Из тайных страниц Блокады

Из декабрьского дневника сотрудника столовой Смольного А. Бурмистрова :

..."В правительственной столовой было абсолютно все, без ограничений, как в Кремле. Фрукты, овощи, икра, пирожные. Молоко и яйца доставляли из подсобного хозяйства во Всеволожском районе. Пекарня выпекала разные торты и булочки"...

Из дневников сотрудника Смольного, инструктора отдела кадров горкома ВКП(б) Н. Рибковского в январе 1942-го года:

..."С питанием теперь особой нужды не чувствую. Утром завтрак — макароны или лапша, или каша с маслом и два стакана сладкого чая. Днем обед — первое щи или суп, второе мясное каждый день. Вчера, например, я скушал на первое зеленые щи со сметаной, второе — котлету с вермишелью, а сегодня на первое суп с вермишелью, второе — свинина с тушеной капустой"...

Из воспоминаний ленинградского инженера-гидролога:

..."Был у Жданова по делам водоснабжения. Еле пришел, шатался от голода… Шла весна 1942 года. Если бы я увидел там много хлеба и даже колбасу, я бы не удивился. Но там в вазе лежали пирожные"...

Данные о количестве продуктов, ежедневно доставлявшихся в Ленинградские обком и горком ВКП(б) в военное время, недоступны исследователям до сих пор, как и информация о содержании спецпайков партийной номенклатуры и меню столовой Смольного.

Из дневников Ольги Берггольц 13 сентября 1941 года:

"Жалкие хлопоты власти и партии, за которые мучительно стыдно… Как же довели до того, что Ленинград осажден, Киев осажден, Одесса осаждена. Ведь немцы все идут и идут… Артиллерия садит непрерывно… Не знаю, чего во мне больше — ненависти к немцам или раздражения, бешеного, щемящего, смешанного с дикой жалостью, — к нашему правительству… Это называлось: "Мы готовы к войне". О сволочи, авантюристы, безжалостные сволочи!"

Стол резной палисандровый

здесь накрыт как положено.

Пьёт Андрей Александрович

чай цейлонский с пирожными.

Стынет город от холода,

цепенеет в апатии.

Ну, а в Смольном не голодно

клану ленинской партии.

Им харчишки кремлёвские

шлют бортами по воздуху.

А народ к Пискарёвскому

тащит голых без роздыха.

В тёплой «эмке» катание,

как по полю могильному.

Таково испытание!

А горком не всесильный же...

Сытым быть — привилегия.

От Блокады не больно им.

Ведь страна Человекия —

за пределами Смольного.

Светит лампа уютная.

Батареи горячие.

Ожидания смутные

в подстаканнике прячутся.

Хмарь зимы сорок первого

отдаёт мертвечиною.

С сердцем худо, и с нервами

что-то неизлечимое.

Тень блокадная тужится

с похоронными дрожками.

Но никак не накушаться

крысе чаем с пирожными.

Уже после первой блокадной зимы партийное руководство города пыталось направить в "нужное" русло коллективную память ленинградцев. Решено было сделать фильм о блокаде. На всех этапах работы над фильмом — от написания сценария до выпуска его на экран — шла непрерывная работа по изъятию слоя за слоем фрагментов, свидетельствовавших о глубине ленинградской трагедии и проявившейся при этом слабости власти. В обсуждении подготовленной к показу документальной картины "Оборона Ленинграда" в студии кинохроники приняло участие все руководство города. Общее мнение выразил председатель горисполкома Петр Попков: "Насчет покойников. Куда их везут? Причем их очень много показано. Впечатление удручающее… Я считаю, что много не нужно показывать — зачем вереница?.. Или, скажем, идет человек и качается. Неизвестно, почему он качается, может быть, он пьян. Это сгущает краски, создает тяжелое впечатление". Его дополнил второй секретарь Ленинградского обкома и горкома ВКП(б) Алексей Кузнецов, четко назвавший истинную причину запрета выхода картины: "Получается чересчур много трудностей. Разваленный город, разбомбленный, захламленный, кругом пожары, все покрыто льдом, люди едва движутся, а борьбы не показано. Разве это оборона. Вот, скажут, правители, довели город до такого состояния. Направление взято неправильно". Итог подвел Жданов: "Картина не удовлетворяет".