2012

– C Новым годом! С Новым счастьем! – завершил свое краткое поздравление Президент Российской Федерации, выразительно посмотрел из телевизора, и удалился, видимо, по делам государственной важности.

На экране, на фоне циферблата часов Спасской башни тотчас крупно появилось число «2013». Зазвонили куранты, и колокол неспешно принялся отбивать положенные новогодние двенадцать ударов.

За окном зашипело, полыхнуло, гулко ухнуло. Задрожали стекла.

– Балоболы, опять наебали! – выругался Аркадий и выключил телевизор.

За окном вновь грохнуло. На улице дружно заорали. Полыхнуло и бабахнуло еще сильнее.

– Конец света! Конец света! Три года все уши прожужжали этим 2012 годом. И где ваш конец света? – Аркадий погасил свет, но от непрекращающихся вспышек в комнате было светло как днем.

Сосед наверху протяжно закричал дурным голосом то ли «Ура!», то ли «Бля!»

Небо горело. От жуткого грохота, казалось, сейчас вылетят стекла из окна.

«С ума, что ли все сошли? Запрещено же на улицах петарды взрывать и салюты запускать», – разозлился Аркадий и достал из холодильника бутылку водки и большое, будто ненастоящее, яблоко.

Он принципиально не запасся шампанским и заранее решил всю новогоднюю ночь пить исключительно водку.

«Календарь Майя! Все уже забыли про этот долбанный календарь Майя. Завтра сообщат, что конец света переносится на 2013 или 2015 год, и примутся снимать очередной фильм-катастрофу с бюджетом хрен знает сколько сотен миллионов баксов. Впрочем, такие фильмы, наверняка, уже лежат где-то отснятые: «2013», «2015»… Ждут удобный момент, чтобы втереть нам очередную страшилку».

Взрывы на улице начинали напрягать. В квартире воняло порохом, а от окна будто веяло жаром.

«Да что же такое?» – разволновался Аркадия, отодвигая шторы.

И тут вдруг все стихло. Лишь сосед наверху хрипло стонал.

«Уже напился в зюзю», – отметил Аркадий.

Он тщетно вглядывался в ночной город – за окном был кромешный мрак. Лишь дважды в небе заискрилась, видимо, недогоревшая ракета.

Стоны соседа стихли.

В комнате стало совершенно темно, и Аркадий добрался до кресла на ощупь.

Он откупорил бутылку, сделал глоток холодной водки прямо из горла и, морщась, закусил яблоком.

Глаза никак не могли привыкнуть к темноте, тишина была такой глубокой, как, наверное, после контузии.

«Прекрасно, – подумал он. – Праздник Новый год – как мужской оргазм – быстро кончил и спать».

Аркадий выпил еще и почувствовал, как алкоголь проникает в голову, выпускает мысли на свободу, и те, словно встревоженные тараканы, разбегаются во все стороны.

– Ну что же, – сказал Аркадий вслух. – Давайте подведем итоги за год.

Он выпил и хрустнул яблоком.

Впервые за многие годы праздник был без всей этой семейной кутерьмы с покупкой и украшением елки, приготовлением салатов, надуванием воздушных шариков, облачением в новогодние костюмы и откупориванием шампанского в первую секунду нового года. Из-за этого предновогодний вечер показался бесконечно длинным. По всем каналам показывали возбужденно-радостных людей: известных певцов, юмористов и модных шоуменов. Они с наигранным энтузиазмом провожали старый год и светились фальшивым оптимизмом в ожидании нового. Они бесцеремонно заглядывали в каждый дом с экранов телевизоров, словно хотели пробраться к чужому столу и болтать всю ночь без умолка. Аркадий переключал программы, отключал звук, уходил курить на балкон, но непрошеные гости отчаянно кривлялись, лезли с телеэкрана, вымученно пытались нагнетать новогоднее настроение. Эти съемки, ясное дело, проходили летом в жару, и сейчас было вдвойне неприятно смотреть на этих клоунов, приехавших в студию в шортах, а теперь обмотавшихся новогодней мишурой. Эта публика и сейчас, наверняка, жарилась на песках дорогих курортов возле вечно теплого моря.

Аркадий сделал глубокий глоток и закашлял.

«Крепкая, зараза!»

Не выпуская бутылки водки и яблока из рук, он откинулся в кресле.

«Итак, каковы итоги за год?»

«Суетился, влюбился, развелся, расстался, разочаровался, разозлился…»

«Впрочем, когда ты сидишь в раздумьях о том, что упустил за прошедший год, ты слишком нагл и самонадеян, считая, что промежуточный итог жизни надо вести не кварталами, месяцами, неделями, сутками, часами, а годами».

Было по-прежнему так темно, что не удавалось разглядеть даже бутылку в руке.

«Мы говорим: «Пока», веря в то, что вернемся, хотя честней сказать: «Прощай» – прежнего уже не будет».

«Мы следуем эгоизму и не впитываем то, что нам дается, поступаем так, будто жить будем вечно и у нас все еще впереди».

«Мы прощаем других, потому что нам так проще жить, если бы мы не прощали – нам пришлось бы мстить».

«Мы мстим любимым за то, что мы их обидели».

«Мы мстим им за то, что они делают нас уязвимыми».

«Собеседник с тобой охотно общается, пока чувствует контроль над тобой».

«Причем виртуальное общение обезличено, при встрече тет-а-тет собеседник ведет себя по-другому, он попадает под влияние твоей харизмы».

В кармане пискнул мобильник, сообщая, что аккумулятор разрядился. Аркадий на ощупь достал телефон – маленький экран бледно осветил пространство вокруг – бутылка оказалась уже наполовину пустой.

«Позвоню», – решил Аркадий.

Однако дозвониться в новогоднюю ночь нереально: связь была недоступна, а потом телефон и вовсе выключился.

«Ну и не надо!» – Аркадий закусил яблоком и вновь ушел в раздумья.

«Жить с человеком, которого не любишь – это все равно, что лгать сразу двоим: ему и себе».

«Мы всегда ищем идеал, а находим тех, кто нас просто вышибает из седла. Мы с покорностью следуем за ними, пока в них не разочаровываемся. Идеал – это цель, его надо выстраивать в приятных мелочах».

«Точнее идеала просто нет, а мы и ценны тем, что не идеальны».

«Если масса приспосабливается к жизни, плодится и множится, а какой-то индивид не собирается так делать, тогда в этом индивиде формируется ложный образ, что он – не продукт прогресса, а самодостаточная космическая единица, и этим самым он подсознательно снимает ответственность за выполнение целей эволюции».

«Это надо запомнить! А лучше записать. Прямо сейчас!»

Но не хотелось вставать, включать свет и искать ручку с бумагой.

Аркадий сделал еще пару глотков.

«Когда смотришь на человека, который тебя раздражает или попросту неприятен, то, отбросив все божественные предрассудки, оставаясь на позициях генетики, ты поймешь, что индивид – всего лишь комбинация генов плюс житейский опыт, хранимый в химических соединениях. А разве на такого индивида не смешно обижаться?»

«Жить чувствами – это правильно. Ведь, когда чувства загоняют в тупик – от этого плохо и тебе, и всем окружающим. Когда плохо другим из-за собственного эгоизма, когда нет возможности решить проблему из-за того же эгоизма, тогда полезно вспомнить про химию, и по-другому посмотреть на ситуацию».

«Да, я живу чувствами! И я могу сказать, что если чувства искренние – ты отпустишь человека и дашь ему быть счастливым с другим. Ведь главное – любить не себя в человеке, а человека в себе».

«Как бриллиант ценен количеством граней, нашу жизнь наполняют мгновенья счастья».

«Как-то так!»

«Обидно не то, что человек относится к тебе не так хорошо, как ты к нему, а то, что он навешивает на тебя несвойственные тебе шаблоны».

Водка заканчивалась. Тишина поражала своей вязкостью.

«И чем я больше думаю, тем больше все вокруг кажется бредом».

«Нам с самого начала все неправильно объясняли. Нам сказали: «Вот человек», мы согласились: «Ага, вот человек». А надо было? Надо было: «Вот шарик на ниточке». Приделываем моторчик, моторчик двигает туда-сюда ниточку. Потом еще что-нибудь приделываем, пока не получается невъебенно сложная конструкция. А уже потом начинаем то же самое с микроба и до человека. Вот тогда у нас было бы понимание мира вокруг, а иначе мы воспринимаем человека как данность, и отталкиваемся от него. При этом возникает иллюзия, которая расходится с практикой».

Водка закончилась. Аркадий поставил пустую бутылку на пол. Тьма кромешная.

«Надо было две бутылки покупать…»

«Мы удивляемся сложности дрянного автомобиля, но не удивляемся сложности человека».

«А еще хуже, что мы не удивляемся сложности самих себя…»

Аркадий встал и побрел курить. В темноте он долго не находил балконную дверь, а когда нашел – никак не мог ее открыть. Ему хотелось проветрить душную комнату, вдохнуть чистого морозного воздуха, надышаться им полной грудью. Наконец, дверь поддалась, но никакого морозного воздуха за ней не было. Казалось, что все пространство за окном заполнено черным поролоном.

«Что за хрень такая? – подумал Аркадий и, шатаясь, поплелся в коридор. – Выйду на улицу, освежусь…»

Ногой он зацепил пустую бутылку, и она гулко покатилась по пустой комнате.

– Календарь Майя! Конец света! И тут обманули…

Он распахнул входную дверь – за ней ничего не было. Ничего. Абсолютно ничего.

– Не обманули …