Ведьма

Мой бизнес рухнул, меня больше ничего не держало в этом пыльном душном городе, и я решил уехать куда подальше. Неприятности, преследовавшие меня в последнее время, совсем извели мою душу. Жена умерла, а я так к ней относился… Самому не по себе становится. До сих пор… Сколько бы я себя ни обманывал, но я так сильно любил её! Всегда… Мне стыдно, что я только раз посетил её в больнице. Нет мне прощения.

И вот теперь я здесь, в этой забытой деревне, в этом старом холодном доме. Друг помог, предложил пожить здесь бесплатно, за ремонт, сколько захочу. Когда-то я был начальником, но теперь у меня не осталось ничего, даже гордости. И кому она нужна, когда всё в жизни переворачивается с ног на голову?

Крыша дома прогнила и я решил починить её. Поставил лестницу, забрался наверх, но лишь одно неловкое движение — нога скользнула по металлической ступеньке, и я полетел вниз. Внизу разбросан всякий строительный мусор, доски. И на одну из них я и приземлился. Колючий край деревяшки впился мне в бедро. Я вскрикнул от дикой боли, прижал ушибленное место ладонью, нажал посильнее и перекатился на другой бок. Невыносимо больно… На миг я даже потерял сознание. Полежал ещё какое-то время, корчась от боли, собрал последние силы и медленно пополз ко входу в дом.

Хорошо, что у меня были бинты и перекись водорода. Кое-как обработал рану, добрёл до дивана и прилёг отдохнуть. Только закрыл глаза и меня одолел глубокий сон, будто я уже неделю не спал. Во сне меня посетили давно забытые образы из моей, кажется, такой далёкой жизни. Но всё это было на самом деле когда-то. Как жаль, что всё хорошее давно прошло… Неожиданно я почувствовал, как из уголка моего правого глаза родилась тёплая слезинка. Постепенно слезинка набрала силу, увеличилась и превратилась в крупную слезу — покатилась, оставляя на моей щеке влажную дорожку, аж щекотно стало. Я открыл глаза.

За окном было уже темно. Луна освещала чёрные острые макушки елей. Вдруг пронеслась тёмная тень, расправив свои гигантские крылья, и быстро скрылась в ветвях мрачных деревьев. Луна словно фонарь впивалась в грязную стеклянную поверхность. Занавесок не было. Я закрыл глаза, повернулся на другой бок и заснул до утра.

Несколько дней рана не давала мне покоя. Пока нога заживала я не особо что мог делать. Дела копились, продукты расходовались и через неделю я собрался пополнить запасы. Опираясь на толстую палку, чуть прихрамывая, я побрёл к автобусной остановке. Лет мне уже не мало, идти быстро не могу, так что я чуть не опоздал на автобус. Автобусы здесь ходят редко, каждые три часа. Попробуй опоздать и пойдёшь пешком до города!

Я не без труда забрался по грязным ступенькам в старый рыжий пазик и плюхнулся на первое попавшееся свободное сиденье. Автобус подождал несколько минут и ещё три пассажира с красными лицами и большими рюкзаками за спиной, запыхавшись забежали в салон. Наконец, автобус отправился в путь.

Прохладный ветерок обдувал моё обгорелое под летним палящим солнцем лицо. За окном проносились ёлки вперемежку с пустыми полями. Я тихо наблюдал за этой картиной, пока не услышал за спиной сдавленный звук. Кто-то всхлипнул раз, другой. Я обернулся.

Позади сидела женщина, она горько плакала, растирая грязным рукавом слёзы по всему лицу. Моя природная любознательность и сопереживание дали о себе знать. Я развернулся и сел поудобнее, чтобы спросить её:

— Что с вами случилось? Почему вы плачете?

Женщина подняла на меня свои грустные красные от слёз глаза и ответила:

— Ничего, всё в порядке. Не берите в голову, — и махнула рукой.

Я пожал плечами — мало ли что у человека случилось, а ей тут в душу лезут, и уже хотел отвернуться, как меня остановила её холодная дрожащая рука.

— Муж умер, дети отказались от меня. Родная дочь выгнала из дома, захапала себе мою квартиру!

Я сел поудобнее, чтобы послушать её историю. Она продолжала:

— Даже не знаю что мне теперь делать, как быть, где жить?.. Была сейчас у подруги, она тоже отказалась меня принять. Конечно, у всех своя жизнь, зачем им лишние нахлебники...

Она утёрла нос рукавом, всхлипнула и заплакала с новой силой.

Я подумал, что всё на свете не случайно и раз у человека беда, видно, что женщина уже буквально в отчаянии, то нужно помочь ей также, как и мне в своё время помогли. И тогда я предложил:

— Если хотите, то можете пока пожить у меня. Хотя я и сам живу на птичьих правах у приятеля в доме, в той деревне, — и указал кивком головы в сторону, откуда мы уехали. — Сейчас мне нужно в городе кое-что купить. Так что...

И не успел я договорить, как она ответила:

— Спасибо! Спасибо вам!.. — женщина снова утёрла свои слёзы и теперь её лицо казалось сухим и светлым, будто она и не плакала вовсе.

Я обрадовался, что смог кому-то помочь.

В городе мы посетили продуктовый магазин. Так я смог купить гораздо больше, руки-то теперь было не две.

На обратном пути я узнал, что эту бедную женщину зовут Надежда, также услышал в подробностях о всех её злоключениях. Оказывается, не один я такой несчастный. Но это не радовало, а разбивало мне сердце. В памяти тут же всплыли моменты моей счастливой жизни и всё это теперь превратилось в прах, развеянный над бурной рекой, бескрайними полями и деревьями. Однажды и я уйду также тихо, навсегда.

В доме ещё нужно было сделать очень многое. Удобств для жизни было мало, но я надеялся на внезапно появившегося помощника. Шли дни, недели. Пока я занимался домом и всем хозяйством, моя спутница занималась своими делами и здоровьем. Да я и не заставлял её помогать мне. Пусть живёт как живёт, как ей хочется. Что мне от её помощи? Нога зажила, я и сам со всем справлюсь.

Здоровье у Надежды, по её словам, было хлипкое. То сердце болит, то живот. Многочисленные таблетки, аккуратно разложенные по дням в белой коробочке, постоянно мелькали в её руках. Хоть она и вздыхала от головной боли, но, кажется, с каждым днём лицо её становилось всё свежее, походка надёжнее. Мы жили хоть и вместе, но параллельно. Она сама себе покупала продукты, готовила, в то время как я делился с ней всем. Я почти не обращал внимание на её поведение, мне просто хотелось жить. Я также не спрашивал её сколько она ещё здесь будет жить. Вот так и прижилась.

Уже не первую ночь во сне ко мне стала приходить моя умершая жена. То улыбнётся, то скажет что-то, но что — к утру я уже забывал. Сегодня жена снова мне приснилась и я, наконец, расслышал и запомнил то, что она мне сказала, мы даже смогли немного поговорить. Она сидела на скамейке возле дома. Я увидел её и удивился, спросил что она здесь делает. На что она тихо ответила, подняв на меня свои грустные карие глаза: «Жду». Невольно в горле у меня застыл вопрос — кого ждёшь? Но я не произнёс этого вслух. У соседа прокукарекал петух, наступило утро.

Сегодня должен был приехать тот друг, что пригласил меня пожить в его доме. Хоть Надежда и сказала, что ей всё равно, что у нас будут гости, но я заметил как она нервничает. Всё время, что Иван пробыл здесь, она не вышла из комнаты, даже не поздоровалась с хозяином дома. Я приоткрыл дверь и увидел, что она крепко спит.

Прошло несколько месяцев нашей странной совместной жизни. За это время я постарался сделать дом пригодным для жизни. Кажется у меня получилось. И всё это время почти каждую ночь мне снилась моя жена. Она что-то высказывала во сне, однажды мы даже поругались. Я уже стал считать её ведьмой, отнимающей мои силы, потому что после очередного такого неспокойного сна на утро я долго не мог прийти в себя, просыпался жутко уставшим и до боли в сердце взволнованным. Будто я вообще не спал. Тьфу, ведьма!

Незаметно подкралась зима. Я пригласил брата отпраздновать вместе с нами новый год. А он, в свою очередь, пригласил своих детей: дочку и сына. Гости разместились на веранде. Мы нарядили ёлку во дворе, повесили гирлянды, разноцветные шары, дождик. В общем, всё, что нашлось для этого в коробке на чердаке. Я был рад увидеть брата и племянников. Мы хорошо провели время, если не считать того, что племянница постоянно придиралась к Надежде:

— Ну помогли бы хоть ему. Вон он как о вас заботится. А вы что?

— Я его люблю, — ответила Надежда.

На что племянница отвернулась и скривила недовольную рожицу. Я тоже ей не верил, но не хотелось ругаться в праздник. Мы, итак, с Надеждой почти не общались, жили как жили, не мешая друг другу, ну и ладно. А тут вдруг такое заявление! Да уж.

После праздников все разъехались и мы снова остались вдвоём. Я, как обычно, лёг спать часов в одиннадцать. Надежда тоже притихла. Я уже ушёл в глубокий сон, как вдруг почувствовал, что меня кто-то трясёт за руку. Непроизвольно я откинул руку и отвернулся, но от меня не отстали. Горелый запах хлынул мне в нос, я закашлялся и, наконец, проснулся и увидел, что Надя пытается меня разбудить. Её огромные глаза, дрожащие руки. Она была напугана. Я же только начал понимать, что произошёл пожар. Пока мы пытались потушить его самостоятельно, неравнодушные соседи вызвали пожарных.

Уже утром, когда бедствие миновало я с грустью оглядел масштабы произошедшего. Всё, что я сделал за эти несколько месяцев беспощадно сгорело. У меня опустились руки. Нащупав за спиной спинку стула, спасённого из дома, я плюхнулся на него и долго молча сидел и смотрел как часть дома бесследно уничтожена. Я, итак, в последнее время плохо себя чувствовал, а здесь такое...

Надежда ещё долго ощущала себя моей спасительницей, не дала мне погибнуть, спасибо. Все наши знакомые, соседи выражали ей признательность. Да и я тоже всячески пытался ей угодить, насколько мне позволяло здоровье. А здоровье моё начало резко ухудшаться после пожара. Я с трудом вставал с кровати, потерял аппетит — еле-еле заставлял себя съесть хоть кусочек хлеба. Я чувствовал, что со мной что-то не так. Брат советовал мне обратиться к врачу, но я этого дела никогда не любил и не послушался.

Как-то я попросил Надежду помочь мне в восстановлении дома, сделать буквально какую-то мелочь — поднести гвозди, чтобы забить дыру в окне, где выпали стёкла. Но она отказалась, сославшись на своё здоровье и необычайную усталость. Тогда я первый раз на неё обиделся. Брат неоднократно обращал моё внимание, что она хоть и говорит, что плохо себя чувствует, но ему в это почему-то не верится. Он приводил мне доказательства своей правоты, но я не думаю, что она обманщица. Нет, не может быть такого, чтобы на добро человек отвечал злом. Не верю я.

С каждым днём мне было всё хуже и хуже. Теперь я всё больше лежал. Кажется мне нужна помощь. Вчера Надежда сказала, что ей нужно уехать на обследование.

— Как ты здесь без меня будешь? — ласково спросила она.

— Нужно — поезжай, — резко ответил я и обиделся на неё как в последний раз.

Уже неделю я здесь лежу, никто меня не навещает, даже во сне, да и мне тревожить никого не хочется. Я лежал и думал, думал, надумывал, уставившись глазами в размытое ажурное пятно на потолке. И кто настоящая ведьма?

Я глубоко вздохнул и тихо произнёс вслух:

— Вот и дождалась...