Глава 1. Возвращение домой

Страх держал стальными когтями за горло, не давал закричать и не отпускал обратно, в спасительное забвение. Верхний свет заливал комнату и нещадно бил по глазам. Люди стояли полукругом. Среди белых халатов застыли разноцветные узоры, будто в палату явился цыганский табор и неподвижно ждал, когда позволят выступить. Человек в чёрном балахоне с капюшоном, сдвинутым на лицо, был ближе всех. Он произнёс несколько слов, и страшная боль сдавила голову, перетекла в живот, достала до пальцев рук и засела в ступнях.

Анна провалилась в бездну. Засасывающая чернота не хотела отпускать, но металлический голос заставил разомкнуть веки. Человек в чёрном балахоне склонился к лицу и откинул капюшон: тёмные глаза пытались пробуравить душу, губы повторяли заклинание. Всё вокруг походило на дьявольский ритуал.

Чёрная бездна манила и сулила вечное ощущение полёта. Неторопливое падение убаюкало, и сознание погрузилось в глубокий спокойный сон.

Кто-то стиснул виски, глаза открылись, из груди вылетел стон. Анна увидела руки над своим лицом. Дьявольский ритуал продолжался. Мелькнул чёрный перстень-печатка на среднем пальце левой руки. Сплетение множества колец не давало ни отвести взгляд, ни сомкнуть глаза, и рождало беспредельный ужас.

Когда странный перстень исчез, на смену демоническому шёпоту пришло безмолвие. Густой тёмно-серый туман, словно дым от пожара, заполнил всё пространство, к невесомому телу подобралось знакомое чувство безмятежности. Серые клубы превращались в бесплотных людей. Они пытались подойти ближе, но растворялись, не преодолев и половины пути.

Тишину разрезал голос, чуждый этому месту. Анна прислушалась. Женщина нараспев повторяла фразы, но, кроме имени, ничего нельзя было разобрать.

Яркий свет огромной лампы заливал комнату и заставлял часто моргать. Люди в белых халатах перешёптывались. Две женщины в пёстрых платьях сложили руки крестом на груди. Чёрной фигуры в этой белой комнате не было.

— Аня, очнись. Ты меня слышишь? — эхо повторило фразу десяток раз.

Сил не было кивнуть.

— Она слышит, — ответил приятный женский голос, тот самый, который вплетал её имя в песнь. Анна повернула голову набок и увидела бусы из крупного светло-жёлтого янтаря с застывшими осколками прошлого. — Я медиум, — продолжила эта женщина, — я помогу тебе вернуться.

Анна закрыла глаза, но теперь её сознание никуда не стремилось. Она дремала, ни о чём не думая. Больше не было ни засасывающей чёрной бездны, ни тумана, похожего на дым. К ней подходили люди в белых халатах, бросали короткие взгляды, что-то записывали в свои блокноты, иногда поправляли одеяло и подушку и уходили.

— Аня, ты меня слышишь?

Она кивнула и увидела возле себя двоюродного брата. На нём был белый халат с логотипом из синих букв и красных линий на нагрудном кармане.

— Слышу, — ответила она и обвела взглядом помещение, похожее на отдельную больничную палату.

— Ты меня помнишь? — спросил Роман.

— Да, — выдохнула Анна. Слова давались с трудом.

Брат что-то нажал, кровать едва слышно зажужжала, её спинка приподнялась, и Анна смогла рассмотреть комнату. В углу стояла светлая тумба, на стене висел телевизор. Кузен сидел на стуле, держась одной рукой за поручень кровати.

— Ты помнишь, что с тобой произошло?

Анна искала, за какую картинку из прошлого зацепиться. Перед глазами промелькнули эпизоды её жизни: звонкое детство; юность, полная необдуманных решений; молодость с калейдоскопом перемен; зрелость и осознанные шаги к краю пропасти.

Она вспомнила себя, измученную супружеской жизнью, мужа-деспота и кроху-дочку. Роман задавал наводящие вопросы, пытался подсказывать. Её мужа звали Игорем, а дочь — Маришкой, Анне очень нравилось это имя. Вскоре всплыли отрывки из семейного быта, вечные скандалы, упрёки. Пару раз пришлось обратиться к врачу: муж её бил.

Последняя сцена не желала уступать место какому-либо другому событию. Игорь закричал так, что кровь застыла в жилах. Анна спрятала дочь в шкафу и хотела кинуться к телефону, чтобы позвать на помощь, но не успела: Игорь влетел в детскую и набросился с кулаками. Она вырвалась и метнулась в спальню, но этот изверг взял в руку что-то тяжёлое. После первого удара Анна упала и увидела свою кровь на полу. Потом была боль, а за ней последовала пустота.

— Я умерла.

— Да, — подтвердил Роман, — это случилось десять лет назад. Ты упала с лестницы.

Анна пошевелила пальцами рук, но тело едва слушалось.

— Наверное, муж тебя толкнул, а потом откупился, у него же водились деньги и имелись связи, — Роман нахмурил лоб. — Мы с Лизой пришли к такому выводу гораздо позже. Ты ведь помнишь Лизу, мою старшую сестру?

Анна не хотела ничего вспоминать и слушать небылицы, которыми её муж кормил родственников. Разве это имело значение сейчас, спустя столько лет?

— Твоя внешность… — запнулся Роман. — Это временно. Мы над этим работаем.

Анна посмотрела на руки — они были совершенно прозрачными. Она заглянула под одеяло и увидела все складки на белой простыне под едва различимым телом. Ни удивления, ни волнения она не почувствовала. Анна посмотрела сквозь свою руку на Романа. Тот говорил что-то об испытаниях, экспериментах, исследованиях, поисках, о науке и магии; о том, что совсем недавно учёные нашли какую-то связь между миром живых и миром мёртвых; о том, что души витают среди нас, но не всех можно вернуть. Он вздохнул и потупил взор. Анна опустила руку и спрятала её под одеяло.

— Это была теория, — продолжал Роман, — на практике всё оказалось гораздо сложнее.

Он каждый день приходил в палату и много говорил об исследованиях, о том, как они помогут Анне восстановить тело. Одну половину она прослушала, а вторую не поняла. Ей были безразличны и эксперименты, и её дальнейшая судьба. Чтобы не показаться совсем равнодушной, она спросила о дочери.

— Маришка с Ольгой, второй женой Игоря. У неё своих детей двое, тяжело, но она справляется.

— А Игорь?

— Умер пять лет назад. Проблемы с сердцем, он какое-то время болел.

Анна не знала, о чём бы ещё спросить, и просто лежала молча, глядя на выключенную квадратную лампу в белом потолке. Жалюзи на окне были сдвинуты в одну сторону, но дневной свет не справлялся с освещением палаты, и мягкие тени дарили надежду на спокойный отдых. Но кузен не уходил и не давал заснуть.

Роман видел, что эксперимент провален: Анна выглядела совсем не так, как в последние годы жизни, редко задавала вопросы о родных и близких, никуда из палаты не выходила, почти всё время дремала или спала. Телевизор её не интересовал — она ни разу не переключила канал.

— Я видела чёрную фигуру.

— Во сне?

— Не знаю. Этот человек меня звал. Я лежала в комнате с белыми стенами и большой лампой под потолком. У него пугающий перстень с переплетением колец на среднем пальце левой руки.

— Это просто сон, тебе сейчас стоит подумать о чём-нибудь хорошем, — Роман опустил взгляд и поправил очки.

Того странного человека в группе сразу невзлюбили, и работалось с ним тяжело. Методы, которые он предлагал, казались абсурдными и невыполнимыми, его высокомерие и упрямство раздражали, поэтому когда его отстранили от эксперимента, все вздохнули с облегчением.

Роман был в той самой комнате, как и остальные участники: медиумы, маги, некроманты, шаманы и экстрасенсы. Под огромной лампой стояла ёмкость, похожая на ванну, наполненная особым раствором, и каждый участник мог испробовать свой метод. Маг просил слишком много времени, влезал с неуместными замечаниями и называл коллег шарлатанами. Начальство шло на уступки, но вместе с ними росли и требования этого неприятного человека. Душа Анны материализовалась гораздо позже, мага уже к тому времени отстранили, успех приписали медиуму, добродушной полноватой женщине с водянистыми зелёными глазами и янтарными бусами на крепкой шее. Роман обдумывал слова Анны, иногда просил рассказать её о том «сне» с чёрной фигурой, но не осмеливался признаться, что этот человек реален и тоже участвовал в её воскрешении.

***

Анна помнила Романа совсем юным парнем. Он учился в столичном институте, а все летние каникулы проводил в родном городе и ходил в какую-то лабораторию практиковаться. С его старшей сестрой, Лизой, Анна крепко дружила. Были какие-то другие родственники, наверное, имелись ещё и родители, но попытки что-либо вспомнить отнимали много сил, и Анна закрывала глаза, чтобы спрятаться на короткий миг от этого чужого для неё мира. Роман будил её и беспрестанно спрашивал о чём-нибудь из той жизни, которую она давным-давно покинула.

Воспоминания походили на рассыпавшийся пазл из тысячи элементов. Коробку перевернули, куски разлетелись повсюду, и нельзя было понять, какая должна получиться картинка.

Роман отвозил Анну в лаборатории, сажал в белые ванны, обливал какими-то растворами. Она мало ходила самостоятельно, чаще просто лежала в палате и дремала в ожидании, что на этот раз сон откроет двери туда, куда её душа однажды упорхнула.

Но Анна вновь просыпалась и будто отходила от наркоза. Слабость и постоянное желание сомкнуть веки не давали сосредоточиться на простых просьбах. Вопросы утомляли, возвращаться к тому, что было давным-давно похоронено, не имело смысла. Анна хотела, чтобы все эти суетящиеся вокруг люди в белых халатах оставили её в покое.

***

Когда в эксперименте поставили жирную точку, Роман обратился за помощью к сестре. Лиза тепло относилась к кузине, всегда с ней ладила, и именно её Роман попросил приютить возвращённое с того света привидение.

Лиза согласилась поселить Анну у себя и сохранить это в секрете. Руководители эксперимента не препятствовали родственникам. Возможности держать в стенах института прозрачную женщину не было. Вернуть её в мир мёртвых тоже не вышло, но об этом Роман не рассказал даже родной сестре. Анна застряла между мирами. Она уже не была покойницей, но ещё не вернулась к жизни.

Роман привёз Анну в дом сестры в середине апреля. В частном секторе почти на окраине маленького городка было темно: в фонарях разбили лампы, исправлять это никто не торопился, и приглушённого света, исходящего из окон небольших домиков, не хватало. Было холодно, Роман пожалел, что не взял перчатки. На привидении угадывалось лёгкое длинное платье, но непогода была не страшна этой душе — Анна ничего не чувствовала.

По лобовому стеклу застучали капли, пришлось включить дворники. В простенькой иномарке окна не были тонированы, и Анна лежала на заднем сиденье. Она послушно выполняла все указания, не перечила и ничего не предлагала. Роман остановился у нужного дома, обернулся и увидел в её сложенных под головой руках, в подогнутых ногах смирение. Она просто ждала, когда кто-нибудь скажет, что делать дальше.

— Мы приехали, — произнёс Роман как можно мягче, и Анна села. В едва улавливаемых чертах лица, на почти невидимых тонких губах читалась покорность. Покорность самой судьбе.

Лиза ждала гостью, и как только Анна вошла в дом и за ней закрылась дверь, принялась обнимать и ощупывать кузину.

Роман призывал Лизу успокоиться и не донимать двоюродную сестру расспросами. Анна мялась посреди большой комнаты, не зная, куда себя деть. От шума она уже устала, на вопросы отвечать не хотелось, тянуло в сон.

Лиза всегда была чересчур активной, а её голос — слишком звонким. Она упорхнула в кухню, но тут же вернулась с горой фотоальбомов.

— Лиза, не сейчас, — то и дело останавливал её Роман.

Андрей кардинально отличался от своей импульсивной супруги. В любой ситуации он сохранял спокойствие, и часто ему удавалось остудить свою жену, когда та начинала терять над собой контроль из-за какой-нибудь мелочи. Он выхватил у жены альбомы и отложил их на диван.

— Анютка, как я рада! Как я рада! — постоянно повторяла Лиза. Роман видел, что сестра относится к встрече с кузиной как к чему-то скоротечному, будто к ней в гости на пару дней заскочила дальняя родственница. Лиза стала рассказывать, как изменился её дом, что в нём было отремонтировано и переделано, но тут Роман не выдержал и призвал сестру замолчать.

Настя — четырнадцатилетняя дочь Лизы и Андрея — наблюдала за кутерьмой, творящейся в гостиной, из кухни. Её мучило любопытство: как же выглядит вернувшаяся с того света душа. Ничего особенного она не увидела, посреди гостиной стояла всего лишь прозрачная женщина, похожая на голограмму из фантастического фильма. Анна сказала, что не может летать и ходить сквозь стены. Скукотища! Настёна ушла на второй этаж, в свою комнату, заперлась на хлипкую задвижку и включила музыку в плеере на полную громкость, чтобы заглушить голоса предков.

Андрея интересовало, что находится по ту сторону жизни, и он был крайне огорчён, когда Анна ответила, что ничего там нет. Только пустота и лишь иногда проблески света, будто сны. Он попросил рассказать о них, а Анне говорить не хотелось, но заикнуться, что пора отдохнуть от всей этой суеты, она побоялась — это могло обидеть сестру.

Лиза в свои тридцать пять была женщиной миловидной, одевалась по последней моде. Она хотела походить на кузину, которая являлась воплощением женственности, держалась более естественно, быстро находила общий язык с любым собеседником. У Анны было множество отборных кавалеров, богатых и красивых. Лиза завидовала, но разница в возрасте не дала сёстрам рассориться. Лиза полагала, что спустя годы научится так же ловко пользоваться косметикой, кремами, у неё появятся деньги на стилистов-парикмахеров, время на походы в фитнес-зал, и она станет такой же обворожительной. Годы прошли, кожа начала увядать, появились морщины, а обаяния, которым когда-то обладала Анна, Лиза так и не достигла.

Андрей был мягок, как пластилин, она вылепила из него то, что ей нужно, и всё равно не уставала находить в своём благоверном изъяны.

— Андрюш, заканчивай расспросы! — сказала она, когда Роман её окончательно убедил, что Анне нужен отдых. — Придёт время, сам увидишь, что там есть: туннели со светом или райские облака.

Лиза приготовила для сестры постель в кабинете мужа. По сути, это была вытянутая крохотная комнатушка с книжным шкафом и письменным столом, маленьким окошком и тонкой простой занавеской. Ещё там стоял старый диван, механизм у которого давным-давно заклинило и он больше не превращался в кровать. Других подходящих комнат Лиза не нашла. В доме было две спальни: супружеская и детская, гостиная представляла собой проходную комнату с лестницей на второй этаж. В кладовке лежал хлам. Лиза сперва подумала переделать под спальню её, но там не было окна. Как же жить в комнате без окна?

Утром Лиза возилась на кухне: надо было прибрать, на всех приготовить, обзвонить подруг, узнать, какие у них новости. Дел было невпроворот.

Анна устала сидеть в кабинете, глядя в одну точку, и спустилась в надежде поговорить с сестрой.

— Все уже занимаются огородом, а Андрюша лентяйничает, — пожаловалась Лиза. — Ведь надо вскопать, посадить цветы, пересадить смородину, чтобы наш участок был не хуже, чем у соседей. А если у нас ничего не взойдет, что они скажут? Наточка всегда спрашивает, что уже посажено. А Андрюша с утра умотал к другу! Какая безответственность! Он же семейный человек! Ему постоянно об этом надо напоминать!

Лиза переключилась на дочь, на нравы современной молодежи. Настя, по её словам, совсем расслабилась: у неё скоро экзамены, а она гуляет до самой ночи и спит до обеда. А ещё родители не совсем здоровы. Им уже за шестьдесят перевалило, с возрастом болезни умножились. Нужно искать врачей и деньги на лекарства. В начале осени родителей следует отправить в санаторий, а позаботиться о льготной путёвке надо уже сейчас.

Лиза вдруг поняла, что чересчур много болтает о своих повседневных хлопотах, а сестра и слова вставить не может.

— Как ты себя чувствуешь, Анют? — спросила она.

— Нормально, — ответила Анна. Она никак не могла понять, зачем её вернули. Здесь ей места уже нет.

Лиза извинилась за то, что высказала сестре о своих домашних делах, не дала ей опомниться. Анна сидела, опустив голову, будто рассматривая своё прозрачное одеяние.

— Я помню это платье, — сказала Лиза и потрепала кузину по плечу. — Ты выглядишь так странно! Не потому, что ты прозрачная, а…

— Потому что я выгляжу не так, как перед смертью?

Лиза кивнула. На Анне было платье в пол с широкими бретелями, драпировкой на груди и струящейся юбкой. Лиза помнила, что платье было бордовым — в нём Анна пришла на её свадьбу с Андреем. Тогда кузина затмила всех женщин и молоденьких девушек, и дело было не только в наряде, но и в природной женственности, которой обладала Анна и которой так не хватало её двоюродной сестре.

Лиза совершенно точно помнила, что незадолго до рокового дня Анна сделала каре, и новая причёска ей очень шла, а сейчас её прозрачные волосы доходили до лопаток и немного вились на концах. Такую причёску Анна носила, когда ей было около тридцати.

Лиза вздохнула и налила себе чаю.

— Игорь позвонил мне за сутки до похорон, он был так взволнован! Лестница в том доме мне никогда не нравилась. Помнишь, я ведь с неё чуть не упала, когда впервые приехала к тебе в гости. Когда Игорь рассказал о трагедии, я ни на секунду не засомневалась! Домработница утверждала, что всё видела своими глазами. Спустя пять лет, когда Игорь умер, мой отец разыскал эту женщину. Он просто хотел узнать правду. У неё было двое детей-подростков, сейчас они, наверное, учатся в институте.

— Я помню Нину, — вставила Анна. — Игорь ей хорошо платил, чтобы она не болтала лишнего, дарил дорогие игрушки её детям и привозил вещи из командировок.

Лиза отпила немного чая, покосилась на печенье в вазе, но так к нему и не притронулась.

— Она тряслась от страха и твердила, что с тобой произошёл несчастный случай, — продолжила кузина. — Свидетельство о смерти Игоря тоже не подействовало: она ещё раз повторила, что видела, как ты падала. Отец даже патологоанатома разыскал, который делал вскрытие, — город ведь у нас маленький — но и тот убеждал, что твоя смерть не была насильственной.

Анна смотрела, как сестра вертит в руках чашку. Игорю ничего не стоило дать взятку, у него всюду были знакомые, а где знакомых не имелось, он всегда мог отыскать того, кто нуждался в деньгах. Такие всегда находились.

— Ты помнишь день своей смерти?

— Помню, — ответила Анна. — Я не падала с той крутой лестницы. Если Игорь и сбросил меня вниз, то, скорее всего, уже после моей смерти.

Лиза села рядом с кузиной, ей хотелось узнать правду, и Анна рассказала о страшном дне, когда её жизнь оборвалась.

***

Игорь был зверем, но его материальное положение перекрывало любые недостатки. Анне было двадцать девять, у фирмы, в которой она работала, сменилось руководство и установило новые жёсткие порядки. Пришлось уволиться. Денег не было, а жить хорошо и безбедно очень хотелось. Игорь красиво ухаживал: приглашал в рестораны, вывозил на курорты, дарил драгоценности, оплачивал любые капризы. Но он был слишком ревнив. В начале отношений Анна получила сильную пощёчину из-за того, что созвонилась с бывшим одноклассником, чтобы организовать встречу их выпуска. Игорь поставил жёсткие условия: запретил посещать какие-либо мероприятия, общаться с друзьями мужского пола и встречаться с подругами чаще, чем раз в месяц. Анна приняла эти условия, потому что к тому времени успела привыкнуть к хорошей жизни. Впервые Игорь поднял на неё руку ещё до свадьбы: ему показалось, что Анна его обманывает и встречается с кем-то за его спиной. Ей удалось убедить его, что это всего лишь домыслы и она ему верна.

Она стала его пленницей, птицей в огромной красиво обставленной клетке. Даже с кузиной нельзя было видеться часто. Анна говорила Лизе, что счастлива, но у неё много всяких хлопот, поэтому и не получается часто навещать родных.

Игорь ждал мальчика и страшно расстроился, когда Анна родила дочь. Он настаивал на ещё одном ребёнке, а она уже поняла, что жить взаперти больше не может. Она стала ходить по врачам и ссылаться на осложнения после родов. Игорь заставил её пройти обследование в столичной клинике, и оказалось, что она полностью здорова. Муж не почуял обмана: он был убеждён, что медицина в маленьких городах отвратительна, а в платных центрах доверчивым и обеспеченным женщинам навязывают ненужное лечение. Анна заикнулась о разводе, но Игорь выбил из её головы эти непозволительные мысли. Она постаралась приспособиться: исполняла его прихоти, сопровождала в деловых поездках. Ребёнком в основном занималась няня. Новая беременность не наступала, и Игорь вновь заикнулся о поездке в столичную клинику к его знакомому врачу. Анна убедила его, что в современных условиях это нормально, многие пары пытаются зачать годами.

В тот роковой день Игорь нашёл её таблетки и посмотрел описание в сети. Анна их хорошо прятала, но так вышло, что домработница вытащила упаковку из-под ковра в спальне и положила на прикроватный столик.

Было воскресное утро, Анна сидела на маленьком розовом стульчике и смотрела на ярко-оранжевые каракули, которыми Маришка заняла половину листа. Девчушка не могла усидеть на месте и рисовала стоя, а её розовый стульчик занимал коричневый плюшевый кот в синей майке. С первого этажа послышался страшный крик разъярённого мужа. Анна кинулась к лестнице, чтобы понять, в чём дело. Она старалась быть идеальной, даже с подругами перестала общаться, и с Лизой созванивалась не чаще одного раза в месяц. Игорь упомянул таблетки.

Анна вбежала в спальню, залезла под ковёр, но их там не оказалось. Она метнулась к дочери, спрятала её в шкафу и велела не выходить оттуда, что бы ни произошло. Игорь влетел в детскую и набросился на Анну с кулаками. Она вывернулась и побежала в спальню за своим телефоном. Дом находился на отшибе, соседей поблизости не было, и разгневанный муж не позволил бы ей далеко уйти. Анна схватила телефон с комода, но Игорь уже занёс над её головой статуэтку, ударил, и она упала. После второго удара почувствовала страшную боль, а потом пришло спасительное ничто.

***

Анна рассказала свою историю и ощутила болезненную усталость: воспоминания вытянули слишком много сил. Лиза что-то ответила, но Анна снова провалилась в чёрную бездну, будто заснула на несколько секунд, а как только удалось разомкнуть веки, спросила отстранённо:

— Как моя мама?

Тянуло в сон, но она старалась вести себя так, словно её что-то интересует. Анна пыталась оправдать ожидания Лизы и её брата, ведь они так много для неё сделали.

— Она ушла почти сразу после тебя, — ответила Лиза. — Без тебя тосковала, вылезли старые болячки. Я навещала её, пыталась помочь, но мне и самой нужна была помощь.

Лиза опустила глаза. В глубине души она винила себя за то, что недосмотрела за родным человеком. Андрей закрутил интрижку, умерла Анна, и на тётку не хватило сил. Роман был далеко — учился в столице, сдавал экзамены. Он часто звонил и обещал приехать, как только освободится, но до самых тёткиных похорон так и не смог навестить родственников.

— Расскажи о тех, кто остался.

— Серёжка живёт с младшей сводной сестрой, он уже большой мальчик, двадцать первый год пошёл, но я редко звоню ему. У него свои интересы, ему не до нас. Он бросил местный институт, хочет учиться в столице.

— А как дядя Петя?

— Он болел, долго лежал в столичной клинике. Умер три года назад. Дэн иногда звонит, но с ним Ромка больше общается.

— Денис? Я его помню, я его видела, — произнесла задумчиво Анна, извлекая из памяти образы.

— Конечно, ты его помнишь, — сказала Лиза, — когда ты умерла, ему было восемнадцать, они же с Ромкой ровесники. Только проблемы у него бывают с законом. Последний раз Ромка его вытащил, но, похоже, он пошёл не той дорогой.

— Что он натворил?

— Не знаю. Брат молчит, Дэн тоже, а я не хочу в это влезать. Дэн ведь не такой, как мы.

— Лиза, не надо, — сказала Анна, — дядя его любил и воспитывал как родного.

— Не вижу я в нём родственника. Он чужой нам! — заявила Лиза.

— А как Яна?

— Ты что? Я с ней не общаюсь! Видеть её не желаю! Она же причастна к твоей смерти!

Лиза с жаром поставила чашку на стол, и содержимое чуть плеснуло наружу.

Яна несколько раз замечала на лице Анны синяки, но никому ничего не говорила. За пару дней до трагедии Анна столкнулась с родственницей на улице и высказала свои опасения. Она боялась, что однажды Игорь вконец озвереет и сотворит с ней или с дочерью что-то ужасное, и попросила никому ничего не рассказывать. Яна пообещала, что сохранит тайну. Она заговорила лишь незадолго до кончины Игоря. Он лежал в клинике далеко от родного города, итог уже был определён. Все знали, что ему не выкарабкаться. Лиза устроила Яне страшный скандал, обвинила в смерти сестры и закрыла для неё двери своего дома. И по сей день Лиза считала Яну предательницей. Только Роман продолжал общаться и поддерживать отношения со всеми родственниками, и благодаря ему семья не распалась на части.

***

Почти весь следующий день Анна дремала. Кузина поинтересовалась, показать ли фотографии, но она сослалась на плохое самочувствие и снова заснула.

Никаких мыслей в голове не рождалось, спускаться и слушать рассказы сестры о повседневных заботах не хотелось: в них жизнь била ключом. Анна вышла из комнаты-кабинета только вечером, побродила по второму этажу и снова вернулась на свой диван. За окном шумел ветер, тусклый фонарь освещал яблоню, на которой начинали зарождаться новые листья. Настя ушла гулять, Андрей смотрел спортивный канал в гостиной. Анна желала исчезнуть, раствориться в воздухе, слиться с ветром и улететь подальше от живых людей: в леса, поля, пробежаться по рекам и оставить на их поверхности лёгкую рябь, подняться к облакам и погреться в лучах солнца, наблюдая за птицами.

Анна услышала знакомый голос, вышла из своего убежища и вовремя остановилась: в гостиной топтался гость. Она выглянула очень осторожно, чтобы тот её не заметил.

— У меня только бутерброды, — говорила Лиза, — рагу ещё не готово.

— И бутерброд сойдёт, — ответил молодой мужчина в тёмно-синей ветровке и потёртых джинсах.

Лиза пошла в кухню и нарочито громко произнесла:

— Андрюш, у нас гости!

Гость подошёл совсем близко к лестнице, и Анна метнулась в кабинет. Закрывать дверь она не стала, чтобы не шуметь, а просто забилась в угол.

Это был Дэн. Анна его помнила. Он вырос и очень изменился, возмужал. Его волосы стали совсем светлыми. Лиза часто указывала и на это, когда говорила, что он совсем не такой, как остальные родственники. Все Стоевы были темноволосыми.

Она сидела на полу, не шевелясь, пока не заглянула Лиза.

— Дэн уже ушёл.

Услышав это, Анна перебралась на диван.

Лиза посетовала на его пустую голову, рассказала, что сейчас Дэн изредка приходит и клянчит еду, а ей совсем не хочется кормить не-родственника, в сердцах пожелала ему скорей жениться и уехать куда-нибудь подальше.

Анне показалось, что парень не заслуживал таких слов в свой адрес, но Лизе она не возразила. Кузина была слишком упрямой и вряд ли переменила бы своё мнение о ком-то или о чём-то после одного лишь разговора, а больше ничего Анна сделать не могла. Она поразмыслила и решила, что знает о Дэне слишком мало, чтобы делать какие-либо выводы.

***

Анна помогала Лизе с уборкой, иногда готовила. Настя была не против поучиться у женщины-привидения математике и другим наукам. Но больше девчонку интересовали кладбища, склепы, кресты, черепа и всё прочее, с этим связанное. Можно ли увидеть призрака ночью на кладбище? А в склепе? Она даже пригласила Анну в свою тусовку, но та отказалась. Нельзя было раскрывать, что в одном из домов этого маленького городка живёт привидение.

Андрей вечерами засиживался в кабинете, Анне приходилось ложиться при свете настольной лампы, потому что сил сидеть в кухне или где-то ещё уже не оставалось. Андрей пытался разговорить её, но Анна в столь позднее время слишком сильно хотела спать. Он болтал с ней по выходным, когда Лиза уходила к подругам, а Настя уматывала гулять.

Андрей смотрел на прозрачную женщину и прикидывал, получится ли снять с неё платье. Её можно было потрогать, она разговаривала, и по её словам становилось понятно, что разум у неё сохранился. В целом это привидение вызывало интерес. Он спросил, принимает ли она ванну и не нужно ли ей купить чего для этого. Анна ответила, что купаться ей необязательно. Тогда Андрей спросил, может ли она снять туфли. Будут ли они прозрачными туфлями-призраками или тут же растворятся в воздухе? Анна разгадала нездоровые намерения мужа сестры и строго рекомендовала заняться огородом. Была суббота, стоял май — самое время, чтобы посадить картошку. Андрей сказал, что та уже посажена, огород в полном порядке, и попытался задать ещё несколько каверзных вопросов, но Анна была холодна, как могильный камень.

Тем же субботним вечером она позвонила двоюродному брату и попросила срочно приехать. За окнами стояла темнота, соседские дома не выглядывали из-за высоких заборов, фонари не освещали улицу. Роман приехал через час. Лиза и Андрей его не ждали. Анна поговорила с кузеном наедине. Она умоляла брата взять её в свой дом, провести ещё какие-нибудь опыты.

— Мы всё испробовали, — развёл руками Роман.

— А вы не пытались вернуть меня обратно? — спросила Анна в отчаянии. Она была чужой в этом мире живых.

Роман поправил очки и отвернулся.

— Я ничего не чувствую! Мне не будет больно!

— Мы пробовали, — выговорил он.

— Пожалуйста, Ромка, — прошептала Анна, опустилась на старый диван, который служил ей кроватью, и снова взглянула на брата. — Лиза и Андрей не в силах мне помочь, но ведь ты можешь!

Роман вздохнул и согласился попробовать снова. Он обещал, что вскоре возьмёт отпуск, и как только уладит дела на работе, возьмёт её к себе.

— Забери сейчас, умоляю!

Анна пообещала, что днём не станет подходить к окнам — квартира Романа располагалась на втором этаже пятиэтажки.

Сестра с мужем были удивлены, когда Роман рассказал о своих планах, но Лиза не настаивала на том, чтобы Анна погостила в её доме ещё немного. Андрей не вмешивался.

Лиза дала одну из своих сумок, сложила туда кое-какие вещи: фотографии родственников, самой Анны, три толстых книжки, которые сестра ещё не читала, и простой мобильный телефон, купленный давным-давно в качестве запасного. Лиза попросила кузину подождать и ушла в спальню. Анна подумала, что сестра даст ей какой-то одежды — у них был один размер — на случай, если новые эксперименты увенчаются успехом, но Лиза принесла ещё несколько фотографий.

— Это старые снимки, — сказала она. — Их напечатали вчера. Прости, я не решалась отдать тебе раньше…

Анна взяла фотографии, с которых смотрела девочка-школьница в красной куртке и торчащей из-под неё клетчатой юбке. На одном фото она сидела на качелях, на другом — залезла с ногами на лавку и корчила рожицу, на третьем — обнимала свой потёртый, облепленный наклейками школьный ранец.

— Ей здесь десять. Других фотографий у меня нет. Мы с Ольгой в последнее время редко видимся.

Анна поблагодарила сестру.

— Андрей стал странно на тебя смотреть. Знаешь, он на всех баб пялится, — высказала Лиза и опустила голову. — Ромка, может, придумает, как тебе помочь.

Анна поняла, что кузине тяжело было держать в доме призрак давно умершей сестры. Лиза её уже оплакала и отпустила и относилась к их встрече, как к чему-то временному. Анна надеялась, что Роман найдёт способ вернуть её туда, откуда она не должна была возвращаться.

***

Роман жил в маленькой двухкомнатной квартире, окна которой выходили на подъезды соседнего дома и крохотные, заросшие кустами палисадники. В большой комнате стоял диван, небрежно прикрытый пледом, напротив него располагались кресло и комод со стареньким телевизором. Платяной шкаф примыкал к книжному, где книги занимали всё пространство: лежали во всех положениях, выглядывали изо всех щёлочек, а несколько были обращены обложками к стеклу, и казалось, если открыть дверцу, то они непременно свалятся на пол. На шкафах стояли забитые книгами полки, а между полками и потолком были втиснуты потрёпанные научные журналы прошлых лет. Вторая комната была приспособлена под лабораторию, в ней царил порядок: все колбы имели маркировку и занимали строго определённые места, на коробках и папках виднелись хорошо читаемые наименования; на рабочем столе лежал ноутбук, из чёрной подставки для канцелярии торчали остро оточенные карандаши, ручки и скрепки, а на углу белели чистые листы. Именно в этой комнате-лаборатории Роман и поставил для двоюродной сестры раскладушку.

Анна целую неделю наводила в доме порядок, чтобы преобразить эту берлогу. Она нашла в шкафу давным-давно позабытые мелочи вроде новых кухонных полотенец, подаренных к пасхе, старого бордового покрывала и парочки фигурок в целлофановых упаковках (эти пластмассовые щенята когда-то давно не пришлись по вкусу, но теперь украшали пустые полки в ванной и кухне). Готовила она из того, что находила в морозилке, и того, что кузен приносил из магазина. Своей усердной работой по хозяйству она старалась отплатить брату за всё, что он для неё делал.

За неделю Роман расправился с делами и взял отпуск на месяц, чтобы поработать над средством, которое могло бы помочь его родственнице. Он много думал, как вернуть Анне тело, говорил с ней на эту тему, делился соображениями, теориями, готовил отвары и пробовал ими омывать прозрачное тело, но все его попытки заканчивались провалом. Спустя две недели он заговорил о медиуме.

— Я помню бусы из янтаря и приятный женский голос, — вымолвила Анна. Это воспоминание и подтолкнуло Романа обратиться к доброй медлительной старушке.

Татьяна приехала на неделю. Роман разобрался, как раскладывается кресло, а из рабочего стула и табуретки с кухни соорудил для гостьи уголок, где она могла разложить свои вещи. Были испробованы разные ритуалы, специальные ванны и благовония. Соседи начали жаловаться на головную боль от резких запахов и рекомендовали Роману отправить свою тётушку к другим родственникам: к сестре, например, у неё ведь частный дом!

Медиум трудилась почти круглосуточно, оставляя на ночь возле призрака заговорённые свечи, но дело не двигалось. Анне не становилось лучше.

Вечером, когда добрая женщина покинула дом, Роман вкрадчиво заговорил с сестрой о её воспоминаниях.

— Ты помнишь белую комнату и чёрную фигуру в ней, — он задумался, стоит ли раскрывать все детали провалившегося эксперимента самой подопытной.

— Да, я тебе рассказывала, — и Анна повторила про чёрные одежды на том человеке, откинутый капюшон, неестественно чёрные глаза и перстень с переплетением серебряных колец на чёрном фоне, который будто бы призывал вернуться из засасывающих болот небытия. Чёрный и белый — вот цвета, которые запечатлелись в памяти. Яркий свет лампы и силуэт в чёрном. Белые стены и рука с чёрным перстнем.

— Этот человек был в той комнате. Я не думал, что ты его вспомнишь. Его отстранили от эксперимента в самом начале. Твоя душа ещё не материализовалась.

Роман говорил отрывисто, ему не хотелось связываться с высокомерным типом, о котором никто ничего не знал. Коллеги и про других чародеев не могли сказать многого, все сведения ограничивались специфическими сайтами во Всемирной паутине и историями знакомых и дальних родственников, которым эти чародеи якобы помогли. Мага в чёрных одеяниях порекомендовал кто-то из начальства; даже коллеги, любящие посплетничать, не знали, кто привёл этого человека.

Роман вспомнил, как шёл на обед, а маг увязался следом. Назревал разговор с этим выскочкой, и ускользнуть было некуда. Валур взял кофе, Роман вместо полноценного обеда схватил салат с мясом — и сытно, и долго сидеть в столовой не придётся.

Это было в тот самый день, когда мага отстранили. Роман подумал, что Валур попросит замолвить за него словечко и вернуть в эксперимент, но маг дал свою визитку, сказал, что давно занимается воскрешениями, и бросил напоследок: «Звоните, если ваша наука окажется бессильна». После этой фразы Роман чуть не выбросил визитку вместе с недоеденным салатом.

— Ты хочешь позвать его? — поняла Анна.

— Я больше ничего не могу предложить. Я сделал всё, что мог. Тот маг ушёл слишком рано, а ты его помнишь. Твои воспоминания о медиуме — это воспоминания пробудившегося сознания. Душа уже материализовалась, ты почти пришла в себя. Думаю, его надо позвать.

Анна попросила Романа рассказать об этом человеке. Она чувствовала, что брат не хочет к нему обращаться, но никакого другого выхода из сложившейся ситуации не видит.

Роман описал мага общими словами: неприятный тип, слишком высокого мнения о себе, своём даре и своей «карьере».

— Я доверяю тебе, ты мой брат, я знаю, что ты желаешь мне выздоровления. Звони тому человеку, если считаешь нужным.

Анне опротивело полупрозрачное состояние. Если уж не удаётся вновь стать ветром, то пусть будут испробованы все способы материализовать тело. Ей захотелось увидеть в зеркале своё прежнее отражение, она ведь была красива когда-то. Тёмные волосы и светло-голубые глаза — этот контраст ей очень нравился. Впрочем, Анна уже была согласна на любую внешность, просто не хотелось больше прятаться.

***

Маг обещал приехать завтра же с самого утра, чтобы не терять драгоценного времени. Он признался, что ждал звонка, и выразил готовность рассмотреть нюансы этого дела.

Анна разволновалась, но Роман заверил, что сможет договориться с начальством и найдёт для новых экспериментов свободную палату. Опыты с людьми проводят редко, палаты пустуют. Она спросила, почему Роман не стал проводить опыты с ней в стенах института, где, возможно, есть все необходимые помещения, приборы, медикаменты и прочее, но брат уклонился от ответа.

Ночью ни Роман, ни Анна не могли спать, обоих одолевали мысли. Каждого — свои. Анна слышала, как кузен ворочается на скрипучем диване, и когда перевалило за полночь, вышла из своего угла и предложила Роману посидеть в кухне, не включая электрической лампы, только при свете маленького фонарика и при плотно занавешенных шторах, чтобы никто из любопытных соседей не разглядел в окне неприметной квартирки привидения.

Роман зажёг свечу, сунул её в стеклянную банку (потому что подсвечников у него не имелось) и заварил чаю. Анна увидела, что брат вымотался, пытаясь ей помочь. Под его глазами залегли лиловые полосы, их не скрывали ни полутьма, ни очки в массивной тёмно-коричневой оправе. Его что-то мучило, Анна сказала, что готова его выслушать, и он начал свою исповедь.

Роман думал, что станет частью великого открытия, рассчитывал на участие в какой-то конференции и на признание среди коллег. Прорыв в науке — вот к чему он стремился, но эксперимент провалился. Никто не допустил бы к участию в той самой конференции призрака. Серьёзные люди сочли бы, что им пытаются выдать за открытие оптическую иллюзию. Не такого результата ждало научное сообщество. Им нужен был воскрешённый человек, а не его душа. Всё записывалось на видео с разных точек, на несколько камер, но этого не хватало! Руководитель проекта показывал вышестоящему начальству эти видеозаписи, их сочли мастерски слепленной подделкой.

Роман говорил и говорил о том, почему же нельзя считать эксперимент удавшимся, сокрушался о своей жизни и нереализованных мечтах о блестящей карьере. Анна смотрела на своё прозрачное тело и молчала. Он ждал от неё поддержки, а ей самой хотелось услышать что-то ободряющее. Она попыталась подобрать слова, чтобы его утешить, ведь ему всего двадцать восемь, и у него всё впереди. Он допил чай, покрутил пустую чашку, вздохнул и выговорил, что его подкосила неудача не только в карьере, но и в личных делах.

Анна больше не могла слушать о том, как течёт жизнь, о встречах и расставаниях, об удачах и неудачах, а просто хотела посидеть в тишине и подумать, зачем вернули именно её. Почему не воскресили кого-то, кто умер совсем недавно? Этот вопрос она и задала Роману, когда он только собрался вывалить на неё свои сердечные проблемы.

— За рубежом уже проводили такой эксперимент, он прошёл удачно, но информация доступна лишь узкому кругу лиц. Надо было показать, что мы можем больше!

— Почему выбрали меня?

Роман не заметил горечи, прозвучавшей в вопросе. Он просто выдал информацию, которой располагал.

— Нужен был кто-то из родственников тех, кто подписался участвовать в эксперименте, чтобы не возникло проблем, если всё пройдёт удачно. Мы рассматривали две кандидатуры. Был ещё мужчина сорока шести лет, но его сочли слишком старым.

Анна сослалась на усталость. Этот разговор затянулся на несколько часов и отнял много сил. Утро наступало на пятки уходящей ночи.

Роман после разговора с сестрой немного успокоился, но так и не смог сомкнуть глаз. Анна заснула. Он заходил её проведать, хотел извиниться за поток откровений. Не стоило высказывать сестре слишком много. Ей ни к чему были все эти подробности, связанные с экспериментом. Роман тяжело вздохнул, отложил очки и лёг на диван. Его мучил ещё один вопрос. С финансами было туго. Совсем недавно он расплатился с кредитом за хороший ноутбук, который ему был необходим для работы. Отпускные пошли на оплату трудов медиума. Подработок не намечалось, премий тоже. Магу придётся платить, и Роман подумал о сестре. Лиза подрабатывала в интернет-магазине и получала копейки, Андрей зарабатывал прилично, но все его доходы шли на нужды семьи. Настёне требовались репетиторы, кружки и модная одежда. Лиза совсем недавно интересовалась, может ли Роман помочь с приобретением путёвки для родителей в санаторий, и он едва наскрёб половину от названной суммы.

Утром Роман встал совершенно разбитый и кое-как навёл в комнате порядок. Везде было чисто, но по простой обстановке маг сразу поймёт, что вознаграждение за это дело будет ничтожным. Наверное, стоило позвать его в дом сестры, там и мебель посовременнее, и техника хорошая.

Роман спохватился, что вот-вот придёт гость и разбудил Анну. Вскоре и вправду раздался звонок. Маг явился в условленное время, ни на минуту не опоздал.

— Вы знаете о результатах эксперимента? — спросил Роман, как только тот разулся.

— Лишь то, что он прошёл неудачно, — ответил Валур, проходя в комнату, и сел в кресло, которое Анна накрыла старым бордовым пледом. Роман уже и забыл, что хранится в его шкафу.

— Примерно так. Поэтому я обратился к вам за помощью. Может, чаю? — спросил он, желая показать этому человеку, что больше не считает его выскочкой.

— Нет, спасибо, — Валур не любил отвлекаться на чаепития и прочую ерунду, которая к делам не относится. — Возвращение умерших — дело непростое, а воскрешение умершей очень давно — дело вдвойне затруднительное.

— Нет, нет, — возразил Роман, — воскрешать Анну не надо. Она сейчас здесь, в другой комнате. — Увидев, что маг удивлён, он пояснил: — Во время испытаний была возвращена только душа. Сейчас Анна выглядит как привидение.

— В моей практике не встречалось подобных случаев, — высказал Валур. — Напомните мне детали. Как давно она умерла? Причина?

— Около десяти лет назад её убил муж. Он её избивал, мы узнали об этом уже после её смерти.

— В каком возрасте это случилось?

— Тридцать четыре.

— До этого были серьезные болезни?

— Нет, со здоровьем проблем не наблюдалось.

— Мне нужно на неё взглянуть. Вы говорите, она здесь?

— Да, конечно, я позову её чуть позже, — сначала Роман хотел прояснить немаловажный вопрос. Он поправил очки, потёр руки и вкрадчиво спросил: — Сколько вы хотите за свою работу?

— Для каждого клиента своя цена. Я беру дорого, но не назову цену, которую вы не сможете заплатить.

Маг говорил уверенно и, казалось, проявлял интерес к делу. Роман тоже работал за интерес. Научная деятельность приносила копейки, но давала удовлетворение и надежду в один прекрасный день получить нечто большее, чем огромный дом и сытую жизнь. Роман желал оставить свой след в науке, сделать нечто значительное. Может, магом движут подобные мотивы?

— Хорошо, — Роман встал с кресла и ушёл за Анной.

— Я буду через минуту, — послышался ответ за дверью в лабораторию.

Анна замешкалась. Теперь она совсем растерялась: было неясно, что ждёт её дальше, и в мыслях жужжал рой вопросов. Действительно ли этот человек хочет помочь? Что он будет делать? Как будут проходить опыты? Согласится ли он воспользоваться палатой в институте или предложит какой-то другой вариант? И ещё множество подобных тем не давало ей расслабиться.

Анна вошла в комнату и замерла. В кресле сидел мужчина в чёрных одеяниях до самого пола, его неестественно чёрные глаза впились в неё. Он провёл левой рукой по подбородку, будто размышляя о чём-то. Взгляд Анны уцепился за перстень. Переплетение колец на чёрном фоне приковало к месту.

Маг ответил, что ему нужно подумать и своё решение он сообщит через пару дней. Он положил правую руку на левую, скрыв тем самым кольцо, и Анна перевела дух. Она скрестила руки на груди и уставилась в пол. Маг стал прощаться, и Анна прошмыгнула в лабораторию.

Даже когда этот человек ушёл, страх её не покинул: разве не было иного пути? Неужели не было других магов-чародеев, более приветливых? Почему он весь в чёрном? Он всегда будет показывать свой перстень? С ужасом она представляла тот день, когда маг придёт снова, но старалась не показывать этого брату. У кузена и без того было много проблем, он делал всё, что мог, не стоило отвергать помощь или ставить под сомнения намерения мага. Анна терпеливо ждала назначенной встречи.

Близилась полночь. Роман волновался за сестру и надеялся, что маг возьмётся за такое непростое дело. Анна уже не знала, чего боится больше — остаться призраком или снова почувствовать на себе взгляд этого ужасного человека.

Валур ещё в коридоре сказал, что согласен помочь Анне обрести человеческий облик. Она должна без промедлений собрать свои вещи и отправиться вместе с ним в его замок. От палаты в научном институте он отказался. Анна бросила умоляющий взгляд на брата, но тот лишь коротко кивнул. Это их единственный шанс вернуть ей нормальный человеческий вид. Маг заверил, что уже возвращал с того света покойников и волноваться не о чем.

Анна собрала вещи: несколько фотографий родных, пару книг, которые она ещё не прочла, кое-какие письменные принадлежности и мобильный телефон.

Роман снова спросил, какую сумму в качестве вознаграждения пожелает маг.

— Я понимаю ваше беспокойство, но сейчас не могу сказать ничего определённого. Случай уникальный. Как именно и как долго будет проходить лечение, не могу сказать, но я обещаю вам, что верну Анне человеческий вид.

Она всё ещё собиралась, из лаборатории доносились приглушённые звуки. Наверное, клала что-то в сумку или проверяла, не забыта ли какая-нибудь мелочь. Роман придвинулся ближе к магу и шепнул:

— Если вы поймёте, что её нельзя превратить в человека, верните её душу обратно.

Маг не успел ничего ответить: Анна прошла в комнату, держа в руках простенькую сумочку.

Валур настоятельно рекомендовал ей не брать с собой мобильный телефон. Частые звонки родным могли негативно сказаться на лечении. Он пообещал, что сам будет звонить её родственникам и обо всём докладывать. Анна взглянула на Романа с немой мольбой. Телефон — это ведь единственная тонкая нить, которая будет связывать её с близкими людьми. Маг только порекомендовал! Он не запретил! Роман опустил голову и сказал, чтобы Анна выложила из сумки телефон. Она подчинилась. Если её брат не видит в этом человеке угрозы, значит, всё обойдётся. Может, этот маг действительно занимается воскрешениями. Анна пыталась настроить себя на позитивный лад, но выходило плохо. Необъяснимая тревога сидела внутри и рождала пугающие мысли, которые не получалось прогнать. Она на прощание крепко обняла кузена и попросила передавать новости о родных, если вдруг выпадет такая возможность.

У подъезда стоял большой чёрный джип. Анна прошмыгнула к нему как можно скорее, чтобы никто из любопытных соседей её не заметил. Маг открыл дверцу, и Анна легла на заднее сидение, поджав ноги, но маг сказал, что в этом нет необходимости — окна тонированы, никто ничего не разглядит. Анна села. Фонарь возле дома, где жил Роман, позволял рассмотреть салон. Сидения были отделаны чёрной кожей, на зеркале болтался символ в виде змеи из серого металла, может, серебра. Маг закрыл дверцу, обошёл машину и сел за руль. В зеркале заднего вида отразились его глубоко посаженные чёрные глаза. Он предложил перейти на «ты», чтобы было проще общаться, ведь лечение затянется на многие месяцы. Анна кивнула. Такая перспектива пугала. Конечно, на всякие эксперименты и опыты уйдёт время. Но месяцы! Это так много!