Когда воюют дети

Хрипков Н.И.

Двенадцать из нескольких тысяч примеров беспримерного детского мужества Юные герои Великой Отечественной войны — сколько их было? Если считать — а как же иначе?! — героем каждого мальчишку и каждую девчонку, которых судьба привела на войну и сделала солдатами, матросами или партизанами, то — десятки, если не сотни тысяч.

По официальным данным Центрального архива Министерства обороны (ЦАМО) России, в годы войны в боевых частях числились свыше 3500 военнослужащих в возрасте до 16 лет. При этом понятно, что далеко не каждый командир подразделения, рискнувший взять на воспитание сына полка, находил в себе смелость заявить о воспитаннике по команде. Понять, как старались скрыть возраст маленьких бойцов их отцы-командиры, которые и в самом деле многим были вместо отцов, можно по неразберихе в наградных документах. На пожелтевших архивных листках у большинства несовершеннолетних военнослужащих указан явно завышенный возраст. Реальный выяснялся гораздо позже, через десять, а то и через сорок лет.

А ведь еще были дети и подростки, воевавшие в партизанских отрядах и состоявшие в подпольных организациях! И там-то их было гораздо больше: в партизаны порой уходили целыми семьями, а если и нет, то почти у каждого подростка, оказавшегося на оккупированной земле, было, за кого мстить.

Так что «десятки тысяч» — это далеко не преувеличение, а скорее, преуменьшение. И, видимо, точного числа юных героев Великой Отечественной войны мы не узнаем уже никогда. Но это не причина не помнить о них.

ИДЕТ ВОЙНА НАРОДНАЯ

Идет война народная…

Шел сорок первый год.

Мы не толпа безродная.

Мы все один народ.

И женщины с мужчинами

Стоят в одном строю

И старики с сединами

Ведут войну свою.

Хотел броском-походом

Войну закончить враг.

Войну со всем народом

Не выиграть никак.

Не знали звери эти:

От Бреста до Москвы

С врагами будут дети

Сражаться, словно львы.

Играют мальчики в войну.

Крик по округе раздается.

Им скоро защищать страну

По-настоящему придется.

Зачем нужна она, война?

Пожар несется от границ.

Смущает души сатана,

Плодит безумцев и убийц.

Шли мальчишки от Бреста до Берлина

Самым младшим из всех известных маленьких солдат — во всяком случае, согласно документам, хранящимся в военных архивах, — можно считать воспитанника 142-го гвардейского стрелкового полка 47-й гвардейской стрелковой дивизии Сергея Алешкова. В архивных документах можно найти два свидетельства о награждении мальчишки, родившегося в 1936 году и оказавшегося в армии с 8 сентября 1942 года, вскоре после того, как каратели расстреляли его мать и старшего брата за связь с партизанами. Первый документ от 26 апреля 1943 года — о награждении его медалью «За боевые заслуги» в связи с тем, что «Тов. АЛЕШКОВ любимец полка» «своей жизнерадостностью, любовью к части и окружающим в чрезвычайно трудных моментах вселял бодрость и уверенность в победе». Второй, от 19 ноября 1945 года, о награждении воспитанников Тульского суворовского военного училища медалью «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.»: в списке из 13 суворовцев фамилия Алешкова стоит первой.

Но все же столь юный солдат — исключение даже для военного времени и для страны, где на защиту Родины поднялся весь народ, от мала до велика. Большинству же юных героев, воевавших на фронте и в тылу врага, было в среднем по 13-14 лет. Самые первые из них были защитниками Брестской крепости, а один из сыновей полка — кавалер ордена Красной Звезды, ордена Славы III степени и медали «За отвагу» Владимир Тарновский, служивший в 370-м артполку 230-й стрелковой дивизии, — оставил свой автограф на стене Рейхстага в победном мае 1945-го…

  СЕРГЕЙ АЛЕШКОВ

Стрелять он метко может,

Хотя совсем малец.

Шесть лет всего Сереже,

А он уже боец.

Фашисты мать убили

И брат погиб от ран

За то, что накормили

Зашедших партизан.

В фуфайке. С карабином.

Рука его легка.

Он стал любимым сыном

Стрелкового полка.

И не гляди, что хлипкий!

А хватка-то тверда.

С веселою улыбкой,

Не нюнит никогда.

Глядит глазами чистыми.

Не страшен враг любой,

Когда в боях с фашистами

Сражается такой.

«Ну, всё! фашисткам крышка!

Покажет гадам он!»

В семь лет храбрец-мальчишка

Медалью награжден.

В училище суворовском

Нашел он новый дом.

Хотя всех младше возрастом

Он списке наградном.

Нет сил таких на свете,

Чтоб нас могли сломить.

Когда воюют дети,

Народ не победить.

ЛЕНЯ ГОЛИКОВ

Генерал-майор фашистский

Изумленья не скрывал:

Как мальчишка неказистый

В плен его, вояку, взял?

— Я Париж брал и Варшаву,

Фюрер орден мне вручал.

Я имел такую славу!

И к мальчишке в плен попал

Ну, какой тогда я воин?

В плен меня мальчишка взял!

Лена Голиков спокоен.

Эко диво — генерал!

Он мосты взрывать научен,

Пустит поезд под откос.

А когда медаль получит,

Задирать не станет нос.

Три фашистских гарнизона,

Гидру многорукую,

Уничтожить. И без стона

Смерть под Острой Лукою.

Мертвый, но не побежден.

Не покинул строя.

Среди юных первым он

Получил Героя.

Кто идет, войной грозя,

Им войной ответят…

Победить народ нельзя,

Где герои — дети.

ЗИНА ПОРТНОВА

Пытают девочку, как звери,

Бьют, что есть силы сапогом.

— Тебе мы в ад откроем двери!

Расскажешь всё! мы подождем!

Отбили всё, что только можно.

Что ж кости не переломать?

И кровь обходят осторожно,

Чтобы сапог не замарать.

— Скажи и кончатся мученья.

Тогда пиф-паф — и все дела!

Но им в ответ ее презренье.

Ни слова не произнесла.

Настроились-то на застолье.

Связную взяли! Мат и шах!!

И партизаны, и подполье

Теперь вот здесь, у них в руках!

И что же? Ничего! Ни слова!

Давай еще ее пытать.

И гнев такой! Такая злоба!

Готовы в клочья разорвать!

Казалось бы, совсем недавно

Бежит с подругами она.

Цветет сирень. Так пахнет славно!

Ура! Да здравствует весна!

И неба синее такое!

Всем улыбаться! Всех любить!

«Сердце! Тебе не хочется покоя!

Сердце! Как хорошо на свете жить!»

И птицею такой беспечной

Взлетишь на школьное крыльцо…

Война! И мастер дел заплечный

Бьет сверху сапогом в лицо.

Да не она ли так визжала,

Когда мелькнет по полу мышь!

Перед уколом так дрожала!

И вот теперь в крови лежишь…

Таких здесь мужиков ломали!

Сначала вроде монолит…

Она живая, не из стали.

Но почему она молчит?

— Не может человек, признаюсь, —

Кричит, взбесившись, офицер,

Всё это выдержать!

Ругаясь,

К виску приставил револьвер.

И грохнул выстрел. Что ж несложно

Их всех до одного убить.

Но покорить их невозможно!

Такой народ не победить!

Он ничего не понимает.

Не понимает ничего.

Воюет вся страна. Пылает

Земля под вражьим сапогом.

Марат Иванович Казей родился 29 октября 1929 года в деревне Станьково Дзержинского района Минской области в семье крестьянина. Белорус. Пионер. Окончил 4 класса сельской школы.

В годы Великой Отечественной войны с 21 июля 1942 года был в партизанском отряде имени 25-летия Октября, затем разведчиком штаба 200-й партизанской бригады имении К.К. Рокоссовского. Добывал ценные разведывательные сведения, участвовал в диверсиях на железных и шоссейных дорогах. 11 мая 1944 года при выполнении очередного задания около деревни Хоромицкие (Узденский район Минской области) был окружен гитлеровцами. Отстреливался до последнего патрона и, не желая сдаваться в плен, гранатой подорвал себя и окружавших его врагов. Звание Героя Советского Союза присвоено 8 мая 1965 года посмертно.

Протянулась смерти лапа.

Дальше будет плен и пытки.

Будут жилы, словно нитки,

Из тебя тянуть в гестапо.

Будешь кровью умываться,

Будешь весь кровавый ком,

Будут фрицы изгаляться.

И с размаха сапогом.

«Говори, где ваша банда?»

И опять всё бьют и бьют.

Вытерпит все пытки. Ладно!

Всё равно ж потом убьют.

Подходите ближе! Ближе!

Вот он я! Бери живьем!

Штык-ножом ефрейтор рыжий

Так и целится в живот.

Офицер кричит:

— Nicht schissen!

Не стреляйте! Пусть живет!

Он туда, откуда вышел,

Нас по лесу проведет.

«Подходите! Не тряситесь!

Что я сделать вам могу?

Или может быть боитесь:

Вот возьму и убегу?»

Подошли. Стоят кружочком.

— Ты, конечно, пионер? —

Ковыряя мох носочком,

Усмехнулся офицер.

Валя Котик улыбнулся.

Ишь, догадливый какой!

За чеку! И развернулся.

И раздался взрыв глухой.

ВАСИЛИЙ КУРКА

Так с фамилией бывает

Повезет не в бровь, а в глаз.

Вася Курка — каждый знает

Даже в штабе — снайпер-ас.

Сам он маленького роста,

Выглядит моложе лет

Спрятаться он может просто,

Где другим укрытья нет.

Успокаивает сердце.

Нажимает на курок.

Грохнул выстрел. Нету немца.

Метку ставит паренек.

ЮРИЙ ЖДАНКО

Запад пламенем пылает.

И потрепанная часть

Днем и ночью отступает,

Чтобы в плен ей не попасть.

Отступали без истерик.

И до Западной Двины

Добрели. На правый берег

Переправиться должны.

Кто же тут переберется?

Нет ни лодок, ни плотов.

И одно им остается —

Помощь местных пацанов.

Десять лет всего лишь Юре.

— Показать могу я брод.

Командир лицо нахмурил:

Мал, но где других найдет.

И на правый берег сонный

Ночью все перебрались.

А под утро две колонны

Немцев в Витебск ворвались.

Юрий Жданко город знает.

— Я назад не поплыву.

Посмотрите, как пылает

Улица, где я живу.

— Там останется лишь пепел.

И дороги нет назад.

Видно, ты не зря нас встретил.

Что ж, вливайся в наш отряд!

В батальон, что сильно выбит,

Он один прорваться мог.

Из кольца бойцов он вывел

По чащобе без дорог.

До Москвы дошел с бойцами.

За отвагу был в чести.

— В тыл враге не хочешь с нами,

Чтобы партизан спасти?

Он по снегу и разутый

Побежит с бойцами в бой.

Ну, не прыгал с парашютом.

Значит, прыгнет. Он такой.

И с небес пришло спасенье.

По лесам идут за ним.

Партизан из окруженья

Юра выведет к своим.

Есть на очень знаменитой

На реке Березине

Мост движению открытый,

Очень нужный на войне.

На восток идут колонны

Грабить, жечь и убивать.

У войны свои законы,

Их нельзя переписать.

И закон одно диктует:

На войне пощады нет.

Чем сильнее враг лютует,

Тем безжалостней ответ.

Здесь не место сантиментам.

Победитель будет тот,

Кто весомым аргументом

Неприятеля убьет.

Под мостом летит взрывчатка,

Крутанул — и громыхнет.

Только лучше для порядка,

Пусть колонна подойдет.

Вот гудят свирепо танки

И машин за ними хвост.

Ну, давайте, долгожданки,

Забирайтесь все на мост!

Юра ручку крутит быстро.

Взрыв такой — леса дрожат.

Грузовик и танк-убийца

В речку темную летят.

Там, где мост стоял, опоры

Лишь остались над рекой.

И горячие моторы

Зашипели под водой.

Под ногой снаряд взорвался.

Чудо! Снова он живой.

В госпитале отлежался.

Но не годен к строевой.

Раз нельзя ему в разведку,

Юра в сварщики отбыл.

Не одну он пятилетку

Газопроводы варил.

Как когда-то с автоматом

Окруженцев выводил,

Так теперь он с агрегатом

По Европе колесил.

Если русский отступает,

Скоро будет наступать…

Может, кто-нибудь желает

Снова счастье испытать?

Время раны зарубцует.

Смоют кровь с земли дожди.

Если весь народ воюет,

То победы враг не жди.

АНАТОЛИЙ КОМАР

Пятнадцать лет. Но Анатолий —

Разведчик. Он ведет отряд

В места, знакомые до боли,

Что память мальчика хранят.

Был путь разведчика короткий.

В засаду их отряд попал.

Бил пулемет прямой наводкой,

Разведчиков к земле прижал.

Приблизившись, швырнул подросток

Гранату. Лучше нас не тронь!

Казалось бы, ну, всё так просто!

Поднялись — и опять огонь.

И прыгнул он на амбразуру.

Закрыл ее. Ослеп стрелок.

Нет! Нашу душу и натуру

Враг никогда понять не мог.

Спаслись бойцы. А мальчик Толя

С фамилией смешной Комар

Лежит убитый. Шепчет поле

И остужает тела жар.

БОРИС КУЛЕШИН

Боря — мальчик очень прыткий.

Всей командой не догнать.

Успевает для зенитки

Он патроны подавать.

Не потопите «Ташкента»

Ни за что и никогда!

Ждет их с этого момента

Птиц со свастикой беда.

Кулаком грозит им Боря.

Всё равно мы вас собьем!

А пробоина — не горе!

В Севастополь мы придем!

У него отца убили.

Мать на вражеской земле.

Борю же определили

Юнгою на корабле.

Сшили форму, бескозырку.

Боря — форменный моряк.

Не возьмешь его за шкирку:

Он же воин, не сопляк.

Хоть и раненный осколком,

Но он духом не ослаб.

Полежал совсем недолго

И вернулся на корабль.

Юнге «Красного Кавказа»

От командования честь.

Не хватает для рассказа

Ордена. И орден есть!

ПЕТЯ КЛЫПА

Тут сражаются и камни.

Солнце палит. Боя жар.

Ты водой на камни капни,

Превратятся сразу в пар.

Взрывы. Жажда сушит горло.

Воду берегут, еду.

Но сказал им Петя гордо:

— Лишь со всеми в тыл уйду.

Брестской крепости герои

Непрестанно день за днем,

Как герои древней Трои

Бьются яростно с врагом.

Уходить приказ получен.

Через Южный Буг плывут.

Только вышли — вот же случай!

Гады-немцы тут как тут.

Не зубами же кусать.

Доберись еще до вен.

«Хэндэ хох!» Куда деваться?

И бойцов погнали в плен.

Пете Клыпе лишь двенадцать.

Он мгновенье улучил.

Убежал. Давай скрываться.

В Брест пришел. Там месяц жил.

Не до игр, не до книжек,

На фашистов страшно зол.

И собрав друзей-мальчишек,

На восток он их повел.

Где попало ночевали.

И дорога привела

В сараюшку. Их поймали

Полицаи из села.

И в Германию трудиться.

Там рабочие нужны.

Довелось освободиться

Лишь в последний год войны.

Послужил еще немножко

И домой. А там дела

И такие, что дорожка

За решетку привела.

Спекулировал приятель

Тем, что где-то своровал.

Петя Клыпа или прятал,

Или вместе торговал.

Был Смирнов, такой писатель.

Он о крепости писал.

Словно подлинный старатель,

По крупицам собирал.

Вышел он на Петю Клыпу.

Расспросил и разузнал.

И собрав свидетельств кипу,

О герое написал.

И не уркою, наверно,

Он героем был рожден.

И за подвиг беспримерный

Получает орден он.

Мы героев почитаем.

Отдаем им долг сполна.

Но про всех мы не узнаем.

Воевала вся страна.

Вот отмерил Бог таланта!

Был Василий знаменит.

Дослужил до лейтенанта.

В сорок пятом был убит.

Но забрал с собой в могилу

Двести фрицев парень тот.

Победить такую силу?

Кто желает? Шаг вперед!

АРКАДИЙ КАМАНИН

У Аркадия Каманина

Папа — летчик, генерал,

Чья фамилия прославлена.

Он челюскинцев спасал.

Был из первых он героев.

Слава громкая, почет,

И сынка к себе пристроил.

В часть механиком берет.

Ну, понятно, генеральский

Сын — бахвал и пустозвон.

Как петух, конечно, галльский,

Красоваться будет он.

Убедились вскоре сами:

Парень скромный. Самолет

Он с закрытыми глазами

Разберет и соберет.

С сослуживцами Аркадий

Прост, как парень от земли.

«И чего мы, Бога ради,

На него так волокли?»

Был он летчиком отважным.

До конца войны летал.

И встречаясь с асом вражьим,

В бой решительно вступал.

Полетел, быть может, в космос.

Рок не сжалился над ним,

И подрезан был, как колос,

Он болезнью молодым.