Дом напротив

Глава 35

В комнате висела тишина, как будто весь город утонул под водой, покрылся снежной пеленой гор, потерялся где-то в безмолвном месте, куда рука человека еще не доходила, где ноги человечества еще не ступала. Эта тишина была сравнима с чем-то далеким. Это далекое казалось Саре чем-то знакомым. В памяти на короткую долю секунды всплыло солнце на горизонте и тишина в месте, похожем на длинный сумеречный туннель. Она вздрогнула, нога, которая тряслась от нервов, как шкала, показывающая уровень ее нервного состояния, вдруг успокоилась. Она сидела на стуле перед письменным столом. Алина стояла позади нее и молча ждала объяснений. Она ждала, на этот раз терпеливо. Но Сара знала, что у нее внутри все кипит, она не дождется пока Сара сама не начнет, чуть ли не готова сорваться с вопросами. Она ждала вопреки своей слабости к интересному, захватывающему, тайному и любопытству. Сара чувствовала позади себя холодную волну. Она становилась близко с каждой секундой, с каждым вздохом, с каждым морганием век. Она чувствовала, как спина напрягается и уже готова принять атаку бушевавшим позади нее сестриным чувствам и нескончаемым вопросам.

Но Сара не знала, как начать. Начало клубка, за которое можно ухватиться и разобрать шаг за шагом, вывести нитку из этой путаницы, находилось где-то в глубине ее мутных соображений, которые на самом деле хранили больше, чем известно Саре.

Перед тем, как рассказать все по порядку сестре, объяснить причину этого раздора, которая стала вторым шагом к разрыву отношений Дениса и Сары, ослабило их понимание, как лучших друзей, ей нужно было самой в этом разобраться. И по причине того, что тетрадь — этот эпицентр неприятной случайности, повлекшей за собой состояние, похожее на чувство приближения конца света — сейчас находилась у Дениса, Сара не могла сказать вслух того, чего она вообще не должна произносить. Даже в строках своего дневника она не могла хорошенько описать свои чувства, тревогу, все, что творилось с ней, она не могла толком объяснить, что на самом деле произошло и произошло ли это на самом деле?

— Сара? — голос сестры, выраженный осторожно и тихо, разбудил ее, сдвинул ее с безопасной позиции, точно та холодная волна, которая волнует пески, бросает из стороны в сторону и уносит далеко от безопасного места на жесткую поверхность. Сара вздрогнула еще раз и увидела перед собой карту мира. Она держала в руке ручку, на пустом месте не хватало дневника.

Сара так и не ответила. Она встала из-за стола и прошла к кровати.

Алина впилась глазами в сестру с вопросом: Почему? То ли почему это произошло, то ли почему ты это написала.

Сара обернулась к ней. Посмотрела в непривычно повзрослевшие глаза сестры и безмолвно покачала головой. «Ничего не спрашивай» говорило ее молчание.

— Как? — взвизгнула Алина. Она резко двинулась с места и зашагала по комнате, делая круги. — Ты… это же…

— Алина, пожалуйста, не спрашивай ничего.

— Бог мой! Я в шоке! Я… слов нет, молодец сестренка!

— Да, что ты от меня хочешь?! — вдруг криком произнесла Сара.

Эта волна, наконец, начала набирать силу. Шторм, который заставил волну образоваться и возрастись до пока стерпимого уровня, охватил Алину. Этот шторм был виден издалека еще несколько лет назад. Сара знала, что сказав хоть одно слово об этом, она может поднять шум. Этот шторм превратится во вселенский хаос, если узнают люди с неразвитыми чувствами гордости, терпения и люди, которые еще не доросли до правильного суждения. А точнее, они сами — дети.

— Я ничего не знаю! — продолжала Сара, не зная, как сдержать то ли злость, то ли вину. — Единственное, что я знаю, так это то, что я видела и все. Я видела, как он шагает по комнате, я видела, как он ездит куда-то, видела, как он кого-то ругает, видела, как он целует другую женщину! Все! Больше ничего я не знаю!

— Зачем ты это написала? Нельзя было просто промолчать?

— Промолчать? Да я уже какой год живу с этой тайной. Думаешь, легко, каждый раз проходя мимо дома, не вспоминать об этом? Думаешь, легко смотреть на Дениса и видеть все это заново? Ты не знаешь, каково это. Он зовет меня каждый божий день… туда… — Сара понизила голос и, пытаясь выбрать слова, затыкалась на полуслове. Снова перед ней его тень на занавеске в окне. Снова его твердый решительный взгляд в тот последний трагический день. Снова его улыбка, снова детский смех Дениса. Она уже терялась, но заставляла себя вернуться обратно в свою комнату к Алине. — Я, я не понимаю. Я очень слаба. М-меня пугает каждое… такое видение. А он… я всегда… всегда вижу его в окне этого кабинета, и… я каким-то образом оказываюсь поблизости.

Алина вдруг ужаснулась от резкого изменения тона сестры и своих обвинений, которые в этот момент оказались неуместными. Теперь она видела, что Сара страдает, как цветок медленно вянет из-за морозного холода осенью и готов уже засохнуть. Ей не за что держаться. Никто не хочет ей помочь, даже Алина.

Уже успокоившись, Алина стерла с лица разьяренную маску и, не найдя в себе силы больше наблюдать за беспомощностью сестры, решилась подойти к ней и обнять ее. Она сначала почувствовала неловкость своих движений и неуверенность ее решения, но когда Сара ответила ей взаимынм объятием, она поняла, что сделала правильно.

— Прости, пожалуйста. Я тебе помогу, если хочешь, — шепнула она, будто боялась, что кому-то не понравится, что она помогает сестре.

— Хорошо, но сначала, нужно помочь ему.

Алина вдруг вспомнила слова Дениса, произнсенные в ярости, и подумала, что теперь он видеть ее не захочет. Все, что он узнал из дневника, были написаны ее рукой. А слова придуманы ее беспокойными мыслями, может неосознанно. Но они существовали — мысленно перед глазами Сары и материально на страницах дневника перед глазами Дениса. И теперь ничего невозможно стереть — ни со страниц, ни из памяти.

— Хорошо. Только пообещай, что расскажешь мне, когда все будет хорошо.

— Обещаю.