Танец смерти

" — Да я и не советовал бы вам ложиться

в клинику, — продолжал артист, — какой смысл

умирать в палате под стоны и хрип безнадёжно

больных. Не лучше ли устроить пир на эти

двадцать семь тысяч и, приняв яд, переселиться

(в другой мир) под звуки струн, окружённым

хмельными красавицами и лихими друзьями?"

М. Булгаков — «Мастер и Маргарита»

Осенний день просто цвёл и пах в буквальном смысле, ведь была ещё только ранняя осень, период самого начала конца жизни великолепных летних красот. Казалось, кто бы мог подумать, что через каких-то пару месяцев вся эта пёстрая яркая картина превратиться в уныние и грусть уходящей цветущей поры? Но нет, это всё будет потом — ещё целых два месяца, а сейчас, пока ещё есть время, нужно использовать его с толком, прожив остаток своих дней на полную катушку. Очевидно, именно так считали деревья, заливая свои листья разноцветными праздничными огнями, которые сливались между собой в ту самую прекрасную прелесть ранней осени. Однако Дикс сейчас совсем не интересовался красотами времени года: новость, которая ещё совсем недавно так поразила его, разом отбрасывала все вспомогательные детали не то что на второй, а даже не третий план.

«Болен… Месяц… Умру… Скоро умру… Не честно… 17 лет, только 17 лет...» — вихрем крутилось в голове Дикса с тех самых пор, когда он ещё только утром ушёл из больницы. Теперь же он сидел в парке и обдумывал своё положение под мирные звуки щебетания птиц и жизнерадостной детской игры. Если бы сейчас он мог что-то слышать, кроме своих всё более и более мрачнеющих мыслей, то, наверное, бы ушёл… нет, даже убежал из этого, так несоответствующего его настроению места, но он сидел, как пригвождённый. Парк, когда-то он так любил этот парк, где играл всё детство, гулял вечерами и всегда приходил, когда ему плохо. Пришёл и сейчас, чисто машинально, в какой-то подсознательной надежде, что это место поможет ему наконец понять, почему судьба так жестоко поступила с ним. Ведь он прожил всего ничего, никому никогда не делал зла, всегда сносил все неудачи которых было так много… Почему в конце концов в этой жизни он успел познать только неудачи, включая эту самую последнюю? А ведь он так старался, так стремился, часами тренировался, чтобы улучшить свои движения, тогда почему каждый раз его обходили, каждый раз его танец был недостаточно совершеннее для победы, а теперь… теперь он никогда уже не станет совершенным, теперь всё. Хотя в какой-то мере всё это даже забавно, например, его лицо — ну что за смех, наверное, был бы, увидь кто его лицо, когда доктор «огласил приговор». Даже непонятно, почему не свалился в диком хохоте сам доктор?.. почему не сказал, что это просто шутка… За что же это не шутка? Дикс тяжело вздохнул, первое впечатление начало понемногу отходить, сменяясь какой-то истерической надеждой на чудесное спасение. Да, ведь можно же ещё что-то изменить, ведь случаются же чудеса на свете, сколько примеров, тогда может и ему повезёт… Нет, не повезёт. Неизвестно как, но это осознание вдруг чётко прорисовалась в голове мрачного темноволосого парня, одиноко сидящего на скамейке посреди пышущей жизнью лужайки. Что же заставило его так подумать? Может усталость от ни на минуту не отдыхавшей в своей работе убеждености Диска в том, что это ничего, что если сейчас не получилось — значит получится в следующий раз ведь… ведь ещё вся жизнь впереди! Нет, всё — хватит! Он не будет искать гадалок, медиумов, неизвестных чудодейственных эликсиров, он просто будет ждать, на этот раз молча ждать, когда всё кончиться, так и не начавшись. С такой мрачной решимостью, парень, выражение лица которого было чернее, чем его иссиня чёрные брюки, с пустой серостью в душе, которая как будто отражалась от его незамысловатой серой толстовки, уже хотел было встать и уйти, но к нему вдруг совершенно неожиданно подсел странный незнакомец. И всё бы ещё ладно, но незнакомец, как всегда не вовремя в таких ситуациях, совершенно не обращая внимания на самый разбитый вид парня, решил проявить дружелюбие и вдруг заговорил:

— Здравствуйте, молодой человек, это ничего что я тут присел? — непринуждённо улыбнулся незнакомец, оказавшийся мужчиной лет 20-30, хотя это можно было определить, разве что, по голосу, потому что все остальные указатели, а именно голова, лицо и тело, были скрыты под шляпой, какой-то полушарфом-полумаской и плащом. К тому же крайне смущала эта старческая манера обращения «молодой человек», которая ну никак не вязалась с образом, определяемым лишь слухом. Хотя ещё вряд ли у старика могли быть ещё такие чёрные волосы, которые редкими прядками, но выбивались таки из по шляпы немного сбивая такую тщательную маскировку.

— Я уже ухожу, — не хотя отозвался Дикс.

— Ой, что вы, что вы! Разве я настолько неприятен, что вы от меня сразу бежите? — каким-то испуганным голосом вдруг защебетал неизвестный.

— Не в вас дело, — желая поскорее отвязаться, но и не очень-то желая оставлять какие-то недоразумения, глухо буркнул парень.

— А в чём же тогда? Может расскажите, заодно и компанию одинокому страннику составите, — видно успокоившись, незнакомец снова включил это своё дружелюбие.

«Вот же прикопался...» — разражено подумал Дикс, однако вслух попытался ответить как можно более вежливо:

— Вы уж простите, но я спешу.

— Куда ж, если не секрет? — участливо поинтересовался странный тип. — Неужели так торопитесь заказать себе гроб?

— Что?! — от шока Дикс даже не сразу понял слов незнакомца. — Откуда вы...

— О, помилуйте, самая простая логика! — насмешливо проговорил инкогнито и если бы не полушарф-полумаска, Дикс бы с полной уверенностью констатировал, что тот улыбался. — Тут совсем недалеко больница… Больница с сомнительной славой, да и вы… просто представить сложно, сколько таких, как вы тут перебывало, аж дрожь берёт, — и неизвестный демонстративно поёжился, словно от жуткого холода.

— О! Я, кажется, понял! — вдруг почти зло процедил Дикс. — Вы, наверное, из тех… которые всякие похоронные бюро представляют. Или какой-нибудь там шарлатан, обещающий исцеление. Хотите предложить свои услуги? Ну, что ж валяйте, только вот знайте, что я обычный школьник и денег у меня нет, живу с тёткой, которой тоже глубоко пофиг место моего захоронения и моё здравие в частности, так что вам тут ловить нечего.

— О нет, нет! Никакого исцеления, — незнакомец настолько оживился, что даже подался вперёд к Диксу. — Зачем же отказываться от такой прекрасной вещи, как смерть...

На удивлённый взгляд парня незнакомец ничего не ответил, а лишь продолжил, но уже с какой-то горестью:

— Эх, нынешняя молодежь! Совершенно не ценят ни смерть, ни трагедию. Ноют над каждым раненым пальчиком, мелочно гоняются за дешёвой славой, полностью утратив красоту жизни и величие смерти. Вот поэтому то и воспринимают прелесть дара, посланного им, как ужасное проклятье, — от негодование, которое, казалось бы, нахлынуло на незнакомца в процессе его проникновенной речи, он даже поцокал языком, что Дикса разозлило ещё больше.

— Да вы смеётесь надо мной! — вскричал парень и чуть ли не бросился на мужчину в плаще.

— А от чего же не смеяться? — нагло хмыкнул инкогнито, даже не думая оправдываться в уличённой проказе. — Ирония — прекрасная вещь, особенно в вашем случае, ведь будь вы немного самоироничнее, вы бы поняли насколько интересная и забавная штука смерть. Но как же, ведь не ценит нынешняя молодежь, ничего не ценит!

— Извините, может я сужу слишком предвзято, — уже начал выходить из себя Дикс, — но смерть забавной быть на может, конечно, для некоторых только в том случае, когда она грозит именно им, а не кому-то другому...

Парень старался говорить как можно более непринуждённо, пытаясь умерить свой гнев только ехидством, хотя кулаки у него чесались до ужаса. Однако незнакомец, видимо, ничуть не боялся грозного подростка и продолжал в своей обычной манере.

— Ох, как вы ошибаетесь, молодой человек! — как будто укоризненно покачал головой мужчина. — Вы, видно, совсем не знаете жизни. Хотя, конечно, это не удивительно. И потому безусловно немного жаль, что вам придётся уйти из неё ещё таким маленьким неоперившимся птенцом, но поверьте, самое хорошее тут то, что даже сейчас вы можете понять жизненную суть! А тогда вы будете не только жалеть не о своей смерти, но и смеяться над ней, так звонко и искренне, как никогда не смеялись!

— Что за чушь! — уже совсем не выдержав, вскричал парень, вскочив со скамейки. — За идиота меня держите? Не одним, так другим хотите протащить свои сектантские штучки?!

— О нет, нет! Не волнуйтесь вы так, а лучше сядьте, сядьте, — взволнованно пролепетал незнакомец, жестами пытаясь успокоить парня и убедить его сесть. — У меня и в мыслях не было вам что-то навязывать, в любом случае, чтобы я не говорил, что делать и что думать решать вам, я лишь пытаюсь донести до вас то, что думаю сам. Вы уж извините глупца, если чем-то вас обидел, — на этих словах человек в шляпе примирительно усмехнулся, но настороженность Дикса и не думала уходить.

— Я лучше пойду, — хмыкнул парень и уже было развернулся, чтобы пойти своей дорогой, но слова незнакомца вдруг его остановили.

— Жизненная суть, — без всякого заискивания и театральности совершенно другим голосом заговорил мужчина. — Для каждого она безусловно своя, одно только объединение — все люди в своей жизни бояться смерти. Куда-то мчатся, бегут от неё, спеша сделать как можно больше: достичь недостигаемого совершенства, добежать до горизонта, сорвать звезду с неба — таким грандиозным планам смерть просто не имеет права помешать! Но вот незадача, ведь никто ей не указ, так что люди и боятся, что она настигнет их не в подходящий момент. Однако, когда всё, что можно достичь, уже достигнуто, когда жизнь полностью себя изжила, люди принимают смерть с улыбкой. Обычно это старики, но на самом деле, это самый последний вариант, потому как в жизни человека есть миллион моментов, когда смерть для него прекрасна и это касается не только великих несчастий, но и великих триумфов…

— Великих триумфов?! — от удивления Дикс даже повернулся и к ещё большему удивлению обнаружил, что незнакомец стоит чуть ли не в плотную рядом с ним.

— Поймите суть триумфа, поймите суть жизни и тогда смерть станет для вас самым верным другом, господин Дикс Нуэль. — каким-то зловещим голосом прошептал незнакомец.

Дикс так и не смог понять, куда и в каком направлении исчез странный тип и откуда он мог знать его имя, а также каким таким чудодейственным образом у него в руке вдруг оказалась визитка, по-видимому, принадлежавшая тому самому человеку в плаще. На визитке же была изображена танцовщица кабаре и тут же виднелась кривая надпись: Кабаре «Весёлая смерть» вместе с адресом, а немного ниже, очевидно, имя того, кто её дал — «Меригуан». Парень долго ещё глядел на этот клочок бумаге, а потом, вдруг как будто чего-то испугавшись, спешно пошёл к дому.

***

В свою простенькую, но просторную квартиру Дикс влетел пулей, в ту же секунду с судорожным ожесточением захлопнув за собою дверь. Он дышал тяжело, из-за быстрого бега, словно только что убегал от погони, хотя за ним никто и не гнался. Однако то ощущение, которое осталось после встречи в парке ещё долго не оставляло юношу и заставляло всё больше увеличивать темп по пути к дому. Благо для Дикса, что некому было заметить подобное странное поведение, ведь тётки не было дома, хотя её почти никогда не было дома. Совершенно наплевав на своего «любимого племяшку», она вечно пропадала, то в различных путешествиях, то ещё где и была скорее гостьей в своём же доме, поэтому можно было смело считать, что парень жил один.

— Ууу, как же бесит этот тип, — злостно отплюнулся Дикс, проходя в свою комнату, — ну и что эти придурки всё не успокоятся со своими сектантскими штучками?

На этих словах парень злостно разорвал визитку и кинул её в мусорку, предпочтя на этом закончить всякие размышления насчёт странного типа. Ведь исключая ряд самых загадочных вопросов по этому поводу, у Дикса были явно мысли по важнее — о роковом известии, например. Странно, но за разговором с незнакомцем, не смотря на тему, он как будто бы даже и не ощущал того трагизма страшного известия, который буквально пробил его в самом начале. Очевидно, злоба над злорадство этого мужика всё пересилила. Однако теперь мужик был далеко и это мерзкое чувство, которое бывает, когда заканчивается действие обезболивающего и ощущается, как боль постепенно возвращается всё набирая и набирая силы, снова нахлынуло на парня, оставив его один на один с таким тяжким осознанием. Да именно один на один и в буквальном смысле, ведь той же тётке можно будет сказать о его скорой смерти только через недельку другую, когда она и изволит явиться, а может даже и он лично уже никогда не скажет, что же касается друзей… Друзей у Дикса не было, да никогда, как-то так получилось, что когда он решил ещё в детстве положить всю жизнь на то, чтобы стать первоклассным танцором, друзей ему становилось завести всё сложнее. Он вообще никогда не располагал к себе людей, а тут ещё и это его «странное» увлечение, обычные парни считали его именно таковым, полагая, что «танцульки всякие — это только для девчонок», а те же, что были с ним в группе как-то сразу его невзлюбили из-за его неспособности и неудачливости. Вот так, замкнутый по своей натуре Дикс мог поддерживать себя только верой, что возможно, когда-нибудь хоть один единственный раз, но он добьётся признания, достигнет успеха. Но с тех пор, как врач отрезал последним месяцем его жизни все надежды, эта вера уже больше не могла существовать. Какой бы сильной не была, чья либо вера, всегда есть совершенное средство её полного разрушения — смерть и именно смерть сейчас встала самой тяжкой и непреодолимой преградой для парня итак из последних сил цеплявшегося за надежду на то, что когда-нибудь всё изменится...

Да, именно сейчас в его комнате, когда мысли собрались в ряд, именно сейчас он почувствовал всю нестерпимую горечь своего ужасно глупого и совершенно обречённого положения.

— И может действительно в секту податься, — неожиданно вспомнил разговор с незнакомцем Дикс, ища хоть какое-нибудь спасение от своих тяжких раздумий. Неспешно парень подошел к столу и без лишних слов аккуратно собрал все частички некогда разорванной им визитки. — Меригуан, значит… — Дикс быстро переписал на листочек адрес и не пробыв и часа в своей квартире отправился «познавать жизненную суть».

***

Первое, что поразило Дикса при входе в назначенное кабаре, это даже не пестрящее цветами Лас-Вегаса здание посреди пустыря, нет, самые яркие краски затмил неказистый стишок, броско начирканный на двери.

«Маленький мальчик любил танцевать,

В танце кружился опять и опять,

Но что-то как-то его занесло

Сердца разрыв — и нету его» — изумленно прочёл Дикс. Это до ужаса странное совпадение и зловещее предзнаменование одновременно, вернули то ощущение неистового страха охватившего его ещё когда в руках парня оказалась визитка. Снова захотелось убежать, но только на этот раз дальше, намного дальше. Но ощущение будто оборвали, когда неожиданно из кабаре вышла приятного вида девушка, хотя сказать «приятного вида» — это ничего не сказать. Прекрасные густые золотистые волосы, выточенные словно у статуи черты лица, очаровательные большие голубые глаза, милая полупрозрачная голубая блузочка, идеально с ними гармонировавшая и прелестная мини-юбка обрамлявшая наитончайшую талию и подчёркивающая великолепные длинные стройные ноги — и это ещё самое простецкое описание той просто неземной красоты, которая предстала перед Диксом. Да уж, тут не только все свои страхи забудешь, но и собственное имя, что, очевидно, и случилось с юношей, потому как когда девушка спросила о цели его визита, парень не смог вымолвить не слова.

— О, вы наверное господин Дикс! — заключила красавица, так и не дождавшись ответа от самого Дикса. Того же очередное упоминание его имени очередным незнакомцем несколько привело в чувство.

— А откуда вы...

— Да не волнуйтесь, нас уже предупредили, вы лучше не стойте, проходите-проходите — и девушка настойчиво начала приглашать Дикса войти. Парень хотел задать ещё множество вопросов, но противиться чарам красотки-кабаре никак не смог и ноги сами без его сознания привели парня в… гримёрку. Как только Дикс обнаружил где находиться, его удивление возросло ещё больше и уже грозилось на этот раз со всей силой обрушиться на девушку, но та вдруг сама начала разговор:

— Ой, как хорошо, что вы пришли, а то мы уже не знали что делать! — торопливо затараторила она. — Немедленно, немедленно переодевайтесь и выходите на сцену!

— Послушайте! — вскочил Дикс, кое как сумев таки оторвать себя от лицезрения красоты блондинки. — Я вообще не понимаю что тут происходит, какой-то дядька сказал, что тут я видите ли «жизненную суть могу познать», а вы… И вообще что это всё нафиг значит?

— Жизненную суть?! — не на шутку удивилась блондинка, странно поглядев на Дикса. — Я ничего не знаю про это! Нам просто на сегодня срочно был нужен танцор, поскольку тот кто должен был сегодня выступать как назло заболел прямо накануне, а вечер сегодня очень важный. Мы уже не знали что делать, но вдруг пришёл человек и взяв аванс пообещал прислать некого господина Дикса.

— И вы поверили? — усмехнулся Дикс, понемногу начав понимать в чём дело.

— У нас не было особого выбора, при том у человека была рекомендация от заболевшего, так что...

— Ладно, я понял, — перебил парень, досадно улыбнувшись собственной глупости. Нет, тот Меригуан был не сектант, хотя тоже мошенник, очевидно, как-то узнавший, кем является Дикс, что было в общем не особо сложно. Наплёл ему с три короба, наверняка попутно успев незаметно выпытать его имя и, пафосно назвав его в конце для пущего эффекта, а потом без ведома парня продал его выступление. Хитрость, конечно, немного обидная, ведь всё, что говорил Меригуан, если его и вправду так зовут, оказалось действительно такой корыстной чушью, хотя Дикс в этом и не особо сомневался, но всё таки было немного жутко, а теперь Диксу стало намного легче, ведь даже тот стишок можно просто под совпадение подвести.

— Ну так вы будете выступать? — жалобным голосом спросила девушка, очевидно, тоже учуяв во всей этой ситуации некий обман, а значит ущерб и скорее всего из её зарплаты.

— Я бы с удовольствием, — размягченный её тоном и собственной нахлынувший весёлостью Дикс. — Я ведь обычно только рад внеплановым выступлением, но дело в том, что я не совсем профессиональный танцев и к тому же совсем не знаю программы…

— О об этом не беспокойтесь! — обрадовано воскликнула девушка. — Ничего не важно, просто танцуйте что хотите, главное, чтобы понравилось гостям, тут не нужно профессионализма. И насчёт оплаты можете не волноваться!

— Ну раз так, то я пожалуй соглашусь, — улыбнулся Дикс, даже немного радуясь неожиданной халтуре. Похоже под конец удача всё таки ему улыбается, хоть и довольно криво.

— Ну тогда вот, — и девушка неестественно быстро метнулась к вешалке стоящей напротив Дикса, также неестественно подав парню, то что оттуда сняла, а именно...

— Женское платье?! — изумлённо воскликнул парень.

— Да… понимаете — заболевший танцор — девушка и поэтому… — немного замялась блондинка. — Надеюсь, вас ничего не смущает?

— Н-нет… — даже если Дикса в тот момент что-то и смущало, то это мгновенно улетучилось под лучезарным взглядом больших голубых глаз. — Но я…

— О не волнуйтесь, я загримирую вас в лучшем виде! — снова обрадовалась благополучному разрешению деликатных вопросов девушка. — Никто и не различит.

И девушка не бросила своих слов на ветер, мало того, когда загримированный Дикс взглянул на себя в зеркало, то не поверил своим глазам, перед ним стояла прекрасная ослепительно красивая брюнетка, затмевавшая красотой даже девушку-гримёра. Дикс ещё долго тщательно в этот великолепный образ на стекле, так и не веря, что стекло — зеркало, а образ — он сам. Не может быть! Да возможно ли такое, может ли быть он — Дикс, так прекрасен, не ужали же это действительно он? Наверное, парень бы ещё долго раздумывал над этим вопросом, если бы нетерпеливый голос девушки не напомнил бы ему о том, что выход уже через несколько минут.

— А это ничего что я так?.. Точно могу что угодно танцевать. — немного волнуясь спросил парень, всё ещё отходя от впечатления вызванного его зеркальным отражением.

— Ничего-ничего, — успокаивающе улыбнулась блондинка и провела его к двери на предполагаемую сцену. — Удачи вам!

***

Да, Дикс отчетливо ощутил, как ему нужна была удача, когда вошёл на сцену. Хотя сценой назвать сиё место было сложно, ибо оно оказалось вовсе и не сценой, а душной подвальной комнатой, стены которой были занавешены красными шторами, но интерьер мало волновал парня, который только сейчас понял куда попал. Те кто там был, их наружность и самое главное то, что находилось у них в руках, отчётливо говорило, что эти люди — маньяки. Ничего другого было нельзя сказать, о старухе в ведьмином балахоне, которая сжимала в своей жилистой руке нож, хищно поглядывая на вошедшего парня. Однако старуха была отнюдь не самым страшным объектом в этой комнате — человек десять, будто сошедших с экранов фильмов ужасов, начали медленно окружать Дикса, кровожадно направляя на него ножи, косы и пилы. Когда же парень, обезумев от страха в тот же миг бросился назад, то путь ему преградила та самая блондинка, однако сейчас милую-наивную девушку было не узнать: распущенные волосы, злобный оскал, сумасшедший блеск глаз и, главное, зажатый в руке нож — всё это говорило, что Дикса не ждёт ничего хорошего.

— Я же говорила, что гости важные, не обижайте их пожалуйста, — совершенно неестественным хриплым голосом проговорила блондинка, заставляя Дикса пятиться назад. В результате маньяки полностью окружили парня. Неистовый ужас охватил парня, заставляя метаться из стороны в сторону в отчаянных поисках хоть какого-нибудь спасения, как ошпаренного, но никакой надежды даже не проглядывалось, ни надеджды ни веры. Зачем, зачем он только сюда пришёл, зачем он только согласился, да что же всё это такое?

«Они меня убьют! — проносилось в голове Дикса всё быстрее и быстрее. — Сначала запытают, а потом убьют!» — Дикс готов был уже сойти с ума от страха в этом всё сужающимся кругу, но вдруг круг прекратил сужаться и расступился, пропуская какого-то странного человека в чёрном плаще шляпе и полушарфе-полумаске. От страха не способный даже пальцем пошевелить Дикс лишь встал как вкопанный и молча взирал на всю эту картину, когда человек, подошедший к нему уже довольно близко, заговорил.

— Вижу, вы боитесь, господин Дикс, — размеренно начал он. — Боитесь смерти… Но заметьте, не вашей смерти от болезни — её то как раз именно сейчас вы меньше всего боитесь. А это, знаете ли, уже рушит ваше утверждение о том, что нельзя не бояться своей смерти. — и человек рассмеялся, наставительно поглядев на Дикса, но тот будто бы его не слушал.

— Вы хотите убить меня. — тихим голосом выдавил Дикс, не спрашивая, а утверждая.

— О нет, нет. Ваша жизнь только ваша, мы не имеем права её отнимать.

— Тогда что же вы от меня хотите?! — в отчаянье воскликнул парень.

— То зачем вы сюда пришли, — ответил Меригуан. — Станцуйте для нас, станцуйте так, вложите в этот танец всю душу, станцуйте так, как никогда не танцевали.

Страх, отчаяние, безумие и этот странный, но до боли манящий душу призыв — всё смешалось внутри Дикса, образовав, какую-то странную силу, которая сама собой, помимо его воли, начала потихоньку двигать его тело, составляя неровные движения. Постепенно движения становились всё более и более оживлёнными, но всё ещё будто не Дикс их делал, а кто-то другой, гонимый какими-то мелкими ненужными чувствами, а ведь он только что понял, что именно так всегда и танцевал. Однако вдруг всё начало меняться: сначала будто кольнули Дикса слабые, несмелые хлопки той самой блондинки, становившиеся со временем всё сильнее и сильнее, затем начала похлопывать и старуха, а ещё позже хлопали уже все. И только сейчас, только сейчас неизвестно откуда, но Дикс почувствовал собственные силы, неважно где, не важно кто, но эта поддержка вдохновляла его, движения становились слаженнее, ускорялись, увеличивался темп, ноги сами выбивали нужный ритм. Нет, не нужно прекрасной сцены и пронзительной музыки — эти хлопки, вот музыка, которую он ждал всю жизнь, вон истинная музыка танца. Дикс перестал ощущать пространство и время, для него сейчас существовал только танец, настоящий его танец и эта оглушительная музыка аплодисментов. Да эти аплодисменты — они восхищаются, они признают его талант, всё яростнее и яростнее хлопая.

— Танцуй! — не выдержав воскликнула блондинка. в забавном упоении. — танцуй ещё, браво!

— Браво! — подхватила старуха.

— Да, танцуй, просто прекрасно, — воскликнул ещё кто-то. Заставляя Дикса танцевать ещё лучше, ещё прекраснее. Неожиданно и те самые красные шторы, будто бы были сдернуты невидимой рукой, вдруг откинулись, а под ними оказалось множество, огромное множество зеркал со всех сторон окруживших Дикса. Нет, не Дикса. Эта прекрасная девушка, так великолепно, непередаваемо великолепно передающая непередаваемо великолепные движения, он бы тотчас влюбился в неё, однако это был он сам. Он, он, он и никто другой! Он, именно он был сейчас этим самым прекрасным существом на земле, именно он именно сейчас.

— Танцуйте! Танцуйте! Браво! Браво! — кричала восхищённая толпа.

— Танцуйте, господин Дикс, танцуйте, пока не упадёте замертво. — прошептал Меригуан.

***

Тело молодого 17 летнего паренька нашли на пустыре случайные прохожие. Позже было установлено, что умер он от разрыва сердца, вследствие переутомления и неожиданными осложнениями неизлечимой болезнью, которой он страдал. В его смерти было много загадочных обстоятельств, начиная от того, как он оказался на пустыре и заканчивая тем, почему об был переодет в женщину. И над ними ещё долго потом будут ломать голову, как и над ещё одним странным вопросом — почему на его лице, такая спокойная, радостная улыбка, почему глядя на это лицо сразу кажется, что этот парень встретил смерть словно верного друга, что же всё таки с ним произошло?

— Ну теперь-то, надеюсь, вы поняли, — усмехнулся Меригуан, глядя на мертвое тело Дикса, распластавшиеся на полу кабаре, — что жизненная суть, такая с виду сложная штука, так до безумия проста… Умереть именно тогда, когда и умереть не жалко.

Конец.