А сказка ли...

В глухой, суровой дальней части леса,

Собрались звери за большим столом.

Решив всё обсудить и взвесить.

Вопрос серьёзный ставился ребром.

Кричал хомяк: «И что с того, что в поле

Я жизнь прожил? Хотелось бы как все,

БлагАми леса пользоваться. Более

Я не желаю жить отшельником извне».

«Ты жил нормально, пил и кушал вволю», —

Угрюмо проворчал под нос медведь:

«Тебе же мало, надо больше втрое,

Ну надо же, такое захотеть...»

«Мы тоже претендуем на деление», —

Вступили волк, косуля и кабан.

«И нам кусок от вашего владения!», —

Зло верещали заяц и фазан.

Медведь сурово осмотрел просящих:

«Я в части леса, где сейчас живу,

Навёл порядок. И никак иначе

Не будут жить чужие. Задеру!»

«Вот-вот, всегда угрозы и расправы!» —

Орал хомяк психуя и давясь:

«Себе захапал лучшие дубравы,

А сам и не был там наверно, отродясь».

«А ты действительно не много ли имеешь?» —

С прищуром промурлыкал дряхлый лев:

«Смотри, как много нас, а ты наглеешь,

Один таким богатством завладев».

«Послушай, лев», — медведь насупил брови:

«Чужой тебе наш лес, как ни крути.

Ты покуражишься сейчас на воле,

И в зоопарк вернёшься. Ты прости,

Ты ведь сбежал на время, что б нажраться,

И мелкоту в округе запугать.

Тебя ведь ищут, незачем скрываться.

Валил бы ты обратно, твою мать!»

От слов таких опешил лидер старый,

С пенька упав, ну, впрочем, как всегда.

Вообще он часто падал, и бывало,

Вставал и удалялся в никуда.

«Я, кстати, знаю», — продолжал топтыгин:

«Ты натравил его наверняка.

Так вот, пока я добрый и не прыгнул,

Уйми скорей придурка хомяка».

Медведь поднялся: «Вас я понял братцы,

Но думаю оставим всё как есть,

И не советую в мой лес являться,

Пока дурная не уймётся спесь».

Он повернулся и пошёл спокойно,

Напрасно звери теребили льва.

Лев спал, и на пеньке довольно,

Покоилась седая голова.