Глава 1.1

ОГЛАВЛЕНИЕ

Страсть — это весьма приятная тема для разговора, детка. Но если она действительно приходит — я говорю о настоящей страсти, а не о той, что в мыльных операх, — она меняет в твоей жизни все. Понимаешь, все. Это не так просто.

К. Баркер «Галили»

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Глава первая

Начало третьего тысячелетия. Загородный особняк Маккейнов.

Стоя возле окна, Брэдли видел, как оживает, распускается, вспыхивает россыпью переливающихся огней ночной мегаполис. Суккубус — город-мечта, город-праздник. Город, где игровые автоматы звенят монетой, а витрины дорогих магазинов заливают улицы неоновым светом. Город, где сотни талантливых ног топчут подмостки прославленных сцен, а зрительные залы никогда не пустуют. Современные кинотеатры поражают зрителей звуковыми и оптическими эффектами новейших кинофильмов, а ночью, в заведениях иного плана, любители порнографии могут удовлетворить свои самые извращенные вкусы. Игорные заведения, бары, рестораны и дискотеки. Сотни газет и журналов, смакующих по утрам ночные сплетни. Рабочие, служащие и домохозяйки, которые катят по утрам коляски с детьми. Школы, детские площадки и парки. Все вычурно. Все безупречно. Тысячи рабочих стригут газоны, убирают улицы, белят стены домов и подкрашивают мусорные баки.

«Суккубус — город, который живет для вас!» Этот лозунг, выбитый в камне, украшал каждую дорогу, ведущую в этот земной рай. Да, Маккейны всегда знали, как привлечь во время выборов нужные голоса. Хотя, по сути, это и был их город. Часть их капитала, превратившаяся за последний век из небольшого придорожного городка в элитный мегаполис. И право Маккейнов на него было так же неоспоримо, как все те истории их семьи, о которых втайне перешептывались многие, но никто никогда не пытался вынести на свет. Хотя нет. Был один. Фотограф. Ллойд, кажется…

Взгляд Брэдли подернула пелена меланхолии. Накинув на плечи куртку, он вышел в заброшенный сад. С затянутого тучами неба срывались редкие капли предстоявшего дождя. Скотч обжигал рот. Брэдли закурил. Далекая молния прорезала небо. Слишком далекая, чтобы услышать сопутствовавший раскат грома. В доме Маккейнов зажегся свет. «Неужели все закончилось?» — подумал Брэдли. Еще одна вспышка молнии, на этот раз с раскатом грома. «Уже ближе». Свет в доме снова погас. Брэдли затянулся сигаретой. Наверное, он никогда не сможет привыкнуть к этому. Его брат… Брэдли поднял голову. Две девушки — Джесс и Тэмми — улыбались ему. «Всего лишь люди», — Брэдли криво улыбнулся. Капли дождя застучали по желтым листьям.

— Фэй сказала, что мы можем прийти, — Джесс сделала шаг вперед.

— Фэй? — запрокинув голову, Брэдли посмотрел на окна, где недавно загорался свет.

— Это ведь дом Маккейнов? — спросила Джесс.

— Один из домов, — поправила подругу Тэмми.

Еще глоток скотча. Еще одна затяжка. «Всего лишь люди», — думал Брэдли, разглядывая девушек…

— Может быть, теперь ты пригласишь нас войти? — спросила Тэмми.

Брэдли пожал плечами. Истлевшая сигарета обожгла пальцы. Боль. Подняв руку, Брэдли смотрел, как раскаленный уголь подбирается к коже. Джесс поморщилась и ударила его по руке.

— Ты что, ненормальный? — скривилась она.

Брэдли улыбнулся.

— А ты? — спросил он девушку.

— Что я? — она шагнула к нему.

— Ничего, — мотнул головой Брэдли.

— Правда? — Джесс провела языком по своим неровным зубам.

— Правда.

Они поднялись по каменным ступеням и вошли в дом. Свет не горел. Мягкий ковер сжирал звуки шагов.

— Почему так темно? — спросила Тэмми.

— Тени не любят свет. — Брэдли закурил.

— Что за тени?

— Это шутка, дура! — Джесс ткнула подругу локтем в бок и заискивающе улыбнулась Брэдли. Он затянулся сигаретой, пытаясь разглядеть ее лицо. Возможно, при других обстоятельствах он счел бы его не лишенным красоты.

— Нам наверх, — сказал Брэдли и снова жадно затянулся сигаретой. Выпитый скотч начинал действовать, придавая решимости. За его спиной Джесс споткнулась о ступеньку и выругалась.

Дверь. Из-под нее лился яркий свет. Брэдли повернул ручку. Губы Джесс округлились. Щеки Тэмми залил румянец. Обнаженный сын мэра стоял посреди комнаты и улыбался гостям. Его худые руки были сложены на плоской груди. Ноги расставлены на ширину плеч. В комнате пахло потом и марихуаной. Фэй лежала на кровати и приветливо махала подругам рукой — обнаженная, усталая, но счастливая.

— Да-да! — засмеялся Маккейн. — Именно для этого мы все и рождаемся — плодиться и размножаться! — запрокинув голову, он зашелся истеричным смехом.

— Он что, под кайфом? — Джесс обернулась к Брэдли. Сигарета в его руке снова лизала раскаленным углем кожу на пальцах. Фэй поднялась с кровати, потянулась…

«Всего лишь люди», — подумал Брэдли, закрывая дверь. Он спустился вниз и налил себе еще выпить. Большие старые часы громко тикали. Дождь стучался в окна. Женские стоны чередовались с раскатами грома. Что-то темное, еще более густое, чем тьма в углах, прикоснулось к его руке.

— Уйди от меня! — прошептал Брэдли, борясь то ли со сном, то ли с бодрствованием.

— Почему нет? — спросила тьма. — Почему ты отвергаешь меня?

Еще один удар грома. Еще один женский стон.

— Отправляйся наверх, — прошептал Брэдли. — Там тебе будут рады.

Сверкнула молния, освещая идеальной красоты женское лицо. Теперь у тьмы было тело. Теперь у тьмы было имя. Ламия.

— У меня много имен, — прошептала тьма, прижимаясь к Брэдли. — Ардат, Ламашту, Эрубин, Нидда, Лилиту… Какое из них тебе нравится больше?

Суккуб впился губами в шею Брэдли. Осыпал поцелуями лицо. Женские руки расстегнули ремень. Зажужжала молния.

— Ниже, — выдавил Брэдли.

Горячее дыхание обожгло щеку, скользнуло по шее. Тонкие пальцы разорвали рубашку на груди. Губы Брэдли изогнулись в улыбке. Железный крест раскалился докрасна. Зашипела плоть — горела кожа на груди Брэдли, горели страстные губы суккуба.

Еще один удар грома. Еще один женский стон.

Тьма снова стала тьмой. Брэдли заснул, выронив недопитый стакан, но даже во сне улыбка не покинула его осунувшегося лица…

— Ты еще пожалеешь об этом, — пообещал ему суккуб, отправляясь в спальню Маккейна, чтобы выбрать жертву.

***

Первой что-то неладное заподозрила подруга Джесс. Она безропотно подменяла свою молодую коллегу по работе до обеда, а дети бегали возле нее и спрашивали, где их воспитательница. Когда время перевалило за полдень, Моника отложила все дела и позвонила Джесс. Суккуб слышал, как звенит телефон. Рыжая кошка жалобно мяукала. В половине восьмого в дверь Джесс постучали. Суккуб открыл замок, но предпочел остаться незамеченным. Кевин заглянул в квартиру и сказал, что просит прощения за свою грубость недельной давности и умоляет дать ему шанс загладить вину. Джесс не ответила. Вместо хозяйки встречать гостя выбежала рыжая кошка.

— Джесс! — для верности позвал Кевин, решив, что она в ванной. Открыв по-хозяйски холодильник, он достал бутылку пива. — Джесс, милая, твой медвежонок хочет поговорить с тобой!

И снова тишина. Кевин открыл пиво и заглянул в гостиную. Дверь в смежную спальню была открыта. Кевин видел кровать. Видел загорелые ноги Джесс.

— Хочешь поиграть, да? — сказал он, ставя бутылку на стол. — Знаю, что хочешь. — Он расстегнул ремень и спустил брюки. — Сучка, — шепнули его губы, так чтобы никто не мог этого услышать. — Я уже иду, любовь моя, — громко объявил Кевин, избавляясь от остатков одежды. Рыжая кошка подбежала к ногам и начала мурлыкать. — Пошла прочь! — цыкнул на нее Кевин, а когда кошка не поняла, наградил увесистым пинком. — Ну, вот и я! — крикнул он, распахивая дверь в спальню.

Суккуб видел, как меняется лицо молодого любовника. Как тухнет озорной блеск в темных глазах. Вожделение. Замешательство. Ужас. На нетвердых ногах Кевин подошел к кровати, наступив в кошачье дерьмо, но не заметив этого. Вытаращенные глаза Джесс смотрели прямо на него. Вытянув руку, Кевин дотронулся до холодной щеки. Рыжая кошка запрыгнула на кровать и принялась драть когтями розовое одеяло.

— Кыш! — сказал Кевин. — Пошла прочь!

Кошка посмотрела на него, мяукнула и, запрыгнув на грудь Джесс, начала мурлыкать.

***

Кофе в бумажном стакане давно остыло. Дежурный выбросил его в урну и подошел к автомату купить новый. «Дерьмовый день», — думал он, слушая, как автомат смешивает ему капучино. Город словно обезумел в эту ночь. Двенадцать изнасилований. Более двадцати краж. Три убийства. Авария, заставившая перекрыть на несколько часов центральную улицу, пока не уберут искореженное железо и не соскребут с асфальта человеческий жир сгоревших людей.

Автомат выплюнул бумажный стаканчик. Капучино было чуть теплым. Дежурный выругался, вернулся за стол и закурил. Ему было обидно за кофе, ему было обидно за Джесс. За мертвую Джесс. Она всегда говорила, что ей нравятся мужчины в форме.

Дежурный посмотрел на телефон, подмываемый желанием позвонить детективам и узнать подробности. Его остановил лишь страх расспросов. Если смерть пришла за этим аппетитным телом, то он уже ничем не сможет помочь, а если нет… Он улыбнулся, решив, что если Джесс окажется жива, то непременно встретится с ней…

Дежурный все еще мечтал о предстоящем свидании, когда патрульные привели Кевина Смита. Его втолкнули в комнату для допросов и закрыли за ним дверь.

— Следи за ним, — сказали они дежурному.

— А что он натворил?

— Убил Джесс Паленберг, — сказал патрульный и неосознанно поправил пряжку своего ремня.

Дежурный остался один. «Зачем парень сделал это?» — думал он, нервно закуривая очередную сигарету.

Приехал патологоанатом и спросил, не привезли ли еще тело девушки. Дежурный покачал головой. Патологоанатом зевнул и закурил сигарету. Дежурный не отрываясь смотрел на его пухлые руки и думал о том, что скоро эти похожие на сосиски пальцы разрежут брюхо Джесс Паленберг, выпотрошат все внутренности. Желудок сжался. Дежурный вскочил из-за стола и побежал в уборную. Дождь колотил в закрашенное зеленой краской окно. «Лишь бы никто не увидел», — думал дежурный умывая лицо. За дверью послышались голоса. Дежурный поспешил покинуть уборную. Вернулись Вест и его напарник.

— Привет, Джек! — махнул рукой дежурный старому детективу.

Вест кивнул и подошел к автомату купить кофе.

— Та еще ночка, — сказал дежурный и сообщил, что автомат совершенно не греет кофе. Вест отмахнулся. Его молодой напарник наградил задумчивый автомат внушительной оплеухой. Внутри что-то протяжно загудело. Вест выругался, забирая расплескавшийся бумажный стакан. Кофе было горячим и от него шел пар. Дежурный с обидой посмотрел на автомат, дождался, когда снова останется один и, оплатив еще стакан капучино, пнул автомат ногой.

Тело Джесс привезли в начале второго. Храпевший на стуле патологоанатом тут же проснулся, словно почувствовав знакомый запах мертвечины, купил кофе и ушел в подвал делать вскрытие. Прервав допрос, Вест вышел и купил три кофе. Дверь за ним осталась открытой, и дежурный видел заплаканное лицо Кевина Смита.

— Он признался? — спросил дежурный старого детектива.

— Нет, — буркнул Вест.

Его напарник ударил кулаком по столу и начал орать на задержанного. Вест чертыхнулся и поспешил вернуться в комнату для допросов.

Патологоанатом закончил вскрытие около четырех. Довольный собой, он махнул дежурному рукой и отправился домой. Кевина Смита отвели в камеру. Сперму, извлеченную из тела Джесс, отправили на анализ. «Зачем насиловать и убивать девушку, которая и так бы дала, если хорошо попросить?» — думал дежурный, слушая, как в тишине надрывно гудят лампы дневного света. Он снова вспомнил руки патологоанатома, заставил себя не думать о вскрытии, закрыл глаза, задремал, услышал истошный крик и едва не упал со стула…

***

Вест уже спал, когда раздался звонок. Дежурный заикался и нес какую-то околесицу. Старый детектив выругался, одел развешанную на спинках стульев одежду и поехал в участок.

— Она там! — трясущимися руками дежурный указывал на закрытую дверь в помещение, где находились камеры. Для верности он забаррикадировал дверь своим столом и грудой стульев. Автомат с кофе был отодвинут от стены, но, судя по всему, на большее сил дежурного не хватило, и теперь оторванные провода валялись на полу, время от времени замыкая и выбивая снопы искр.

— Придется обойтись без кофе, — буркнул Вест.

— Какой еще кофе? — заорал дежурный. — Говорю же, она там! Там! Там! — Его побелевшие пальцы вцепились в край стола, сильнее прижимая его к двери.

— Успокойся. — Вест положил свою тяжелую руку ему на плечо. — Успокойся и скажи, кто тебя так напугал?

— Джесс, — выдавил из себя дежурный. — Джесс Паленберг!

— Джесс в морге.

— Не-е-е-ет! — затряс головой дежурный. — То есть да, но не-ет.

Молодой напарник Веста приехал как раз в тот момент, когда оборванная проводка автомата с кофе, замкнув в очередной раз, произвела на свет сноп искр.

— Какого черта? — крикнул Кинг, отскакивая в сторону.

Вест хмуро улыбнулся и сказал, что дежурный видел Джесс Паленберг.

— Джесс в морге, — сказал напарник, с опаской поглядывая на искрившие провода.

— Я так ему и сказал.

— А он?

— А ты сам спроси.

Кинг подошел к дежурному.

— Давай заглянем внутрь и посмотрим, что тебя так напугало, — предложил он, растерянно косясь на сооруженную баррикаду.

— Ну уж нет! — затряс головой дежурный.

— Слушай, нас здесь трое. — Кинг заглянул в безумные глаза дежурного и пообещал, что вместе они справятся с любым, кто бы ни прятался за дверью.

— Не думаю, что она человек.

— Не думаю, что тебе стоит кричать об этом.

Кинг попросил Веста помочь разобрать завал. Тяжелый стол, блокировавший дверь, уныло заскрипел, царапая пол.

— Как же страшно, — шептал дежурный, наблюдая, как детективы открывают дверь. Белый свет неоновых ламп дрожал. — Она там, — прошептал дежурный. — В камере Смита.

— Я ничего не вижу, — сказал Кинг.

— Клянусь богом, она там. — Дежурный начал нервно икать. Кинг заглянул в пустую камеру. — Ну, что там? — не выдержал дежурный.

— Здесь никого нет, Гарри.

— Клянусь, я запер эту тварь в камере Смита.

— Но здесь нет даже Смита, Гарри. — Кинг подошел к дежурному. — Ты что, отпустил его?

Дежурный сжался, бормоча, что не мог оставить живого человека в камере с мертвецом.

— Выходит, что отпустил… — Кинг отвесил ему затрещину, затем еще одну и еще. — Чертов придурок!

Вест закурил, спустился в подвал, открыл холодильник и выкатил синее тело Джесс Паленберг.

***

Дождь то затихал, то снова начинал моросить. Промокший до нитки Кевин разбил стекло и пробрался в свой собственный дом.

— И что теперь? — спросил суккуб голосом Джесс.

Кевин вздрогнул. Разбитое стекло порезало руку.

— Кто здесь? — зажав рану, он оглядывался по сторонам. Кровь капала на пол.

— А кого бы ты хотел? — Суккуб обозначил свое присутствие густой тенью в дальнем от Кевина углу.

— Свет! — Кевин судорожно шарил по стене, ища выключатель. Кровь оставляла на обоях бурые отпечатки.

— Разве тебя не будут искать?

Кевин замер.

— Кто ты, черт возьми? — держа руку на выключателе, он вглядывался во тьму. В голову приходил лишь один ответ. — Джесс?

— У тебя мало времени, — промурлыкал женский голос.

Сердце в груди Кевина замерло. На ватных ногах он прошел в ванную и достал аптечку. Суккуб продолжал оставаться в тени.

— Почему ты преследуешь меня? — спросил Кевин, заматывая рану бинтом. Холод и страх вызывали дрожь. Волосы на гусиной коже стояли дыбом. Порез на руке был глубоким, обнажая сухожилия. Кевин блеванул в раковину.

— Время, — напомнил суккуб.

На улице завыли далекие сирены. Кевин сжался. Патрульная машина промчалась мимо.

— Они вернутся, — сказал голос за спиной.

Кевин резко обернулся, но снова никого не увидел.

— Я схожу с ума, — сказал он, включил холодную воду и попытался привести себя в чувство.

Еще одна машина проехала мимо его дома. Скрипнули тормоза. Застучали ботинки по деревянной лестнице. Кевин выскочил из ванной и побежал в подвал.

— Что теперь? — суккуб словно издевался над ним.

Патрульные включили свет и осматривали дом. — Скоро они будут здесь.

— Знаю, — Кевин пытался открыть окно.

— Я могу помочь.

— Уйди от меня!

— Тебе без меня не справиться.

Ноги Кевина соскочили с деревянного ящика, и он упал на пол. Патрульные наверху переглянулись и направили лучи своих фонарей на дверь в подвал.

— Джесс! — взмолился Кевин.

Голая девушка проскользнула мимо него. Движения ее были плавными, словно физическая оболочка создана исключительно для глаз Кевина. Под ногами патрульных скрипнули ступени лестницы. Шум дождя стал громче. Холодный ветер сквозняком ворвался в подвал сквозь открывшееся окно.

— Шевелись же! — поторопил суккуб Кевина.

Выбравшись на улицу, Кевин побежал прочь от своего дома.

Когда началось утро, он зашел в открывшийся магазин и купил у сонной продавщицы пачку сигарет и шоколадку. На большее мелочи, которую он успел взять с журнального столика в своем доме перед тем, как спрятаться в подвале, не хватило, но это сейчас меньше всего заботило Кевина. Он не собирался бежать. Ему нужно было подумать.

Дождь усиливался. Пара бездомных в старом заброшенном доме наградили Кевина недовольным взглядом, но ничего не сказали. Устроившись в дальнем от них углу, Кевин закурил.

— Ну, что, доволен? — спросила Джесс.

— Я не убивал тебя, — сказал он, стуча зубами.

— Я знаю. — Джесс подтянула к груди ноги, обхватив руками колени.

Учуяв сигаретный дым, бездомные потребовали у Кевина половину его сигарет за то, что он сидит в их доме.

— Ты не сможешь долго скрываться, — сказала Джесс, когда бездомные ушли.

— Я и не собираюсь.

— Зачем же тогда сбежал?

— Сама знаешь, зачем.

— Ну, теперь-то тебя точно подвесят за яйца! — хихикнула Джесс.

Кевин не ответил. Пересилив страх, он заставил себя посмотреть на нее.

— Кто ты? — спросил он, не замечая, что истлевшая сигарета обжигает пальцы.

— Кто я? — Джесс засмеялась еще громче.

— Ты ведь не она. Не Джесс.

Смех суккуба стих.

— А ты не убийца, — сказала она.

Закончив пить, бездомные затеяли понятный лишь им одним спор.

— Я вернусь в участок и сдамся, — сказал Кевин.

— Нет, — сказал суккуб.

— Почему нет?

— Потому что если ты сделаешь это, я до конца твоих дней не оставлю тебя в покое.

Кевин похолодел.

— Чего же тогда ты хочешь?

— Брэдли, — сказал суккуб.

Спор бездомных перерос в драку, но это было где-то далеко, не здесь.

Закрыв лицо руками, Кевин заплакал.

***

Адвокат Маккейнов соизволил явиться в семнадцатый участок лишь во второй половине дня. Он стряхнул с плеч своего дорогого костюма дождевые капли и поздоровался с детективами. Кинг нервно забарабанил пальцами по столу.

— Не могли бы вы так не делать? — попросил адвокат, сославшись на своего психоаналитика. — Он, видите ли, советует мне хороший случайный секс вместо подобного набора невротика.

Кинг замер. Застыл. Замерз. Адвокат выбрал себе самый чистый стул, подвинул его к столу и сел, закинув ногу на ногу.

— Мистер Лаялс… — начал Вест, но адвокат прервал его взмахом своей холеной руки.

— Я знаю, — сказал он. — Сперма Маккейна была обнаружена в теле убитой девушки.

— А так же на лице и груди, — добавил Кинг.

Адвокат наградил его снисходительной улыбкой.

— Мистер Лаялс… — снова начал Вест, и снова адвокат перебил его.

— У вас, кажется, был подозреваемый? — спросил он, поднимая свою густую бровь.

— Был, — согласился Вест.

— И где же он?

— Сбежал.

— И теперь вы ищете себе нового козла отпущения?

— Мистер Лаялс, — сказал Вест, не поднимая глаз. — Мы всего лишь рассматриваем все возможные варианты.

— Правда? — Улыбка адвоката стала сухой и надменной. — И что же может быть более значимым, чем вариант Кевина Смита? Голый парень с эрекцией и кошачьим дерьмом на правой ступне в квартире с трупом. Кстати, надеюсь, вы делаете все, чтобы поймать этого беглого преступника. Думаю, авторитетная пресса уже печатает заголовки в газетах, предупреждая заботливых родителей о грозящей их детям опасности.

— Вина Смита еще не доказана.

— Ну, так и докажите ее. Займитесь делом вместо того, чтобы гоняться за тенью.

Адвокат поднялся со стула, смерил Кинга по-отцовски заботливым взглядом и протянул ему визитку своего психоаналитика.

— Думаю, при вашей работе, это будет не лишним, — сказал он, пообещав договориться о скидке.

***

— Ты помнишь мою мать? — спросил у брата Маккейн, после того, как адвокат покинул их загородный дом.

— Немного. — Брэдли все еще думал о Джесс Паленберг. Все еще вспоминал оставленные адвокатом фотографии.

— Отец говорит, что она была красивой.

— Не знаю. Тебе, наверное, лучше спросить об этом Лаялса.

Маккейн поморщился.

— Все еще ненавидишь его? — спросил Брэдли.

— Да нет. Мать крутила не только с ним.

— Почему ты решил поговорить об этом сейчас?

— Не знаю.

— Это из-за Джесс?

— Какое мне дело до этой девчонки?

— Что тогда?

Маккейн вернулся в дом и достал старый фотоальбом.

— Ты был такой пискля, — улыбнулся Брэдли, разглядывая фотографии.

— Знаешь, что странно, — сказал Маккейн, пропуская замечание брата мимо ушей. — Никто не говорит мне, кем была моя мать.

— А отец?

— Он тоже не знает. Никто не знает. Даже фотографии… — Маккейн выхватил из рук брата фотоальбом и начал небрежно листать, надрывая старые пожелтевшие страницы. — Ничего! Ни одной фотографии, где моя мать была бы снята до моего рождения!

— Успокойся.

— Заткнись!

— Ты собираешься ненавидеть всех, кто вырос в полноценной семье, или же только меня?

— Всех! — Маккейн швырнул фотоальбом в дальний угол гостиной. — Знаешь, иногда мне кажется, что отец подобрал мою мать на улице, — сказал он дрогнувшим голосом.

— Думаешь, она была шлюхой?

Маккейн кивнул.

— Сомневаюсь, что твой отец стал бы подбирать всякую грязь.

— Может быть, его это возбуждало.

— Любить шлюху?

— Трахать. — Маккейн взял со стола фотографии Джесс Паленберг, сделанные после ее смерти. Выбрал из них самую откровенную и показал брату. — Разве в это нельзя влюбиться?

— Всего лишь шлюха, — сказал Брэдли.

Маккейн помрачнел.

— Я не имел в виду твою мать, — поспешил оправдаться Брэдли.

— Я об этом и не думал.

— Тогда о чем?

— О Тэмми. Из них с Джесс получилась бы хорошая пара.

— Не знал, что Джесс нравились женщины.

— Ты много чего не знаешь.

— Есть вещи, о которых лучше не знать.

— Хочешь, я привезу Фэй, и мы позабавимся с ней вдвоем? Там. Наверху. Мои демоны давно тебя ждут.

— Ты не обязан служить им.

— Нет. Обязан. Это у нас в крови.