изысканий судьбы или невероятных кульбитов случайности на клочке электронной бумаги.

Создавать.

Преобразовывать.

Созидать.

Видоизменять.

Акт творчества в чистом виде.

Что такое написать Книгу? Запечатлеть события именно в таком виде, как они вбиваются навечно в камень ноосферы, если эта хрень вообще существует. Но где-то же всё это должно сохраниться? Это не может просто исчезнуть, как исчезнем мы сами.

Вот, вот, видимо, что-то пошло…

Я остаюсь в пустой комнате наедине со словами в моей голове.

Краткое послесловие.

Психическое состояние автора может не совпадать с означенным состоянием лирического героя (рассказчика). Таким образом, попрошу не вызывать мне неотложку сразу по прочтении вышеизложенного текста. Было необходимо добавить в концовочку немного БЕЗУМИЯ, если вы понимаете, о чем я.

2014-2015