ЖЖ

«Ибо где сокровище ваше, там будет и сердце ваше».

(Матф.6:21)

Глава 1

Видимо, тяга к неизвестному изначально присуща человеческой природе и сидит она внутри каждого из нас еще с незапамятных времен, и сидит крепко, как осиновый кол, забитый братьями Винчестерами в самое сердце какого-нибудь упыря или кровососа, застигнутого ими врасплох на месте преступления. И всегда витает где-то над головой то особенное чувство тревожного и радостного ожидания, что и делает нас людьми. И уже совсем не важно, к чему именно будет приурочено некое событие, от которого, собственно, и намечается отсчет новой жизни, будь то новый год, день рождения или переезд в другой город, тут главное другое — та самая легкая дрожь в сердце, когда ранним утром запираешь свою дверь на ключ, закидываешь сумку на плечо и идешь сквозь бодрящую прохладу к ближайшей автобусной остановке, чтобы вовремя успеть на вокзал.

И, конечно же, дождь, это, наверное, самое магическое действие на земле, то, что просто наполнено до самых краев смыслом обновления, очищения и началом нового существования в новой ипостаси. Опять же, христиане совершают обряд крещения водой, заговоры нашептывают на воду, в праздники и скорбные даты пьют вино, что тоже по сути своей вода, да и обиды смываются только кровью.

Но вот проходят новогодние праздники, дни рождения сменяются буднями, после понедельника наступает вторник, и даже дождь, еще вчера наполняющий душу радостным ожиданием чуда, превращается в обыкновенную слякоть и грязь под ногами. Тут уж не до перемен, и хочется чего-то традиционного, фундаментального, того, что было, есть и будет, хочется, чтоб было все «как у людей», чтобы все было спокойно, размеренно и благообразно. И все же, когда появляется где-то на горизонте грозовая туча, обещающая принести с собой веселый, залихватский летний дождь, поднимается свежий ветерок, веющий прохладой и новыми надеждами — тут все начинается сначала.

Как бы то ни было, а прошло уже сто пятьдесят три дня после нового года, семьдесят восемь дней после дня рождения и ровно девять дней после того, как Макс завел свой живой журнал.

Зачем? Да черт его знает, зачем. Видимо, эта тяга к перемене мест все же стремится к тому, чтобы где-то обрести свою пристань, свой собственный дом, то место, где ты чувствуешь себя целым, остаешься наедине с самим собой, но не одиноким. Свой маленький мир, который, словно черная дыра, может засосать тебя внутрь себя, в бесконечность, по сравнению с которой Вселенная может оказаться просто детской песочницей.

В общем, ничего особенного, зарегистрировался, выбрал себе вместо фотографии юзерпик, на котором изображена сумасшедшая белка с желудем, и начал понемногу обживаться в мировой паутине, которая, надо отдать ей должное, обладает одним несомненным преимуществом — возможность показать свой скрытый внутренний мир, оставаясь при этом неузнанным.

Макс достал из шкафа три старенькие общие тетради, еще со школьных времен, куда, начиная с шестого класса, он писал свои первые стихи, рассказы и прочую дребедень, и день за днем начал все это выкладывать в интернет.

Понемногу, то состояние, сопровождающее подростка в его первых шагах на пути познания самого себя, снова полностью завладело им, переносило в уже далекое детство, в небольшую деревню, где он вырос и где до сих пор живет его старенькая мать. Память лезла наружу как та каша из волшебного горшочка из старой сказки, название которой уже давно забыл, но от этого каши становилось только больше и больше. В голове начали появляться новые сюжеты для будущих рассказов, и, быть может, даже и книг. От всего этого что-то наподобие счастья иногда накатывало на Макса как большая морская волна, и он глупо улыбался, глядя в монитор, один в своей однокомнатной квартире на окраине большого города, которую купили для него родители, давно, уже больше десяти лет назад.

Через некоторое время у него появились постоянные читатели, они писали свои рецензии, что-то подсказывали, шутили по поводу и без, и он тоже, в свою очередь, заходил на их странички и с удовольствием отмечал про себя схожесть интересов и общность кругозора, от чего на душе становилось спокойно и уютно, так, как чувствуешь себя только в кругу близких друзей.

Часами Макс просиживал в сети, общаясь на всевозможные темы со своими новыми знакомыми, и никак не мог оторваться от компьютера. В будние дни он садился за монитор сразу же после того как заходил в свою квартиру и сидел что называется «до победного», отправляясь спать уже далеко за полночь, на выходных же все это могло не прерываться круглые сутки.

И так бы это все и продолжалось до сегодняшнего дня, если бы он не совершил одну роковую ошибку, которая навсегда изменила его жизнь.

Глава 2

Откуда берутся друзья? Ну, скажем, не только друзья, но и просто хорошие знакомые? Сколько должно пройти времени, чтобы обычная, еле заметная симпатия начала понемногу превращаться в некое подобие доверительных отношений? Я не говорю сейчас о «дружбанах», «кентах», «корешах» и прочей ерунде, я говорю просто о хороших друзьях, знакомых, о том, кого раньше называли таким затасканным ныне словом «товарищи». Так когда же именно появляется то особенное чувство легкого трепета, симпатии и уже плохо скрываемого интереса у людей друг к другу, почему оно возникает и, самое главное, зачем? Но в любом случае, несмотря ни на что, желание обрести друзей, которые словно зеркала, отражают нас самих, есть даже у самого матерого одиночки, нелюдимого и неразговорчивого, как сама ночь.

Вот и у Макса друзей не было. Так, знакомые, коллеги по работе, соседи — вот, пожалуй, и все. Одиночество двоякая вещь — с одной стороны она способствует самоуглублению, с другой — чем больше склонность копаться в самом себе, тем уже круг общения. И что тут первично, а что вторично пусть каждый решает сам. Конечно, со временем ко всему привыкаешь, но все-таки человеку нужна обратная связь. В этом вся суть.

Тем не менее, Макс продолжал выкладывать в сеть свои рассказы, миниатюры и все, что приходило в голову. Со временем его ЖЖ и вправду становился живым, словно настоящий, всамделишный друг, с которым не чувствуешь той неловкости, свойственной общению с реальными людьми. Посетителей становилось все больше и больше, были, конечно, и случайные люди, заскочившие на минуту, по ошибке, но были так сказать и «долгожители», с которыми у него завязалась самая настоящая переписка, целые эпистолярные баталии, прекращавшиеся далеко за полночь. Макс с радостью принимал их на своей страничке, как гостеприимный хозяин, и с не меньшим удовольствием заходил к ним, словно в гости к старинным знакомым, которых знаешь уже давным-давно, еще со школы.

Странная это вещь — переписка по интернету, непонятно, что в ней больше, правды или фантазии? Что-то вроде сумасшедших, которые играют в хоббитов, гномов, эльфов и прочую сказочную лабуду. Они и вправду были чем-то похожи на этих вымышленных персонажей: замысловатые аватары вместо фотографий, вместо имен странные прозвища, да и сам стиль общения их был сродни тайному языку, которым любят разговаривать дети, вступающие в пору взросления, или взрослые, так и не вышедшие из детства.

Всего таких друзей у него было шестеро, причем один из них был явно особой женского пола. Возраст своих новых знакомых Макс не пытался выяснить, в этом ореоле таинственности была своя прелесть и сохранение состояния инкогнито придавало свободы этим отношениям, того, чего так не хватает в реальности. Он никогда не спрашивал у них ни настоящего имени, ни названия города, где они жили, ничего из того, что могло бы пролить свет на эти сумерки, окружающие их маленькую тайну. Это то самое состояние, когда лучше не знать и дорисовывать в своем воображении все как твоей душе угодно, чем знать и разочаровываться. Так бывает, когда после долгого перерыва встречаешь бывших одноклассников и вдруг обнаруживаешь, что на тебя смотрит уже совсем другой человек, совсем не тот, который остался в твоей памяти.

Но вот эта особа женского пола, называющая себя Марго, с изображением грациозной черной кошки вместо фотографии, привлекала его внимание все больше и больше. Тонкий искрометный юмор, сквозивший в каждом комментарии, выдавал натуру наблюдательную, интелектуальную, насмешливую, но доброжелательную и это крайне интриговало его и притягивало. И все же Макс не спешил выказывать свою заинтересованность, сказывалась природная стеснительность и здоровые опасения, как у Петрухи — в самом деле, вдруг там крокодил? Поэтому он решил действовать, что называется, в обход.

Из всей информации, которую ему удалось собрать, был только мобильник. С превеликим трудом, через знакомых, работающих в фирменном магазине по продажи телефонов, удалось выяснить, что он зарегистрирован на имя Смоленцевой Татьяны, проживающей в одном с ним городе, студентки первого курса местного педагогического института. Через социальные сети Максу удалось найти ее страничку с фотографией, с которой на него глядело лицо девятнадцатилетней девушки, с длинными рыжими волосами и ярко-зелеными глазами, насмешливыми и внимательными, как взгляд психотерапевта на призывном пункте.

Он взял отпуск и стал каждый день дежурить возле института. Часами он сидел напротив входа в основное здание и вглядывался в лица молодых людей, пытаясь узнать в них свою знакомую по переписке. Прошла неделя с хвостиком, и вот однажды, в среду, рыжая копна волос мелькнула в толпе, вышла из института и пошла в сторону ближайшей кафешки, располагавшейся неподалеку, напротив, через улицу. Макс вскочил как ужаленный, ноги от волнения стали словно вата, голова закружилась и руки предательски задрожали, словно у старого алкоголика. Между тем девушка зашла в кафе, взяла себе кофе с мороженным и села за столик возле окна. Сквозь стекло была видна ее роскошная рыжая шевелюра, синее платье, тонкие длинные руки с яркими накрашенными ногтями. Она была великолепна.

Макс достал телефон и набрал ее номер, чтобы убедиться наверняка, что это та самая Марго, та самая черная кошка. К его великой радости телефон, который лежал у нее в сумке, зазвонил, и она, достав его, произнесла красивым глубоким голосом:

— Алло?

Он замер, стоя от нее в каком-нибудь метре, наблюдая за ней через стекло студенческой кафешки.

— Алло? Перезвоните, вас не слышно! — сказала она, выключила телефон и положила его перед собой на стол.

Макс зашел в кафе и медленно подошел к столику, за которым сидела она, и сел на свободный стул.

— Привет, — выдавил он из себя.

— Привет, — она взмахнула рыжими волосами и вскинула на него свои зеленые глаза, секунду-другую смотрела в упор, затем спросила:

— Мы знакомы?

— Да, — он радостно засопел, — Я Макс!

Девушка снова удивленно посмотрела на него, видимо перебирая в своей голове всех знакомых людей, отзывающихся на это имя и, видимо, не найдя ничего похожего, переспросила:

— Какой Макс?

— Ну, Макс, из интернета, из живого журнала. Который белка. С желудем, — промямлил он, описывая свой аватар, под которым он появлялся в сети.

— Белка? С желудем?

— Ну да, а ты — Марго. Кошка. Тоже…

Девушка, сдвинув брови, продолжала смотреть на него удивленно и с некоторой опаской.

— У меня нет своей жежежки, — сказала она.

— Как нет? — ошарашенно переспросил Макс, — Ты же Татьяна?

— Ну да, — ответила она, — А что?

Макс открыв рот, смотрел на нее и до него медленно начинало доходить, что девушка говорит правду, что она не имеет никакого отношения ни к Марго, ни к нему, что произошла какая-то нелепейшая ошибка и весь мир вот-вот упадет ему на голову и раздавит его всмятку.

— Что здесь происходит? — вдруг раздался громкий мужской голос. К ним подошел высокий рослый парень, крепкий и уверенный в себе, приобнял ее за талию и посмотрел вопросительно на Макса.

— Да вот, молодой человек говорит, что он белка. С желудем, — весело засмеялась девушка.

— Классно! Поздравляю, — парень псевдоуважительно окинул его взглядом и протянул руку для шутливого рукопожатия. Краска бросилась Максу в лицо, он почувствовал себя самым последним идиотом на земле, засуетился и вскочил на ноги:

— Извините, — скороговоркой пробормотал он и бросился вон из кафешки, на улицу, на свежий воздух, хоть куда, лишь бы подальше от этого места, где он больше не появится никогда в жизни.

Глава 3

Три дня Макс не подходил к своему компьютеру. Кружил вокруг него, словно волк, бросая испепеляющие взгляды на «эту мразь» и вынашивал планы страшной мести. Но тот словно не обращал на человека никакого внимания, бесстрастно отражая свет электрической люстры, и молчал. Наконец Макс не выдержал.

Включил его в сеть, подсоединился к интернету и открыл свою страничку в живом журнале. На его последний рассказ никаких комментариев не было. Он помедлил немного и зашел на страницу Марго, открыл текущую дату, и в конце какого-то глупого, то ли стихотворения, то ли миниатюры, написанной ей самой, оставил комментарий:

— Ну, ты и сука!

Несколько минут, которые показались ему вечностью, он смотрел, не мигая, на монитор, пока, наконец, не высветилось следующее:

— Фу, молодой человек! Что за моветон?

Макс подвинул к себе клавиатуру и продолжил:

— Слушай, а ты вообще кто? Ты ведь не Татьяна и не Марго, а? Ты же вообще какой-то хрен с горы. Так кто ты?

Некоторое время компьютер молчал, потом все-таки появилась надпись:

— Ну, ладно-ладно, съел ты меня, съел, признаю. Я не совсем то, что ты думаешь. Я — Фрэнк.

— Какой еще Фрэнк? — не понял Макс.

— Талисман живого журнала, козел Фрэнк. Ты что, не в курсе? Только знаешь что, я не тот, который «казззел», а просто козел, животное, по имени Фрэнк, усек? Не веришь? Посмотри в википедии.

— Так ты модератор, что ли?

— Да какой на хрен модератор? Тебе ж говорят — талисман!

Макс замер в недоумении, было очевидно, что кто-то издевается над ним, причем делает это виртуозно, мастерски, но делает это так, что и подкопаться собственно было не к чему.

— Так ты ж тогда вроде как не живой?

— Конечно, не живой, я что-то наподобие программы. Ну что, без обид?

Макс смотрел на монитор рассеянно, словно бы сквозь него, сидя перед компьютером и не знал, что ответить. Принять это как шутку и начать все заново? Или послать все к чертовой матери? Оставить все как есть? Стоит ли оно того? Он продолжал обдумывать в своей голове возможные ответы, как вдруг начал замечать нечто странное — аватар Марго в форме черной кошки начал меняться, постепенно превращаясь в перевернутую звезду ярко-красного цвета, внутри которой отчетливо прорисовывалась морда козла с отвратительной редкой бородой и рогами. Нет, пожалуй, это парень полный кретин, у которого явно не все дома.

— Да пошел ты! — написал Макс, выключил компьютер и откинулся на спинку стула. Это ж надо было так по-детски дать себя развести! Он резко встал и заходил по квартире. Черт! Тот мир, который он создавал почти год, рушился буквально на глазах от легкого прикосновения какого-то придурка. Вот уж, правда — козел!

Зазвонил мобильник.

— Да? — сдержанно произнес в трубку Макс, пытаясь отвлечься от нахлынувших эмоций.

— Что ты бесишься? Сядь и успокойся, — голос был незнакомый, немного с хрипотцой, глуховатый, но отчетливый и повелительный. Почему-то возникло устойчивое чувство, что за ним кто-то наблюдает. Макс повертел и головой и уставился на зрачок видеокамеры, смотревшей на него своим единственным потухшим глазом. Надо все-же попытаться взять себя в руки.

— Слушай, а почему именно я? Почему не другие? — еле сдерживая себя, спросил он.

— Какие другие? — не понял голос в трубке.

Внезапно догадка, словно молния, промелькнула в голове Макса, и он от неожиданности снова присел на стул:

— Так это все тоже ты?

— Ну да, а кто же еще? — голос даже обиделся, — Весь твой мир, который ты выстроил из своей головы — это я. И поверь мне, он не такой уж нереальный, как ты думаешь, он лишь немногим уступает по своим размерам Вселенной. Но в отличие от нее, там ты свободен, говоря по совести, настоящий мир именно там, а не здесь. И ты зря обижаешься на меня, я ведь даю тебе то, что тебе надо, а ты мне то, что надо мне. По-моему, все по-честному!

— А что я тебе даю? — совсем уже упавшим голосом выдавил из себя Макс.

— Как что? Душу свою, конечно!

В наступившей тишине отчетливо было слышно как ругаются соседи за стеной, как тикают часы на стене и как бешено бьется в груди его сердце.

— В каком смысле душу? — еле ворочая языком, проговорил он.

— Ну, ты даешь, парень, — засмеялся голос, — В самом прямом, хотя, вы же сейчас все атеисты. Смешно, однако — раньше за душу приходилось исполнять любое желание, а теперь все почти бесплатно! Красота! А как ты думаешь, где сейчас душа твоя находится? В каком мире? В твоем или в моем? А? Ведь ты без меня никто, ровным счетом ноль, пустышка! Дурачок, заблудившийся в своих собственных, никому не нужных фантазиях…

— Сука! — Макс дрожащими пальцами выключил телефон и положил его прямо перед собой на стол. Вздрогнул, уловив свое отражение в мониторе. Испуганное лицо смотрело на него будто бы совершенно из другого мира, который был там, по ту сторону экрана, в зазеркалье, где бедная маленькая девочка ищет выход и никак не может его найти. Макс поставил чайник, достал сигареты и просидел так до самого утра.

Ранним утром он вышел во двор, где стояли большие мусорные баки и выкинул в них свой компьютер вместе с монитором, клавиатурой и видеокамерой. Затем достал мобильник, вынул симкарту, сломал ее и вместе с телефоном отправил вслед за компьютером. Пошел редкий осенний дождь и Макс почему-то посчитал это добрым знаком. Несколько минут он постоял под открытым небом, чувствуя как крупные капли падают на его лицо и прошивают, словно насквозь, рубашку. После этого вернулся домой, оделся, собрал вещи в большую спортивную сумку и уехал к матери в деревню.