Желание

«…дано мне жало в плоть, ангел сатаны, удручать меня, чтобы я не превозносился. Трижды молил я Господа о том, чтобы удалил он меня. Но Господь сказал мне: довольно для тебя благодати Моей, ибо сила Моя совершается в немощи. И потому я гораздо охотнее буду хвалиться своими немощами, чтобы обитала во мне сила Христова… ибо, когда я немощен, тогда силён»

2Кор. 12:7-10

— Теперь ты осознал. Что ты хочешь?

Этот громогласный голос звучал в абсолютной тишине — и не было от него спасения, от него болели уши — или просто так казалось, потому что ушей-то никаких у меня и нет. Ничего нет — ни рук, ни ног, ни головы — всё осталось там, внизу, на больничной койке, с подключенным аппаратом искусственного дыхания и всякими обвившими моё дряблое тело червями-капельницами.

— Не знаю я! — крикнул я в пустоту вокруг себя, крикнул во всю мощь своих отсутствующих лёгких. Как я могу что-то хотеть, когда моё желание снова вернуться в своё тело и проснуться, не работает.

— Значит, это не оно.

То есть, как не оно? Ты хочешь сказать, что желание жить — это не то, что я сейчас хочу?!

— Я ничего не хочу сказать. Твоё желание исполнится, как только ты этого захочешь.

Значит, я не хочу жить? Но почему? Кажется, припоминаю… Моё тело внизу очень слабое, беспомощное, совсем не такое крепкое, стойкое, как у других людей. Для того чтобы просто поддерживать моё существование, мне надо было пить каждый день уйму таблеток, со всевозможными побочными эффектами. Простые физические нагрузки выбивали меня из колеи, простое мышечное перенапряжение могло убить. Да, жизнь в таком теле комфортной не назовёшь. Скорее — это постоянная пытка, напоминание, что ты неполноценен, ущербен, обуза, тяжким грузом повисшая на шее у родственников, подобно камню тянущая их на дно в пучину отчаяния. Я видел слёзы на глазах матери, седину на голове отца, грусть в глазах жены… Да зачем я вообще женился — чтобы сделать свою любимую несчастной?! Ни на что другое я не способен…

Действительно — откуда бы здесь появиться желанию жить? Я смотрел на то, как медсёстры обтирают влажной губкой моё дряблое тело, поворачивают его на кровати, чтобы не было пролежней, меняют пакеты капельниц. Меня передёрнуло от омерзения — к себе, лежащему там, внизу. Нет, ни за что! Я не хочу жить в этом теле ни секунды! Сейчас мне легко, я избавился от постоянного зуда и болей в груди, тяжкого дыхания, постоянной усталости…

— Но и умирать ты не хочешь.

Да, не хочу. Кто бы ни был обладатель этого голоса, он видит меня насквозь. Не хочу. Боюсь!

— А что меня ждёт после смерти? — спросил я пустоту.

Ответа не последовало. Что ж, я и не надеялся.

Но если я не хочу умирать, то что же тогда делать? Вечно болтаться в таком положении между небом и землёй?

— Времени у тебя немного, — заметил голос.

— Сколько?

— Пока оно ещё есть.

Какой информативный ответ. Интересно, что будет, если я ничего не пожелаю? Но ответа на этот вопрос я не дождался — очевидно, мне предстоит выяснить это самому.

Если я не хочу жить в своём теле, то может, стоит заполучить чужое?

— Ты этого не хочешь.

Почему? Ах, да — желание бы исполнилось… И что мне теперь делать? Как этого захотеть?

— Я могу пожелать абсолютно всё? — на всякий случай, уточнил я.

— Да, — ответил голос — Абсолютно всё, что тебе захочется.

Какая свобода! И в то же время — клетка… Ведь в моём нынешнем состоянии я сам не знаю, чего я на самом деле хочу. Я так устал…

Выходит, я всё же могу заполучить чужое тело? Что ж, почему бы и нет! Сперва только надо определиться с его обладателем.

Я в отделении интенсивной терапии. В палате для пациентов, находящихся в коме. Вокруг меня такие же вялые и дряблые люди-овощи, как и я сам. Какой смысл вселяться в тело кого-то, кто и так в середине пути между жизнью и смертью? Зачем менять шило на мыло? Я покачал головой и отправился в путешествие по больнице. В моём положении это сделать просто, но одновременно и сложно. Я чувствовал, что всё ещё незримо присутствую где-то рядом со своим телом, как будто смотрел на него через призму какого-то иного измерения, но в то же время видел и всю больницу целиком. Был везде — и в то же время нигде конкретно. От такого и голова может кругом пойти, если бы она была. Привыкнуть к этому невозможно, надо просто принять как должное.

В других отделениях лежали пациенты всех возрастов, которые даже не подозревали о моём присутствии рядом с ними. Посмотрев на них, я понял, что ни за что не соглашусь связать свою судьбу с чужим телом, нечего даже и пытаться переубеждать себя. Вернувшись в свою палату, я подумал — а может, что-то можно сделать со мной? В смысле, с этим бесчувственным измождённым человеком, лежащим на кровати там, внизу. Изменить его каким-то образом, чтобы мне захотелось вернуться! Я уже собирался задать об этом вопрос неведомому обладателю голоса, как вдруг почувствовал что-то странное. Какое-то светлое чувство, наполненное безмерной радостью, но в то же время — щемившей сердце тоской. Я огляделся в поисках источника.

Да вот же он — девушка, нет, ещё совсем девочка с ясными голубыми глазами и длинными тёмно-каштановыми волосами, лежавшая на одной из кроватей в палате тремя этажами ниже моей. Но отчего она демонстрирует такие притягательные для меня эмоции? Кажется, у неё посетители.

— Смотри, Анюта, это твоя сестрёнка! — сказала сидящая рядом с ней женщина, разворачивая край прижатого к груди свёртка — Вот, гляди — мы улыбаемся!

Они не видят, что я незримо присутствую рядом, ловлю каждое слово. Я вижу эту лежащую на больничной кушетке девушку насквозь. Она находится в больнице давно, кажется, я даже встречал её здесь раньше. Что с ней?

— Вот, возьми её на руки! — с лёгкой грустью в голосе, женщина — очевидно, её мать, бережно передала свёрток старшей сестре. Девушка, по имени Аня, дрожащими руками бережно приняла на руки малышку и осторожно прижала к себе.

— Как я рада!.. — тихонько сказала она — Моя младшая сестрёнка… Теперь, когда меня не станет, ты будешь заботиться о маме с папой, когда подрастёшь. Вот такая на тебе сейчас ответственность, Юлия! А потом, когда-нибудь, мама расскажет тебе обо мне — и о том, как я всем сердцем ждала того дня, когда смогу хоть раз подержать тебя на руках.

Маленькая Юля с любопытством вглядывалась в черты лица Ани, и, очевидно, углядев, что они похожи на мамины, довольно улыбнулась.

— Аня, что ты такое говоришь! — возмутилась её мать — Всё будет в порядке, ты выздоровеешь и ещё сможешь понянчиться с Юлей!

Даже я без труда почувствовал фальшь в её словах. Кажется, мать смирилась с тем, что этого никогда не произойдёт, и Аня это понимала не хуже меня. Кажется, встреча со своей сестрёнкой отняла у неё очень много сил — она выглядела измождённой, руки начали дрожать.

— Прощай, Юля, моя любимая сестрёнка! — тихонько, одними губами, шепчет Аня, передавая свёрток назад. Её маленькая сестрёнка ни о чём не подозревает, она утомилась и уснула.

— Ладно, мы пойдём! — забеспокоилась мать — Ты устала, тебе надо отдохнуть! Мы ещё придём к тебе завтра.

— Не переживай, я в порядке, — покачала головой девушка, но я знал, что она лжёт.

После того, как дверь в палату закрылась, Аня некоторое время боролась с сонливостью, но вскоре устало закрыла глаза.

— Пи-и-и-и, — раздался противный сигнал от аппарата, стоящего рядом с её кроватью. Тотчас же тёплый поток эмоций иссяк.

— Она умирает? — спросил я голос.

— Да.

Я вновь бросил взгляд на лежащую девушку, лицо которой уже почти совсем утратило румянец.

— Но почему ты ей не предложишь исполнить её желание?! Она же не хочет умирать! Сделай что-нибудь!

— Нет, — ответил голос — Таков порядок вещей.

В палату вбежали несколько людей в белом, подскочили к кушетке, переложили девушку на каталку. Вот только я знал, что никакие реанимационные процедуры ей не смогут помочь.

— Как же так? Ведь ты дал мне право на одно желание!

— Нет, не давал. И тем более на одно. Кажется, ты всё ещё не понял очевидного: каждый из людей подобен Богу, потому что сотворён по образу и подобию его. Духовная сила человека не имеет границ, надо лишь осознать это, принять эту силу в себе. Обычный человек не согласиться нести такое бремя — и отринет её. Находясь в мире материальном сложно поверить в нечто подобное, мешает здравый смысл, который ограничивает твою веру. Но знай — ты всегда был всемогущ. И в то же время — бессилен.

— Так значит — я осознал?

— Да. Как и Творец, ты не способен желать что-то для самого себя настолько, чтобы желание твоё исполнилось. Потому говорю тебе: сила твоя исходит из подобия Ему.

— Вот как? — теперь мне казалось, я ничего не понимал, но это было неважно. Сейчас я действительно чувствовал себя почти всемогущим.

— Да, всё так. Но твоё время почти вышло. Я и так дал его тебе сверх меры.

Да, желание… Конечно, я уже понял, что я хочу сделать, перед тем как истекут мои последние секунды.

— Истинно так, — согласился голос.

И всё исчезло. Померкло. Лишь пустота и яркий свет впереди.

Но я знал, что где-то там — в неведомой, непостижимой дали, которую я покинул, девочка Аня ещё не раз нежно прижмёт к себе свою младшую сестрёнку.

27 сентября — 4 октября 2013 г.